Друзья по переписке.

Лестер пестрил новогодними украшениями, фонариками и гирляндами. Накануне выпало много снега, поэтому настроение у всех было самое что ни на есть праздничное. Кто-то ещё покупал подарки, кто-то продукты, семьи с детьми ходили на всевозможные рождественские выступления. В воздухе витали ароматы хвои, корицы и глинтвейна. Даже Оливера захватила всеобщая волна праздника, и он с радостью посмотрел несколько выступлений на городской площади и выпил стакан терпкого горячего глинтвейна. Перед праздником он выбрался из дома, чтобы купить подарки и просто отвлечься. В одном винтажном магазине, где можно было приобрести кучу всяких вещей ручной работы, Оливер купил зелёный вязаный шарф с маленькими красными бамбончиками и решил подарить его Герарду. Крутость немца настолько зашкаливала, что он вряд ли станет его носить и закинет на дальнюю полку шкафа. Оно и к лучшему. Меньше будет напоминать о том, что у него был друг. Заку он купил дорогую перьевую ручку (конечно, не настолько дорогую, какие он мог сам себе позволить) и собирался подарить после каникул. Стоит ли говорить, сколько всего Оливер себе напридумывал за это время? Поцелуй Закари его обескуражил, но заставил задуматься о том, что захлебнувшись в страданиях, он совсем не заметил чувств старосты. С ним ему было спокойно, обычно, но, может, это именно то, что нужно? Воспоминания о Герарде вызывали только боль и желание исчезнуть. Кажется, выбор был очевиден, и в какой-то степени от осознания этого Оливеру стало легче. Праздник он провёл дома, в так называемом семейном кругу, хотя, как и прежде, чувствовал себя чужим. Обменялся сообщениями с Заком и Герардом, получил кучу смсок с поздравлениями от половины универа и приятно удивился, что его знает столько народа. Мать практически игнорировала его. Уже после торжественного ужина, когда Олли помогал ей с посудой, она спросила, где он собирается жить после учёбы, и нужны ли ему будут деньги на первое время. Вот так просто обрывала все связи, давая понять, что домой после университета ему не вернуться, хотя впереди был ещё год бакалавриата и два года магистратуры, но она уже чётко дала понять, что у него своя жизнь. Оливер сказал ей, что у него, кажется, всё в порядке с будущим, и больше они эту тему не поднимали. Парень ловил на себе виноватые взгляды отчима, и от этого становилось не по себе. Не хотелось бы, чтобы это заметила мать, и они поругались. Всё-таки отчим действительно относился к нему, как к сыну, а это могло сыграть не в его пользу, поэтому Оливер сказал, что у него ещё куча заданий, и он хотел бы выполнить их до окончания каникул, и уже на следующий день вернулся в кампус. В студенческом городке было по-рождественски красиво и тихо. Девяносто девять процентов учащихся уехали по домам, остались только студенты из дальних стран и такие же "счастливцы", как Оливер. За время отсутствия в комнате ничего не изменилось, за исключением того, что стало гораздо холоднее, но с этой мелочью помог справиться обогреватель. Пару дней Олли провёл за чтением книг, сделал две контрольные, потом съездил в город и купил немного тёплых вещей на подаренные на рождество деньги. С отъездом Герарда тяжелые мысли немного отступили, позволив парню пожить спокойно. Он просто решил устроить себе одинокие спокойные каникулы. Однако всё шло по задуманному плану ровно до того дня, пока Оливер не решил отправиться на зимнюю пробежку рано утром, чтобы подышать свежим морозным воздухом и встретить красивый рассвет. В парке стояла оглушающая тишина, и Оливер слышал только своё дыхание и хруст снега под кроссовками. Его щёки раскраснелись, а изо рта вырывались клубы пара в такт тяжёлому дыханию. Со всеми этими страстями он совсем забыл о тренировках и потерял форму. Он добежал до бассейна и остановился, глядя, как из-за большого здания поднимается яркое зимнее солнце. Скоро вернётся Герард и будет ходить на тренировки, только теперь место Оливера на трибуне занимает Джесс, и плавает он для неё. Парень повернулся спиной к зданию и пошёл в сторону общежития, понимая, что так дальше учиться просто невозможно. Он достал мобильник из кармана спортивной куртки, надеясь увидеть там сообщение от Зака (Герарда), но на экране высветились только часы. Оливер нажал "Новые сообщения" и стал набирать: "Привет. Как прошли праздники? Я вернулся в кампус, тут вообще тишина". Он нажал "Контакты" и очень долго держал палец над именем Герард, но в последний момент передумал и отправил смску Заку. Глянув на время, Оливер подумал, что староста убьёт его за такое ранее сообщение, но парень, в принципе, и не возражал. Он вернулся в общежитие, успел сходить в душевые и сделать себе завтрак, когда раздался звонок мобильника, и на экране высветилось "Зак". Оливер сел на кровать и ответил на звонок: -Привет. -Привет. Только сейчас Олли понял, что после поцелуя они больше не разговаривали, пару раз перекидывались ничего не значащими смсками. Однако парень чувствовал себя ровно и уверенно, будто всё было как обычно. -Так как прошли праздники? - нарушил молчание Оливер, забираясь на кровать с ногами и прижав колени к груди. За окном медленно падали снежинки, искрясь в лучах утреннего солнца. -Как обычно, - по интонации Зака чувствовалось, что он прощупывает почву. - Ничего не получилось с родителями? Староста знал о сложных взаимоотношениях в семье Эммерсонов. Оливер рассказал ему, как прошли его праздники. - И вот я решил приехать в общагу, а тут скука смертная. Да и соскучился по твоим нравоучениям, что я мало времени уделяю учёбе, - Оливер прикрыл глаза, отгораживаясь от внешнего мира. -Смею предположить, что за это время ты внял моим замечаниям и сделал контрольные? -Угадал, - улыбнулся парень, и они оба рассмеялись. Всё стало, как прежде. Почти. -Знаешь, я тут купил тебе подарок, - Оливер вдруг представил, что мог бы так же разговаривать сейчас со своим давним другом по переписке, который сейчас, наверно, рассказывал своей матери о классной девушке. -Это очень мило с твоей стороны, - ухмыльнулся Зак, а затем в трубке воцарилась тишина. Олли тоже молчал, уткнувшись лбом в колени и мысленно уже был готов наплевать на всё, что будет происходить в его жизни. Он ощутил небывалую усталость и всепоглощающую пустоту, будто сердце, наконец, вырвали из груди, но так было гораздо легче. -Оливер, - позвал его Закари. -М? -Хочешь, я приеду? - вот и точка в их дружеских отношениях со старостой. Один из тех моментов, когда всё меняется и зависит лишь от одного сказанного слова. От него уходят все друзья, ускользают, как вода сквозь пальцы, оставляя после себя прохладу. Теперь всё зависело от того, что он скажет: зачерпнёт ли ещё или оставит всё, как есть. "Просто так случается", - сказал однажды Зак, и тут ничего не попишешь. Оливер прекрасно знал, что с Герардом ему ничего не светит, чувства к девушке оказались сильнее их давней дружбы, так разве должен он теперь всю жизнь убиваться и ждать только его? Чуть живое сердце предательски шептало: "Должен", а рассудком он понимал, что ожиданиями ничего не добьётся. С Заком ему было хотя бы комфортно и спокойно, они учились вместе, у них были общие интересы и в будущем он обещал работу, так почему бы и нет? "А как же любовь?" - спросили бы многие. "А к чёрту любовь, ей никогда не суждено стать взаимной. Как-то живут люди без любви, привыкают". -Ты спрашиваешь у меня разрешения второй раз. Приезжай, - выдохнул Оливер, окончательно поставив точку в их дружбе и начав отношения. Теперь была его очередь ждать ответа Зака, потому что, скорее всего, он ожидал отказа, хотя ему никто никогда не отказывал. -Зато на тебя это хорошо действует, - по голосу было слышно, что староста улыбается. - Что ж, к вечеру постараюсь быть у тебя. -Буду ждать, Закари. -До встречи, Олли. Раздался стук в дверь, и Оливер вздрогнул от неожиданности, потом быстро досчитал до пяти, успокаиваясь, и пошёл открывать. В груди сердце глухо билось, будто это были его последние удары. Парень повернул ручку и приоткрыл дверь, где-то глубоко внутри надеясь, что по другую сторону будет стоять Герард. Однако чуда не случилось – это был немного взволнованный Зак. Он ничуть не изменился за время каникул, за исключением того, что на нём были не привычные рубашка, пиджак и брюки, а кремовый свитер и простые джинсы. -Небось, уже спишь, Эммерсон? - слегка улыбнулся Закари, держась как обычно свободно и уверенно. -О да, видел десятый сон, - улыбнулся Оливер. - Как ты посмел меня разбудить? - шутливо надул губы парень. Зачастую Зак был очень серьёзным, и Олли сложно было угадывать моменты, когда он шутит, а когда нет, но всякий раз он решал оставаться самим собой и говорить глупости в надежде, что холодное сердце старосты растает под этими шутками. Пожалуй, так оно и происходило, потому что в последнее время Закари всё чаще смеялся над его приколами или с удовольствием шутил сам. -Заходи, я тебя ждал, - наконец вернулся к привычному руслу разговора Оливер. - Чай даже сделал. -Ооо, - протянул Зак, проходя в комнату и осматриваясь. - Вот это я заслужил! Чай от самого мистера Эммерсона - главного сердцееда университета! -Ага, шутканул, молодец, - засмеялся Оливер. Парень задёрнул занавески, включил настольную лампу и немного разгладил покрывало на кровати. -Чувствуй себя, как дома. Дениел ещё не приехал, так что я царь комнаты. Закари в полной мере воспользовался его предложением: сел на кровать, взял чай и удобно развалился, продолжая оглядываться и осматривать всё вокруг, будто в первый раз. -Наверно, так же будет у тебя дома, когда ты уедешь из общаги, - предположил староста. -Если этот дом будет. Дорога домой мне заказана. Но сейчас я не очень хочу думать о будущем, - Оливер присел на кровать рядом с парнем. -Думаю, если всё пойдёт так, как мы обсуждали, то у нас будет всё, Олли, - он повернул голову к блондину, и Оливер надолго окунулся во взгляд его серых глаз, обычно стальных и холодных, но сейчас было в них что-то другое. Закари приподнялся и поставил кружку с недопитым чаем на стол. Оливер наблюдал за его движениями, словно во сне, будто у него ещё было время что-то изменить, но парень позволил безудержному холодному потоку Закари Оуэна поглотить его. Староста протянул руку и погладил Олли по щеке, не отрываясь глядя в его карие глаза. Что он хотел там найти? Любовь? Желание? Что ищут в таких случаях, Оливер не знал, просто действовал по наитию, привычке, безысходности. Когда горячие и влажные от чая губы Зака коснулись его губ, парень закрыл глаза и потянулся к нему, отвечая на поцелуй. Его всегда удивляло, как ярко и невероятно описывают секс в книгах, а смотреть на постельные сцены было просто противно, потому что они были пропитаны ложью. Любовники сплетаются в неистовой страсти, выкрикивают имена друг друга, стонут и полностью отдаются друг другу. Парню никогда не хотелось делать что-то подобное во время секса, он даже считал себя фригидным одно время, но однажды прочитал в книге модного писателя, что такое бывает сплошь и рядом, когда человек спит с тем, кого не любит. Что ж, что такое любовь Оливер не знал, хотя в полной мере ощущал только влюблённость. Это было один раз в его жизни, очень давно, когда он понял, что влюблён в Герарда. Но ведь первая любовь никогда не заканчивается счастливо. Вот и у него так получилось. Когда Зак целовал Оливера, повалил на кровать, нависая сверху и задирая джемпер, парень не чувствовал биения своего сердца, не слышал звуков вокруг, будто его душу отделили от тела и поместили в вакуум, где не было ничего, кроме мыслей о том, что на месте старосты должен быть Герард. Закари не был плох, вовсе нет, он заставлял тело Оливера реагировать на его умелые ласки, прогибаться в его руках и кусать губы, когда тот вошёл в Олли нетерпеливо и напористо. Тонкие изящные пальцы старосты стирали влагу с висков парня, пропускали взмокшие волосы и сжимали светлые прядки, если Оливер хотел повернуть голову, чтобы вдохнуть немного воздуха. Зак наращивал темп, вышибая из Олли все мысли, своей стальной напористостью пытаясь дорваться до самого нутра парня и не давать думать ни о чём, кроме него. Оливер подчинялся, был так податлив, что от этих пьянящих ощущений власти над его телом у Закари кружило голову, и он, не замечая ничего вокруг, стонал в голос, доходя почти до пика наслаждения. Даже в момент разрядки Оливер не почувствовал ничего, кроме простой реакции организма. Оргазм. Нет, это не была яркая вспышка, мир не разлетелся миллиардами осколков, не позволяя дышать. Это был просто оргазм, заставивший содрогнуться его тело и просто расслабиться, позволив задыхающемуся Закари упасть на себя и зарыться носом в светлые волосы. Оливер молча лежал с распахнутыми глазами и смотрел, какой витиеватый узор вырисовывался на потолке из потрескавшейся штукатурки. Он этого никогда не замечал. Парень поднял руку и пропустил через пальцы влажные волосы Закари, заставив того ещё крепче прижаться к нему и благодарно чуть ли не урчал на ухо. Ощущение реальности постепенно возвращалось. Оливер стал слышать звуки, почувствовал жар их разгорячённых тел и остывающий запах секса, а ещё он уловил какое-то шуршание за дверью комнаты и даже подумал, что Дениел вернулся не очень вовремя. -Кажется, Ден приехал, - прошептал Оливер, и Закари привстал на локтях, видимо, ещё не до конца придя в себя. Раздался настойчивый стук в дверь, и парни удивлённо уставились на неё. -Вряд ли Ден стал бы стучать, - нахмурился староста. – Пойду, открою и пошлю куда подальше этого смельчака. Зак поднялся с кровати, натянул бельё и джинсы и пошёл открывать. Оливер сел, рефлекторно прикрыв наготу своим джемпером. Староста распахнул дверь, и Олли сначала даже не мог увидеть, как застыл в изумлении Закари, а потом сделал пару шагов назад, впуская ошарашенного Герарда. Всё это время рыжий стоял за дверью и прекрасно слышал, как кто-то стонал в комнате Оливера. Сначала он немного смутился, подумал, что это, возможно, сосед Оливера со своей девушкой решил воспользоваться моментом, пока Олли был дома на каникулах. Хотя, подумав хорошенько, Герард понимал, что Оливер скорее всего не задержался дома, поэтому немец и приехал в общагу раньше, чтобы поговорить с ним и, наконец, наладить их отношения. - Закари? - от шока у него даже голос сел. Староста стоял перед ним голый по пояс, взъерошенный и взмокший. А позади него на постели сидел Оливер, прикрываясь джемпером. И весь мир перевернулся кверху ногами. - Олли? - Герард? - парень смотрел на него широченными карими глазами. Герард прекрасно понимал, чем парни тут занимались - уж явно не чай с плюшками пили. Он медленно обводил взглядом комнату, невольно запоминая мелкие детали, оглядывал обнаженного Оливера, пугливо втянувшего голову в плечи, ошарашенного Закари. Чувствовал всё ещё пропитанный запахом секса воздух и внутри парня поднималась волна неконтролируемой злобы. Он сжал челюсти так сильно, что скрипнули зубы, только бы не начать орать. Его друг гей… Гей?! Почему он раньше не говорил ему об этом? Но что важнее всего... почему именно с Закари?! - Какого хрена забыл тут? - прорычал Герард, сразу переключившись на Зака, чтобы большую часть злобы сорвать на нём. - Тебя это не касается, Хилдебранд, - надо отдать Заку должное, он очень быстро взял себя в руки и холодно смотрел на немца. - Я тебе сейчас покажу, что меня касается, - рыжий сделал шаг к нему навстречу, сверкая глазами и суровой тенью нависая над стройным Закари. И тут с кровати сорвался Оливер, молниеносно натягивая бельё: - Нет! Успокойтесь! - он закрыл спиной старосту, глядя снизу вверх на Герарда и с опаской ожидая, пока недобрые огоньки в его глазах немного угаснут. Потом повернулся к Заку. - Пожалуйста, оставь нас. Я потом к тебе зайду. К облегчению парня, Закари не стал спорить, молча взял свои вещи и вышел из комнаты, оставив их одних. Всё это время Оливер чувствовал мрачную злобу со стороны Герарда и боялся, что он сейчас сорвется и убьёт их обоих. Как только дверь за Заком закрылась, Олли снова повернулся к Герарду: - Гер, послушай... - Ты... Да как ты мог?! - неожиданно закричал немец, и Оливер подавился словами, замерев на месте. - Scheiße! Да я даже подумать не мог, что ты..! Да, твою мать, это просто омерзительно! Неужели самому не противно?! Knallhart! - эмоции, которые так старательно прятал и контролировал Герард, вышли наружу, и его терпение дало трещину. Каждое слово рыжего ударяло острым лезвием прямо в сердце Оливера. Он пытался найти в себе силы что-то объяснить ему, но всё услышанное приносило такую нестерпимую боль, что он не мог сказать ни слова. Просто смотрел на него, боясь шелохнуться. - Я понимаю, что я поступил как полный ублюдок, но это перешло все границы! - продолжал кричать Герард. Наконец, Олли смог найти в себе силы сделать шаг ему навстречу, попытался взять его за руку. Может, хоть прикосновение приведёт его в чувство. - Герард, ну послушай... - Не трогай меня! - немец грубо отпихнул его руку, заставив парня в изумлении сделать несколько шагов назад и больно удариться спиной. - Не нужно меня успокаивать и что-то объяснять! Я прекрасно всё видел и слышал! Чтоб тебя... - глаза немца блестели не только от злости, но ещё и от обиды. - Я думал мы друзья, я верил в это, а ты! Да ещё и с этим Закари! - он замахнулся и со всей силы ударил кулаком в стену рядом с тем местом, где стоял перепуганный Оливер. Пронзившая руку боль отрезвила Герарда, заставив выронить старательно запакованный в праздничную обертку подарок, который он хотел подарить Оливеру. В немом удивлении он оглядел содранные в кровь костяшки пальцев, затем посмотрел на Оливера, который стоял, крепко зажмурившись и вжавшись в стену. Чертыхнувшись, немец понял, что явно перегнул палку и, низко опустив голову, пулей вылетел из комнаты, хлопнув дверью. В помещении воцарилась тишина. Оливер так и не открыл глаза, когда рыжий выбежал. Он не хотел видеть, что этот мир ещё существует, и всё произошедшее было реальностью. Парень сполз по стене, беззащитно прижимая ноги к груди, и уронил голову на колени. В его горле застрял тяжёлый ком, который он пытался проглотить, пока Герард кричал на него, но сейчас его силы окончательно закончились, и Олли дал волю душащим горячим слезам. Последний раз он так плакал, когда понял, что его друг больше не напишет ему письма. Оливер скрёб ногтями по полу, словно ища за что зацепиться и не сорваться в бездну, но, нащупав подарок Герарда, начал плакать ещё сильнее. Для него всё было кончено.