Крылья Свободы

      Они бежали по тёмным коридорам, скрываясь от возможной погони. Он знал, что совсем скоро их вычислят и убьют. Обоих. На себя ему уже давным-давно было плевать, но она должна жить. Он обязательно защитит её здесь. А дальше… Дальше есть, кому её защитить. — Верхние уровни заполнены охраной! Как мы собираемся отсюда выбраться? — Хинами еле поспевала за ним, тяжело дыша. Но не сдавалась. — Есть лазейка. Будет немного опасно её открыть, но если нам удастся добраться туда… — он не успел договорить, увидев фигуру впереди. — Чтооо? — Кандидат в особый класс… — почти пропел парень с неизменной улыбкой на лице. — Разгуливать с заключённой в такое время… Что это вы задумали? Что же, что же? Ох, что же?       Фурута продолжал улыбаться, словно всё было в порядке и не он сейчас стол против своего командира со скрытым куинке в чемодане. — Отойди, Хинами, — Канеки чуть оттеснил девушку себе за спину, наблюдая за этим выродком, из-за которого его жизнь стала сплошным адом. Воспоминания ещё не вернулись полностью, но он уже вспомнил некоторые детали. — Вы хоть понимаете, что делаете, мой юный командир? Это лишние хлопоты, но… — Фурута быстро активирует свой куинке, тут же бросаясь в атаку. — Моя должность обязывает сражаться с вами!       Он кривлялся и паясничал, словно клоун. Хотя, почему как? Если верить его словам на записи, то он и есть клоун, один из тех, которых невозможно поймать. Они рьяно скрываются от преследований и не оставляют следов. И вот, как оказалось, Фурута в их тесной компании. А теперь тут строит рожи, наверняка думая, схватить предателя.        Они еле-еле оторвались от этого недоумка Нимуры Фуруты — Хинами пришлось замарать руки, пронзив его своим кагунэ, и сейчас он валялся в одном из коридоров Кокурии. Нужно только успеть сбежать через утилизатор — осталось совсем немного…       Но, увы, их засекли гораздо раньше. Приблизившись к пункту назначения, он увидел того, кого меньше всего сейчас хотел увидеть — Ариму Кишо своего учителя и наставника, почти что отца, того, кто обучил его многому, своего… убийцу. Этот бой уже предрешён, хоть сразу ложись и умирай. Но нет, он должен выиграть время для друзей, чтобы те успели сбежать.       Канеки кричит Аято, чтобы тот брал остальных и бежал вниз к стоку, пока есть возможность.       Вот он уже сосредоточился на сражении, которое он не хочет всей душой, но его окликает Тоука. Непривычно слышать своё старое имя, что-то знакомое, но отзываться на него пока трудно. — До скорого, — говорит ему с улыбкой Тоука и скрывается за поворотом. — Это жестоко с твоей стороны, Тоука-чан, — по щекам парня текут слёзы. «Ведь «скорого» не наступит.»       На нижнем этаже Кокурии есть пресс для утилизации. Он соединён со стоком, через который извлекаются останки гулей. Если остановить пресс, то можно сбежать через сток.        Канеки знает, что не победит. Ведь не зря же Ариму прозвали Богом Смерти. Ещё никому — кроме Одноглазой Совы — не удавалось уйти от него живым. И он не исключение. Он просто выиграет время, став их жертвенной пешкой. Он вспоминает, как Арима учил его, наставлял быть твёрже и не разговаривать с гулями во время сражений, но он так и не избавился от этой дурацкой привычки. Он так и не смог стать таким следователем, каким его хотел видеть Арима-сан. Настолько проникся сочувствием к гулю, что решил помочь ей сбежать из Кокурии. Пошёл против своего наставника.       Не говоря ни слова, Арима Кишо переходит в нападение.       Вы злитесь? Или просто сожалеете? Я… так и не смог вас понять. Я… очень старался оправдать все ваши ожидания, но, несмотря на это, вы не выражаете ни сомнений, ни замешательства. Арима-сан, на самом деле я не хочу с вами сражаться.        Арима не говорит ни слова, атакуя раз за разом. И Канеки уворачивается и атакует своего учителя. Он не хочет, он разочаровал Ариму-сана, не стал достойным следователем, не стал таким же. Разочаровал, сильно разочаровал. Это всё крутится в голове, пока Канеки наблюдает за атаками теперь противника. Всё его естество против такого расклада. Но бывший наставник всё также молчит.       Заметить слабое место бывшего наставника было сложно, но возможно. Правая сторона. Реакция там немного замедленна, нежели слева. Вот только использовать это не вышло — Арима отрубил ему ноги по колено и впервые за их бой заговорил. Он сказал сражаться всерьёз. Дальше он сказал, что уже 645 раз мог убить его, но не стал этого делать. Сказал, что для убийства Канеки ему хватит двух минут, и ещё пять, чтобы догнать и расправиться с гулями, что были здесь недавно. Он говорил это, пока Канеки скрипел зубами и утирал слёзы боли, пока пытался регенерировать ноги. Канеки не сомневался, что Арима так и сделает.       Вот он отдалённо слышит звуки боя впереди и, о боже, голос Фуруты — выжил засранец. А дальше всё словно в тумане. Он не особо помнит свой бой. Его резали и кромсали на куски, пока он пытался восстановиться. А потом он и вовсе позорно отключился.       Он не знает, сколько был в отключке, но, придя в себя, он видит, что бой ещё не окончен. Теперь он атакует, а Арима с лёгкостью отбивает его атаки. Даже со сломанным куинке он продолжает сражаться, сказав, что бой продолжается до тех пор, пока хоть один из них не умрёт. Канеки такая позиция полностью не устраивает. Он не мертвец, как сказал Арима-сан, он остановит его, нужно только добраться до рук или ног, чтобы он больше не мог сражаться…       Но тут очередной облом — Арима подобрался к нему, пронзив сломанным куинке Сова. — Этот бой… уже решён, — хоть Канеки почти не чувствует боли, а точнее не сильно обращает на неё внимания, говорить немного трудно. — Делать так… уже… бесполезно.       Арима достаёт из него куинке и спрашивает с тем же спокойствием. — И ты не намерен убивать меня, так? — Не намерен, — отвечает Канеки. — Поражение… Восемнадцать лет… Уже восемнадцать лет я следователь, — сначала Канеки не может понять к чему это. — И впервые встречаю противника, в сражении с которым у меня не остаётся шансов на победу. Спрошу в последний раз. Ты, действительно, не намерен убивать меня? — Моё решение не изменится. — Понятно.       И тут происходит то, чего он никак не ожидал — Арима пронзает себе горло сломанным куинке. — Что же вы… — Канеки не верит глазам и срывается с места, переходя на крик. — …делаете?! — кричит он сквозь слёзы и ловит Ариму у самого пола.       Он никак не может поверить в то, что Арима Кишо умер. А точнее, покончил с собой. Да, и напоследок выдал такую тираду, что хочется повторно располосовать ногтями собственное лицо. Как оказалось, Арима Кишо, Хаиру Ихей и Нимура Фурута — полулюди, у них один из родителей гуль. Они могут питаться как обычные люди, но более выносливы. Вот только продолжительность их жизни значительно короче. В свои тридцать три Арима Кишо имел болезни, распространённые у пожилых людей. — Пожалуйста, притворись, что это ты убил меня. Только ты способен на это. — Хорошо, это я убил вас.        И Арима затихает, оставив парня сотрясаться в рыданиях. — Командир? Стойте, — голос следователя Хирако выводит из прострации. Канеки боится обернуться, чтобы не видеть лица старшего следователя. — Саса… Нет. Ты Канеки Кен.       Парень слышит, как он подходит чуть ближе. — Арима-сан… скончался? — Да… Я… убил его, — слова даются с трудом. — Вот как? — Хирако подходит ещё ближе.  — Следователь старшего класса Хирако, не приближайтесь. Или я вас тоже… — Я не собираюсь драться, — он опускается рядом, снимая капюшон. — Плохой из тебя лжец.       Канеки в шоке. Они не нападают на него, похоже, что даже не собираются. И пока дети из «сада» прощаются со своим лидером, он просто не может отделаться от мысли, что сейчас его убьют, но слова Хирако словно окатывают его чаном ледяной воды. — Пойдём. Мы уходим из Кокурии. По приказу Аримы Кишо… Нулевой отряд готов… содействовать побегу Канеки Кена.       И снова лабиринты коридоров Кокурии, но теперь он с отрядом Аримы. К счастью, пока ни с кем не пришлось сражаться. В любой другой момент Канеки бы заблудился в этих коридорах, но, будучи следователем, он выучил их. Один коридор, другой, потом нужно свернуть. И тут впереди виднеется раненный. — Такацуки-сан?       Он повторно не может поверить своим глазам. Она же была воплощением силы — такая могущественная и недосягаемая, вела за собой одну из сильных организаций гулей, а сейчас она была сломанная… Она успокаивает его тем, что она помогла его друзьям из Антейку сбежать, вот только саму её уделал «этот ухмыляющийся клоун».       Оказывается, Арима-сан вместе с Такацуки-сан пытались поменять этот мир, а теперь они оставляют это на него, Канеки Кена. Он должен стать надеждой для гулей и повести их к лучшему миру.       Канеки уже собирается идти вперёд, на подмогу друзьям, но тут его ослепляет вспышка яркого света.

***

      Сейчас им движет лишь одно — спасти Хинами из этого паршивого места. Он должен успеть. Дряной ключ перестаёт действовать в тот момент, когда до цели остаётся немного, словно насмехаясь над ним. Так ещё и сестра попёрлась за ним. Нервы были на пределе, натягиваясь, словно струны на гитаре, да и время совершенно не играло на руку.       Этот придурок Повязка, из-за которого Хинами сюда попала, взял огонь Аримы на себя, сказав им уходить отсюда через утилизатор. Им надо было спуститься вниз, где они могут свалить отсюда. А глупая сестра ещё и своеобразное свидание ему назначила. «До скорого.» Глупая. А, ну да, такие как она влюбляются в «прекрасных рыцарей на белом коне, что спасают из лап огнедышащего дракона ослепительных принцесс». И в этой сказке драконом был он. Свирепым и ужасным.       Тогда, на крыше торгового центра, где Древо Аогири обосновало свою базу. Когда он чуть не убил её за её слабость, за то, что она звала отца… Тогда этот чёртов Повязка выступил в роли рыцаря, спасая Тоуку. Его сестру. От него. Её брата.       Свернув в один из коридоров, они встречают Хинами целую и невредимую, что не может не радовать. Аято даёт сестре и Банджо пообнимать напарницу, отходя в сторону. А Хинами знает, что Аято тоже рад, просто не выказывает свои чувства и эмоции.       Они уже начинают спускаться, когда механизм внезапно приходит в действие. Нескольких рядовых Аогири, что пошли с ним разом превращает в противное кровавое месиво. — Подумал, включу-ка я его на секундочку, — с улыбкой говорит парень, стоящий наверху в окружении нескольких подчинённых. — Ой, ой, ой, ой, ой. Ого! Какое гуро! — его нисколько не страшит зрелище, кажется, он даже доволен.       Подчинённые того парня начинают рыгать и блевать, но ему всё нипочём. Он просто советует им хорошенько проблеваться и продолжает речь. — Разумеется, я предвидел, что они попробуют сбежать через утилизатор. Это, право, смешно. Подумать только, что до сего. дня…       Договорить эту проникновенную речь ему не даёт появление Совы, что разом устраняет подчинённых этого парня, раздавливая их лапами, размазывая по полу внутренности. Тот кричит в голос, цепляясь пальцами за лицо и волосы. — А это ты тоже предвидел, мерзкий вредитель? — кажется, Это сейчас раззадорена. — Спасибо за паштет. Хочу добавки.       Это принимается ломать барабаны утилизатора, да механизмы, и пускается в погоню за этим придурком, позволяя остальным спокойно сбежать через сток. Вот только там их поджидают двое следователей особого класса, которые почти тут же переходят в нападение. Аято знаком куинке одного из них. Higher mind «Взмах ангельских крыльев». Тип укаку, и лучше не попадать под прямой огонь. Следователь направляет на них оружие и… — Отойдите, — голос Хинами сейчас твёрд.       Она быстро активирует коукаку, закрывая собой Аято и блокируя атаку вражеского куинке. Аято даже не успевает сориентироваться, как это случилось, но тут же ловит её, когда она начинает оседать на пол. — Хинами… — он ещё не может поверить, что она взяла на себя огонь. Она всегда была хрупкой. Он наваляет этому ублюдку.       И вот он срывается в бой, атакуя следователя сначала кулаками. Накостылять своим кагунэ он ещё успеет. — Я прикрою, — говорит женщина-следователь, наводя Аято на мушку. «Не стоит недооценивать меня. Я могу примерно предсказать, как атакуют укаку», — он уворачивается, готовясь к новому манёвру, но снаряды вонзаются в его тело. «Они… навелись на меня?» — только и успевает подумать Аято, прежде чем снаряды детонируют. — Аято! — кричит Хинами, и Банджо еле успевает удержать её.       Девушка приближается к лежащему на полу Аято. Сестрица Тоука уже была возле него и проверяла жизненно-важные процессы. И вот, стоило ей подобраться ближе, как следует новая совместная атака следователей. — Банджо, позаботься об Аято, — это последнее, что они слышат, прежде чем их накрывает яркая вспышка.       Открыв глаза, Аято видит вокруг себя лес. Немного не тот привычный лес, тут даже воздух другой. Немного пороха, какое-то вонючее масло, запах лошадей и людей. А ещё какой-то знакомый запах. Аято принюхивается и снова осматривается. Ни Хинами, ни Тоуки рядом нет. Тело болит примерно также, как после битвы с Повязкой, когда тот сломал ему сто три кости. Аято вновь озирается, и в этот момент из-за деревьев выходит потрёпанный Повязка. Как говорится — вспомнишь говно… — А где Тоука и Хинами? — его взгляд стеклянный, а голос словно у куклы.        В Аято тут же вскипает злоба — ведь это из-за этого ублюдка Хинами попала в Кокурию. Этот выродок не может нормально жить, не попадая в задницу, а потом Тоука с Хинами отправляются его доставать оттуда. Такое уже было с Ямори, такое повторяется всякий грёбанный раз. — Ах, ты ж…! — Аято кидается на него, высвобождая кагунэ. — Это из-за тебя Хинами попала в Кокурию! — Если бы ты тогда не припёрся в «Антейку», она бы не пошла в «Аогири» и не попала бы в Кокурию, — голос Повязки всё ещё бесцветный. — Она бы не пошла туда, если бы ты не попался бы CCG. Придурок.       Сначала это больше походит на сражение двух гулей — они атакуют друг друга своими кагунэ, наносят удары ногами и кулаками, но измотанные предыдущим сражением тела не могут терпеть этого. Пот застилает глаза, но их это мало волнует. Сражение уже не такое яростное — силы были на исходе.       Аято пропускает момент, когда его противник слетел с катушек, покрываясь какуджа. Просто в какой-то момент он моргнул, отвлёкся на фырканье лошади, какой-то шум и незнакомый запах, а Повязка стал какуджа. Чёрный Кролик итак уже был измотан, а тут ещё не попасть под раздачу этого придурка и не стать очередным съеденным этим гулем. «Фу, мерзость,» — мелькает в голове Аято всего на секунду, прежде чем он начинает отбиваться от обезумевшего Канеки.       Но недолго. Всего через несколько ударов Канеки пронзает Аято своим кагунэ, и тот летит на землю. В голове каша, а окружающие звуки слышатся глухо, что не разобрать ни слова. Кто-то кому-то что-то говорит, а потом Аято чувствует тёплые женские руки, что подхватывают его под лопатки и прижимают к груди. — Тоу… ка… Хина… ми… — сипло выдыхает он, глядя на расплывчатые силуэты возле него. Кажется, это они стоят рядом. Хинами бережно прижимает к себе, а Тоука только что подошла…       Он проваливается в беспамятство.