Сломанные жизни

Чем дольше Сиэль смотрит на Алоиса, тем больше удивляется – на его глазах парень, которого он самолично вытянул из самой тёмной и грязной дыры, какую только можно себе представить, живет. Грустит, плачет, злится, обижается, но живёт. И, кажется, вполне этим доволен. Ведь на дне той дыры теперь не он, а Сиэль. Фантомхайв сидит на краю ванны, непослушными пальцами вертя в руках лезвие. «Такое маленькое, - думает он, - а разрушило столько жизней.» Разрушит и его, всего через несколько мгновений. Сиэль - ангел-хранитель, а значит, казалось бы, всё просто. Его дело - спасать, но только вот нет никого, кто смог бы спасти его самого. Никто не учёл, что он тоже человек. Никто не учёл, что он тоже может сломаться. Маленькое проклятие на целую вечность ворвалось в его жизнь вместе с ураганом по имени Алоис Транси. Фантомхайв пытается вспомнить их первую встречу, но тщетно. В голове мелькают лишь отрывки воспоминаний и образы: светлые волосы цвета первого снега, улыбка, подобная палящему летнему солнцу и нечеловеческая боль в глазах. Бархатный голос, привычный запах сигарет и мягкое «Доброе утро, Сиэль» вместо привычного «Хэй, ботаник, небось всю ночь опять зубрил, да?». Алоис принёс в его жизнь спокойствие, долгие предрассветные разговоры и осознание того, что он кому-нибудь да нужен. Но вместе с этим пришла и зависть. Не то чтобы сильная, но вполне себе ощутимая. Потому что Алоис может делать всё что угодно, и ему плевать. Как-то раз, ещё на первом курсе, после чьих-то слов: «Блин, какого хрена этот симпатичный блондин тусуется с Фантомхайвом, он же пиздец какой странный», Алоис не долго думая ввязался в драку с говорившим, не боясь быть отчисленным или высмеянным другими. Ему плевать на мнение окружающих, плевать на презрительные взгляды и гадкие слова, гнилью покрывающие его несколькими слоями, плевать на то, что о нём думают, плевать на весь чёртов мир и чужие мнения, если они не сходятся с его собственными. Сиэль хотел бы быть таким же. Хотел бы, но не может. Его задевают едкие слова и гадкие усмешки, хотя виду он не подаёт. Зато всё это скапливается где-то глубоко, вся эта грязь и людское лицемерие. Он гниёт, гниёт изнутри. «Ничтожество!» Легкое движение руки, и на запястье появляется первая полоска – боли нет, но Фантомхайв отчего-то задерживает дыхание и завороженно смотрит, как на месте пореза выступают маленькие капельки крови. Порез неглубокий, и Сиэль делает следующий, уже глубже. И ещё один рядом. И ещё, ещё, ещё. «Какое же ты ничтожество!» - Эй, Сиэль, что ты там застрял, а? С недовольным голосом Алоиса из-за двери резко возвращается осознание происходящего. Лезвие поспешно отправляется в карман, а брюнет как можно быстрее надевает кофту и только тогда открывает дверь. - Ну блин, Сиэль, знаешь, ты не один тут живёшь, сколько ж можно… Их взгляды встречаются, и Алоис почему-то замолкает. Пару секунд он смотрит Сиэлю прямо в глаза, потом переводит взгляд на невольно дрожащие руки парня, и снова прямо в глаза. Улыбка медленно сходит с лица блондина. - Покажи свою руку. - Э? Чего? – Сиэль пытается выглядеть непонимающим и даже выдавливает из себя улыбку – но Алоис почему-то всё ещё серьёзен, и это заставляет начать волноваться. Что его выдало? Что вообще, блин, могло его выдать? - Покажи. Свою. Руку. Убийственно-холодный голос, заставляющий отшатнуться. - Эй, ты чего? - Да у тебя, придурок, всё на лице написано! - твёрдая рука, схватившая Сиэля за запястье, перекрывает все пути для отступления. Парень шипит от боли в то время, как Алоис задирает его рукав и замирает, разглядывая свежие шрамы. А Сиэль почему-то краснеет, чувствуя такой стыд, что хочется убежать, спрятаться, и больше никогда никому на глаза не попадаться. - Ну и зачем? – только и спрашивает Алоис, и брюнет удивляется, слыша в его голосе злость. - Это не твоё дело, понял? Не лезь, - Фантомхайв пытается отпихнуть парня и выйти из ванной, но тот крепко держит его за руку, - эй, ты оглох что ли? Отпусти! - Я спросил, зачем ты это сделал. Сиэлю становится совсем не по себе. - Ты идиот. Чем ты думал, а?! Фантомхайв невольно начинает злиться. - Ты мне, блин, не мамочка. Что хочу, то и делаю. Пусти. - Нет, чёрт, ты точно идиот! - Ага, ну да, это мне говорит парень, который пытался покончить с собой. Сиэль закусывает язык, но уже поздно. Сказанное не вернуть, глухая правда летит Алоису прямо в лицо, и это ранит больнее любой пощёчины. Парень замирает и морщится, а потом, отпустив Сиэля, тянется к пуговицам на своей рубашке, начиная расстёгивать одну за другой. Брюнет трёт запястье, морщась от боли, но почему-то не уходит, а продолжает наблюдать за блондином и его действиями. Алоис расстегивает последнюю пуговицу и стягивает рубашку. Фантомхайв замирает. Шрамы, шрамы, шрамы. Одни довольно свежие, другие – совсем маленькие, почти затянувшиеся полностью, должно быть, самые старые. Сиэль смотрит на длинный шрам на левой руке, и ему становится дурно. В голове мелькает ванна с кроваво-красной водой, бледное тело блондина и собственные, так не к месту, трясущиеся пальцы, набирающие номер скорой. Фантомхайв отворачивается, не желая видеть изуродованное тело, но твёрдая рука Алоиса заставляет его повернуться обратно. - Нет-нет, не убегай теперь. Лучше посмотри на меня. Посмотри внимательно. И Сиэль смотрит, и даже неосознанно трогает, проводит пальцами по блеклым, почти зажившим рубцам, чувствуя выступающие полоски, а в глазах почему-то начинает предательски щипать. - Я не стесняюсь этих шрамов, они – часть меня, - голос Алоиса всё ещё чертовски холодный, - но будь у меня возможность, повторяю, будь у меня такая возможность, я бы избавился от них всех. Я бы никогда не навредил себе снова, слышишь? Сиэль слышит и слабо всхлипывает, видя перед собой только размазанную от накативших слёз картинку. - Я не верю в Бога, не верю в Ад, Рай и всё такое, - в голосе внезапно появляется мягкость, - но вредить самому себе – самая большая глупость, которую я когда-либо совершал. Все эти шрамы – напоминания мне о том, как слаб и глуп я был. Только действительно слабый человек пойдёт на такое, Сиэль. А ты сильный, и мы оба это знаем, так что не повторяй моих ошибок, прошу. Посмотри на все эти шрамы, посмотри, вот этот был самым глубоким, но знаешь, что? Сиэль поднимает заплаканные глаза, вглядываясь в лицо Алоиса и почему-то задерживая дыхание. - На самом деле, мой самый глубокий шрам – это ты. Фантомхайв плюёт на собственную гордость, все эти глупые игры в «ангела-хранителя» и просто ревёт, уткнувшись в грудь Алоису. Сегодня очередь Сиэля быть слабым. Из него вырывается вся обида, вся злость, боль, да и вообще все чувства, перемешавшиеся и так долго копившиеся внутри. Алоис обнимает брюнета, невольно радуясь подобной возможности, и прижимает к себе, печально улыбаясь и думая, что в ближайшем будущем этот парень будет в порядке. Уж он-то об этом точно позаботится.