По стандарту

— Я, кажется, тебе уже говорил, зависть — плохое чувство, — произносит знакомый бархатный тембр где-то совсем рядом. Хайзаки проиграл. Проиграл Кисе Рёте, этому самонадеянному красавчику. А потом ещё и от Дайки прилетело, хотя и было за что. Но даже понимание всего этого не остужало горячую кровь, кипящую в жилах. Парк, небольшой типичный детский парк, не так давно построенный возле спорткомплекса. Брюнет сидит на небольшой скамье, выкрашенной во все цвета радуги, и понемногу осознаёт собственную ебанутость. Глаза Шого спокойно прикрыты, но это не значит, что он не сорвётся сейчас и не разнесёт всё к чертям. Он пытается сдерживаться. Но от одного знакомого голоса всё тело бросает в дрожь, и не понятно, что это ещё за дрожь. — В пизду иди, — наконец форвард открывает глаза и видит прямо напротив себя Ниджимуру, и в голосе всё же проскальзывает раздражение, но он пытается держать себя в руках. Ведь он всё ещё помнит, как капитан приводил его на тренировку, не оставлял и живого места на его теле. — Мог бы и поласковее быть со своим бывшим капитаном, — протягивает с улыбкой, но всё же серьёзно, Ниджимура и подходит чуть ближе. — Стоп. А что это у тебя на голове? — такой серьёзный и сдержанный Шузо сейчас чуть ли не согнулся пополам, пытаясь сдержать смех, но это у него получалось не очень хорошо. Точнее, совсем не получалось. — Блять, это дреды, уебок! — кричит Хайзаки, не сдерживаясь, и всё же краснеет. До этого ему, конечно, встречались люди, которые интересовались, что это такое, но интересовались они более тактично, ибо знали, чем это может грозить. А Ниджимура знал, но не боялся и продолжал смеяться. — Всё, ладно, извини, — поднял руки в извинительном жесте брюнет, смахивая выступившие на глазах слёзы. — Просто у тебя были такие мягкие, красивые волосы, а сейчас… — Шузо даже не поленился и разочарованно вздохнул. — Это вообще не твоё дело, ублюдок. Зачем пришёл? — спрашивает уже более или менее спокойно шестой номер Фукуда Сого, так и не переодевшись после игры. — Ну, мне тут один маленький император позвонил и сказал, что мой бывший подчинённый обижает его пешек. Вот и пришлось приехать, — говорит всё в той же печально-театральной манере Ниджимура. — Пиздец ему, — только и говорит Шого, встаёт, берёт свою спортивную сумку и собирается уже пойти домой, чтобы прилично напиться и неприлично потрахаться с какой-нибудь очередной шлюхой. Но тяжёлая рука его бывшего капитана, лежащая на его плече, говорила, что его планам не суждено будет сбыться, по крайней мере, сегодня. — Ну же, Шого-кун, мы ведь ещё не закончили, — говорит с обманчиво доброй улыбкой Шузо и с силой разворачивает парня к себе лицом. Слова сами по себе растворились в воздухе, как только Ниджимура удачно попал кулаком в солнечное сплетение. Одним движением выбить из лёгких весь воздух и опустить Шого на колени. Потом ещё пару раз зарядить коленом в лицо и оставить валятся того почти в бессознательном состоянии. Так бы и сделал Ниджимура, будь они в средней школе, но сейчас что-то не так, и Хайзаки это чувствует. Присев на корточки возле Шого, Ниджимура приподнял его за волосы так, чтобы было видно лицо, и ухмыльнулся. — Бросай баскетбол. «Бросить баскетбол? Мне? Серьёзно? Чёрт, это даже не смешно! — думает Хайзаки, сплёвывая кровь на асфальт. — Не пойти бы ему куда подальше со своими грёбаными нотациями? Хотя, почему бы и нет? Особых причин, почему я играю в баскетбол, нет. Просто, либо ты выигрываешь, либо ты проигрываешь. И это жестоко.» — Знаешь, тебе и правда лучше бросить баскетбол. Извини, что не понял это ещё в средней школе. Если бы я тогда не таскал тебя на тренировки, ты бы ушёл ещё тогда и не доставлял бы сейчас кучу проблем. Извини, — говорит немного разочарованно, с сожалением Шузо, внимательно следя за реакцией лёгкого форварда. — Баскетбольная команда академии «Фукуда Сого» даже очень неплоха. У них хороший капитан, да и играют они слажено, но ты портишь весь настрой команды. Им было бы лучше без тебя. — А ты прав, — ещё немного подумав, говорит Хайзаки с какой-то уж больно безнадёжной улыбкой на лице. В голове его всё ещё проносятся слова бывшего капитана «…лучше без тебя». Он знает это, прекрасно знает. Ему все это говорят, начиная с младшей школы или даже, возможно, раньше. У него никогда раньше не было друзей, настоящих, что бы помогли ему после какой-нибудь очередной разборки. Если вспомнить, то даже банда, которой он раньше управлял, говорила нечто похожее за его спиной. Помнится, его мать тоже сказала это, когда уходила. Все это говорят. Рука Ниджимуры становится удивительно лёгкой, Хайзаки встаёт, медленно, но встаёт, убирая руку Шузо с его дред. Подбирает сумку и направляется к выходу из парка, услышав только ледяной голос: — Найди себе что-то более подходящее… *** Высветленные волосы небрежно спадают на плечи. В зубах зажата очередная сигарета. Пиджак валяется где-то в стороне, рубашка расстёгнута, штаны вместе с трусами валяются примерно там же, где и пиджак. — Интересно, почему я тебя раньше не видел? — спрашивает с неприятной до одури улыбкой парень, оперевшись спиной о дверь на крыше. — Я думаю, ты меня знаешь. Хайзаки Шого, — говорит бывший баскетболист с ухмылкой, позволяя не спеша трахать себя. Не очень глубокие толчки, руки ласкающие его тело, это, несомненно, приятно, но всё же. — Что? Ты Хайзаки? — удивляется парень, а потом на его лице расцветает хищная ухмылка. — Я помню, как в средней школе ты избил меня и мою банду. Кто бы мог подумать, что великий Хайзаки Шого превратиться в такую развратную шлюху? — Не поверишь, сам не знаю как. *** Отец Ниджимуры шёл на поправку, он быстро восстанавливался. И через полгода он мог вместе с семьёй вернутся в Японию. Но мать Шузо была против, так как очень беспокоилась за мужа и не желала возвращаться. Но отец уж очень хотел, чтобы его сын, Шузо, поступил в один престижный университет, который находился в Японии. Поэтому, недолго думая, всей семьёй они решили, что Шузо вернётся в Японию, как только доучится в старшей школе. Но Ниджимура не вытерпел, ему уж очень хотелось посмотреть матчи Зимнего кубка, ведь он точно знал, что там соберутся его бывшие товарищи. Да ещё и Акаши позвонил, рассказать, что да как, не однозначно намекнув на то, чтобы он по прибытию в Японии выбил дурь из одного очень надоедливого и неспокойного кохая. Зимний кубок кончился. Победила старшая школа Сейрин. И Ниджимура вернулся обратно в штаты. Время пролетело быстро, он только и делал, что занимался подготовкой к экзаменам. Шузо был умён, так что сдал он всё без проблем. Весной, попрощавшись с семьёй, он вернулся в Японию. И первым делом он хотел встретиться со своей бывшей командой Тейко. В том числе и с Хайзаки, ведь в прошлый раз ему показалось, что Шого всё понял и хоть чуть-чуть изменился. Но на встречи его не было. Никто ничего не знал. Разумеется, кроме Акаши. Акаши Сейджуро знает всё. Даже то, чего не знает, он всё равно знает. И он весьма лаконично объяснил, что теперь говорят о Хайзаки. Выяснять, правда это или нет, у Сейджуро не было никакого желания, да и времени. У обычно спокойного и сверхсобранного Ниджимуры, кажется, глаза на лоб полезли. Он, конечно, знал, что Хайзаки ещё тот ублюдок, но он никогда не думал, что Шого опуститься до того. Тактично выяснив у Акаши, где живёт Хайзака, Шузо направился туда. Через пятнадцать минут он был уже возле дома Шого, но, к его удивлению, дверь ему никто не открыл. Решив дождаться парня во что бы то ни стало, бывший капитан поудобней устроился возле двери и прикрыл глаза. Долго ждать не пришлось. Недалеко послышались очень громкие голоса, смех и, кажется, голос Хайзаки. Как только толпа подошла уже к самому дому, Шузо открылась не самая приятная картина. Шого, весь потрёпанный, полураздетый, в хлам пьяный, и ещё с ним было человек пять, которые говорили о том, как печально, что их спалили в школе, и о каком-то продолжении дома у парня. — А это кто? — пьяным голосом поинтересовался смуглый парень, докуривая сигарету. — Это… — прищурился Хайзаки, было уже достаточно поздно, да и свет фонаря падал как раз в противоположную от гостя сторону. — А хуй его знает. — Хайзаки, — строго сказал экс-капитан Тейко, и не понятно по его тону: спокоен ли он или хочет кого-то убить. — О, Ниджимура-семпай. Извини, в групповуху больше не берём, — отвечает Шого с дурацкой полуулыбкой на губах и идёт прямо к двери. И снова смех, противный, раздражающий смех. Остальные тоже следует за Хайзаки, по пути раздеваясь. У Ниджимуры терпение будет куда больше, чем у «Железного сердца» Киёши Теппей, но всё имеет свойство заканчиваться. Как только бывший форвард открыл дверь, Шузо грубо схватил парня за руку, затащил в дом и запер её изнутри. На улице послышались возмущённые крики, мат и угрозы. А Хайзаки, еле стоя на ногах, оперся о стену и потихоньку съехал вниз. От одного вида бывшего товарища Ниджимуру просто бросало в ярость. Хотелось наорать, избить ещё больше, спросить «почему», узнать, куда делся настоящий Хайзаки, а не этот жалкий парень, что уже почти лежит на полу. Быстро подхватив парня за пепельные волосы, Шузо тащит его в туалет, чтобы тот хорошо проблевался. Но тело Хайзаки всё ещё оставалось упёртым, оно в упор не хотело отдавать огромное количество алкоголя. Пришлось ударить и ткнуть лицом в унитаз. Получилось. Следующим пунктом была ванна. Ниджимура правда думал, что не выдержит и убьёт этого ублюдка. Все сюрпризы начались после того, как Шузо стянул потёртые джинсы, мало того, что под ними не оказалось трусов, так из дырки Хайзаки ещё вытекала белёсая сперма. Невзначай вспомнив, что когда Шого блевал, основная масса была примерно такого же цвета, Шузо чуть не утопил бедного парня в ванне. Холодный душ определённо пошёл Хайзаки на пользу. Он протрезвел, но всё ещё был не в себе. Дотащив бывшего напарника до спальни, где царил просто ужасный бардак, Ниджимура кинул его на кровать, отправившись на поиски аптечки. Пока экс-капитан искал аптечку, он нашёл ещё много чего интересного в комнате Шого. Например, две пачки презервативов, вибратор, фаллос, целую кучу гандонов, шприцов и какую-то траву. Долго думать не пришлось, что это, поэтому быстро сообразив и найдя зажигалку с пепельницей, Ниджумура сжёг проклятый пакетик. Всё-таки найдя аптечку и вернувшись к уже более или менее адекватному парню, Шузо начал обрабатывать и перебинтовывать раны. — Зачем ты здесь? — тихий, хриплый голос, вообще не похожий на голос Хайзаки. Ниджимура не знал, что ответить. И правда ведь, зачем он здесь? Шого ему не друг, Шого ему вообще никто. — Трахнуть хочешь? — тонкие искусанные губы расплываются в улыбке, и он приближается к бывшему капитану, смотря прямо в глаза и выдыхая в губы. — Зачем? — наконец Шузо удаётся собрать все свои мысли и превратить их в одну. — Не знаю, просто, от скуки. Скучно ему стало! От скуки, видите ли, делать больше нечего, как трахаться со всеми и колоться. Ниджумура просто в ярости, он не понимает, почему. — Знаешь, как ты и советовал, я бросил баскетбол, и, как ты и говорил, нашёл себе новое занятие. И знаешь, я рад. Оно куда приятнее баскетбола, — с неким мазохистским наслаждением протягивает Хайзаки, наслаждаясь реакцией Шузо. Ниджимура не то, чтобы в шоке, он, скорее, в гневе. Это правда, он говорил Хайзаки бросить баскетбол, но тогда он хотел услышать от бывшего кохая, что он будет играть, ему назло будет играть, что не бросит баскетбол просто так. Но этого не произошло, и тогда Шузо решил, что Хайзаки найдёт себе какое-нибудь занятие, которое больше бы подошло ему. Даже то самое кэндо идеально подошло бы Хайзаки. И со спокойным сердцем Шузо вернулся в Америку. — Сука… — почти рычит Ниджимура, осознавая, что сам и виноват в том, что именно по его вине Шого стал таким. Если бы он только не сказал ему всего того, что сказал, Хайзаки бы продолжил играть в баскетбол, напарники бы считали его тираном, но они бы выигрывали, Хайзаки бы так же носил дреды, клеил девчонок и всё было бы как прежде. — Давай же, ты ведь хочешь, трахни меня! — истерично кричит с дикой улыбкой на лице Хайзаки, грубо припадая к губам Ниджимуры, раскрывая губы экс-капитана и проникая в рот языком. Шузо не выдержал. Он никогда не воспринимал своего кохая, как девушку. Более того, он даже никогда не думал, что будет заниматься с Шого чем-то, кроме баскетбола. Никогда. Но теперь, узнав, что его кто-то трогал, целовал, что, блять, в конце концов, кто-то трахал его собственность, Ниджимура, кажется, осознал, что это было за чувство. Простая банальная ревность. Развратно раздвинуть ноги, как последней шлюхи, закинуть их к себе на плечи и без подготовки войти на всю длину. Грубо протолкнуть язык в рот Хайзаки и быстро трахать его языком, так, чтобы парень начала задыхаться и захлёбываться в собственных стонах. Руки Шого давно покоились на спине экс-капитан, иногда оставляя кровавые царапины от чересчур сильных и болезненных толчков. Сменив позу ещё несколько раз, до Хайзаки, кажется, только сейчас дошло, с кем он трахается. И он засмеялся. Истерично-громко засмеялся. Вспоминая, каким гордым он был в средней школе, не одной пизде не давал пройти мимо. А теперь его, как самую настоящую шлюху, натягивает его бывший капитан. Эта ситуация почему-то невероятно рассмешила Шого, и он продолжал смеяться, осознавая, каким уебком он стал, позволяя трахать себя разным гандонам. Немного успокоившись, он всё же посмотрел на лицо Ниджимуры. Брови всё так же нахмурены, глаза гневно прищурены, а нижнюю губу всё так же, как и в Тейко, прикусывает, когда раздражён. Небось, представляет какую-нибудь бабенцию, стройную, с пятым размером груди, длинными шёлковыми волосами и охуенными бёдрами, чтобы детишек удобнее было рожать. И от этих мыслей становится так невыносимо смешно, что бывший форвард снова начинает смеяться, громко, отчаянно, со слезами на глазах. Он никогда не думал, что будет трахаться с Ниджимурой. Он вообще никогда не думал, что будет трахаться с парнем, но, как оказалось, и не с одним. Всегда спокойный, сверхсобранный, красивый, аккуратный, добрый, сильный… Одним словом, идеальный Ниджимура Шузо. Несколько раз Шого потерял сознание, но каждый раз его возвращали в сознания грубые толчки, вместе с пощёчиной, опалявшей ещё какое-то время щёку, либо больные удары в живот или спину. Хайзаки не помнил, сколько это длилось. Час? Два? Три? Он потерялся во времени. Тело и так ломило, а от сильных ударов лучше не становилось. До Шого только тогда дошло, что уже утро, когда за окном начало вставать солнце и неприятно светить в глаза. — А теперь слушай, Хайзаки. Ты - мой. И только попробуй что-нибудь подобное вытворить — убью. — У Ниджимуры сел голос, но в нём всё равно слышалась угроза. — Да пошёл ты, гандон… — последнее, что говорит Шого, уже почти ничего не ощущая, ни боли, ни наслаждения, от которого он так драл горло пару часов назад. Ничего. *** — Собирайся, — серьёзный голос бывшего капитана больно отдаётся в голове, на что Хайзаки только противно морщится и тянет одеяла. — Ты проспал весь день, давай быстрее. — Отвали, дай поспать. И никуда я не пойду, тем более с таким придурком, как ты. — Да ну? — Шузо не верил, ни на йоту не верил. — Ну да! Вали уже! — Хайзаки начало раздражать присутствие нежеланного гостя в его скромной обители. Вторгся без приглашения, чуть не утопил, потом чуть с обезболивающим не переборщил, и, в конце концов, тупо нагнул и трахнул. — Хорошо, тогда я вот эти деньги заберу себе. — Шого не видит лица бывшего капитана, но он точно знает, про какие деньги идёт речь. — Не смей! — кричит Хайзаки, быстро вставая с кровати, мгновенно ощущая боль в пояснице, и чуть ли не падает на пол. — Что же ты так резко встаёшь? Ты много накопил… Интересно, на что же ты хотел их потратит? — наигранно удивляется бывший капитан, считая деньги и лицезрея оперевшегося о стену друга. — Шлюха? Трава? Машина? Честно, я даже не знаю, у тебя всё есть. — Чтобы твой ебальник в штатах в асфальт въебать! — О, так на меня. Я польщён. — Шузо улыбается, так не добро, до дрожи во всём теле. Глаза с азартом разглядывают обнажённое тело, приятно натыкаясь на собственные отметины с небольшими кровавыми подтёками. — Сука! — Хайзаки понимает, что ляпнул лишнее, и что Ниджимура теперь будет постоянно ему об этом напоминать. Но это правда. Неосознанно он копил деньги, что бы смотаться в Америку и набить этому ублюдку морду за то, что кинул его. — Вообще, вали отсюда, и чем быстрее, тем лучше. — Не думал, что тебя так смущает моё присутствие, — сарказм, проснувшийся в Шузо, только ещё сильнее раздражал хозяина дома. Его вообще всё раздражало. Этот чёртов дом, чёртова обстановка, чёртова ситуация, в которую он угодил, и, наконец, этот чёртов Ниджимура, который во всём этом дерьме виноват. — Поторопись, мне ещё на подработку сегодня идти. — Вот и вали на свою ебаную подработку, а меня оставь в покое! — И почему ты такой грубый? Я недавно видел Кисе, он стал таким красивым, добрым, милым, не то, что ты… — Шузо провоцировал, открыто провоцировал. — Ну, так и идти к Рёте, зачем сюда припёрся?! — терпение — это то, чем Шого никогда не отличался. У него вообще не было терпения, он был взрывным. Постоянно лез в драки, орал, воровал то, что дорого другим. Именно такой настоящий Хайзаки Шого. — Ладно, мы как раз собирались с ним встретиться сегодня вечером в той кафешке, недалеко от средней школы. — Последние слова Ниджимура практически пропел, насколько это можно представить. Он развернулся среди гор непроходимого мусора, открыл дверь и с совершенно невозмутимым видом покинул квартиру. *** — Какого хера ты тут сидишь и развлекаешься? — кричит Хайзаки не своим голосом, врываясь в кафе. Честно, он не собирался идти в это самое кафе, просто он случайно проходил мимо кафе, расположенное чуть ли не через двадцать станций метро от его дома. С. Л.У.Ч.А.Й.Н.О. — О, Хайзаки-кун, давно не виделись! — радостно щебечет Кисе, с невероятно доброй и светлой улыбкой рассматривая старого соперника. — Так ты пришёл, зачем пожаловал? — Шузо спокоен, даже чересчур. Хотя, он ведь специально сказал место и время, когда он соберется встретиться с Рётой. Сидит себе, пьёт крепкий горячий кофе с ублюдочной полуулыбкой на губах. — Слышь, Рёта! Какого хера! Нахуя вообще было… — Шого, кажется, совсем озверел, схватил за грудки бедного блондина и смотрит с яростью в ничего не понимающие медовые глаза модели. — Что «нахуя вообще было»? — на плечо Хайзаки вдруг тяжело опустилась рука, а в голосе послышалась знакомая угроза. — Чёрт, Ниджимура! — выругался бывший баскетболист, стряхивая руку со своего плеча и оборачиваясь. — Отъебись, Аомине! — презрительно выплюнул Хайзаки и, напоследок кинув полный злобы взгляд на бывшего капитана, направился к выходу из кафе. — И что это было? — недовольно спросил Кисе, поправляя одежду, и обратно присаживаясь, вопросительно смотря на Шузо. Ниджимура ничего не ответил, только хмыкнул и, положив деньги за кофе, вышел следом из кафе, оставив в полном недоумении двух парней. — Знаешь, это было довольно-таки мило, — Ниджимура улыбается, догнав Шого и забросив одну руку ему на плечо. — Кто бы мог подумать, что ты такой ревнивый. — Отвали! — краснеет Хайзаки, пытаясь сбросить тяжёлую руку. — Ну, давай же, признай это, и скажи, — тянет Шузо, заглядывая в глаза любовнику. — Это просто, всего-то три жалких слова. — Отъебись от меня!