Такая вот история - 2

Nickelback - Far away - Я просто подумал... - какая-то волна сентиментальности накрыла меня с головой, - я подумал, что нельзя это так просто отпускать. Взгляд Марка был направлен в костер, но смотрел он куда-то глубже, совсем сквозь него. Не знаю, стоило ли мне здесь находиться. Нарушать чью-то чужую идиллию, единение с природой. Не знаю, хотел ли Марк меня видеть. Не опоздал ли я? Не потешил ли обоих напрасной надеждой, которой не суждено сбыться? Быть может, все-таки ничего не получится, а я беру да раздираю успевшие чуть затянуться ранки. Нееет… "Ранка" - это слишком слабо сказано. У меня после всего, что было, живого места на душе не осталось, а где-то внутри всего этого был Марк, и мне приходилось сдирать с себя заживо кожу, чтобы вытащить его оттуда. В этот раз не выдержал я, не смог. Все слабее и слабее делает человека жизнь. Деревяшки в костре приятно потрескивали, в воздухе пахло сосновыми шишками, а до слуха доносилось редкое щебетанье птиц. Небо, совсем темное, олицетворяло то, до чего мы докатились друг без друга. Ни света, ни звезд, ни тепла. Ни Луны, до которой можно дотянуться руками. Кто мы сейчас? Судя по полудохлому виду, пустым глазам и подкашивающимся коленкам, едва держащим туловище в вертикальном положении, до особей человеческого вида не дотягиваем. Куда несет нас так стремительно друг от друга? И кто оставляет невидимую леску, не позволяющую порвать навсегда? Сколько не бейся ты. Сколько не барахтайся - кто-то смотрит сверху и смеется, наматывая ее на руку, тем самым сокращая расстояние до тех пор, пока мы совсем не стукнемся лбами. И легче все уже простить, послать к черту и расстелиться волчьей шкурой под ногами, только бы не оторвали снова. Только бы простили. И рядом быть позволили. Осуждаешь вот так людей, обвиняешь в отсутствии гордости, а когда самого ломает... - А как можно, Макс? - он устал, и это было видно. Не знаю только, от меня или от моего отсутствия. - Что ты от меня хочешь? - Честно тебе сказать? Не знаю. Марк горько улыбнулся и приложился к пиву, всем своим видом говоря "Ну, вот, так я и знал". - Мне просто плохо, Марк. Без тебя плохо, понимаешь? - сказать это было тяжело, мой голос почти опустился до шепота. - Плохо? - съязвил он, оторвавшись от бутылки. - Наверное, спать не мог от тоски? - Макс, твою мать, вставай! - А?! - я вскинулся и открыл глаза, почувствовав резкую боль в колене. Перепуганный Никита висел надо мной и тряс за плечи. Я вытер со лба пот, а потом ненавязчивым движением отстранил его и перевернулся набок. - Макс? Макс, блин! - Ну, че? - Надо в больницу, наверное. Тебя уже третий день во сне швыряет. - Все нормально у меня. Кошмары, дело обычное. - И имя опять это, - устало известил Никита. - Не хочу знать, какое. Спать давай. Я сел на землю и сунул в огонь сухую ветку, лежавшую рядом. Где-то недалеко ухнул филин. Над ухом прозвенел комар. Я некстати вспомнил о том, какие лютые в таких местах насекомые. Сожрут же, не пожалеют. - Я, выходит, был прав, - сказал я, скривив губы в усмешке; Марк непременно должен был заценить мое эпичное выражение лица, освещаемое пламенем костра. - Ты мне лгал все-таки, значит. - Не лгал. Это ты мне какую-то херню выдал в порыве гнева, - он мгновенно понял, о чем речь. - Во как считаешь... - Да. И сейчас тоже хрен знает, что плетете. Все решили ведь уже. Все понятно. - Все? Зачем тогда он меня сюда приволок? - Силком прям приволок-то? - Как сказать. Не совсем. Я сидел на кухне и размеренно потягивал свое пиво. Никита, расположившись напротив, гипнотизировал меня взглядом. В клетке пищали маленькие попугайчики, которых я уговорил его завести. Хоть не скучно будет. - Точно решил? - он понял, что молча меня не пробить. - Давно же. О чем тут говорить? Действительно, о чем? Экзаменационный период закончен, на дворе вечер, плавно переходящий в ночь, в рюкзаке диплом, да билет на поезд до родного дома. Мать предупредил. Все в курсе. Все, кто надо. Одного никого не бросаю. Мать с отцом, Марк с Серегой, Никита с попугайчиками. Впереди новая жизнь, все плохое, болезненное и глупое позади, ну, или почти позади. По крайней мере, смел я на это надеяться. Никита вернул меня в реальность. - На тебе лица нет. Не жрешь почти ничего. Бледный. Худой. Убитый. - Да какое имеет значение? - Я пытался... Макс, если ты не заметил, я пытался тут тебе помогать. Заметил. Кормил чуть ли не с ложечки. Спать гнал перед экзаменами. По ночам будил, если накрывало во сне. Развлечения придумывал. Приставку игровую для меня купил. И птиц даже. Увы. Не помогало. Я хотел скорее все закончить. Либо его вернуть. Одно из двух, и пока мой внутренний мудак не решился на второе, нужно было что-то делать. - Может, все-таки, останешься? Он обнадеживающе на меня смотрел. Я покачал головой и встал со своего места. - Ты куда, Макс? Какой магазин, я ж пива тебе притащил, как ты просил? - Сигареты забыл, - улыбнулся я. - Быстро, не переживай. - Рюкзак? - Деньги там. Так как квартира находилась на краю города, даже большие супермаркеты здесь не особо кишели народом. Один из них находился совсем близко, к нему я и завернул. У входа стоял черный байк, ну и что? Мало в Москве черных байков, что ли? И все же у самой двери я обернулся на ходу в надежде убедиться, что мое внутреннее чувство меня обманывает, и зря так внезапно заболело что-то слева в груди. Обернулся и тут же врезался во что-то большое и теплое, отскочив сразу же рефлекторно на пару шагов назад. "Большое и теплое" подало голос. - Ебушки-воробушки, а господь-то нас пока не покинул. Пиздец. Приехали. Не обмануло мое шестое. Я пропустил мимо ушей и решил продолжить путь внутрь магазина, тем более, что оставалось совсем чуть-чуть. Но передо мной возникло препятствие в виде огромной руки, перегородившей вход в супермаркет. - Стоять. Ты мне и нужен, хороший мой. Я непонимающе посмотрел ему в глаза. На меня пялились, как на последнюю надежду человечества. Тон голоса с этим не расходился. Внутри снова екнуло. - С Марком что-то? - Что-то, - согласился Серега. - Не могу привести его в чувство. Понятия не имею, что там у тебя на уме, но внешне ты такой же красавец, веришь? - Нет, - мне захотелось ему врезать. - Как приводил, так и дальше старайся. Если долго мучиться, знаешь ли... - Знаю. Но не работает, - перебил меня он. - Пытается сделать вид, героя из себя строит. Но я же все вижу. А больше способов у меня не осталось. Я молча стоял и слушал, и, по мере этого, тот внутренний мудак, которого я боялся, над благоразумием брал вверх. - Если бы я видел, что тебе похер, даже здороваться не стал бы. Макс. Еще по последнему шансу, иначе всю жизнь жалеть будете, бля! Он сел на байк, и кивком пригласил присоединиться. Ну, что за урод такой, я по всем приличиям должен при встрече на него с кулаками бросаться, так нет, как, сукин сын, рот откроет, так все. Агрессии как не бывало. Вдруг все сразу по полочкам, и себя винишь, что раньше не понимал. Мудак победно уселся на Макса верхом, я же пристроился за Серегиной спиной, и, в который раз послав все нахер, мы помчались к своим старым болячкам. Спонтанность рулит. Похуизм зашкаливает. Билет к черту. Телефоном я так и не обзавелся, поэтому предупредить Никиту возможности нет. Никто не знает, куда я еду, да я и сам не знаю, блять. Так нельзя. Так неправильно. Нормальные люди так не делают. Нормальные... Да кто, к черту, хоть раз мог подумать, что я нормальный?! - Больной ты, - заключил Марк. - Зачем опять тебе, сука, надо было жизнь мне портить? - Я просто решил дать тебе еще один шанс... - Шанс, блять?! Мне?! В меня полетела недопитая бутылка, от которой я еле успел увернуться. Просвистела где-то рядом, красиво роняя брызги на сухую землю. Марк стоял на взводе, сжав руки в кулаки и злобно сверкая глазами в мою сторону. - Шанс ты мне, значит, решил дать, - он медленно начал движение в мою сторону. Я попятился, подчиняясь какому-то непонятному инстинкту. - Марк, я пошутил, - поднял я в воздух руки, в знак примирения. - Нам шанс дать, нам обоим. Я остановился, он приблизился вплотную. Ощутив его горячее дыхание, я почему-то приготовился принять удар. Но Марк только с силой пнул ветку, лежащую под ногами, и, ругнувшись, развернулся ко мне спиной. - О'кей, Макс. Давай поговорим, - выдавил из себя он, вернувшись на прежнее свое место напротив. Ну, вот. Все, чего хотел. На блюдечке. Передо мной. И теперь че? Целью было уломать его на разговор, а вот что делать дальше, я себе как-то не представлял. - Чего молчишь? - злорадно поинтересовался он. - Говори. Мы же с тобой умеем это делать. На языке вертелось что-то типа: "Ты, блять, урод конченый, ничего не понимаешь, сука, а я ведь к тебе со всей душой, скотина гребаная, ну и пошел ты нахер, тварь!". Ну, как мы и вправду с ним умели. Но я пока помнил, что ни чем хорошим это не заканчивалось. Надо искать другой подход к принцессе моей мягкосердечной. Как назло, в голову ничего шедеврального не шло. Чего теперь? Своими словами придется как-то. - Я не хочу без тебя, Марк. Не могу. - Не мо-гу, - повторил он, растягивая гласные, и снова направив взгляд куда-то в пустоту. – Что, правда? - Так ты мне не веришь, что ли? – мой энтузиазм начал остывать. Марк не подавал признаков жизни. А потом сел на землю, вытянув одну ногу перед собой, а другую согнув в колене и обхватив руками. И, наконец, удостоил меня ответом. - Ты думаешь, приехал, и все? Все так просто вернуть? Забыть? Думал, приедешь, и я к тебе ноги целовать полезу? Так я еще и виноват теперь, сука. Слов не могу найти подходящих. - Марк? Все нормально с тобой? Я приехал, да, я второй раз уже приезжаю, зарекавшись причем никогда этого не делать. Не для того, чтобы ты мне в ноги падал. Не из-за слов Сереги. Не потому, что я тебе нужен, в чем я уже сомневаюсь. А потому, что ты нужен мне. Просто нужен, слышишь? Я смогу сегодня до тебя достучаться? И то, что я говорил тебе - правда. Повторять не собираюсь, потому что ничего не изменилось. Хоть я и пытался. Не получилось. Большей потери, чем ты, в моей жизни не было. Поэтому, наверное. Короче, - я поднял с земли камешек и запульнул его куда-то в сторону леса. – Не хочешь - не верь. Я и так уже тут слов наговорил, которые моему нутру не присущи. И не могу представить, что нужно сделать для того, чтобы мы снова были… Чтобы были. - Да не повторяй ничего, пожалуйста. Просто расскажи. Я знать хотя бы должен, где ты был все это время. С кем. И какими способами ты пытался. - Как сдал? Чего замученный такой? – спросил он у меня с порога, едва открыв дверь. - На «хорошо» сдал, - буркнул я в ответ и проскользнул в дом. Последний экзамен. Никита мне даже стол праздничный накрыл. Курица там запеченная, салаты, все дела. Я поковырялся немного, да и пошел в комнату. Завалился на кровать, поцеловавшись со стенкой. Ничего праздничного я в своем дипломе не видел. Это значило, что нужно уезжать. Марк не объявился. Никита пытался отговорить. Мама поддержала. Наверное, решила, что лучше там с бабушкой, чем здесь непонятно с кем. Я лежал и думал, завтра идти за билетом или сегодня. Никита подошел и присел на кровать. - Макс? - М? – нехотя откликнулся я. - Никак, да? - Насчет? - Ты знаешь. - Ты тоже. Он аккуратно лег рядом и положил голову на мое плечо. Я не пошевелился. - Привык я к тебе, - прошептал он. – Скучать буду. Сильно. А я вот вряд ли, Никит. Ответить тебе не смогу, поэтому просто развернусь лицом и сделаю все, как надо. И прости меня, пожалуйста, что все твои старания зря. - Вот оно как. - Так. Я не хочу спрашивать, как было с Серегой. Что-то еще интересует? Или, может, приоткроешь для меня немного свою душу, наконец? Я встал, обошел костер и сел рядом с Марком, сбоку, не слишком нарушая личное пространство. Ему было сложно, как и мне. Я это понял, когда он потянулся ко мне за поцелуем. Я поднес к его лицу руку, провел пальцами по щеке. Как же я соскучился… В этом освещении очертания родного мне человека выглядели таинственными и магическими. Я дотронулся большим пальцем до нижней губы, не сводя с нее глаз, и облизнувшись. Он завороженно на меня смотрел. А я поднял вторую руку и зафиксировал его голову в этом положении. Снова непонимающий взгляд. - Марк? – меня хватило на полуулыбку. – Я понимаю, действия важнее слов, но все же? Мы поговорить ведь решили. Я все, что хотел, сказал. Все, что сам не ожидал от себя услышать. Я не настаиваю, если не хочешь. Но мы должны научиться разговаривать друг с другом. Когда-нибудь, не находишь, м? - А что я могу сказать? Ты и сам ведь знаешь. - Может, я не уверен? - Сволочь, - вздохнул он. – Че говорить? Не лгал. Скучал. Болел. Терпел. - Это ты сволочь, - перешел я на наш язык, притягивая к себе его голову. – Нормально высказаться не можешь. - Не, ну а как с тобой нормально разговаривать? – попытался вырваться он, но я сдаваться не собирался. Так и замерли, соприкоснувшись губами, глядя друг другу в глаза. - И так все понятно ведь, - шепотом в мои приоткрытые. Ой, блять, кто это говорит, надо же. Человек, которого я когда-то шарадами замучил. Который сетовал на то, что мы брачный контракт заключать будем, не обсудив. Которому все четкость да определенность подавай. Что сказать, не знаю даже, право. - А тут речка есть, - заявил он радостно. – Пойдем, покажу. - За тобой хоть на край света, - зевнул я. - Ага, на край света. А сам уже засыпает на ходу, тварь. Бля, как я тебя только терплю. Я засмеялся, повалил его на землю и, наконец, поцеловал. Нежно - так, как можно целовать только его. Чувственно - как с другими не получится. Аккуратно так, потому что боишься повредить. И долго. Потому что с ним поцелуй – не прелюдия и не игра. Поцелуй – это поцелуй. - Кровать показать, где находится? Или ты хочешь поджариться в гарнире из опилок? - Ну, давай, покажи. А то я уже спать хочу, не могу, Марк, честно. - Уебать бы по тебе роже, скотинка моя. Пошли, чего уж там, - вздохнул он. Внутри домика погода оставляла желать лучшего. Мы хорошенько закутались в одеяло, и я впервые за долгое время уснул, уткнувшись носом в чью-то грудь. В кольце из сильных и таких нужных рук. В объятиях моей родной сволочи, которая, надо сказать, уснула раньше. Я понял это, когда задал какой-то вопрос, а в ответ получил только размеренное глубокое дыхание. Сердце, за сегодняшний вечер несколько раз чуть не выскочившее из груди, успокоилось. На душе стало тепло, и хоть никакой определенности я не получил, свет в конце моего рушившегося туннеля все-таки замаячил. На улице Луна выглянула из-за туч. Никита, надеюсь, не сильно переживает. Билет, что в рюкзаке, можно принести в жертву духам огня. Пусть Марк еще в чем-то сомневается. Пусть не верит или брыкается от меня подсознательно. Что-то в нем еще теплилось, теперь я это знал. И знал, что как бы трудно не пришлось, я уже не сдамся. Так что, крепись теперь, сил набирайся. Тебе меня еще долго придется терпеть.