Книга Лилит - 1 (Фальшивая Лилия)

Кида стояла у окна. Она смотрела в это бесконечное голубое небо, лишенное хоть каких-то облаков, огромное и бескрайнее, и в тайне мечтала в нем утонуть. Ей всегда хотелось в него подняться, затеряться, раствориться. Позволить ему, чтобы оно забрало все печали, смыло горести и впитало сомнения. Но только это было мечтой, а само небо отказалось ее забирать. Оно дало ей нулевую синхронизацию, и все пути к нему оказались закрыты. Держала крепко ее земля, дарила свою ярость и показывала, насколько этот мир жесток. Нет конца силе, — вспомнилась надпись на медальоне. На том, что она выбросила в сад, стараясь от него избавиться. Она кидала его в знак протеста, ведь реальность начала показывать свое истинное лицо, и Киде оно не нравилось. Но наивно было полагать, что вместе с избавлением от медальона она бы смогла вернуться в свою уютную и милую реальность, главной проблемой которой была совместимость с собственным братом и странная настойчивость Синь-Дани. Теперь же все разрушилось, все перепуталось, все показалось с другой, пугающей стороны, и непонятно, кому верить, а от кого бежать подальше. Кида бы выпила, чтобы хоть ненадолго расслабиться, но и этого боялась — ох уж эти вина, что они с ней делают! Темный Лорд, Светлая Леди… да кто знает, что они туда мешают! Поэтому она стояла у окна и ждала, что чужое небо заберет все ее печали. Смятение. Вот, что она ощущала. Боль, конечно, тоже, но потрясений было так много за последние дни, что она притупилась. И даже ситуация с Мелиндой воспринималась больше равнодушно. Кида только усмехнулась и просто сказала себе: «Ну и что страдать? Как будто меня до этого ни разу не предавали!» Хуже было другое. Хуже было то, что Велитар со своей компанией и Немчинов пытались сделать с ней — они пытались разрушить в ней веру в себя, уничтожить внутренний стержень. Добивались, чтобы ответ на вопрос «Кто я?» звучал по-другому. Они хотели слышать от нее: «Я Лилит, Пробивающая». И не просто Темная Богиня, а монстр, миры пожирающий. Кида вдруг усмехнулась — если так подумать, то по сравнению с этими званиями все ее неприятности и набор предательств смотрелись бледновато. Она себя отказывалась таковой считать, чувствовала где-то в глубине души, что как только назовет себя так, пути назад не будет. Так что небо Уэма застало ее за тем, что Кида больше не знала, кто она, зачем она, кто враг, а кто друг. Она не знала, на кого может опереться. Хотя нет, знала. Род р’Рен. Ее братья, во главе которых стоял Ровэн. Вот, кто у нее оставался. Несмотря ни на что, вопреки всему. От этой мысли потеплело на душе. У нее есть дом. Дом защищенный, куда не могут добраться — ни Велитар, ни Габриель, ни Немчинов, ни сам фрэл! Иначе, зачем им такие многоходовки разыгрывать и пытаться ее вытащить. Вот куда ей надо. Домой. В сад, где пахнет мамиными лилиями, под крылышко старшего брата, к тренировкам с Лукасом и ворчанию Кристофа. Это все, что у нее по-настоящему есть. И это было правильно. Зря она убегала из дома. Хотя, если бы она этого не делала, то сейчас бы не осознавала всю ценность собственной семьи. Мысли Киды перескочили на Немчинова и таинственного старшего Гальтара. Кида давно не была наивной девочкой и то, что ее на Уэм завлекали специально, умелыми манипуляциями и нечестными приемами, отлично понимала. И теперь оба от Киды чего-то хотели. Причем загоняли ее, как дичь, отрезая все пути к бегству. Может, еще и осаду они устроили, просто чтобы ее поймать, ведь по-другому не получается. Кида не знала, что и думать. Киде очень не нравилось быть марионеткой. Она всю жизнь боролась за свою свободу. И самое главное, что боролась она сама с собой, и победила! И все ради чего, чтобы плясать под дудку каких-то непонятных дядек? Да не в этой жизни! Не для того сражалась! Кида сжала кулаки. Ее никто не заставит делать то, чего она не хочет. Она вольна сама выбирать. Всегда. Кто откажет ей в этом? — она хотела бы взглянуть в глаза тому самоубийце. Кто скажет ей «нет»? Нет того. Так что поддаваться на манипуляции она не собиралась. Тем более, что что-то слишком грандиозное намечалось — тут чутье не обманывало. Так что дальше — без нее, а она возвращается на Зарк. У нее Ровэн, за которым надо следить, иначе он только работает и пьет, у нее Кристоф, который без ее догляда опять с Валентиной рассорится, Лукас без тренировок чахнет, в конце концов. Вызов на громадном терминале в гостиной сделать оказалось несложно. Ее будто ждали. Не ждали, конечно, просто тот, которого она вызывала был готов ответить в любое время дня и ночи в любом состоянии. Это хорошее качество для мужчины, который пытается завоевать женщину. Жаль только, этот мужчина замучил на пентаграмме родителей этой женщины. Но это уже мелочи. — Кида? Что-то случилось? — на экране был Велитар. В строгой флотской форме адмирала, с золотыми эполетами, даже коса его была заплетена как-то по-другому. Такой далекий и почти родной. Кида ненавидела себя за то, что находила его таким. Поэтому лишь оскалилась в ответ. — Видишь, Велитар, я последовательна. Сказала, что на гонки поеду и ты меня не удержишь, — сделала, — на эти слова он нахмурился, но ничего не сказал, — а теперь я осознала, что делать здесь нечего, и хочу домой, на Зарк. Подбросишь? Или мне тормознуть какой-нибудь вакторианский крейсер? Велитар на это вздохнул и закрыл лицо своими большими руками. Он постоял так немного, а потом взял себя в руки и поинтересовался: — Где ты? — Немчинов меня в «Лингтон» притащил. При упоминании знакомой фамилии лицо Велитара стало еще мрачнее. Но выражение стало таким… будто написано на нем было «я так и знал». — Хорошо. Где он сейчас? Кида пожала плечами. — Понятия не имею. Я выгнала его из своих апартаментов. — Понял, жди. Я сам за тобой приду, — его лицо немного смягчилось. — Ложись пока спать, тебе нужно отдохнуть. Ты ведь прошлой ночью из-за озноба почти не спала, и сомневаюсь, что тебе это удалось в компании Ала. Он заботился о ней, делал это искренне — Кида чувствовала, и внутри нее закипал гнев. Да как он смел это делать после того, что совершил с ее родителями? Как смел он вообще на нее смотреть?! — Хорошо, так и сделаю, — отозвалась она холодно и отключилась. Кида еще немного посидела за терминалом, сжимая столешницу до побелевших костяшек пальцев, до боли и рычания сквозь прикушенные губы, до слез в глазах, а потом резко разжала руки, откинулась на спинку кресла, точно изломанная кукла и прикрыла влажные от слез глаза. Она приказала быть себе сильной. Приказала потерпеть до дома, а там трава не расти. Запрется в особняке, и пусть только попробует кто ее оттуда выцарапать! А сейчас — спать. Для страданий еще будет время, а на данный момент ей нужно собрать все свои силы, чтобы выбраться из подстроенной ловушки и оказаться дома. Кида поднялась и прошла в свою спальню, где располагалась широкая кровать под балдахином. Спать не хотелось, но это не имело значения, — она умела засыпать в любом состоянии. Быть берсерком непросто, быть берсерком — это находиться почти всегда во взвинченном состоянии. Кида давно умела справляться с собой. Правда сны ей всегда приходили странные в таком состоянии. Вот как сейчас… В голове вещают тысячи голосов. Они походят на волны, которые бьются о скалы — то накатывают, разбиваясь в мелкие брызги, которые отдаются эхом и странными отголосками, то наоборот, отступают так далеко, что можно рассмотреть песчаное дно. И тогда все затихало, становилось почти терпимо. Еще были ощущения, которые невозможно описать — запахи, находящиеся в разных плоскостях, вибрации различной степени многомерности, цветные пятна перед глазами, переливающиеся разными красками. Иногда те становились такими нестерпимыми, что хотелось зажмуриться. Только нечем. Из всего знакомого — это небо. Темное, глубокое, бархатное. На нем холодным светом сияют иглами подвижные звезды. Картина звездного неба постоянно меняется, и кажется, что звезды водят хороводы. А еще — близкие голоса. Такие, будто ты слышишь их в голове, как свои мысли. И ощущение, что сердец у тебя много, по меньшей мере, десять. За их биением следить хочется особенно внимательно, хочется отрешиться от всего, и только и слушать, как мерно они выстукиваются, или грохочут, или трепещут, как у пойманной птички. Все такие разные звуки, но все такие знакомые. Самая сладкая музыка на свете… Братья и сестры, — приходит понимание. «У меня нет сестер. Только братья», — тут возражает Кида. Нет, есть. Перечислить их имена на самом деле оказывается легко, что Кида и делает. И там ни Ровэна, ни Кристофа, ни Лукаса. Зато есть созвучный Лукасу Люциан, но от воспоминания о этом имени почему-то становится больно. Снова грохочет, накатывает. Слышен рокот тысяч голосов, звезды опять меняют свой узор, пол и потолок меняются местами, перед глазами бегут какие-то черные полоски, которые означают… да, все значения знакомы. Все знакомо. Падение в небо заканчивается, черные ленты сворачиваются и разворачиваются, и Кида вдруг обретает тело. Ее ноги касаются желтых песков пустыни, которая простирается до горизонта, пустыня эта оранжевая, почти ржавая. И нет здесь ничего, кроме песка — ни кустика, ни травинки. Кида задирает голову и смотрит в небо. Там сияет Венец — десять огромных звезд собрались в круг. И она знает, что у каждой из них есть имя. — Почему мы должны тут сворачиваться? По мне так не мешало бы припугнуть пару-тройку олухов, может быстрее бы за голову взялись… — Каждый раз одно и то же, Эн. Сколько можно говорить, что они слабонервные. — А я нежная. У меня песок в сандалии забивается. Кто-то хмыкает ей на ухо. Кида поворачивает голову, но ничего не видит. В этой пустыне она по-прежнему одна. — Так активируй другой код, нашла проблему. Эн фыркает и говорит, что это ее любимая модель, а другие ей попросту не нравятся, на что получает напутствие «меньше с Хаймэ общаться, он хорошему не научит». Небольшая пауза, а потом сильный голос с едва заметной хрипотцой говорит: — Все на месте? Двинули? За этим голосом слышится такая сила, до которой Киде еще расти и расти. От ее ощущения ее пробирает сладкими мурашками, какой бывает при ласкающем прикосновении к обнаженной коже. Это старший. Он родился первым. — Юл, а можно телепорт? — канючат. — Ну да за что мне это?! Нет, Лер, нельзя. Только ногами. — Ты помнишь, чем закончился прошлый твой портал? — отвечает прохладный, как ручей голос. И ощущение от него такое же. Кида удивленно трясет головой, когда перед глазами встает вдруг дыра в монументальной стене. Воспоминание, — снова получает она подсказку. Камень, где проделана дыра, кажется невероятно твердым, надежным, огнеупорным. Ах да, никакими воздействиями ее тоже не возьмешь, но разве кого-то из них остановит подобная мелочь? Они дырявили пространство, будто оно было сделано из бумаги. Они забирали жизни у целых миров… Благодаря этому они и получили свои имена. — Как же я вас ненавижу! — фыркает Эн. Но это лишь слова, чувства она испытывает к ним прямо противоположные. — Может, помолчим хоть немного? Тут интересное передают, — говорит новый голос, Кида не успевает его распознать, потому что ее будто подхватывает вихрем — все они начинают так быстро переговариваться, что отличить одного от другого почти невозможно. — Ты опять подключился к этой помойке, Ис? Там же правды нет, одни сплетни, кончай ее слушать! — Ну не скажи. Если происходит что-то экстраординарное, тогда можно узнать обо всем во всех подробностях. А там такое… — Ну-ка, ну-ка, повесели нас! — Асурка, которую прочили Королю Ада в запечатление, сбежала от него с каким-то левым демоном. Кида поняла, что смеется. Она понятия не имела, что в этом было такого смешного, но смехом она буквально захлебывалась. — Эль, я с тобой солидарен! Это какой по счету от него ушел? — Двенадцатый. — Бедный Асмодей… — Это кого ты бедным назвала? Я уверен, что это его лап дело. — Ну, будем надеяться, что тринадцатый претендент будет достаточно безрассудным и смелым, чтобы не убояться и захомутать Его Темнейшество. — Дааа, перевелись асуры нынче. — Так после трагедии в Снежном Мире, когда Дочь Западного Генерала умерла, никого достойного и не осталось. Чтобы удержать это чудище, одной условной принадлежности к Верхушке мало. — Это ты Асмодея только что чудищем назвал, Люк? Да ну? Серьезно? А я думал, что наша компания — это главное пугало Скайфола… Кида не привыкла, к такому многоголосью, особенно, когда они начинают говорить одновременно. Она пытается хоть что-то вычленить из их речи хоть что-то, потому что ее не покидает ощущение, что это важно. Но единственное, что она разбирает — это фразу «главное пугало Скайфола». Пробивающие, — вдруг ее будто что-то снова подхватывает и стремительно куда-то несет. Кида пытается вдохнуть, но ее легкие не могли этим дышать. Тогда она делает рывок вверх, из глубин к воздуху. Причем, глубина кажется огромной, а ее легкие горят, тело постепенно слабеет, и вероятность дотянуть казалась никакой. Но Кида упорно боролась, она упорно плыла к поверхности, понимая, что если сейчас не выплывет, то застрянет между сном и явью надолго. Даже не с этим странным многоголосьем — оно осталось позади, в темной-темной глубине, куда никогда не доходит и кроха света — она останется здесь наедине с собой, будто запертая в клетку, будто в ловушке. «Фрэловы ограничители!» — выплывает мысль, отчетливо пахнущая досадой. Кида может точно сказать, что это не ее мысль, но это ее не особо взволновало. Наверное, просто еще не все голоса ее покинули. Впрочем, и думать об этом некогда — нужно было бороться. Бороться за жизнь, плыть вверх. Вверх! И еще! И еще! Ну, давай же! Давай! Здесь уже светло, осталось совсем немного — поверхность близко. Совсем близко. Только нужно держаться. Нужно выплыть. Нужно жить. ДАВАЙ! И Кида вынырнула из глубин. Теперь она дрейфовала на поверхности в полуяви-полусне. Казалось, что проснуться так легко, стоит только пожелать, но она не желала, ведь образы, которые она видела, были занимательными. Ей снился Кэриэн Гальтар, который стоял у окна, задумчиво смотря вдаль, и его запястье обвивала красная лента. «Ты ведь знала, что это, уже давно? — он тронул ее рукой. — Но почему мне не объяснила? Я думал, что Кейт — моя единственная судьба, а оказалось…» Ей снова снился белый ковер, окропленный кровью, в особняке Варлау. Она снова видела остекленевшие глаза Лорейн Варлау, застывшей в неестественной изломанной позе. Ей снился стадион, где проходили гонки. Кида видела, как Габриэль Гальтар приподнимает Кейт подбородок указательным пальцем и что-то говорит. Ей снился белокурый юноша с лицом ангела. От него будто исходил свет. Он смотрел на Киду грустно и говорил: «Я не такой, как вы, Эль. А она такая, и потому никогда меня не полюбит…» Ей снился снег, бесконечный и холодный. По нему от своры огромных собак убегали близнецы. Ей снился Велитар. Она снова спрашивала у него о своих родителях, как надо спрашивала, с Императивом, а он смотрел на нее своими глазами, полными тьмы и говорил: «Да. Я это сделал». Ей снился демон. Он был высок, впечатляюще рогат и нахален. Улыбался самоуверенно и показывал клыки: «Я поставлю на тебя свои печати. Ты будешь моей. Ты жить без меня не сможешь, будешь ходить за мной по пятам, невидимой тенью. И никто тебе не поможет — ни твои братья, ни наш Отец, никто и никогда. Ты будешь моей рабой, я буду делать с тобой все, что мне заблагорассудится…» И Кида даже знала имя этого демона. Это был Король Ада, Асмодей. Ей снилось ее Имянаречение снова. Мама склонилась к ней и испуганно шептала: «Твое имя Лилия. Тебя зовут Лилия, запомнила?» И голос ее дрожал, а Кида не понимала, почему. Ей снился Глеб Йамин, Его Высочество Принц. У него была короткая стрижка и военный мундир. «Велитар, это бред сивой кобылы! Как ты можешь чувствовать ее рождение? Никто не чувствует своих совместимых, а ты такой особенный? Да тебе просто надо проверить свою фантазию, она у тебя совсем с катушек слетела!» Ей снился пепел-с-неба. Ей снилась Кейт, и у нее были глаза убийцы. В ее руке был изогнутый эфер дуори, а сама она покрыта кровью. И эта кровь явно не ей принадлежала. Ей снился Гальтар в Храме. И он выводил в брачной книге свое Имя, поглядывая на Киду. Ей снилось, что она падает в небо. Ей снился ребенок на руках, когда как рядом стояла рыжеволосая шестирукая женщина. «Он не может жить в этом мире. Будет лучше, если ты отдашь его», — говорила она, а Кида отвечала: «Я знаю». Ей снился некто с ярко-медными волосами и синими глазами. Он протягивал ей руку и говорил, что хочет, чтобы она присоединилась к ним. Ей снилось прошлое, настоящее и будущее, все вперемешку, что не различить, где что. Ей снилось теплое дыхание Велитара на затылке. Ей снилось, что она на ощупь находит его руку и сжимает. «Я от тебя никуда не денусь», — улыбался он. Кида обернулась, чтобы посмотреть на его улыбку, а увидела рогатого Асмодея, закричала и проснулась. Все ее тело было покрыто испариной, дыхание срывалось, а сердце колотилось, как бешенное, а над ней мрачной тенью кто-то нависал. Неужели, Асмодей? Кида еще не отошла от сна, а рефлексы сработали раньше, поэтому она ударила первой, выскальзывая из странных объятий и отбегая на приличное расстояние, чтобы добыть что-нибудь более увесистое. Увесистое нашлось — в ее руках, как по команде материализовались ее мечи. Сжав рукоятки, Кида ощутила себя увереннее. — Свет! — крикнул ночной гость, и сразу стало ярко. Кида приготовилась, что ее на мгновение ослепит, поэтому готовилась драться вслепую. — С ума сошла? Это я, психованная! Кида не поверила своим ушам, а потом и глазам своим не поверила. Может, она еще не проснулась? — Гальтар?.. — спросила она. — Нет, старый пердун Эккайя, фрэл тебя подери! — ответил он, зажимая нос. Похоже, Кида ему в очередной раз его разбила. Даже без своей дурной силушки умудрилась. — Ты что здесь делаешь, придурок? — увидев Кэриэна Гальтара, Кида заметно расслабилась, ведь вспомнила, что у него есть слабость лазить в будуары к дамам через окно рано с утра или среди ночи. Конечно, вряд ли он в этот раз через окно пролез, хотя кто его знает. Этот кадр был непредсказуем. — Поговорить пришел. Еле дождался, пока твои церберы разойдутся, а ты тут кричишь, — он схватил с туалетного столика бумажную салфетку и приложил к носу. Он по-прежнему кровоточил, а Кида помогать ему в лечении не собиралась. Сам пришел, сам напугал, сам получил. Поделом. — Мне кошмар приснился. Что мы с тобой женимся. Так ужасно, что я крика не сдержала! — выдала Кида со смешком. В какой-то степени она была рада, что Гальтар явился. Он вытряхнул ее из сновидений и заставил переключиться на себя, а не думать о том, что она увидела. Ей и в реальности впечатлений хватило, думала спрятаться во сне, а там таким догнало. У Киды явно была сейчас черная полоса в жизни. Гальтар на такое только бровь свою точеную поднял, а потом принялся сворачивать из салфеток тампоны и запихивать их в нос. Когда с этим было покончено, он, наконец, смог опустить голову и оглядеть растрепанную Киду с эферами в руках. Снова дернул бровями. — Я, конечно, в курсе, что не люб тебе, что чтобы настолько… Я не думаю, что заслуживаю быть порезанным своим же подарком. Кида вздохнула и отпустила мечи. Они, среагировав на то, что хозяйка успокоилась, растворились в пространстве. Гальтар наблюдал за этим с неподдельным интересом. Удивленное его лицо с точащими из ноздрей бумажными тампонами было настолько выразительным, хоть фотографируй. — И давно это с тобой? — поинтересовался он. — С плена. Они меня спасли. Меня вакторианец снасильничать хотел… — ответила Кида, пожимая плечами. Нет, она не желала сочувствия, говорила сухо и старалась делать это по существу, чтобы Гальтар проникся, понял, что она нервная и перестал к ней в окна лазить без разрешения. — Извини, не хотел напоминать. — Ты сейчас извинился или мне показалось? — съехидничала Кида. Гальтар тут же оскалился. — У тебя галлюцинации. Кида хмыкнула и присела на край кровати. Простыни на ней были смяты и оставались немного влажными после ее кошмаров — это она поняла, когда попыталась их расправить. Впрочем, делала она это не из необходимости, а чтобы чем-то занять руки. Реальность возвращалась. Возвращалась напоминанием о предательстве и о том, что все в ее жизни было ложью. Весь ее мир был построен на инстинктах, которым она отказывалась поддаваться. И вот теперь, когда это все схлынуло, что осталось? Те, кого она считала своими друзьями, ими не были. Мелинда, ой нет, лейтенант Стивен, выполняла свое задание, а Кейт оказалась вздорной девчонкой. Один Гальтар радовал постоянством: как был придурком, так и остался. — Что ты хотел? — спросила Кида. — Про Кейт поговорить? Небось скажешь, что она очень сожалеет о своем поступке и расстроена. Проплакала весь вечер, а я должна извиниться? Кэриэн скрестил руки на груди. Надо же, весь такой тонкий-звонкий, а как руки скрестил, так и мышцы показались. Как и положено местному совершенству. — Не угадала. Я за другим пришел. К тому, что произойдет, я был готов. Кейтлин иногда не видит границ и перебирает, может заиграться, позабыв обо всем. Это со всеми Варлау случается, так что я привык. Ты к этому относилась нормально, пока у тебя была берсерская привязка. Сейчас у тебя ее нет, и ты «прозрела». Кида хмыкнула. — Надо же, а с тобой не все потеряно. Даже и не думала, что ты меня поймешь. Гальтар закатил глаза и принялся выдергивать свои тампоны из носа. Кровь остановилась. Кида помнила еще с того вечера, когда она ему расколотила лицо о штурвал, что у него очень быстрая регенерация. Она и сейчас не заставила себя ждать. — То, что мы друг другу не очень нравимся, не означает, что у меня нет мозгов. — Как дипломатично. — Достаточно дипломатично. Так что Кейт — это теперь только моя проблема. Кида не могла удержаться и не уколоть. Все же у них с Гальтаром была взаимная неприязнь с первого взгляда. Да, с того самого момента, когда он упал на нее на балу. — Не обольщайся, есть еще Себастьян Сайтраун, с которым тебе не тягаться. Гальтар на это только пожал плечами. Возражать он не стал, но и соглашаться тоже — решил остаться себе на уме, что Киду очень сильно устраивало. Или может это у них семейное — смотреть на женщину своей мечты издали, защищать ее и заботиться, а самому жениться на ком-то еще. И Кэриэн отчего-то выбрал Киду. Не иначе, как рехнулся. — Это уже мои проблемы, — заявил он, поджимая губы. — Я с тобой не об этом хотел поговорить. И не смотри на меня так! Я бы давно уже перешел к сути своей проблемы, но ты уводишь разговор в сторону! Теперь очередь Киды было закатывать глаза. Что она и сделала, отказавшись отпускать хоть какие-то комментарии по этому поводу. Лишь попросила систему управления понизить температуру в комнате — что-то ей было жарковато. Но это она списывала на свой отходняк. Ведь еще недавно она мерзла так, что не могла согреться. А тут, видно, «выздоравливает». Да и Императив темным маревом заклубился внутри, стоило Киде о нем подумать — хоть сейчас приказывай, все по струнке встанут. — Я тебя слушаю, — произнесла она. — В общем, дело сложное. Мой дядя — Габриель, знаешь такого? — Наслышана, — кивнула Кида и сделала жест, чтобы он продолжал. Начало казалось многообещающим. — Хорошо. Так вот, он тобой одержим. Понятия не имею, что с ним такое, но в последние дни он точно с катушек слетел. Я не очень понимаю его странные речи, но подобраться к тебе просто так он не может, на семью твою надавить не может, а попытка манипулировать какой-то Мелиндой провалилась. Тогда его взор упал на Кейт. Ты понимаешь, о чем я? — Примерно… — нахмурилась Кида. То, что у старшего Гальтара к ней какие-то счеты, она знала. Причем с прошлой жизни. Вот и не верь в карму. Вроде и переродился, а грешки шлейфом тянутся с других реинкарнаций. — Отлично. Он хочет использовать ее, чтобы тебя достать. — Откуда ты это знаешь? Он тебя что, пригласил к себе в кабинет и поведал свои планы? — спросила она скептически. Кэриэн растянул губы в подобии на улыбку, только веселья в ней не было совсем. — Подслушал. Я еще много всякой ереси наслушался, которую совсем не понял. Про какие-то кровные защиты, веера вероятностей и о каком-то Скайфоле. Мне кажется, что он сошел с ума, и с этим надо что-то делать. Я решу эту проблему, Кида, обещаю, но сейчас мне нужно защитить Кейт. И лучшая защита будет в том, если вы разойдетесь в разные стороны. И если учесть, как у тебя все получилось, то тебе даже притворяться не придется. «А у Габриеля и Немчинова, оказывается, одна сказочка. Уже похоже не на бред одного, а на тайный культ стукнутых на голову», — подумала Кида. Оглянулась в поисках графина с водой и направилась к стакану — в горле пересохло что-то. — То есть ты хочешь, чтобы наши с Кейт пути разошлись? — Да, и желательно заявить это прилюдно. Сделаешь? А я в ответ обещаю разобраться с Габриелем. «Если вспомнить, что я слышала о нынешней Доминанте, то силенок не хватит. Но должником сделать можно. Кто знает, какая мне помощь понадобится с этим одержимым», — подумала Кида, добравшись до воды, и глотнула прохладной жидкости из стакана. Это было настоящим блаженством. Фрэл, она же делала температуру ниже, почему все еще жарко? — Хорошо, договорились. Гальтар с облегчением вздохнул и направился к выходу. Путь его пролегал мимо Киды. Он остановился рядом и, глядя на нее, сказал: — И мой тебе совет — улетай отсюда. Как можно быстрее и подальше от моего сумасшедшего дядюшки. Он двинулся на всю голову. Кида в ответ хмыкнула, прямо глядя в глаза. Можно подумать, она этого не знала! Не только у него в этой комнате есть мозги! — Какой ты непостоянный! То вначале лети за Кейт и защити ее от всего, а теперь улетай, — поддела она. Кэриэн на это только пожал плечами, скользнул взглядом по лицу Киды, заметил испарину, расширенные зрачки и закушенную губу, и выругался. Она глянула на него непонимающе. — Кида, второй раз на те же грабли! Тебе что не дали подавители? Брови Киды, по мере понимания, поползли вверх, а потом она почувствовала странную, жаркую волну, исходящую от Кэриэна. И в собственной коже сразу стало тесно. — Фильтры! — выкрикнула она, но было уже поздно. Этот гребанный ядовитый Гальтар! Как она могла забыть, что тело элиа считает, что секс с этим засранцем — это лучшее, что может с ним случиться?