4. Добро пожаловать в Клуб
Наши руки одеты в кожу, Наши ноги обиты сталью. Ты, Брут, молод, но ты, Брут, тоже Привыкай - будешь первым в стае… (Зимовье Зверей - Забудьте слово “любовь”).
1984 год. Ледяной дождь, кажется, его преследовал. Он был, когда их трясло в салоне старенького вертолета, хлестал по запотевшим иллюминаторам своими тяжелыми каплями вперемешку с градом. Когда же они вывалились из брюха тарахтящей почем зря вертушки, спрыгнув в грязь, он, кажется, пошел еще сильнее, словно стараясь залить побольше им за воротники. Конвоировали его трое - их имен он не знал, и вообще сомневался, что у них они есть. Три высоких существа в черных костюмах и дыхательных масках за время всего перелета не перекинулись ни единым словом друг с другом или с ним, они даже не шевелились лишний раз без приказа, судя по всему. Он не удивлялся. Он уже знал, кто это такие. Существ в масках здесь, в “Атропе”, называли “глушителями” - как ему объяснили месяц назад, выведены они были искусственно – непонятно, только как именно. Первые опыты по созданию так называемых “гомункулов” Ленинградский Клуб проводил еще во время войны, когда нужно было срочно найти чем переломить ее ход, да половчее. Он, конечно, еще не имел доступа очень ко многому, но одно знал точно - те первые опыты кончались настолько ужасно, что их результаты предпочитали уничтожать на месте, стирая все упоминания из архивов. Лишь после войны удалось заполучить нужных специалистов. Лишь после войны дела начали налаживаться… Вокруг сейчас не было ни души - если, конечно, не считать его самого и эту мрачную троицу: один стоял рядом, тяжело дыша через свою маску, еще двое прохаживались по вертолетной площадке, что осталась позади. Площадка эта, судя по всему, использовалась крайне редко - как ему объяснили еще при отправке, и небольшой портик и аэродром были забиты до отказа, особенно в последние годы. “Не особо важные грузы”, вроде него самого, выбрасывали сюда, в грязь, и заставляли ждать, когда же за ними, наконец, прибудут - ничего из этого, конечно, не способствовало подъему настроения. Этот мрачный, холодный, продуваемый всеми ветрами островок в Финском заливе, кажется даже не имел названия - во всяком случае он его не знал, а в документах встречался лишь с сухим обозначением “Площадка Два”. Говорят, в прошлом веке тут было какое-то небольшое поселение, а сейчас…сейчас официальной причиной держаться от острова подальше являлось то, что здесь занимались утилизацией радиоактивных отходов - знающие правду знали и то, что она была намного страшней. Ждать пришлось довольно-таки долго: кажется, и без того паршивые дороги на острове недавние ливни размыли окончательно. Представляя, как машина главы “Атропы” увязла в этой новообразовавшейся трясине, и эти жуткие “глушители”, что вечно сопровождают важных лиц, помогают ее оттуда выталкивать, он не мог удержаться от улыбки. А что, он вполне имел право улыбаться - ведь он один из более чем тридцати кандидатов выдержал все испытания. И теперь пред ним, наконец, откроются все тайны… Машина прибыла с опозданием на полчаса - все это время он стоял под навесом и смотрел на сплошную стену из беспрестанно падающих дождевых капель, пока не увидел, как, поднимая в воздух тучи грязи, на расхлябанной и ухабистой дороге не появляются несколько черных силуэтов. Сопровождаемая двумя громоздкими бронетранспортерами машина остановилась на почтительном расстоянии от площадки и он было уже хотел двинуться в ее сторону, но один из людей в черных костюмчиках поднял руку. -Ждать. Вас вызовут, - запинаясь чуть ли не на каждом слоге, произнесло существо, быстрым шагом направившись к машине, открыв заднюю дверь. Кажется, у кого-то паранойя… Переговорив с пассажиром, “глушитель” так же быстро вернулся, и, поправив маску, объявил своим искаженным ею голосом: -Лейтенант Григорий Алеев, вас ждут. Проходите. Как непривычно было слышать свое собственное имя после всего того времени, когда вместо него было только мрачное и холодное “кандидат двадцать три”. В 133-ей армии оказывались весьма и весьма разными путями: кто-то видел то, что видеть был не должен, кто-то оказывался не в том месте и не в то время, кто-то попросту интересовал ее настолько, что его банально похищали…он был из тех немногих, кого пригласили. Кому дали возможность выбора: остаться на прежнем месте, продолжать жить в неведении - или все же рискнуть, все же шагнуть за грань, которую им мельком показали, узнать, что творится в мире на самом деле - и кем. Он никогда не мог сказать о себе, что был чем-то особенным, и уж тем более - что чего-то особенного от жизни ждал. Напротив, жизнь до того момента, как он вместе с еще десятками молодых офицеров со всех концов страны познакомился с легендарной 133-ей, была мало того что тиха и уныла, так еще и расписана почти что до самого своего конца. Еще немного - и был бы ротным командиром, потом, наверное, штаб батальона, батальон, полк…потом, потом. Все, что было “потом”, теперь стало, похоже, “никогда” - с того самого момента, как его приметил какой-то невзрачный человечек, частенько крутившийся рядом с вышестоящими и чьего имени никто толком и припомнить-то не мог. Все, что было потом, Алеев тоже не особо желал вспоминать: это странное и туманное предложение о переводе черти куда, эти постоянные намеки на какие-то тайны вселенского масштаба, эта беспрецедентная секретность их экзаменов… Если бы у него было, что терять, он бы, несомненно, еще тогда задумался, как отвечать на предложение того человека. Но терять по определенным причинам давно уже было нечего, зато было куда стремиться. Впрочем, даже так - если бы он только мог представить, что вскоре узнает, дав это самое согласие…если бы он только знал… Что ж, уж теперь-то, когда он преодолел все испытания и оказался в самом сердце опутавшего всю страну заговора, рыпаться точно было немножко поздновато. Шагая к машине - и почти каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы выдрать увязающие ноги из хлюпающей грязи, он продолжал гадать, как выглядит глава “Атропы”, человек, который, как им говорили, спасал от гибели не просто Союз - все человечество - причем далеко не единожды. Человек, которому на самом деле подчинялась 133-ая армия, человек, что выиграл, по слухам, великое множество войн, ни одна из которых не была - и никогда не станет, наверное - известна обывателю. Тяжелую дверь машины открыл очередной мрачный “глушитель”, молча кивнув - залезай, мол. -Товарищ полковник, с… -Брось тянуться, не на плацу, - прохрипел кто-то из глубины салона. - Залезай. Первый укол удивления - кажется, глава Площадки Два был не настолько страшен и серьезен, как он нем говорили. Что ж, осталось посмотреть, такое же он чудище, каким его рисовали… -Урок первый, - продолжил развалившийся на заднем сиденье человек, когда Алеев, наконец, забрался в машину, захлопнув за собой дверь. - Старые звания здесь ровным счетом ничего не значат, потому как мы сами решаем, кто чего достоин. В настоящий момент ты уже выпал из системы, в которой родился, рос, учился и служил. Теперь ты над ней. С чем тебя и поздравляю. Зажглась тусклая лампочка, встроенная в потолок, и настало время второго приступа удивления - ведь теперь он увидел главу “Атропы” - и никак не мог поверить тому, что видит пред собой. Полковник Константин Александрович Щепкин был человеком высоким и грузным, потертая форма на нем едва ли не лопалась. Этот круглолицый человек с жиденькими седыми волосами, двойным подбородком и массивными, как ветви дуба, руками в кожаных перчатках, вовсе не походил на то чудище, которым его представляли в старых байках. Какое там чудище - пивной бочонок, обернутый в мундир. Деталью, что ломала этот исполненный простодушия образ, были глаза - живые, с острым, пробивающим насквозь взглядом. -Трогай, - голос тоже не очень подходил этому толстяку - бодрый и четкий, казавшийся куда моложе, чем сам его обладатель, который тем временем уже повернулся к Алееву. - Ну что же, добро пожаловать в Ленинградский Клуб. Теперь уже официально, - сдавив своей лапищей протянувшуюся навстречу руку, он хрипло рассмеялся. - Как первое впечатление? -Честно говоря, я… - Алеев задумался. Честно говоря, я не таким вас себе представлял. Нет, вы были тощий, лысый, как коленка, и похожий на птицу-падальщика… -Честно говоря, ты даже не знаешь что и думать, - продолжил за него полковник. - Всего несколько лет назад ты жил совершенно обычной жизнью, пока один из наших тебя не заприметил и не втянул в этот бурлящий котелок. Почему мы вообще это сделали, спросишь ты? Почему ты, а не кто-то другой? Тут все просто - мы ищем тех, кого искать никто не будет, - он снова глухо рассмеялся. Знает. Ну конечно, знает… Он молчал, то и дело поглядывая в окно. Ехали они медленно, так что растянувшийся вокруг унылейший пейзаж можно было рассматривать во всех мельчайших подробностях. Он молчал - он не так представлял себе этот разговор и все те речи, что заранее он готовил, остались не у дел. -А теперь, прежде чем я тебе окончательно объясню, во что ты вляпался, скажи мне сам, что думаешь. Что о нас говорили, о чем шептались, до чего сам дошел. Куда, по-твоему, ты попал. -Я… - справившись с собой - все-таки совсем не так шел разговор, совсем не так, как в его мыслях! - Алеев посмотрел в глаза полковника и заговорил - медленно и поначалу несколько неуверенно. - Насколько я могу судить, организация, которую называют Ленинградским Клубом…самая засекреченная из всех спецслужб и управлений, что вообще существуют. Она имеет доступ ко всем секретам, своих людей в высших эшелонах власти, контролирует армию…создает свою собственную с использованием новейших достижений науки… Алеев замолчал, сбившись. Подождав продолжения с полминуты, полковник раскатисто рассмеялся. -Во многом верно, но даже не наполовину, - произнес глава Площадки Два. - Мы начинали, как отдельное управление, которое было основано в двадцатых годах для одной единственной задачи - об этом позже. Наша власть над армией действительно велика, а что до наших целей и достижений…вам могли говорить о такой цели, как господство Советского Союза в мире. Это в корне неверно, ибо наша цель выше, - полковник чуть помолчал, очевидно, наслаждаясь эффектом. - Наша цель - спасти этот загнивающий мир, очистить его от сверхъестественной угрозы, не больше и не меньше. -Прошу прощения… - Алеев поперхнулся, так и не закончив свой удивленный возглас. -Кое-что ты уже имел возможность видеть, - продолжал полковник. - Например, наших “глушителей”. Искусственные люди…точнее, нечто большее, чем люди. Если ты приписывал их советской науке, то очень даже зря, наука тут и рядом не валялась. Мы просто бьем врага его же оружием. И тебе, как прошедшему испытания, стоит знать, с чем мы имеем дело. Магия. -Магия? Да что он… -Что слышал, - полковник вытащил из одежд небольшую серую папку, и, развязав пару узелков, извлек оттуда старое выцветшее фото. - Прежде чем ты запишешь меня в сумасшедшие…я думаю, успею провести небольшой экскурс в историю - дорога дальняя, успеем. Все началось вот с этого человека. Алеев медленно поднял брошенную ему на колени фотокарточку, разглядывая изображенную там фигуру. Высокий человек, одетый в темное пальто и широкополую шляпу, позировал на фоне старого бронепоезда, опираясь на металлическую тросточку, а лицо под шляпой… На лицо это вовсе не было похоже - скорее на неудачно вылепленную посмертную маску цвета алебастра, вечную печать холодного безразличия. Один глаз человека - человека ли? - был закрыт чем-то, напоминающим огромный монокль, который, кажется, был вплавлен прямо в глазницу… -Ч-что это? -Удачный выбор слова, - улыбнулся полковник. - Именно “что”, ибо человеком эта падаль не являлась никогда. Позволь тебе представить - барон Серафим Карлович Бладберг. Икона белого террора, тот же Унгерн по сравнению с ним просто щенок. Он и его люди буквально купались в крови. В крови зарубленных, запоротых, расстрелянных, сожженных заживо…по его приказу истребили тысячи. Под конец они уже даже не пытались искать виноватых, под нож пускали всех, кто был не с ними. -Я…я никогда о нем не слышал, - честно ответил Алеев. -Правильно. Потому что мы вымарали со страниц истории все упоминания об этой мрази…как в свое время вымарали и его самого, вместе с его шайкой палачей, - полковник чуть помолчал. - Но тебя, наверное, больше волнует, что же у него такое с лицом, так? Я расскажу. Осень двадцатого года. На юге успешно дожимали Врангеля, все складывалось как нельзя лучше…ну, что-то такое ты мог бы увидеть в учебниках. А вот чего там никогда не будет, так это отдельного Управления, которое за глаза называли “Черта”. И уж конечно, тех причин, по которым оно было создано. -Этот ваш…Бладберг? -Он самый. Уже с 19-ого года то тут, то там слышались разные шепотки, ходили, понимаешь, слухи. Поганенькие такие. Много чего интересного поговаривали пленные на допросах. Где-то в Сибири Бладберг и его банда готовили что-то крупное. Дьявольски крупное, скажу я тебе. Когда кто-то из его офицерья попадался, то молчал как рыба, даже когда у него на плечах погоны вырезали. Мозги он своим промывал знатно. Если и говорили, то твердили одно и то же - строится у них в логове некая Железная Мечта, и как взойдет она, так конец красным. Кое-кого слухи эти напугали, так что…в общем, с очень большим трудом их удалось найти. Окопалась эта мразь знатно, поддержки от местных ожидать не приходилось…вырезали они местных-то, всех подчистую. Меня не было тогда еще, конечно, но почитать про художества Серафима пришлось в свое время. Травил людей зверьем всяким, заживо закапывал, варил, вешал, на рельсы штабелями складывал, четвертовал…часто лично. Никогда не уставал, веришь? Проповедовал на каждом углу о скором конце мира, что спасутся, само собой, лишь те, кто под его психопатов прогнется и с ними уйдет. Послали против этой нечисти один полк. Надежный, побитый уже, крови не раз пробовавший. -И что же? -Вернулись с того полка считанные единицы, - продолжал глава Площадки Два. - Полумертвые от ужаса, без оружия, а некоторые и того хуже. И начали такое рассказывать, что в штабе у всех глаза на лоб вылезли. Про людей из металла, которых пули не берут. Про газ, от которого никакая маска не спасает - попал в такое облако и через минуту труха одна сухая от человека остается. Про дворец железный, который так тяжел, что земля под ним трещинами идет… Либо он сошел с ума, либо я. Не может же он на самом деле говорить… -Тут уж стало ясно, что дело совсем хреновое, - невесело усмехнулся полковник. - Тогда-то “Черту” и создали. Целью сего отдельного Управления, которому своего имени так и не дали, было взять барона, живым или мертвым. Узнать, что же там видели те несчастные. И как это “что-то” уничтожить. -И что же там было? Рассказ полковника звучал невыносимо, просто невыносимо глупо, верить в эту…в эту чушь казалось Алееву сейчас делом абсолютно невозможным. Но что же тогда было на той фотографии? Очередной розыгрыш? Какая-то глупая шутка? Но зачем? Зачем? -Насчет дворца выжившие те не обманули, - ответил полковник. - Барон строил там, уж не знаю, на какие средства…в документах это…эту штуку назвали позже “мобильной крепостью”. Как выглядела? Фотографий, увы нет, только записи старые. Говорят, что машина была выше домов, выше леса любого, и лес тот она могла бы растоптать, словно щепки. Что броня была - из корабельной артиллерии не проломить, что внутри этой штуки спокойно помещалась целая армия. Что там-то барон своих “избранных” упрятать и задумал, вместе с собой. А всех остальных…что ж, у них была отличная диспозиция химического наступления на Москву и Петроград. Россию, а если придется, и Европу, Серафим собирался затопить сушильным газом. Нет, не спрашивай. Что это такое, я сам надеюсь когда-нибудь забыть... -А эти…железные люди? -Куклы, так это называется, - пожал плечами полковник. - Бладберг был маг, маг-кукловод. Не всех пленных его палачи резали, как оказалось, ох не всех. Подходящих тащили в эту его крепость и лепили из человека такое, что сказать противно. Такой вот рекрутский набор… -Но ведь его победили? И снова - “маг”. Что же он имеет в виду под этим? Не может быть, чтобы именно то, что и говорит… -Победили, конечно. Иначе бы нас с тобой и на свете-то не было. Бой был тяжелый, самый тяжелый, наверное, за всю гражданскую. И никому, черт возьми, не известный…говорят, Серафим просто ошибся в каких-то расчетах. Кто знает…правды сейчас уже не раскопаешь. А правда в том, что когда его банду ценой огромной крови прижали, он дал пуск своей машины. Железная Мечта ожила. Очевидцы говорили, что даже сдвинулась. -А…а потом? -А потом эта его самоходная хренотень, обвешенная орудиями и начиненная всякой дрянью по самую крышу, провалилась под землю, - полковник ухмыльнулся. - С концами. -А… -Добить остальных было делом времени и людских ресурсов. Подтянули последние резервы и дожали этих ненормальных. Крепость Серафима думали поднять, хотя бы по кускам, но шансов не было никаких, увы. Так где-то под землей там и гниет до сих пор… - полковник отвернулся к окну. - Вместе с самим Серафимом, его детьми и армией его недоделанной. Да и черт бы с ним, со старым психопатом, не о нем дальше разговор. -А о чем же? -О документах, которые в их логовище нашли, - полковник посерьезнел. - О целой библиотеке, которую предки Серафима долгие века собирали. Там-то глаза у нас в первый раз и открылись…там-то мы и узнали о магах. Терпение Алеева подошло к концу. -Прошу прощения, но…вы уже третий, если не четвертый раз упоминаете это слово. Я…я, конечно, слышал уже очень многое, но все же должен спросить. Кто такие эти маги, о которых идет речь? -Наш главный враг, - резко ответил глава Площадки Два. - Ты мог и не спрашивать, я все равно бы рассказал о них. Прямо сейчас и собирался, - отвернувшись от окна, полковник прикрыл глаза, словно раздумывая, с чего лучше бы начать. - Хочешь знать, кто есть маги? Что ж, слушай. Иногда - очень, очень редко - человек может родиться с так называемыми Магическими Цепями… Рассказ полковника был долгим и обстоятельным. За окнами неторопливо продирающегося по грязным, разухабистым дорогам автомобиля сменялись одинаково скучные пейзажи: чахнущий лесок, наблюдательные вышки и опоры линий электропередач, КПП, через которые их пропускали без вопросов, лишь только разглядев за стеклом лицо пассажира…а глава Площадки Два все говорил и говорил. Неторопливо, серьезно, уже без тех редких смешков, с которыми он пересказывал историю барона Бладберга. И практически с каждой его следующей фразой Алеев чувствовал все больше тот растущий из первоначального удивления и недоверия страх - страх липкий, мерзкий, от которого никак не удавалось отряхнуться. Слова полковника выбивали опору из-под его до того четкой и простой картины мира, мало того - рвали саму картину в жалкие лоскутки, из которых грозило в скором времени собраться нечто совершенно непредставимое. Счет времени он потерял, как потерял и силы перебивать, задавать вопросы - уже через час разговора Алеев мог лишь молчать и слушать. Верить не хотелось. Верить было просто невозможно…было бы невозможно, если бы свои слова полковник не подкреплял извлекаемыми из папки документами и фотографиями - небось, специально приготовленный набор для новоприбывших. Мир кишел чудовищами в человеческом обличье, о которых он и подумать не мог. Мир не раз оказывался на грани гибели. Мир - тот, что открылся ему сейчас - был настолько ужасен, насколько сильным сейчас было его желание проснуться, вырваться из внезапно ставшей холодным, беспощадным кошмаром реальности. Маги, использующие людей для своих чудовищных проектов и вампиры, что ими попросту питались. Люди, чьими предками были мифические, казалось бы, существа, духи и демоны, давно и прочно опутавшие мир своими сетями организации с многовековой историей, пирующие на человеческих страданиях…и они - Ленинградский Клуб, основанный бывшими членами “Черты” после разгрома безумного Серафима - потомки и последователи глав тогдашнего отдельного Управления теперь были известны, как Директорат, но и старое название смысла своего никогда не теряло. Черта. Последняя черта, последняя линия обороны, стоящая на пути всего того безумия, что изливалось на мир веками и толкало его к скорой гибели. Отступать некуда - за чертой нет ничего. Так сказал полковник и эти слова продолжали звучать в его голове даже когда глава Площадки Два задал свой вопрос. -Теперь ты знаешь наши истоки. Знаешь, с кем мы боремся и в чем наша цель, - полковник был серьезен, как никогда. - И теперь я должен тебя спросить. Ты с нами? -Я… -Я обязан дать тебе пару минут на размышление. Не торопись. Если ты скажешь “нет”, твоя память будет удалена и ты окажешься там же, где мы тебя и подобрали. Все то время, все те силы, что ты потратил, чтобы прорваться к нам…все это будет напрасно. На твоих глазах вновь будут шоры и вряд ли их кто-то уже снимет. Если же ты согласен, ты наш с потрохами. До самого конца. Без жалости и без передышки. Время пошло. Голос отказывался ему подчиняться. Прошла минута, а за ней и другая - он оглядывался назад, и, оглянувшись, не увидел ничего, кроме серого, блеклого ничто. Он знал свой ответ с самого начала. Вернее, думал, что знал… Сказать же его оказалось куда как труднее. -Я согласен. -Прекрасно, - лицо полковника ничуть не изменилось. - Теперь… -Могу я задать вопрос? -Конечно. -Что именно меня ждет? -Ты знаешь, в чем предназначение Площадки Два. Ты пройдешь определенную подготовку - достаточную для человека, пройдешь определенные тесты и экзамены…если ты справишься…что ж, обычно это не говорится до того, как мы будем полностью уверены в нашем кандидате, но сейчас я сделаю исключение. Ты был отобран в программу контролеров. Если справишься, тебя ждет отряд. Особый отряд, мой отряд, который никому, кроме меня, не подчиняется. Ты будешь их направлять. Ты будешь следить за ними, ты будешь помогать им в случае нужды, и ты же будешь их ликвидировать, если на то поступит приказ. Ты будешь номером нулевым в “Черных стрелах”.***
Просыпаться всегда было нелегко. Попробуй проснуться нормально, когда на сон остается в лучшем случае четыре, а обычно - три часа. И тем не менее, он уже полгода вскакивал под отвратительный звон будильника и, сидя какое-то время на прикрученной к полу железной кровати с измятой, пропотевшей подушкой, тер холодными руками заросшее недельной щетиной лицо. Потом, справившись с собой, тащился умываться - холодная вода помогала кое-как сбросить сон, пусть даже и только на время. Быстро одевшись, быстрым шагом шел к маленькому столику, загнанному в дальний угол его стылой каморки, вспоминал, какое же сегодня, черт его дери, число, после чего, сверившись с распорядком на текущий день, плелся к первому пункту, в нем значившемуся. К концу года обещали пятнадцать выходных - да только сразу было понятно, что о них придется забыть: даже если к зиме он все сдаст, работу, если не хочется вылететь с позором из программы подготовки контролеров, нельзя прекращать ни на секунду. Любой свободный день - это шанс узнать что-то еще, пусть даже головы у всех членов их маленькой группки, из которой отберут к весне только одного, уже и так пухнут, едва ли не лопаясь от впихиваемой туда безжалостными инструкторами информации. Остановившись около единственного узенького оконца, что было в его новом жилище, Алеев выглянул наружу, невольно залюбовавшись первым снегом. Снег здесь был правильный, чистый - а не то серое несуразное нечто, что заваливало дороги в родном его городке… Справа от окна была небольшая ручечка - в первый день на базе ему пояснили, что она опускает броневой лист: в тот же день он и попробовал, после чего пришлось около недели жить в темноте, ожидая, пока у дежурного по зданию найдется время вызвать кого-то разблокировать заклинивший механизм. За окном была присыпанная снегом мрачная холодная картина - пусть даже отсюда было видно лишь малую часть огромной Площадки Два, этого вполне хватало, чтобы составить нужное впечатление, особенно тем, кого еще не всюду пускали. Окна их жилого блока были прикрыты либо прочными решетками, либо уже знакомыми листами, двери центрального входа и покатая крыша - покрыты острыми шипами почти в локоть длиной. Дверь входа запасного, с огромной вмятиной, была немым свидетельством прошлогоднего прорыва: сбежавшие из лабораторий твари отчаянно пытались поживиться обитателями седьмого блока, на счастье последних, группа зачистки подоспела вовремя. Найти под свежим снегом землю нечего было и думать - бетон, везде бетон, километры серого бетона - местами треснутого и вспученного. В бетон то тут, то там уходили жилы проводов от странных, похожих на железные мачты или антенны, приборов, натыканных, кажется, в совершеннейшем беспорядке. Больше было только укрепленных огневых точек и неприметных лючков в бетоне, из которых в случае нужды поднялись бы на поверхность небольшие башенки с узкими бойницами: разветвленная сеть подземных туннелей, раскинувшаяся под Площадкой Два, достраивалась с каждым годом, разрастаясь все больше. Со стороны могло показаться, что опоясывающая комплекс линия обороны дырявая, словно решето, но то было лишь видимостью, причем активно поддерживаемой. Узнать, как все было устроено на самом деле - на собственной шкуре - мог бы любой, кто бы смог прорваться к Площадке Два, что само по себе было задачей не из легких: раскиданные по острову меньшие базы заброшенными отнюдь не были, и даже если бы кому-то удалось бы, скажем, совершить высадку, избежав внимания островной ПВО и многочисленных патрулей, оставалась еще Деревня. Про этот объект предпочитали говорить шепотом или же не говорить вообще, Алеев знал, что на картах он отмечался обычно лишь почти незаметной черной точечкой - вот только за этим неприметным прыщиком скрывалось такое, что кровь стыла в жилах. У него уже был допуск. Он уже знал, кого поселили хозяева “Атропы” в давно брошенных местными жителями домах. Знал, что патрули обходили этот объект - на первый взгляд просто заброшенный поселок городского типа - даже не за километр, а за все три, особенно ночью. Знал, что туда время от времени доставляли добываемых по тюрьмам и лагерям приговоренных к смерти - обратно машины шли изрядно полегчавшими. Эта оборона была надежнее всех кораблей, истребителей и зенитных батарей, вот только она требовала своего, особого топлива - причем регулярно. По словам полковника, их там было всего одиннадцать - еще один вампир обитал где-то на самой Площадке Два, держась поближе к штабным - и опасаться их не стоило: оказавшись на острове, Мертвые Апостолы (то было официальное название для этих существ, к которому Алеев все еще никак не мог привыкнуть) угодили в расставленную “Атропой” ловушку - со всех сторон была вода, и выбраться отсюда без помощи Клуба нечего было и думать. Впрочем, говорят, ставшую главной (пусть и невольной) их обороной от нападения с земли нежить это слабо волновало: получив возможность заниматься своими собственными исследованиями и не беспокоиться о пропитании, Апостолы почти не причиняли Площадке Два особых хлопот - что же до неизбежных кровавых инцидентов, то таковые имели место лишь в первые годы после прибытия вампиров на остров. Он проезжал через оккупированное кровососами поселение в первый свой день на острове - и если бы только знал, кто смотрел на него тогда из окон, то несомненно, умер бы от ужаса еще там. Впрочем, от рассказанной много позже истории было нисколько не легче… Взору того, кто преодолевал Деревню, кто миновал все многочисленные КПП, патрули и меньшие базы, являлась сама Площадка Два - царство стали и бетона, настоящая современная крепость. Серые громады ангаров, лишенные окон низенькие коробочки жилых и складских блоков, пузатые топливные цистерны, снующие туда-сюда крытые брезентом грузовики и внешняя охрана, всегда (редкие исключения делались лишь летом) экипированная по полной программе - прочные защитные костюмы с тяжелыми перчатками, противогазы в подсумках, всегда заряженное, проверенное и готовое к бою оружие. На безопасности никто не экономил, особенно когда дело касалось “белого сектора” - часть базы, где размещался лабораторный комплекс и жилые блоки нелюдей, охранялась лишь “глушителями” - впрочем, даже этого, по словам высшего офицерского состава, было недостаточно: в случае по-настоящему масштабного прорыва оттуда базу не спасло бы почти ничего. Жить и работать на пороховой бочке было делом не из приятных, и каждый раз, когда Алеев проходил мимо высоких ворот, за которыми начинался белый сектор, он не мог избавиться от поднимающегося внутри страха. А ведь весной ему, если все получится, выпишут допуск и туда…весной он увидит, что же там, за воротами… Закончив любоваться засыпанной снегом базой, Алеев схватил с тумбочки старые часы - чуть не забыл, подумать только - и, быстренько нацепив их на руку, поплелся к выходу из своей каморки. Еще один тяжелый день на Площадке Два. Еще одна проверка на прочность. Группа - намного меньше той, в которой он был еще до Клуба - тает с такой же легкостью, как тот снег. Работы много, и головы от нее трещат всерьез. Времени у “Атропы” на них мало - новый контролер нужен срочно - вот и гоняют через ад, что по какому-то недоразумению ускоренной подготовкой зовется. До кругов в глазах, до пятен черных. Три часа на сон и снова в холодные залы, где их держат сутками. У кого-то прямо там случаются обмороки. Этих забирают и комнаты их пустеют в тот же день. Куда увозят - никто не спрашивает, но все знают. Они исчезают навсегда. Они имели шанс, но не справились и они больше никогда его не получат, больше никогда не поднимутся так высоко, больше никогда не сдерут возвращенные на глаза шоры. Коррекция усталой памяти и на выход - или, что еще позорнее - назад в стройные ряды 133-ей. Что лучше - вечно помнить, что ты был тут и не справился или же не помнить вовсе ничего? Сложный вопрос, и нет у него на него ответа. Царят среди кандидатов провокации и интриги, цветет пышным цветом недоверие на грани паранойи. Нет тут товарищей, забудь это слово - есть только конкуренты. Все хотят быть нулевой “стрелой”, все хотят быть избранными, жаль лишь, что место только одно. Усталые люди - с каждой неделей все меньше и меньше их – готовы грызть друг другу глотки за сей нулевой номер, и те, кто остались, знают, что они и близко и далеко: малейший провал перечеркнет все. Вопросы - десятки, сотни, им кажется, конечно, что миллионы. Экзаменаторы беспощадны, две ошибки из ста отправляют вниз. Как же больно, наверное, падать с такой высоты… На какое расстояние можно приближаться к живому мертвецу, чтобы не нарваться на комплексный медосмотр? Назовите основные семьи, удерживающие власть в Часовой Башне. Хорошо, теперь по блокам. Теперь отделы. Чем занимаются в пятом? А какой был основан последним? Какие реформы были проведены в Магическом Фонде в пятидесятых? Да-да, тот, что на Ближнем Востоке. Быстрее, это несложно. Официальный список удостоенных звания архимага. Быстрее. Дайте развернутое определение механизму отклонения праны. Можно ли отклонить уже сформированное заклятье? Почему нет? Какой тип боеприпасов ваши люди будут использовать при столкновении с ветвью полукровок категории три? Самая стабильная в данный момент из тауматургических систем? Какие меры Ленинградский Клуб предпринял для ее ослабления? Что в западных системах означает элементная принадлежность к воде? Можете назвать подэлементы? Магическая формула - разговор с миром или больше с самим собой? Почему ведовство прекратили преподавать в… Пять дней в неделю в их скрипящие от натуги мозги вбивают новые знания. Еще два дня - проверяют, что там осталось после. Очередное утро, снова яркий свет в глаза, холод и вой будильника. Очередные кошмары. Сны заполнены кровью. Сны заполнены танковыми клиньями, давящими орды живых трупов, звеньями истребителей, идущими на безнадежный бой с огромным драконом, который уже разнес три, нет, пять городов. Во сне маги со скучающими лицами режут их на куски, во сне они развешивают то, что остается от их бесполезных тел под потолком на острых крючьях - кое-какие фрагменты пойдут на детали для кукол, а ошметками можно покормить вон ту тварь, что мирно спит в углу, то восьмиглазое нечто, переливающиеся всеми цветами радуги, а в какой-то момент становящееся вовсе прозрачным. Интересно, это фамильяр какого класса? Черт, он не помнит, он же не помнит! Нужно вспомнить, иначе он вылетит, одна ошибка сегодня уже была, он… Он просыпается с криком, просыпается в холодном поту, и долго еще сидит, дыша быстро и в то же время тяжело. Перед глазами стоят стройные ряды цифр и многосложные схемы, карты успешных и провальных операций не желают вылезать из головы после того, как они целый месяц гоняли по этим картам и макетам воображаемые дивизии, выбирая, кого послать на смерть, кем заткнуть брешь, чтобы задержать наступающего на город Прародителя… Сегодняшний сон никак не желает выходить из головы. Никак не желает исчезать весь этот тошнотворный бред, где он… -О, вас-то я и ищу. Обернувшись на голос, Алеев увидел прислонившегося к стене человека - потертое пальтишко на железных пуговицах, бледное лицо, растрепанные волосы, забитые под несуразный берет… Где-то он его уже точно видел, но где? -Валерьян Воронцов, я из “Авроры”, - шагнув вперед, человек протянул руку - однако, не сняв перчатки. - Можете не торопиться, сегодня у вас ничего не будет. -Простите… -Не будет, не будет. Чрезвычайная ситуация, все дела, - человек в берете улыбнулся. - Большинство офицеров понадобится в штабе, а не на занятиях. -Что случилось? - нервно спросил Алеев. - Нас не извещали. -Конечно, не извещали, - кивнул Валерьян. - Я заехал сюда забрать кое-какие образцы, которые поймали месяц назад, так пока их грузят, полковник таки нашел мне занятие. Сказал найти вас и передать вот это. Алеев недоверчиво принял новенькую, хрустящую книжечку. Осторожно раскрыл. Сморгнув пару раз, чтобы убедиться, что это все ему точно не снится, он уставился на свое собственное имя, выбитое в… -Это же… -Пропуск в белый сектор, так точно. Его получили сегодня только трое, включая вас, - Валерьян поправил свою шляпу, грозившую съехать ему на лицо. - Остался последний экзамен, который будет длиться до весны. Он-то и определит, кто из вас получит контролера. -Последний… - стряхнув сонную одурь окончательно, Алеев посмотрел в нахальные глаза гостя. - Я уже начинаю догадываться, в чем он заключается. Мы будем учиться работать со “стрелами”? -Именно. Дрессировщику надо же привыкнуть к своему зверью. Верно и обратное. Последние слова заставили Алеева помрачнеть. Месяцы, проведенные на Площадке Два, конечно, многому уже успели его научить, но в некоторых местах пересилить себя было куда сложнее, чем он думал. Например, когда дело касалось нелюдей. Сотни фотографий, десятки учебных кинолент, бессчетное количество прочитанной учебной документации - все это определенно должно было помочь перестать видеть в противнике человека, даром что человеком никто из них, как правило, не являлся - иногда уже от рождения. Должно было, вот только не получалось, а если и получалось, то не со всеми. Проще всего оказалось с вампирами: изучение жуткого механизма их эволюции позволило понять, что в конце такового от существа, бывшего некогда человеком, ничего человеческого оставаться уже попросту не может. Сотни лет существования в виде тупого безобразного падальщика, движимого лишь животными инстинктами, и необходимость вновь и вновь убивать, едва только удавалось вернуть себе разум, просто чтобы не обратиться прахом в считанные дни. Полноценный Апостол, прошедший все стадии развития и сбросивший контроль своего родителя, заплатил за это сотнями, если не тысячами загубленных жизней и уж точно не заслуживал никакого сочувствия. Те, кого они уничтожали на первых стадиях, были лишь бешеными животными, те же, кто уже возвращал себе разум и волю, делали сознательный выбор - паразитировать на чужой смерти - и, что было вполне логично, с этим выбором автоматически лишались всех человеческих прав. Сложнее было, когда они знакомились с полукровками: многим нелегко давалась мысль о вопиющей неправильности этих тварей, которых попросту не должно было существовать. Мысль эту учителя подкрепляли различными серьезными исследованиями, которые наглядно доказывали: спасения для гибрида не существовало, все они рано или поздно обращались к своей чудовищной природе, принося лишь смерть и разрушение. Пусть фатальная ошибка была сделана не этими существами, а их предками, это мало что меняло - она должна была быть исправлена ради общего блага - ради блага самих полукровок, которых они избавляли от ждущего в будущем безумия. Знакомство с главным врагом человечества - магами - как ни странно, протекало для кандидатов куда как легче, ведь здесь тоже имел место сознательный выбор: они не считали себя людьми и не считались с их нормами поведения, они нередко ставили себя выше - это делало их противником понятным и конкретным, осязаемым до дрожи. Впрочем, многие из выстраивавшихся в первое время теорий с треском рушились, когда приходило новое знание - знание того, что Клуб также вынужден сотрудничать с магами, что они есть в его рядах, что они совсем рядом - куда ближе, чем им бы хотелось думать…что они есть даже в Директорате. Это не просто попахивало, это невыносимо воняло двойными стандартами, и многие дни кандидатов проходили в бесконечных спорах, в которых им объяснялось место и роль магов в организации, равно как и то, что находиться здесь они могли лишь по одной причине - главенствующая роль человека ими не оспаривалась и не будет оспариваться никогда под страхом уничтожения. По крайней мере, их в этом убеждали… -Что-то не так? - выражение его лица не ускользнуло от внимания гостя из “Авроры”. -Они не зверье, - подумав, все-таки произнес Алеев. - По крайней мере, “стрелы”. Они ведь лучшие из лучших, не так ли? -Зависит от того, с какой стороны вы будете глядеть, - вновь неприятно ухмыльнулся Валерьян. - Не ожидайте от них преданности общему делу. И не ожидайте, что они помогут вам, если вы окажетесь в сложной ситуации. Они зверье, причем зверье озлобленное, и именно вы из них его вылепили. -А что вы думаете о магах? В принципе, ему уже было понятно, чего ожидать от этого нового собеседника. Но убедиться все-таки хотелось. -О магах? - Валерьян от души расхохотался. - Ну, себя я вполне уважаю, если на то пошло. А вот о политике Башни я сказать так не смогу при всем желании. -Себя…погодите, вы… - Алеев невольно сделал шаг назад. - Вы…тоже? -Да, - обладатель несуразного берета резко посерьезнел. - Люблю наблюдать, как вытягиваются ваши лица, когда вы это слышите. Вас учат нас бояться и ненавидеть, но кем бы вы без нас были? Кем бы был Директорат, если бы в нем не было ренегатов из Ассоциации? Вижу на вашем лице понимание, это хорошо. А теперь пойдемте. -Куда? - оправившись от удивления, пробормотал Алеев. -Не заставляйте меня сомневаться в ваших способностях соображать и быстро реагировать, - ядовито произнес Валерьян. - В белый сектор, конечно же. Как я уже сказал, полковник умудрился найти мне занятие на целый день, а так как я застрял тут минимум на три, то хочу хотя бы посмотреть, как обходятся с моими новыми игрушками. Заодно и вам кое-что покажу, как полковник просил. Ну, что вы стоите-то? Или будущему контролеру нужны все эти солдафонские звания и приказы, чтобы начать шевелиться? -Вы сказали о чрезвычайной ситуации, - хмуро ответил Алеев. - Я имею право знать. Как…как будущий контролер. -Что ж, хорошо, - пожал плечами маг. - Сигнал из Астрахани. Кто-то с чем-то доигрался. Вероятно, серьезный случай одержимости, вероятно, несколько бесноватых магов, вероятно, все очень плохо. Штабу сейчас приходится оперировать только вот такими вот “вероятно”, потому как местная ячейка перестала выходить на связь почти сразу после отправки сигнала о помощи. Между нами говоря, это была та еще истерика. Пока что всему этому бардаку присвоен третий уровень…ну вы знаете, со второго считается разумнее стереть с лица земли весь город, чем вмешиваться малыми силами. Через час вылетают две группы для локализации и ликвидации прорыва, если таковой имеет место. Между нами говоря, стоит заготовить побольше мешков для трупов. -Полковник в курсе? - нервно спросил Алеев. -Конечно. Говорит с бойцами в большом зале. Ох уж эти его речи, - язвительность прямо-таки сочилась из каждого слова Валерьяна. - Кстати, угадайте, кто пойдет первым эшелоном. Правильно, те из вашей группы, кто завалился. Это дешевле, чем стирать память, не находите? -Что? - глухо произнес Алеев. Нет. Это не так, это не может быть правдой, это попросту глупо…их все это время и стрелять-то толком не учили, только командовать - контролер сидит вдали от боя, контролер имеет свою, не менее важную задачу - так им говорили раз за разом… Не обращая никакого внимания на мага, Алеев кинулся к дверям соседней каморки, забарабанив по ним со всей силы. Глухо. Еще одна дверь, еще один град ударов. Тишина, только тишина была ему ответом, но остановиться он попросту не мог - бегал от одной двери к другой, выкрикивая имена тех, кого за эти месяцы уже почти начал ненавидеть, от кого готов был к любой подлости… И кого увели на почти что гарантированную смерть, даже не сказав об этом тем, кто остался. -Они…все... -Их подняли раньше, чем вас троих, прошедших предпоследние экзамены. И перевели. У нас в последний месяц и так кавардак, резервов мало, - маг говорил совершенно спокойно, с какой-то ленцой в голосе. - Да хватит вам так убиваться. Забрали и что? Это ж ваши конкуренты, все до единого. Вам радоваться надо… -Радоваться? - огрызнулся Алеев. - Чему? Что это не меня разбудили ночью, сказав, что я не прошел? Что это не меня теперь в мясорубку кинут? -Ну, хотя бы этому, для начала, - спокойно кивнул маг. - Эй, да куда вы… -В большой зал. Хочу их увидеть. Хочу попрощаться, пока еще не поздно…***
Большой зал оправдывал свое название до конца: это огромное помещение, воздух в котором вечно казался даже холоднее, чем на улице - пока не успевали надышать, конечно же - ярко освещалось множеством ламп дневного света, закрепленных под потолком металлическими решетками. Обставлено помещение было довольно просто: бесконечные ряды стульев и скамей, небольшая, совсем даже не высокая сцена с небольшой трибуной, с которой обычно читали лекции, зарешеченные окна, потрепанный флаг на стене и несколько автоматов для продажи воды, загнанные по углам. Сейчас зал был полон - ни одного свободного стула или кресла уже не осталось, а на скамьях теснились десятки солдат, многие из которых уже получили оружие. Ввалившийся в помещение Алеев с трудом протолкался мимо рассевшихся на подоконниках и толпящихся у входа людей, после чего нашел себе небольшой свободный участок справа от последнего ряда. Судя по тому, что свет сейчас чуть-чуть приглушили, он успел как раз вовремя - глава “Атропы” уже направлялся сюда. Хлопок дверей и, почти сразу же - грохот отодвигающихся стульев, дружный приветственный рев многих и многих глоток. Глава Площадки Два поднимался на свое место. В который раз Алеев поражался, как же много власти было за этой с виду неуклюжей, неповоротливой фигуркой, какое уважение и трепет вызывал этот маленький толстый человечек у всех без исключения, от совсем зеленых новобранцев, лишь недавно оказавшихся в 133-ей армии до самых отмороженных убийц и прожженных ветеранов Ленинградского Клуба. Авторитет его был непререкаем, полковник был настоящей легендой - и Алееву была известна лишь малая часть того, из чего эта легенда строилась. Глава “Атропы” вперевалочку добрался до трибуны и словно по команде все голоса смолкли - слышно было лишь дыхание, бряцанье оружия и нервный скрип стульев. Когда же он заговорил, то угасли и эти звуки. -Человека многие считают слабым, - глубокий голос полковника разносился по большому залу. - Человек рождается без клыков и когтей, человек рождается хрупким и беззащитным. Он не может похвастаться тем, что умеет дышать под водой или, скажем, летать. Он не может залечить свои раны, обратив время вспять и он не может сотворить огонь или призвать ветер из ничего, просто обратившись к миру и коснувшись прописанных в нем с начала времен законов, по которым он существует. Человек не продержится и нескольких минут в бою с вампиром и не может, за редчайшими исключениями, сопротивляться магии, направленной на то, чтобы его подчинить. Человека многие считают слабым. Хотите знать, что думаю я? Страшнее человека нет ничего, - голос полковника, кажется, стал еще громче. - Представьте себе, что где-нибудь вне Земли есть жизнь. Представьте, как человек выглядел бы для такой жизни. Мы дышим разъедающим газом, мы пьем самый сильный природный растворитель. Когда мы охотимся, когда мы кого-то преследуем, мы не остановимся, пока не загоним свою жертву до смерти. Мы в состоянии жрать почти все, что найдем, значит, во время нашей охоты нам не придется отвлекаться на поиски какой-то особой еды. Если мы не нашли себе еды - пускай, наши тела попросту будут есть сами себя - и нам опять-таки не придется останавливаться на своем пути. Мы ходим прямо, у нас не так много волосяного покрова, как у других животных, и мы можем легко избавляться от излишка тепла в наших телах, что, в свою очередь, значит - наша охота не будет прервана, вне зависимости от того, сколько времени она занимает и с каким климатом нам приходится справляться. Если наша жертва сопротивляется, мы можем выдержать просто невероятное количество ран. Мы можем потерять конечность, можем потерять почти половину своей крови и мы все равно будем жить. А еще мы настойчивы. Дьявольски настойчивы, я бы сказал. Все наше существование с древних времен - это настойчивость, упертость, живучесть и способность переносить лишения. Неважно, какой ценой. Человека пытались погубить хищниками, но он выжил. Человека пытались заковать в лед, но он выжил. На человека снизошла чума, но он выжил. Все потому, что более настойчивой твари, чем человек, попросту не существует. Мы ставим себе цель и выполняем ее, точка. Именно этот инстинкт довел нас до сего дня. Именно он живет в нас и поныне. Руки главы “Атропы”, побелевшие от напряжения, вцепились в трибуну. Старые глаза обводили взглядом безмолвный зал. -Человек рождается без клыков и когтей, поэтому он кует их для себя из железа. Человек не умеет летать, поэтому он строит для себя машины. Человек страшен, потому что его нельзя остановить, а его нельзя остановить, потому что для него нет правил. Этим он сильнее и хуже любого другого животного, когда настает время сражаться. В это время им движет лишь одна идея - другой должен умереть, чего бы это ни стоило. Можно терпеть боль, можно терпеть унижение, можно, в конце концов, умереть, вот только нельзя одного - останавливаться. И человек никогда не останавливается. Во время осады Тира Александр Македонский оказался в практически безвыходном положении, но вместо того, чтобы повернуть назад, он построил насыпь длиной больше километра, чтобы добраться до своей цели. Цезарь вторгся в Италию всего с одним легионом, превратив политический конфликт в гражданскую войну, но уже вскоре установил единоличную власть. Наполеон, на время сделавший свою страну главной державой на континенте, был вынужден написать акт об отречении и направиться в ссылку, но бежал, едва возникла возможность, и триумфально вернулся, пройдя до Парижа без единого выстрела. Не так давно, в шестьдесят первом, человек оказался в космосе, а спустя всего восемь лет люди стояли на поверхности Луны и смотрели на Землю. Почему? Я уже сказал. Просто потому, что человеком была поставлена определенная цель. Когда-то не было железных дорог. Когда-то не было самолетов. Когда-то - не так давно - мы не могли вырваться за пределы планеты. Но мы никогда не останавливались, хотя Земля пыталась остановить нас далеко не единожды. Времена меняются и со временем мы стали лишь сильнее. Человек страшен - он сожрет все, словно саранча, а что не сможет сожрать - уничтожит, чтобы не досталось врагу, зароет в землю или же попросту разотрет в порошок. Человек не остановится никогда. Земля, наша жестокая мать, раз за разом пытавшаяся с нами сладить, проиграла эту битву. У нее кончились карты, а наши ей крыть уже нечем. Но то, что мы уничтожаем ее, вовсе не значит, что мы - зло. Это значит лишь то, что она слишком слаба, чтобы защитить себя от нас, а слабый не получит ничего. Человечество уже унаследовало Землю, и когда мы с ней закончим, мы пойдем дальше и заберем себе звезды. И сотрем в пыль все, что посмеет стать на нашем пути. Так неужели вы, знающие, что так будет, непременно будет, должны бояться крови и смерти? Неужели вы, называющие себя людьми, должны бояться того, что мир бросает на нас в последних попытках отсрочить свою агонию? Неужели вы, люди, позволите себе остановиться? В зале становилось душно, эта духота мешала думать - она и эта, казавшаяся бесконечной, речь главы “Атропы”, каждое слово которой словно вбивалось в уши острым гвоздем. -Нет. Мы никогда не остановимся, и я скажу вам, почему. Когда в твой дом приходят и говорят, что ты здесь не нужен, когда говорят, что твой век прошел или же вообще никогда не начинался, когда говорят, что ты лишь материал для опытов, или того хуже, просто еда - агрессия, которой некоторые зря боятся, была, есть и будет единственным верным путем, которым можно следовать. Я не считаю правильным уступать. Я бы не уступил даже тому, кто мог бы прямо сейчас сделать планету чище и полететь к другим мирам, если бы он не был человеком - это вопрос выживания, и занимать второе место непозволительно. Так неужели вы думаете, что я когда-нибудь уступлю тем, кто вовсе не видит в нас равных, кто смеет ставить нас ниже себя? Кто думает, что до скончания времен сможет пировать на наших страданиях, душить в нас мысль и волю? - лицо главы “Атропы” расплылось в хищной ухмылке. - Никогда. Этот мир наш, и нас не волнует, что он сам может считать иначе. Вопрос выживания, как я уже сказал. Другой должен умереть. Завтра погибнуть может любой из вас, завтра погибнуть могу я и прекрасно это понимаю. Но человек жил и будет жить всегда, и поэтому во мне нет страха! Поэтому мы их не боимся! Взорвавшийся аплодисментами и криками зал поплыл пред глазами Алеева. Дышать было почти нечем, некуда было отойти, некуда было приткнуться. Три часа на сон, чертовы три часа на сон. А теперь еще и это…он определенно сейчас рухнет где-нибудь здесь и его затопчут… Чья-то тощая рука дернула Алеева за плечо. Развернула в сторону. -Ну что, наслушались? - ядовито поинтересовался Валерьян. - Быть может, хоть теперь не будете бегать?***
Загнанная в угол девушка сражалась отчаянно. Была она не особо высокого роста, одетой в какой-то поношенный, мешковатый спортивный костюм. Короткие рыжие волосы разметались по вспотевшему, в ссадинах и кровоподтеках, лицу. Уставшие руки сжимали два старых крепких меча, рукояти которых служили при необходимости ножнами друг другу. Сейчас такой необходимости нет, зато есть резон пускать кровь. Крови этой она за последний час пустила уже столько, что песок, которым обильно присыпан пол в тренировочном зале, уже набух от красного сока. Существо, идущее на девушку, похоже на человека - с расстояния метров в двадцать, если лицо прикрыть. Сутулая, корявая фигура с непропорционально развитыми членами: левая рука короче правой, а на правой восемь пальцев вместо положенных пяти - лишние висят вдоль кисти, словно щупальца, безобразная лысая голова, похожая на обтянутый серой кожей измятый, чуть спущенный мяч, злые глазки-щелочки, хлюпающий провал на месте носа и искривленный на сторону губастый рот с выпяченной вперед нижней челюстью. Ковыляя по залитому кровью песку, уродец в серой робе с номером на спине рычит что-то нечленораздельное - глотка его превращает простое вроде бы слово в растянутое глухое “убыыыыт”, и с этим криком, полным животной ярости, существо кидается на жертву, замахиваясь ошипованной дубинкой. Быстрое, почти неуловимое движение - и вот владелец дубинки уже валится своим жутким лицом в песок, заливая его кровью. Приподнимается, пытаясь встать, но уродливые руки не в состоянии поднять рассеченное тело. Существо начинает рвать кровью, оно корчится на песке, загребая его своими длинными неумелыми пальцами. Рыжая девушка делает пару шагов назад. Пронзительный свисток. Дыра в потолке раскрывается и вниз, обдирая руки о грубые веревки, спускаются еще три существа в серых робах. Стоны умирающего товарища их не волнуют нисколько - переглядываясь своими мелкими глазками, они отстегивают от простеньких поясов увесистые дубинки. Мыча и хлюпая носами-провалами, обильно капая на пол слюной, три твари, каждая из которых на лицо не менее ужасна, чем их неудачливый предшественник, ступают к девушке - осторожно, неторопливо, разбрасывая в стороны красный песок. Ждать их предполагаемая жертва вовсе не стала: стремительно проскользнув между пытающимися отжать ее к стене существами, ударила первого в шею - тонкий, быстрый удар, даже не сбивший ее с ритма. Не останавливаясь, вывернулась обратно, уходя от тяжелых дубинок, один из противников, оказавшись позади, уже было почти опустил свой инструмент ей на затылок - девушка развернулась, ударила обеими руками, распарывая твари живот. Последний, мыча и пуская пену, перескочил через свернувшегося клубком товарища, ткнул было дубинкой в лицо, но она мгновенно вывернулась и раскроила уродцу голову. Тяжело отдуваясь, сделала несколько шагов в сторону от упавшего тела, плюхнувшись на красный песок. -Впечатляет, правда? - Валерьян легонько постучал пальцем по бронированному стеклу, отделявшему смотровую комнату от заваленной трупами арены, повернулся к Алееву. - Что-то не так? -Кто…кто она такая? - только и выдохнул тот. Кровавое представление длилось уже битых полчаса, если не больше. Двигавшаяся поначалу легко и грациозно мечница уже растеряла, похоже, последние силы - спусти сейчас в зал очередную партию недоделков и ей точно придет конец. Наблюдавший за боем Алеев не мог даже сказать, кто вызвал большее отвращение: эти несчастные уродцы, бракованные гомункулы - как говорили, на одного полноценного “глушителя” приходилось десять-двенадцать недоделков - или маг, что, похоже, наслаждался резней, с нетерпением ожидая, когда же эта рыжая выдохнется окончательно. -Она не маг, не вампир и не похоже, чтобы она была одним из полукровок или еще какой тварью, - зло проговорил Алеев, заставив мага обратить на себя внимание вновь. - Кто это? Почему вы ее здесь держите? -Все верно, это человек, - хмыкнул маг. - И тем не менее, весьма редкий экземплярчик. Схватили во время прошлогодней японской кампании, да так пока и не решили, что же с ней делать. -Вы держите здесь обычного человека? Здесь? В белом секторе? -Не совсем обычного, я же сказал, - вздохнул маг, разводя руками. - После того как одна из “стрел” покопалась у нее в голове и узнала, с кем мы имеем дело, ценность сего образца очень и очень подскочила. Вы ведь уже проходили, я надеюсь, теории об обратной силе? -В общих чертах, - буркнул Алеев, не желая признаваться, что понял из тех теорий не особо-то много. -Мы подозреваем, что этот образец несколько лет назад, оказавшись в безвыходной ситуации, был вынужден заключить договор с миром, - Валерьян вновь впился глазами в сидящую среди трупов девушку. - Что она была тяжело искалечена, но неким чудесным образом исцелилась…и после смерти будет служить уже упомянутой мною силе. Мы держим ее здесь, чтобы проверить несколько интересных теорий, в частности, как скоро мир призовет ее к себе, проще говоря, как долго еще с ней будет эта ее сверхъестественная удача. И конечно же, как велика помощь мира тому, кто продался ему с потрохами. Как вы можете видеть, в данном конкретном случае - не особо-то и серьезная. -Значит, после смерти она… -Нам она точно ничего не сможет сделать, - успокаивающим тоном продолжил маг. - После смерти это будет всего лишь безвольная и безэмоциональная марионетка в руках обратной силы. Мы ее более не увидим. Зато пока она жива…сказать по правде, местным исследователям просто нравится проверять все на прочность, - схватив с небольшого железного столика рацию, Валерьян улыбнулся. - Пора усложнить задачку нашей девочке. Ввести номер двести тридцать шесть! Закрепленные над прочной стальной дверью красные огни тревожно заморгали, а сама дверь, насколько было видно отсюда, сквозь мутное стекло, ощутимо задрожала, словно от сильного удара. -Какой нетерпеливый, - Валерьян кинул рацию на стол. - Что-то вы бледный какой-то, без обид. Если вам жалко эту особу за стеклом, то зря, она бы вас точно не пожалела. Во время захвата выпустила кишки пятерым, еще двое остались калеками. И почему мне кажется, что они это заслужили? Двери вновь содрогнулись от страшного удара, и, наконец, разъехались в стороны. То, что из них вышло, заставило Алеева лишь приглушенно охнуть, да так и застыть с раскрытым ртом. -Ч-что это… -Это-то? - Валерьян был совершенно спокоен. - Еще один наш японский гость. Захвачен примерно тогда же, когда и она. “Гость” был высоким, выше двух метров, замотанным в какие-то рваные обноски – впрочем, грязное тряпье отнюдь не помогало скрыть его нечеловеческую природу. Покачивающееся тело, покрытое сухой, поросшей мхом корой вместо кожи, с длинными и корявыми руками-ветками, медленно двигалось на двух толстых тумбах, из которых торчали во все стороны оборванные корни. “Лицо” твари имело две косые светящиеся щели, еще одна - широкая, окаймленная похожими на зубы выростами, проходила вертикально вдоль всего ее тела. -Эт-то… - Алеев попятился от стекла, пока не уткнулся спиной в очередной столик. -Полукровка. Экземпляр не менее редкий, чем эта девчушка, хочу заметить. По правде говоря, у нас до сих пор теряются в догадках, как от дзюбокко и человека могло вообще что-то получиться…но, как видите, таки смогло. Эта штука при родах убила свою мать и пожрала целый храм. Впечатляет, правда? -Где вы его откопали? -Оно спало в одном из парков Хиросимы…кхм, бывших парков. Прекрасное место для того, чтобы набираться сил, не правда ли? Столько смерти, столько боли… Предмет их разговора, тем временем, закончил осматривать зал и невыносимо медленно двинулся в сторону вжавшейся в стену девушки. -Да вы рехнулись, - выплюнул Алеев. - Оно же ее в клочья порвет! -Может, порвет, а может и нет, - Валерьян вновь пожал плечами. - Она имеет опыт и она имеет для нас определенную ценность, так что добить ее сейчас мы ему не дадим. -Не “ему”, а “этому”. Тебя бы туда, мразь…тебя бы к нему засунуть, пока кто-то о ценности будет трепаться… -Ну почему же? Его зовут Рета. Весьма приятное в общении существо, когда не голодно. Ой, я забыл, оно же всегда голодно… Человекодерево медленно протянуло свои ветви вперед - те из них, что оказались чуть дальше остальных, были в ту же секунду укорочены сверкнувшими клинками. Раздраженно заворчав, тварь решительно двинулась вперед. -Прекратите это. -С чего бы? - удивился маг. - Это всего лишь безобидное исследование… -Отрывающий крылья мухам исследователем не является, - новый голос, раздавшийся от дверей, заставил обернуться и мага и человека. - Он всего лишь мелкий пакостник, не более. -Да что вы… - увидев, кто вошел в комнату, Валерьян скривился и схватил со стола рацию. - Рад вас видеть, полковник. Я как раз показывал нашему будущему контролеру некоторые… -Думаю, их можно уже и закончить, - глава “Атропы” выразительно кивнул в сторону тренировочного зала. - С ней хотел пообщаться Кай. -Что? - маг встрепенулся, как от удара. - Проклятье, я не знал…я сейчас же… - быстро вдавив кнопочку на рации, он прошипел. - Огнеметы в камеру, живо. Эксперимент окончен. Алеев почти их не слышал - он заворожено следил за из последних сил отбивающейся девушкой. Острые крючковатые ветви хлестали ее по лицу, драли одежду и кожу, оставляя глубокие раны, в то время как сухие корни ползли понизу, скрываясь под песком… Имя, произнесенное полковником, однако, возымело эффект: трое упакованных в защитные костюмы бойцов с тяжелыми баллонами за спиной ввалились в зал - тварь необычайно быстро для своих размеров и комплекции развернулась в сторону нового раздражителя, заворчав и защелкав. В следующую секунду она уже визжала, будучи опрокинутой на окровавленный песок, отчаянно пытаясь спастись от огня. -Не перестарайтесь там, - раздраженно бросил Валерьян в рацию. - Он, конечно, восстанавливается, но с каждым разом все медленнее… -От этой деревяшки толку все равно никакого, - не менее раздраженно ответил полковник. - Только место у нас зря занимает. Не хотите и ее забрать? -Благодарю покорно, - Валерьян скривился. - У нас и так обстановка более чем взрывоопасная. Вы не могли бы отрядить к нам пару дополнительных подразделений на ближайшие два-три месяца? -Нет, - сухо ответил полковник. - У нас сейчас и так каждый человек на счету. -А как мы… -Как хотите, так и выкручивайтесь. Хоть письмо Директорату напишите. Когда у вас не хватает людей, то мы можем ожидать лишь мелкие неприятности вроде какого-нибудь сбежавшего вампира, одуревшего от ваших опытов. Когда же людей не хватает у нас, есть риск прошляпить дела покрупнее, за что Директорат определенно не будет признателен… -Думаю, Директорат готов простить “Атропе” куда больше, чем пара прорывов, - хмыкнул Валерьян. - В конце концов, это у вас есть особые полномочия… -Которые быстро отпадут, если мы начнем выходить за рамки общего плана, - немедленно парировал полковник. - Нет, в ближайшие пару месяцев на нашу помощь “Авроре” лучше не рассчитывать. -Очень жаль, - особо расстроенным маг не выглядел. - Надеюсь, вы понимаете, что именно от нас зависит поставка некоторых материалов. И что она может в любой момент сократиться… -Не пытайтесь на меня давить, - прошипел полковник. - Я не владею Волшебством, чтобы доставать для вас вещи из ниоткуда. Этот разговор окончен. -Как угодно, - маг развел руками и махнул рукой в сторону Алеева. - Думаю, мне лучше будет заняться своими делами. Как вы и просили, экскурсию по белому сектору для будущего контролера я провел, а теперь позвольте откланяться… -Что ж, - дождавшись, пока за магом захлопнется дверь, глава “Атропы” мрачно посмотрел на Алеева. - Приятно видеть, как твои прогнозы подтверждаются. Я знал, что ты пройдешь…не ошибся я и с теми двумя. Следующие несколько месяцев определят кто из вас действительно возьмет “стрел”. Этот хмырь протащил тебя по всему сектору? -Так точно. Закончил…закончил здесь. Разрешите спросить, все маги такие? -Чтобы быть мразью, магом быть не обязательно, - устало произнес полковник. - Впрочем, это помогает. Ничего, он довольно-таки скоро вернется обратно на Первую Площадку и не будет тут никому мозолить глаза. И да, ведь ты соврал. -Прошу прощения? -Что он провел тебя по всему сектору, - криво улыбнулся глава “Атропы”. - Кое-куда у него не было доступа, не так ли? -Точно так. Одно двухэтажное здание слева от лаборатории и та… - задумавшись, как бы получше описать недавно увиденное, Алеев помолчал. - Та…коробка. Здание, о котором он говорил, действительно выглядело куда как внушительнее, чем другие места белого сектора, пусть его и не удалось толком рассмотреть из-за высокой ограды, обтянутой колючей проволокой - судя по табличкам, по ней еще и был пущен ток. Приземистый бетонный куб без единого окна, окруженный замаскированными огневыми точками, с единственным небольшим входом, возле которого были врыты в землю два танка и прогуливалось около десятка “глушителей”, не мог не привлекать внимания. Особенно если учесть, что там, за оградой, выпавший снег счищали с бетона, похоже, почти сразу: можно было увидеть вваренные в этот самый бетон странные металлические конструкции, покрытые не менее чудными символами - в большинстве своем они не поднимались над землей выше полуметра, но бывали и исключения в виде уже привычных “антенн” непонятного предназначения. Такие же расписанные перекрученные решетки можно было заметить и на стенах самого куба - что бы там ни находилось, оно было достойно охраны всеми средствами, включая магию. Второй дом, имевший окна, пусть и зарешеченные, вызвал у Алеева куда как меньший интерес. -Коробка, - усмехнулся Щепкин. - Эта коробка - единственное что стоит между нами и страшной смертью, лейтенант, так что прояви к ней должное уважение. Нет, больше пока сказать не могу. Что же до второго здания, ты, наверное, уже догадался? -Жилой блок “стрел”? -Именно. Туда мы сегодня и направимся - пора бы тебе уже познакомиться со своими подопечными. -Разрешите задать вопрос… -Ну? Почему вы так были во мне уверены? Почему нас осталось лишь трое? Каково это - отправлять на верную смерть столько людей? Что вы видели сегодня в их глазах, полковник - в глазах тех, кто слушал вас в большом зале? Почему вы часами рвете глотку о мощи человечества и даете магу творить такое с людьми прямо у нас под носом? Что ждет эту девушку? Что в “коробке”? Чего мне ожидать от “стрел”? С трудом вытолкнув из головы все лишнее, Алеев произнес задал свой вопрос - он крутился у него в голове с первых дней на новом месте, с того самого момента, как он впервые услышал это имя. Эту местную легенду. -Кто такой Кай?***
Кабинет полковника был обставлен в строгих серых тонах, от него веяло простотой и аскетизмом. Ломящиеся от бумаг шкафы, простой деревянный стол, заваленный ими же, несколько протертых и продавленных стульев, жалобно трещавших не только под главой “Атропы”, но и под всеми, кто пытался на них усесться. Единственным, что выбивалось из общей картины - мало того, бросалось в глаза сразу при входе в кабинет - был огромный пушистый хвост в стеклянной коробке, что стояла на прикрученной к стене полочке. Глава “Атропы” заметил, куда падает взгляд Алеева, еще в первые минуты их разговора, но лишь закончив с предварительным инструктажем, касавшимся предстоящего визита к “стрелам”, соизволил ответить на немой вопрос лейтенанта. -Трофей с “Лисьей охоты”, - бросил полковник, отхлебывая горячий и горький чай из старенькой кружки. - Та еще операция…тебе, небось, про нее все уши прожужжать успели? -Вообще-то нет, - осторожно ответил Алеев. - Ни слова не слышал. -Из крайности в крайность, - вздохнул Щепкин. - Впрочем, чего я хочу…основную работу проделала “Аврора”, а никак не мы, вот и молчат в тряпочку. Круг Инари, некогда крупнейшая и старейшая шайка японских полукровок. Мы копали под них с августа сорок пятого, когда случайно поймали одну из этих чертовых лисичек во время Курильской десантной… - отхлебнув еще чаю, глава “Атропы” вновь бросил взгляд на застекленный трофей. - Кое-кто наверху считал, что стоило бы больше внимания уделять делам у себя дома, но пять лет назад разведка получила такое, что Директорат со стульев попадал. Главный храм этих выродков последние три сотни лет находился в почти что полной изоляции, и когда мы выяснили, почему… -Что же там было? -Последние два века шла подготовка к ритуалу, который должен был вернуть на нашу многострадальную Землю Эпоху Богов. -Ч-что? - Алеев поперхнулся, чуть не выронив свою кружку на ковер. -Что слышал, - полковник чуть прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания. - Мы не знаем, как именно они собирались это сделать, но, честно говоря, это было уже и не важно. Старички в Ленинграде подавились своим кофейком и приказали бросить все силы на это отребье. Проще сказать, чем сделать…лобовая атака исключалась как вид, сам понимаешь - одна переброска наших людей в другую страну привлекла бы слишком много внимания, я уж не говорю о тех средствах, которые бы на это ушли. И времени…а время-то уходило. -Но вы справились? - вырвалось у Алеева. -Мы с тобой сейчас сидим здесь, за картами или бегаем с палками и камнями? - раскрыв глаза, выразительно взглянул на лейтенанта глава “Атропы”. - Конечно же, мы справились. Работали мы с Каем. Времени на подготовку ухнуло изрядно, но в конце концов портфель с планом операции был отправлен Директорату. Они сей портфель утвердили. Главный храм был защищен по последнему…нет, так совсем неправильно, ибо магия была там отнюдь не современной. Ты ведь уже имел возможность узнать, что она чахнет с каждым годом. Так вот, там ничего такого не было - все работало как часы, все работало, как встарь. С такой же силой. Не настоящие чудеса, конечно, но для нас все равно было слишком, даже для “стрел”. Проламывать возведенную вокруг их логова защиту, их же и укрывавшую от посторонних глаз все эти века, нам было попросту нечем. Но бить в лоб мы и не собирались. “Аврора” с их программами биологического оружия сыграла первую скрипку. У нас было несколько этих чертовых лис - те языки, что вывели нас на главный храм. В них зарядили все, что только смогли достать. Холера, сибирская язва, туляремия, Рифт-Валли, натуральная оспа, возвратный тиф, маргбургский вирус, Эбола, легочная чума…алхимики почти надорвались, но смогли сделать так, чтобы наши гостинцы дожили до дома и, что самое главное - чтобы они начали болеть не раньше, чем их заберут. Дальше оставалось только ждать. Главный храм продержался почти месяц. Храбрые лисята. Но изоляция, как видишь, до добра не доводит…сложно творить магию Эпохи Богов, когда у тебя температура за сорок, изо всех отверстий сочится кровь, а глаза не открыть из-за заросшей оспинами морды. К тому моменту, когда Замкнутые Поля стало некому поддерживать, наша группа уже была в стране. На зачистку следов ушла еще пара суток. -И это все…это все организовали вы? -Частично, - пожал плечами полковник. - Теперь, я думаю, ты имеешь куда лучшее представление о том, с чем нам приходится сталкиваться во время нашей работы. Еще когда ты только прибыл, я сказал тебе истинную правду. Мы - последняя черта, за которой нет уже ничего. Мы сохраняли этот мир от гибели столько раз, сколько тебе и не снилось, и единственная награда, которую мы получали - слабый шанс протянуть еще немного, еще одна небольшая отсрочка. Но пассивная оборона загонит нас в могилу, именно поэтому совсем скоро мы нанесем ответный удар, в который вложим все, что у нас осталось. Все, что смогли собрать за эти годы. Время магов и чудовищ закончится. Мы начнем новую эру, эру человека. И тебе выпала честь оказаться на переднем крае, вместе с “Черными стрелами”. -Подождите, но ведь есть еще два других кандидата! Вы думаете, я… -Конечно же, ты справишься. Просто потому, что никто из этих двух не переживет общения с моей группой. -Что? - Алеев едва не вскочил с места. -Воробьев слишком жесток, - медленно произнес полковник. - Привык добиваться своего любой ценой, и в этом он хорош, но в случае со “стрелами” перегнуть палку означает умереть. И он, скорее всего, умрет, потому как во время последнего нашего экзамена никакой защиты вам не предоставляется. Бессонов, напротив, несколько нерешителен, пусть и старается это скрывать. А если они почуют слабину, то живым не выпустят. -Погодите, значит и я… -Конечно. Ты точно так же, как и они, имеешь шансы не понравиться “стрелам”. А единственная ошибка с ними может стать фатальной, и не легко, а очень легко. Если месяцы проведенные на Площадке Два чему-то и успели его научить, так это выдерживать любой удар, любую неприятную новость. Даже такую. Пусть внутри у него все и похолодело, но черта с два он позволит полковнику любоваться лицом удивленного и испуганного идиота, каковым выражением он награждал тут всех в первое время. -Равные условия, значит, - медленно произнес Алеев, выдержав взгляд главы “Атропы”. - Что ж, сейчас в любом случае отказываться уже поздно… -Более чем. -Могу я задать вам еще один вопрос? -Конечно. -Вы так и не ответили тогда…кто же такой Кай? Глава Площадки Два снова прикрыл глаза. Помолчав несколько минут, он, наконец, соизволил вспомнить про собеседника и заговорить. -Знаешь ли ты, что представляет собой Директорат? -Никак нет, я не… -Конечно же, не знаешь. Сказать тебе? Ты можешь встретить одного из них на улице и спокойно пройти мимо, даже не зная, что он входит в узкий круг, который держит всю эту страну и тянет руки уже и за ее пределы. Что же такое Директорат? Может быть, это несколько очень старых людей, которые заложили фундамент нашей победы, отдали этому свои жизни без остатка? Может, это единственные, у кого есть шанс переиграть руководство Ассоциации? Может это те, кто отправляет тысячи людей на верную гибель, лишь бы только оттянуть смертный час человечества еще ненадолго? Может, это те, кто санкционирует масштабные кампании по поиску и изъятию из общества детей-психиков и бросает их к безумным вивисекторам из “Авроры”? А может, это просто старая кофейня в центре Ленинграда, где встречаются по выходным несколько на первый взгляд ничем не связанных друг с другом людей? Как знать, как знать… - полковник вновь замолчал на какое-то время. - Они тянут за ниточки, а мы должны плясать, чтобы их не обрезали. Они всесильны в глазах обычного человека. Но знаешь что? Директорат тоже боится Кая. -Я не могу предположить, кем он должен быть в таком случае, - осторожно сказал Алеев. - Он маг? -Может маг, может человек, а может, нечто большее. Его никто не видел, кроме двух-трех человек из Директората. Даже я общался с ним исключительно по телефону. Директорат привел его к вершинам, потому что нашел в нем нечто, что их восхитило…и что их напугало до дрожи. Говорят, он единственный шанс человеческой части Директората сладить с магической, если ситуация станет для нее неблагоприятной. Говорят, он может заглянуть к тебе в душу и вырвать ее начисто. Ходят слухи, что его нельзя убить. Кто-то рассказывал, что он вырос в блокадном Ленинграде, потерял там всех, кого знал, и что решил посвятить свою жизнь борьбе с куда большими чудовищами, чем Гитлер. Много чего о нем слышно… -И что же правда? -Может все, а может - ничего вообще. Когда придет время, мы это узнаем. А сейчас время настало для иной вещи. -“Стрелы”? - Алеев постарался, чтобы его голос звучал ровно. -“Стрелы”, - кивнул полковник, поднимаясь с кресла. - Пришла пора…открыть тебе глаза окончательно.***
Комната была освещена невыносимо ярко - этот свет слепил глаза, заставляя морщиться и прикрывать их рукой. Когда же Алеев - полковник пропустил его вперед себя - смог, наконец, проморгаться, то взгляду его предстало весьма больших размеров помещение, чистое и опрятное. Две тумбочки, небольшой платяной шкаф, стопка пыльных книг в углу, кровать... Кресло. Огромное кресло, словно выплывшее из одного из тех новомодных зарубежных фантастических фильмов - целая груда разнообразнейшей аппаратуры и почти что погребенное в ней бледное, словно призрак, существо. -Здравствуй, Сетка, - произнес полковник. - Как у нас дела сегодня? -Все…все в порядке, - владелица кресла повернулась на звук, уставившись невидящими глазами прямо на Алеева. -Добрый день, - спохватился тот, и, уже сказав эти слова, встрепенулся вновь, сообразив, что поприветствовал эту несчастную, наверное, слишком по-взрослому. - Я… Лейтенант Григорий Владимирович Алеев. Кандидат в контролеры нашей группы. Вы сильно напуганы и возбуждены, вы не вполне понимаете, как себя вести сейчас. Вы ожидали увидеть кого-то другого на моем месте. Вы удивлены. Вы не понимаете, как со мной разговаривать, но вам не обязательно что-то придумывать. Говорите, как говорите обычно. Каждое слово вонзалось в его разум, словно острый гвоздь, каждое было больнее и удивительнее предыдущего. Отшатнувшись, он схватился за стенку и повернулся к полковнику. -Что…как она… - только и получилось выдохнуть у Алеева. -Ловчая Сеть, - протянул глава “Атропы”, явно наслаждаясь эффектом. - Чтение мыслей, телепатическое обнаружение цели и ее отслеживание, контроль сознания и прочие манипуляции с ним - все это в ее компетенции. Это Третья “стрела”. Я оставлю вас ненадолго, чтобы вы могли познакомиться, - не дав Алееву опомниться, полковник резко развернулся и покинул комнату, хлопнув дверью. Простите, пожалуйста. Я не должна была так делать, когда вы были не готовы и не предупреждены. В первый раз это очень сильно давит… Кое-как выпрямившись, Алеев снова взглянул на “стрелу”. Эта бледная, насквозь больная девчонка, опутанная проводами и трубками, сидящая в своем огромном кресле, мирно сложив руки на коленях и прикрыв глаза, выглядела не опаснее слепого котенка. Однако, как она… Полковник сказал вам правду. -П-погоди! - Алеев предупреждающе поднял руку, сделав пару шагов к креслу. - Как ты это делаешь? Тут какой-то фокус, да? Что-то вроде чревовещания или другого перенаправления звука? Конечно же, фокус. Ты ведь даже рта не открываешь… Мне тяжело общаться обычным способом. Тело быстро устает, простите. Если вам будет так удобнее, просто скажите. Опять! Да какого же… -Значит, ты и правда можешь залезть человеку в голову? - осторожно спросил Алеев, сделав еще один шажок - ему надо было срочно сесть, чтобы не потерять равновесие - перед глазами все плыло, словно он пил в течение нескольких часов. -Очень грубо говоря, да, - в этот раз Сетка вновь воспользовалась голосом - таким же слабым, как и она сама. И здесь нет никаких трюков. -Можно я… Конечно, садитесь, пожалуйста. Если вас смущает мой внешний вид, я могу надеть шлем. -Не надо, все хорошо, - вздохнул Алеев, сев на край кровати. - Прости, если что не так, я…я и правда… Ожидали кого-то другого. -Да. Я думал… Что “Черные стрелы” будут хотя бы чуточку взрослее. Алеев начал чувствовать растущее раздражение - он толком не успевал даже сформировать свою мысль, а ее уже заканчивала эта девочка-привидение, бросая прямо в него. -Все не так, да, - кивнул лейтенант. - Может, попробуем сначала? Как тебя зовут? Это есть в документах, которые вам дал полковник. Вы положили их в левый карман, а думаете, что оставили в кабинете. Ничего не сказав - у него сейчас не осталось даже сил удивляться - Алеев медленно вытащил из левого кармана пару листков - выдержки из личного дела. Пробежался по ним взглядом. Щепкина Ольга…странно, отчества нет… Что-то было не так. Что-то, что он забыл и никак не мог вспомнить, и, удивительно - сидевшая рядом Сетка, как называл ее полковник, в этот раз никак не комментировала его размышления, которые, наверное, могла читать как открытую книгу. Это достаточно утомительно. В основном я ловлю то, что на поверхности, забираться глубоко просто так может быть опасно для нас обоих. -Стоило подумать… - убрав бумаги в карман, Алеев вновь посмотрел на Сетку. - И все же, я не могу поверить, что ты это делаешь. Имя мое ты могла узнать из документов, равно как и все остальное. Я действительно оказался несколько растерян, придя сюда, вот ты и предугадываешь, что я хочу сказать или сделать. Но никак не читаешь мои мысли. Разве что…каким-то образом передаешь свои. Дело не в том, что вы не верите. Вы не хотите верить. Вы не хотели верить еще с самого начала, когда только прибыли сюда. Рассудок цепляется за привычные вещи, в этом нет ничего странного. Сетка раскрыла свои изуродованные болезнью глаза, чуть прищурилась. Вы хотите, чтобы я доказала вам наличие у меня способностей, о которых говорил полковник. Вам интересно и вместе с тем вы боитесь. -Я не… Боитесь. И то, что я могу вам показать, вам не понравится. Я бы не хотела этого делать. -Слушай, девочка, - раздраженно произнес Алеев. - Уж кому-кому, а не тебе меня пугать. Я тут такое видел, что… Хорошо. Ваше имя - Григорий Владимирович Алеев. Вы родились в Омске. Вы не знаете своего отца, а ваша мать настолько вас ненавидела, что вышвырнула вон при первой возможности. Иногда вы ее все равно вспоминаете, хотя и знаете, что были ей совсем не нужны. Вы мечтали стать врачом. Вы привыкли пить чай без сахара, максимум с одной ложкой. Единственные два человека, которых вы считали друзьями, о вас очень быстро забыли. Вы были с женщиной лишь один раз, о чем иногда переживаете. Вы боитесь, что вам придется убивать, но ваш самый большой страх - быть похороненным заживо. Это снится вам иногда в кошмарах, а все потому, что вы прочитали тот рассказ По, который почти уже забыли. Последние несколько лет вы просто плывете по течению, потому что не знаете, зачем вообще живете. Но вы боитесь, что в конечном счете так и потонете без пользы… -Замолчи! - рявкнул Алеев, вскочив на ноги. - З…замолчи… Перед глазами вновь все поплыло. Упав назад, он обхватил голову руками. -Я верю. Хватит. -Простите, - в этот раз Сетка вновь использовала голос. - Я очень сожалею, но вы сами приказали… -Сам, да, - грустно улыбнулся Алеев. - Сам себе злобный дурак. Это ты меня прости. -За что? -За то, что тебе пришлось залезть в эту грязь. Я…я не должен спрашивать, но… Как я еще не сошла с ума? -Да, - в этот раз он просто “подумал” свой ответ - говорить сил уже не было, настолько велик был шок. Я уже говорила. Только то, что на поверхности. Пока мне не дают приказа расширить Сеть или накинуть на цель. -Понятно, - осторожно сказал Алеев. - Значит, теперь ты все обо мне знаешь, да? Почти. Я стараюсь не запоминать. Это утомляет… -Могу себе представить. То есть врать тебе смысла никакого нет…что ж, это полезно, наверное. Можно спросить… Почему я еще не сбежала? -Да. Это невозможно. Спросите полковника. -Хорошо… - от отпечатавшихся в его разуме слов Алеева передернуло - вместе с ними пришла волна чужой горькой боли, замешанной с отчаянием. Ваш второй вопрос - смогу ли я с вами работать. Мой ответ - да. -Вот так вот просто? Для меня - да. Я видела все, что мне нужно было видеть. Кроме, к сожалению, вашего лица. Вы можете подойти чуть ближе? Вновь поднявшись на ноги и сбросив остатки оцепенения, Алеев сделал несколько шагов к креслу, припав на одно колено - даже так он еле-еле сравнялся ростом с Сеткой. Та, в свою очередь, медленно открыла свои помутневшие глаза с почти что белыми зрачками. Все двоится, но это чуть-чуть лучше, чем было. Спасибо. Теперь я вас запомню. -И я тебя, - чуть расслабившись, пробормотал Алеев, отступая назад. Ибо такое не забудешь. -Как скажете, - грустно произнесла Третья. - Жаль, что вы здесь. -Что? Это почему еще? Вы хороший человек. Жаль, что вы здесь. Ответную фразу Алеева прервал хлопок двери - точнее, он даже не дал ей начаться. Впрочем, Третья все равно ее услышала - так, как умела только она одна. -Я вижу, все в порядке, - прохрипел полковник. - На выход, лейтенант. У нас еще трое в списке на сегодня. Когда дверь вновь захлопнулась - теперь уже с другой стороны - полковник наградил Алеева мрачным взглядом. -Знаю, знаю, что ты хочешь спросить. -Вы тоже научились читать мысли? - не удержался Алеев. -Нет, просто я знаю, что можно подумать, встретившись с ней впервые. Бедная-несчастная, замученная злобными вояками девочка… -Какова же обратная сторона? -Расскажу тебе одну историю. Потом к Сетке ты будешь заходить уже с блокировкой, так что она не узнает, что ты теперь в курсе. Когда она была совсем ребенком, то, само собой, не могла контролировать свой дар в должной мере. Не понимала, насколько он опасен и сколько боли может принести окружающим. Она любила играть, только игрушками были живые люди. Ее мать… - полковник некоторое время помолчал. - Ее мать не выдержала всех этих чужих слов в своей голове, всех этих ответов, появляющихся раньше, чем был задан вопрос, всех этих видений. Она больше не хотела это видеть. Ничего из этого. Поэтому однажды взяла со стола большие острые ножницы… Молчание длилось долго - следующие минут пять они следовали по коридору в почти что полной тишине. -Как вам удается ее держать под контролем? -Помимо контрольных схем, обязательных для всех “стрел”, мы приняли по отношению к Сетке дополнительные меры предосторожности. Работающие в “Авроре” маги вырастили ей быстро развивающуюся катаракту на оба глаза - телепату ее уровня было опасно оставлять зрение. Кроме того, они же позаботились о том, чтобы мышцы ее ног были полностью атрофированы. Это плюс разработанная специально для нее аппаратура, а также несколько старых, но весьма действенных амулетов…пока что хватает, чтобы держать ее в узде. Никто не хочет повторять судьбу ее матери и других. -А кем был ее… Алеев замолчал, чувствуя, как позвоночник словно сковало льдом. Только сейчас он вспомнил, где еще он слышал эту фамилию. -Погодите…так вы… Взгляд полковника был тяжел - хотелось провалиться сквозь этот железный пол, лишь бы только скрыться от этих старых глаз. -У меня нет двойных стандартов, - коротко произнес глава “Атропы”. - Закон один для всех.***
За толстой железной дверью, буквально испещренной предупреждающими надписями разного толка находилось нечто вроде тренировочного зала, оборудованного таким образом, что занятия вестись тут могли самые разные. Можно было выдвинуть из стен мишени большие и малые, можно было превратить зал в суровую полосу препятствий или же в хитроумный лабиринт - пара щелчков на контрольных пультах и из пола и стен поднимались необходимые снаряды и перегородки. В настоящий момент зал представлял собой поле боя - точнее, жестокой резни. Застыв за своим бронированным стеклом, отделявшим их маленькую наблюдательную комнатушку от самого зала, Алеев заворожено следил за ходом тренировки Второй “стрелы”, в то время как полковник, развалившись на стуле, зачитывал ему отдельные куски из ее личного дела. -Изначальным даром Второй являлась генерация весьма и весьма правдоподобных иллюзий, - бормотал глава “Атропы”. - Детально изучив способности Крестовой, мы смогли найти им свое применение. Разработанный специально для нее маскировочный комплект, как можно увидеть, оправдал все те средства, что мы на него угрохали. Без нее это просто дорогостоящий кусок набитой электроникой особой материи, а Крестова без своего наряда просто балаганный фокусник. Но когда они сливаются… По залитому кровью полу двигались, пытаясь сохранять свой изрядно прореженный строй, недоделки - помимо уже привычных дубинок на поясах бракованные гомункулы были вооружены пистолетами - а один даже сжимал в своих уродливых руках автомат. -Изначально на такого рода тренировках каждый десятый патрон был боевым. По просьбе Притворщика им стал каждый третий. Слова полковника почти что не долетали до его ушей, а если и долетали, то оставались смутным шепотом на фоне выстрелов и криков беспощадно вырезаемых недоделков. Шансов у списанных в утиль с рождения существ не было никаких. Вторая “стрела”, вооруженная, кажется, пистолетом и каким-то жутким ножом - рассмотреть ее в деталях у Алеева никак не получалось - попросту издевалась над своими жертвами, на миг выпрыгивая из ниоткуда, перерезая горло очередной твари и вновь растворяясь в воздухе. Недоделки с утробным воем неслись за ней, размахивая своими примитивными дубинами и стреляя из пистолетов: как правило, весьма косо и раня друг друга. Когда у очередного бракованного гомункула заканчивались патроны, он тут же превращал свое оружие в дубинку, бешено размахивая им в отчаянных попытках найти невидимку. Та, в свою очередь, появлялась уже в новом месте и с хриплым смехом разряжала свое оружие в уродливую морду ближайшего недоделка. Вторая исчезала и появлялась, снова и снова, двигаясь с кошачьей грацией и вырезая любого, кто оказывался рядом. Выстрелы оставляли страшные дыры в полу и потолке, разворачивали в клочья уже привычные к таким зверствам стены, выбивали куски плоти из чудовищно изуродованных лиц… -Если с Третьей сладить при наличии блокировки так же просто, как с новорожденным котенком, то Вторая - одна из причин, по которой нам очень часто приходится менять контролеров, - задумчиво говорил полковник. - Сейчас она еще не под дозой, во время тренировки костюм ничего не впрыскивает. Но вот попадешься ей под горячую руку после реального боя и… На пол с влажным хлопком упала отсеченная кисть руки. Умолкла автоматная очередь - стрелок с разрезом, перечеркнувшим ему оба глаза, в исступлении катался по полу и выл раненым зверем. Впрочем, недолго. -Основной проблемой для тебя станет именно она, - продолжал глава “Атропы”. - С Первым, при выполнении определенных правил поведения неприятностей не будет - напротив, ты найдешь его очень исполнительным. А вот она…она все еще не сломлена. Ждет своего шанса. И уж поверь мне, если ты по глупости ей таковой предоставишь… Полковник мог бы и не продолжать. Глядя на очередную вспоротую тушу, захлебывающуюся своей кровью, смотря, как последнему оставшемуся в живых недоделку Вторая простреливает обе ноги, после чего, прыгнув тому на спину и прижав к полу, со всем тем же хриплым смехом начинает отрезать голову, Алеев вполне живо представлял, как нечто подобное происходит и с ним. Сейчас их разделяло стекло. Но уже через несколько минут… Через несколько минут, черт их дери, ему с ней знакомиться. -Какие-нибудь советы, товарищ полковник? Что ей нравится? Что лучше не говорить? -Думай сам, - помолчав, ответил глава “Атропы”. - Если хочешь, чтобы они восприняли тебя как полагается, отучайся искать помощи. Меня за спиной вечно не будет. Когда протрещал старый звонок, сигнализируя, что кровавая тренировка, наконец, закончена, Алеев чувствовал, что еще не готов. Не готов от слова “совсем”. Вот только искать помощи действительно было уже не у кого - полковник, как и в случае с Сеткой, вышел вон, оставляя его наедине со “стрелой” - вот она уже выходит из дверей… -Явился, не запылился, - сдернув с лица маску, устало выдохнула Вторая, грубо обрывая едва открывшего рот лейтенанта. - Чего надо-то? А она неплохо выглядит. Наверное, могла бы еще лучше, если бы… -Я один из кандидатов в контролеры вашей группы, - быстро оправившись и постаравшись придать своему голосу уверенный тон, заговорил Алеев. - Зовут меня… -Мне плевать, можешь не стараться, - отмахнулась Анна. - Еще один хрен в погонах, который у нас за спиной с пультом сидеть будет. И трястись мелкой дрожью, когда сигнал менее четким становится. Полковник, конечно, предупреждал. Да и сам он уже давно уяснил, что для “стрел” не существовало никаких званий и авторитетов, кроме главы “Атропы”. Но все равно привыкнуть сразу к таким вот ответам было нелегко. -Не знаю, как показал себя мой предшественник, но я трястись не собираюсь, - выдержав взгляд “стрелы”, ответил Алеев. - В этом вы можете быть уверены. -Ты откуда такой вежливый? - рухнув на стоящую у стены скамейку, Вторая принялась стягивать обувь. - Лет сто уже ко мне так не обращались. -А как же мне говорить? - изобразив удивление, спросил лейтенант. -А как вы обычно говорите, будто сам не знаешь. Вторая, этот нам мешает. Убери. Да, вместе с семьей. Да, вместе с охраной, - в своих попытках изобразить голос полковника Анна выглядела довольно смешно. - Но товарищ полковник, почему охраны тут целый батальон, а вы сказали, что только рота? Девочка, ты тогда была слишком мала, чтобы… -…чтобы я открыл тебе всю горькую правду, - не удержавшись, закончил Алеев - у него голос главы “Атропы” получился куда как лучше. -Точно так, - кивнула Вторая. - Говоришь, не будешь, как прошлый? А знаешь, как он сдох? Сказали тебе? -Нет, - холодно ответил лейтенант. - Но я могу догадаться, что ты приложила к этому руку. -Не руку. Это, - Притворщик подняла один из своих чудовищных ножей. - Больно надо мне об это дерьмо было руки марать. -Как же получилось, что ты еще здесь? -Как-как…успел, зараза, сигнал пустить, меня и вырубило. Впрочем, кишки свои собрать он все равно не смог, - покрутив в руках ботинок, Анна запустила им в дальнюю стенку. - Ну, чего так пялишься-то? Думаешь, лучше будешь? -Если я узнаю, чем именно прежний контролер так провинился, то, возможно, смогу избежать подобной ошибки, - осторожно сказал Алеев. - Нам так или иначе работать вместе и я хотел бы установить контакт с отрядом… -Контакт, ага. Больше установить ничего не хочешь? - прохрипела Вторая. - Вы все одинаковые. Как кого резать - нас вперед, а сами в кусты. -Я мало о тебе знаю. Но ты обо мне - вообще ничего, - в голосе лейтенанта прорезалось раздражение. - Так что повремени-ка с выводами. -И с хрена ли мне это делать? Чем ты такой особенный? -Да хоть тем, что все еще не съездил тебе по морде, - зло прошипел Алеев. - Хотя стоило бы. Глядишь, и мозги появятся, и вспомнишь, как со своим будущим командиром разговаривать. -С пультом вы все молодцы, - фыркнула Вторая. - Тебе бы в череп схему засунули, или еще куда, я бы посмотрела, как тогда запляшешь. -С каким, к чертям, пультом? - окончательно разъярился Алеев. - Я же сказал - я еще не контролер! В глазах Второй что-то сверкнуло. -Не еще, а уже, - прошипела она и, практически мгновенно оказавшись рядом, нанесла с разворота такой удар ногой, который был способен оторвать голову. Увернулся он лишь чудом. Потеряв равновесие и отпрянув назад, к стене, Алеев выматерился и потянулся к кобуре с пистолетом. -Не надо. Вторая застыла, как вкопанная, смотря на кого-то за спиной Алеева. Тот, так и не успевший вытащить оружие, полуобернулся, стараясь держать Притворщика в поле зрения… Стоявший на пороге человек был не особо внушительного роста и комплекции, но от него сейчас ощутимо веяло угрозой. Закутанный в потертую шинель и прячущий лицо за многочисленными шарфами - он был замотан в них так, что любая мумия удавилась бы от зависти - новый гость сделал шаг вперед. -Вы наш новый контролер? - приглушенный шарфами голос звучал не враждебно, но каких-то иных эмоций в нем тоже не было. -А ты… - убедившись, что Вторая окончательно остыла и даже отошла чуть назад, Алеев смог без опаски обернуться к гостю. - Первый или Четвертый? -Первый, - кивнуло замотанное в шарфы существо. - Долор. Простите. Она не хотела вам навредить. -Еще как хотела, - прошипела Вторая, проскочив мимо Алеева и встав рядом с другой “стрелой”. - Так уж и быть, не стану пугать Юру зрелищем твоей выпотрошенной туши и отпущу сегодня одним куском. -Она всегда такая? - решив попытаться наладить контакт с кем-то, кто выглядел хоть и странно, но все же более спокойно, Алеев обратился к Первому. Долор…полковник, кажется, говорил, что с ним проблем быть не должно… Странно. Неужели ему разрешают гулять по всему жилому блоку? Ответом лейтенанту было весьма напряженное молчание - медленно поправив сползающие шарфы - на пару секунд Алеев смог заметить два уставившихся на него затравленным взглядом глаза - Первый поежился, словно от холода, после чего посмотрел на Притворщика. -Что случилось? Почему ты… -Достали. Приходят и пялятся на меня, словно на зверя в клетке, - прорычала Вторая. - Пошли, пока полковник не вернулся. -Но… -Пошли. Что нам, с этим разговаривать, что ли? - она махнула рукой в сторону Алеева. - Все они одинаковые. Пошли, пошли, пока время есть. Не дожидаясь ответа, Притворщик развернулась и быстрым шагом направилась к выходу. -Простите, - тихо сказал Первый, посмотрев на лейтенанта. - Она не виновата, это все лекарства. -Так ты значит…Юрий, да? -Долор. Боль, - все так же тихо произнес Первый. - Если хотите, я поговорю с ней. Приходите завтра. Будет лучше. Наверное. -Завтра? Но… -Сегодня с ней ничего не выйдет. Устала, - Долор неуклюже пожал плечами. - У вас есть задание? -Эм…нет, - произнес Алеев. -Тогда я пойду, - вздохнул Первый. - До завтра. -А как меня зовут, ты узнать не хочешь? - бросил лейтенант ему в спину. -Зачем? Ответить Алеев не успел - Юрий уже вышел за дверь и та с хлопком закрылась. Вот тебе и первый контакт, чтоб его…***
До лифта пришлось идти довольно-таки долго, но это было даже к лучшему: всю дорогу они провели за разговором. -Значит, это нормально, что они так…так на меня отреагировали? -В случае со Второй вполне нормальная реакция, я бы сказал, - задумчиво говорил полковник. - Она крайне неуравновешенная личность, как ты мог заметить. Еще с тех самых пор, как “Аврора” ее нашла и начала подготовку. -Что с ней делали? -Можешь почитать отчеты. Не хочу, чтобы ты начал тут ругаться на весь коридор. Скажу лишь, что все процедуры были длительными и весьма болезненными. Особенно когда они создавали…контакты для слияния с костюмом. И тестовые забеги в первых моделях. Курс лечения и стимуляции, который оказался весьма интенсивным, также сыграл свою роль, но иначе было нельзя - нам нужно было сделать из нее бойца за год, максимум за два. Нам удалось. Чудо, что она окончательно еще не съехала с катушек. С Первым проблем меньше. Как я тебе уже говорил, для него нам не нужны цепи - он сам их себе отлично создает. Его чувство вины, его многочисленные психозы и конечно, убежденность в том, что он абсолютное чудовище держат его в подчинении лучше чем смог бы отряд солдат с ружьями, круглосуточно стоящий за спиной. -Что ж, допустим, как мы справляемся с ними, я понял. По крайней мере, знаю чуть больше, - кивнул Алеев. - Но что же с Четвертым? Вы специально отложили визит на поздний вечер, дали мне отдохнуть…значит, с ним все куда серьезнее, чем с ними, да? -Ты даже не представляешь, насколько, - мрачно ответил полковник, останавливаясь у дверей лифта. - Мы держим его тут, под землей. Для него одного был выстроен целый блок. -Кажется, я и правда недооценил… -Слушай сюда, - глава “Атропы” ткнул толстым пальцем в кнопку вызова. - И слушай внимательно, лейтенант. Сейчас мы с тобой зайдем в кабину…что бы ни случилось, запомни одну вещь - ты будешь делать все, что я скажу. Все. Буквально, если хочешь успеть к ужину живым. -Так точно, - собравшись, бросил Алеев. - Но что нас там ждет? -Увидишь, - кивнув в сторону раскрывшихся дверей, произнес полковник. - Заходи. Кабина оказалась маленькой и тесной - глава “Атропы” занял добрую ее часть, вынудив лейтенанта вжаться в стенку. Когда двери уже начали закрываться, он обратил внимание, что вместо обычной панели с номерами этажей тут было лишь две кнопки, и название второй заставило его похолодеть. Сброс кабины? -Помни, что я сказал, - полковник потянулся к страшной кнопке. - Я знаю, как это выглядит, но…ты должен просто довериться мне. -Товарищ полковник, что… -Пристегни ремни, лейтенант, - лицо Щепкина исказила усмешка. - И скажи здравому смыслу “прости-прощай”. Да что он творит? Палец полковника вдавил кнопку. Громкий щелчок потонул в крике Алеева, а затем и сам крик был заглушен адским грохотом - ничем более не удерживаемая кабина рванула вниз, отправив их прямиком к неизбежной смерти… Как они остановились, Алеев даже не понял - он вообще в этот момент ничего не понимал, кроме того, что спустя несколько секунд его размажет по полу и стенам вместе с этим чертовым психопатом. Растеряв весь оставшийся у него запас самообладания за несколько секунд, что длилось их падение, истратив весь воздух на крики и собираясь уже последовать старому и глупому совету - подпрыгнуть в момент падения кабины, что, вроде как, должно было помочь - он внезапно обнаружил, что лифт застыл на месте. -М…м-мы… -Живы, как видишь, - полковник триумфально улыбался. - Внизу натянута тончайшая проволочная сетка. -Что? - все еще не в силах опомниться, заорал Алеев. – Но как она могла нас выдержать? Это невозможно! -Именно. Проволочная сетка не в состоянии выдержать вес такой огромной кабины, - кивнул полковник. - Именно поэтому она поймала нас, как перышко. -Ч-что… -Скоро поймешь, - глава “Атропы” ткнул пальцем во внешние двери. - Видишь это? Они заварены намертво. -Что? - он чувствовал, что сейчас сойдет с ума. - Вы не только сбросили нас в шахту, но еще и замуровали тут внизу? -Точно, - улыбнулся Щепкин, с трудом просовывая пальцы в узенькую щель. - А теперь смотри сюда. Глаза Алеева были уже по пять рублей. А теперь стали даже больше - полковник без малейших усилий раздвинул в стороны створки несомненно, бывших намертво закупоренными дверей! -Н-но…как? -Просто. Человек не способен открыть руками так хорошо запечатанную дверь. Именно поэтому здесь я могу это сделать, - полковник от души рассмеялся. - Пошли. И постарайся не свихнуться по дороге. -Л-легко сказать… Когда они вывалились из кабины в хорошо освещенный коридор, в дальнем конце которого виднелась одна-единственная дверь, Алеев - его все еще трясло - первым делом заметил небольшой контрольно-пропускной пункт, отгороженный решеткой. Прямо на ней, во всю длину, красовалась огромная железная табличка, выкрашенная белой краской, красные буквы на которой гласили - “Вход в зону обращенной вероятности. Опасно для жизни!”. Казавшаяся вмурованной в ближайшую стену дверь открылась и оттуда выскочил тощий тип с заросшим прыщавым лицом, крючковатым носом и воспаленными от недосыпа глазами. -Мы к Неудачнику, - ответив на положенное приветствие, произнес полковник. - Лейтенант, не споткнись, тут пол еще мылом не залили. -Ч-что? - понимая, что сейчас он ничуть не лучше пресловутого барана, изучающего новую деталь ограды, Алеев ничего не мог с собой поделать. - Вы только что сказали… -Знакомься, сержант Кислый, - глава “Атропы” кивнул в сторону прыщавого. - С детства хромает на правую ногу, страдает болезнями зрения и позвоночника, не в состоянии попасть в цель с пяти метров. Абсолютно не годен к любому виду службы. Идеальный страж для Четвертого. Голова шла кругом, в ушах все еще стоял грохот падающей кабины, через который кое-как пробивались слова Щепкина. -И получаю тут столько, что генералам не снилось, - Кислый улыбнулся гнилыми зубами. - Товарищ полковник, как обычно? -Думаю, да, - кивнул тот. - Жидкое мыло по коридору уже разлито? -Точно так, - метнувшись в свою сторожку, Кислый принес две повязки, вручив Алееву одну из них. - Вот. Завяжите себе глаза. Э, стоп-стоп-стоп! А гранату? -Какую еще гранату? - взорвался Алеев. -Обычную, какую еще? - вновь убежав в сторожку, сержант вернулся с двумя новенькими гранатами, одну из которых торжественно вручил Алееву. - Лейтенант, вырвите чеку и засуньте гранату себе в карман. Лучше всего - во внутренний. Потом завяжите глаза. -Да какого черта все это значит? -Необходимые меры предосторожности, не более, - полковник, не обращая внимания на перекошенное от ужаса и непонимания лицо Алеева, преспокойно выдернул чеку и не менее спокойно убрал гранату в карман. - Не дергайся. Она новая, и именно поэтому не взорвется. -Так, погодите, - Алеев тяжело выдохнул. - Тут что, все наоборот? -Почти все, - кивнул Щепкин. - Какова вероятность, что ты спокойно пройдешь по пустому, хорошо освещенному коридору вот до той двери и с тобой ничего не случится? -Думаю, просто огромная. -Правильно. И здесь она не просто сведена в ноль, а давно уже ушла в минус. Сделаешь хоть шаг вперед, не усложнив себе задачу - поскользнешься на ровном месте и сломаешь шею. А теперь выдергивай чеку и пошли. -Это безумие какое-то, - Алеев покосился на зажатую в руках гранату. - А глаза обязательно завязывать? -Да, - буркнул полковник, завозившись с повязкой. - У дверей снимем, но даже и не думай делать этого раньше. Это действительно отдавало настоящим безумием. И это было куда тяжелее всего того, что ему уже пришлось увидеть за этот насыщенный - чрезвычайно насыщенный, черт его дери - день. Выдернуть чеку из гранаты - что может быть проще? Уж явно не необходимость сунуть ее себе в карман и как ни в чем не бывало, завязать глаза, а потом… -Хватит трястись, - глаза полковника уже были завязаны. - Чем опаснее и сложнее ты создаешь себе ситуацию, тем проще все окажется. Ах да, мы будем идти спиной вперед. Руки его действительно дрожали, а разум словно отказывался подавать им нужные команды, он просто не мог поверить в происходящее, отчаянно пытаясь уцепиться хоть за что-то простое, что-то нормальное…ничего такого, к сожалению, поблизости не было. Коридор определенно был больше, чем ему показалось на первый взгляд. Определить это сейчас было сложновато - он пятился назад, смешно шаркая ногами, чувствуя, как хлюпает под ботинками жидкое мыло - целый чертов океан мыла, вылитый сюда, чтобы превратить пол в настоящий каток - и как подскакивает в нагрудном кармане граната… Это со мной не происходит. Это со мной не происходит. Этого просто не может происходить - не со мной, не здесь и не сейчас. Это попросту невозможно. Такой силы не может быть, а если и может, ее носителя бы уже давно уничтожили… Господи, сколько же еще идти… -Это…это все делает Четвертый? - севшим голосом пробормотал Алеев где-то на середине темного коридора. -Да. Он не может контролировать поле, оно работает постоянно. И с годами постепенно расширяет обхват, - полковник пятился к дверям вполне уверенно, несмотря на завязанные глаза, страха же в его голосе не было вовсе - напротив, кажется, он наслаждался ситуацией вовсю. - Если оно начнет расти слишком быстро, придется его уничтожить, ибо в данной ситуации Четвертый будет представлять угрозу мирового масштаба. -Но… -Впрочем, в Директорате находились горячие головы, которые хотели бы расширения обхвата его поля. Например, в масштабах страны и на несколько часов. Ровно на столько времени, сколько бы ему понадобилось, чтобы отвести выпущенные по нам ракеты или вовсе вернуть их отправителю. Вот только по моему скромному мнению, он причинил бы куда больше разрушений, чем ядерная война. Господи… -Где…где вы его нашли? -В одном маленьком и очень несчастном цирке, - усмехнулся полковник. - Они тоже не знали, откуда он взялся - его кто-то подбросил туда еще совсем ребенком. Акробаты разбивались в лепешку, звери давились дрессировщиками, у фокусников все валилось из руку…лишь он один царствовал - пока усложнял себе задачу настолько, что она становилась и вовсе невозможной. Так, я, кажется, уперся в дверь. Снимай повязку, но гранату даже и не думай трогать. Резко содрав с лица уже успевшую осточертеть тряпицу, Алеев обернулся, уже почти что догадываясь, что он сейчас увидит. Ну да, еще одна заваренная дверь с узенькой щелочкой. -Как его зовут? -Ему не давали имени, - вздохнул полковник, протискивая пальцы в дверную щель. - Но в том цирке его называли Везучим Неудачником. Дверь, которую нельзя было открыть голыми руками даже в теории, поддалась так же легко, как и двери лифта. Полковник вошел первым - на всякий случай сделав это боком и прикрыв глаза - и потому лицо Алеева еще несколько секунд сохраняло на себе выражение прежнего страха. Когда же пред ним открылась комната Четвертого из “стрел”, оно окончательно застыло в изумлении, вместе с его владельцем. Яркий белый свет, мягкие стены, как в больнице. Висящий на стене шкаф - высоко, под самым потолком. Кровать - старая железная кровать, прикрученная уже к самому потолку, аккурат посередине комнаты - и пристегнутое к ней ремнями белье. Лампа, газовая плита, зеркало, полочки под книги…ничего из этого на полу не находилось, будучи либо прибитым к стенам на огромной высоте, либо свисая с потолка. -Рот закрой, муха залетит, - усмехнулся полковник. - Только в таких условиях он и может нормально существовать. -Но…но как… -Неудачник манипулирует вероятностями, как ты, наверное, уже догадался. Он делает это неосознанно и хаотично, он не может это контролировать, он сам - чистый хаос и чем больше он узнает о том, как все вокруг работает, тем больше хаоса он приносит в мир, - задумчиво произнес глава “Атропы”. - Поставь против него опытнейшего стрелка и все пули уйдут в молоко. Пошли на него ребенка с пневматическим пистолетом на один патрон, который выстрелит в воздух - пуля будет рикошетить до тех пор, пока не уйдет Четвертому прямо в глаз. Чем сильнее его враг, чем сложнее задача - тем проще ему будет с ней справиться. Но окажись на его пути самая жалкая букашка - она разотрет его в труху. Неудачник это безумная шутка природы, сильнейший и слабейший единовременно, абсолютное оружие, которое абсолютно невозможно использовать. Остальные “стрелы” - наши тузы в рукаве, но Четвертый это джокер. Дикая карта, которую мы держим на самый крайний случай. А вот, кстати, и он… Из дальней комнаты послышался грохот. Алеев невольно сделал шаг назад, но дверь позади полковник уже успел захлопнуть. -Мы в эпицентре, - прошипел он. - Следи за каждым движением, если не хочешь, чтобы оно стало последним. Дверь открылась от мощного пинка и в комнату вошел человек, обряженный в мешковатое подобие смирительной рубашки. Вошел на руках. -Полковник! Давненько твоя старая лысина тут не светилась! - резко выкрикнув это, человек без всяких видимых усилий кувырнулся назад, оказавшись на ногах - но одна его худощавая рука тут же вытащила из кармана металлическое кольцо с невероятно острыми гранями - набросив его себе на палец, Четвертый принялся крутить его в непосредственной близости от своего правого глаза. -О, да у меня же новый зритель! - расхохоталась “стрела”, уставившись на Алеева своими монотонно-янтарными глазами. - Это представление может быть последним, так что оплата вперед! Лейтенант, все еще будучи не в силах произнести ни слова, разглядывал Четвертого своими расширенными глазами. Неудачник был значительно моложе его, тощ и несколько бледен, волосы его - растрепанные и неухоженные - были невнятно-светлого цвета, однако то тут, то там встречался очередной клок, неумело выкрашенный темно-синим. На цыплячьей шее болталось множество веревочек и цепочек - часть заканчивалась хитрыми узлами, а на одной даже висел небольшой замочек. Руки с тонкими пальцами ни секунды не пребывали в спокойствии, постоянно выуживая из карманов просторной одежды очередной острый предмет, которыми Четвертый беспрестанно жонглировал, вовсе на них не смотря и не отрываясь от разговора. -Это твой будущий контролер, - видя, что Алеев все еще не в состоянии вымолвить ни слова, помог тому полковник. -О, серьезное заявление, - хохотнул Четвертый, подбросив над головой ножницы и несколько острых спиц - все они упали в его протянутые за спину в последний момент руки, не оставив и царапины. - Как твое имя, о наш будущий контролер? Как зовут очередного обманутого на всю жизнь? Кое-как справившись с собой, Алеев ответил. -Что ж, меня, думаю, тебе уже представили, - улыбка Четвертого была совершенно безумной. - Знаете, полковник, это безобразие чистой воды. Могли бы меня и предупредить, что гости придут. А то вы претесь, а я ни сном ни духом. Сижу, понимаешь, никого не трогаю, доламываю примус… Не договорив, Четвертый подскочил к Алееву, заставив того отшатнуться. -А чего ты такой нервный? Это из-за замков? - он потряс своими звенящим “ожерельем”. - Вообще это просто. Видишь, эта веревочка затягивается при каждом неосторожном движении, так что если каждое из них не будет правильным, она тебя в момент удавит. А вот эта цепочка определенно способна…ладно, неважно. Слушай, лейтенант, у тебя есть с собой пара титановых шариков? Ну знаешь, как в том анекдоте, хочу тоже попробовать…нет? Досадно… - не дожидаясь ответа, Четвертый вновь отскочил в сторону, оттолкнувшись о стены и снова встав на руки и упершись ногами в висящую на стене плиту. - Нет-нет, мне так удобно. Не волнуйтесь. Заварить вам чайку, господа хорошие? Не дожидаясь ответа, Неудачник скрылся в соседней комнате - на руках он двигался едва ли не быстрее, чем на ногах, словно вообще нисколько не весил. -Он…он всегда так… -Да, - кивнул полковник. - Когда чтобы сделать хоть что-то нормально, ты должен усложнить себе задачу раз в двести…тут любой свихнется, рано или поздно. -Я-то нормален! - выкрикнули из дальней комнаты. - А вот с окружением у меня вечно проблемы! Четвертый вновь выскочил из дверного проема - направляясь на руках к плите, он без особых проблем удерживал ногами коробку с чаем. -Лейтенант, ты очень-очень бледный, это нехорошо, - пробормотал он, пальцами правой ноги выцепляя себе пакетик. - Тебе определенно нужно больше бывать на свежем воздухе. И уж конечно, больше веселиться. Вот скажи мне, ты когда-нибудь вскрывал танк консервным ножом? Прыгал с семнадцатого этажа на лежащую внизу подушку? Нет? Эх, так и жизнь пройдет, а ты ничего не попробуешь. Ну хотя бы спасался из-под воды, будучи привязан цепями к поставленной на тридцать секунд бомбе, с замазанным клеем ртом и руками? Нет? Да что же у вас за жизнь-то такая скучная…полковник, чайку? -Не сегодня, пожалуй, - буркнул Щепкин. - Чтобы пить с тобой чай и не ошпариться, нужно как минимум делать это, стоя на одной ноге. -Как что-то сложное, - рассмеялся Четвертый. - Вы слишком ограничены. Не забывайте, пока я рядом, вы можете если не летать, то прыгать метров на десять уж точно. Вот только ваши задуренные всеми этими физическими законами головенки вечно ставят вам же палки в колеса и поганят всю веселуху. Позорище. Не меньшее позорище, чем то, что вы держите меня в этом чертовом сарае с…черт, я уже и забыл, сколько, вот до чего дошел! -Можно задать вопрос? - наконец, решился Алеев. -Если он не о смысле жизни, то вперед, - стоя уже на одной руке, Четвертый второй дотянулся до кружки, куда только что опустил пакетик и поставил ее на пол рядом с собой. - Чего хочешь-то? -Ты можешь сделать что-то…ну, нормально? -Могу. Но не буду. Я как-то пытался нормально открыть банку консервов. Еще бы немного и остался бы без руки, - отхлебнув чаю, Неудачник перекатился вперед, снова становясь на ноги. - Видишь ли, лейтенант, я не должен достигать успеха. Во всяком случае, просто так. Иначе мне такой абзац наступит, что по закоулочкам клочочки мои собирать будете…вот на тебя танк едет - гранат нет, бежать некуда, что сделаешь? -Займу подходящее укрытие? -Правильно. А мне это смерть, - ухмыльнулся Четвертый. - Если я спрячусь, он меня размажет. Если побегу с вилкой прямо на его пулемет, все пули хоть в стратосферу закину и снаряды лбом отобью. Понял теперь? -Это безумие… - вырвалось у Алеева. -У меня своя атмосфера, - очередная безумная улыбка до ушей. - Жаль только, что вы в нее не вписываетесь, ребятки. Взгляд Алеева вновь упал на плиту, что была прикручена к стене. Чайник и чашки, что стояли там, наплевав на тяготение, по крупицам отбирали у него чувство реальности происходящего с каждой секундой, что он проводил, смотря на них. Равно как и эти невозможные в реальности жесты и движения Четвертого, который пил чай, уже стоя на голове и помогая второй рукой, в то время как ноги его продолжали жонглировать острыми спицами… -Это не безумие, лейтенант. Ты еще ничего о нем не знаешь, - смеялся Неудачник. - Полковник, так это, когда у меня уже дело-то? Засиделся, хочу снова вертолет зубочисткой пробить! -Возможно, тебе придется заняться Прародителем, когда он исчерпает свою полезность, - задумчиво произнес Щепкин. - Он настолько силен, что способен смести целую армию. И значит, при контакте с тобой… -Станет не опаснее комарика. Главное только настоящих комаров от меня отгоняйте. А то ведь пропаду ни за грош, - Четвертый скорчил грустную физиономию. - И никто не узнает, где моя могилка… -С учетом того, что после смерти мы тебя кремируем - несомненно, - добавил глава “Атропы”. - Слушай, я понимаю, как это звучит, но…мог бы ты хотя бы на время прекратить паясничать? Лейтенант, кажется, сейчас окончательно свихнется. -Его проблемы, - Неудачник зацепил пальцами освободившейся ноги пустую кружку и грохнул на стол. - Наливайте чай, лейтенант, только закройте глаза и отвернитесь. И трясите чайник посильнее, тогда точно ни капли не прольете. -С-спасибо. Что-то расхотелось, - выдохнул Алеев. - И это все равно безумие. -Сказал же, оно еще даже не начиналось, - Неудачник подбросил чашку с кипятком над головой и поймал двумя выставленными пальцами - пальцами правой ноги. Ни одна капля так и не полетела в сторону. -Кстати, полковник, остальных-то он видел, да? -Видел, - ответил сам Алеев, и его снова передернуло. - Но ты их явно бьешь по всем статьям. -Ну, раз уж ты всех их повидал и твои шарики еще не укатились за ролики… - Неудачник улыбнулся даже шире, чем в прошлый раз. - Думаю, теперь-то можно это сказать. -Что? -Добро пожаловать в клуб.