Поцелованные войной

Роббу казалось, что все это было в далекой и счастливой прошлой жизни, где сейчас никому из них нет места. Отец тогда сказал о скором приезде в Винтерфелл короля Роберта Баратеона со своей семьей, что отчасти обрадовало юношу, давно желающего увидеть старого друга Неда Старка, о доблести и храбрости которого после восстания было столько рассказов. Убивший принца-дракона на Трезубце герой с боевым молотом был для Севера долгожданным гостем. Весь замок готовился к приему посетителей с Юга со свойственной слугам суетой на кухне и предвкушающей болтовню Сансой с подругами. Эта шумиха угасала только по вечерам, когда Винтерфелл становился тихим и спокойным, будто оторванным от всего мира. — Пойдем ужинать, Робб. Девочкам там так весело: Джейни Пуль и Санса учат Брана танцевать, а Арья только потешается над их попытками, — сказала мать, зайдя в покои старшего сына. Леди Кейтилин была в хорошем настроении и, кажется, правда хотела приобщить его к всеобщему приподнятому духу. — Занятное, должно быть, зрелище, — улыбка невольно появилась на лице Робба, уже живо представляющего подобную картину в уме. Робб чувствовал себя совсем взрослым по сравнению с остальными братьями и особенно сестрами, которым лишь бы найти повод устраивать свои развлечения как можно чаще. Выходить из комнаты не особо хотелось, но все же он пообещал матери, что скоро появится в Большом чертоге. Хотя уставший от тренировок с Теоном он хотел лечь пораньше перед завтрашним днем, когда кортеж короля возможно уже доберется до них. В чертоге царила уютная обстановка, чувствовался запах лимонных пирожных и вина, впрочем, как нередко у них бывало. Рядом с краснощеким после попыток Сансы и Джейни заставить его танцевать, Браном сидел Джон Сноу — оба тихо о чем-то беседовали. Увидев Робба, сводный брат кивнул на соседнее свободное место рядом с собой, приглашая присоединиться к ним. — Санса считает себя взрослой, но иногда такое впечатление, что они с Арьей одногодки, — заметил Бран, смотря на пару, где Джейни вела в танце их рыжеволосую сестру, старательно изображая кавалера. Вместе они напевали какую-то мелодию, что в целом выглядело мило и забавно. — Все взрослые, по-твоему, должны быть постоянно угрюмыми и серьезными? — отпивая вина, спросил Робб, хотя на самом деле был согласен с братом. Юноша помнил как будучи совсем маленькими, они с Сансой играли в рыцаря и прекрасную деву, спасенную от чудовища, коим, как правило, был кракен Теон Грейджой. Сестра каждый раз так визжала при попытке ее похитить, словно воспринимала происходящее единственной реальностью. Старший брат даже тогда видел во всех этих сказках только игру, но каждый раз уступал в просьбах заново побыть ее рыцарем. Вероятно потому, что Санса после побед искренне дарила поцелуй своему спасителю и герою. Так что это стоило того. Теперь ему явно было не до этих развлечений, а она все больше времени проводила с Джейни Пуль и Бет Кассель. То ли платье на Сансе сегодня было другое, то ли просто раньше он не присматривался, но в этот вечер она и правда казалась взрослее, несмотря на свое поведение. Поменялась походка и фигура вытянулась не как маленькой девочки, что, впрочем, неудивительно — его леди мать, говорят, тоже рано повзрослела, а они были удивительно похожи. Сестрица мило морщила носик, а ее мурлычущий голосок в их с Пуль песне звучал тонко и поразительно чувственно — никакой северной дикости и строгости. Волосы цвета осенней листвы чуть растрепались, спадая дивными локонами на спину. Под незатейливый дуэт подруг Робб покончил с едой, запивая ее вином, и пропуская мимо ушей разговоры братьев. Санса же незаметно присоединилась ко всем, присев рядом с Роббом, после чего принялась за лимонное пирожное. Ее локоть чуть касался его руки. — Натанцевалась? — рассмеялась Арья со своего места на противоположной стороне стола. — А еще и за неимением кавалеров замучила подружку. — Ничего не замучила, — сестра обиженно надула губы. — К тому же мне нужна была тренировка перед прибытием короля, когда я познакомлюсь с принцем. — О да! — Не с тобой же танцевать членам королевской семьи. Робб не сдержал смешок, но вклиниваться в этот разговор почему-то совсем не хотел. Ей не стоит думать о молодых людях с Юга, да еще так рано. И главное самому Роббу все ее принцы заранее казались глупостью. — Я прекрасно танцую, и мог бы помочь, — вежливо обратился Теон со своей вечной улыбкой, говорящей как все вокруг забавляет его в этом мире. Робб только недавно слушал его истории о походах в бордель и теперь меньше всего хотел, чтобы Теон общался с Сансой — лучше бы кракену продолжать говорить только со своими кабацкими девками. Хотя, конечно, у Грейджоя и быть не может никаких планов на его сестру, ведь она маленькая и наверняка не в его вкусе. Девушка была чуть смущена предложением Теона и хотела что-то ответить, но не успела, потому что у Робба вырвалось: — В крайнем случае, я бы мог с тобой потанцевать, — это прозвучало похоже на одолжение, почти как в детстве с их играми в рыцаря и прекрасную деву. — Если к концу вечера не устанем, конечно. — Было бы замечательно, — лицо сестры искрилось от радости, а Арья только фыркнула. Под столом Робб нежным жестом взял ладонь Сансы и переплел их пальцы, получив в ответ еще одну искреннюю улыбку. Их руки она положила к себе на колено, впрочем, совсем по-сестрински невинно, но показывая все же свое доверие. Некоторое время они так и сидели. Как юный Старк не раз замечал, Санса всегда относилось весьма настороженно и негативно к прикосновениям, по своей инициативе она редко трогала или обнималась даже с членами любимой ею семьи. Исключительно Роббу, подруге Джейни и отчасти малышу Рикону доставалась вся ее ласка, несмотря на свою учтивость и вежливость в целом. Когда мать и отец оповестили, что пора бы всем ложиться спать, больше всего не хотели расходиться по комнатам девочки, конечно. Только Эддард Старк мог уговорить Арью, ловко находя к ней подход и даже умиляясь похожести характеров младшей дочери и Лианны Старк. Санса с непонятной грустью на лице медленно побрела по коридорам замка, думая о чем-то своем. «Может, надо было потанцевать с ней, несмотря на поздний час? Хотя она и так прекрасно двигается, так что любой принц будет в восторге, если он не полный идиот», — Робб прислонившись к стене, гадал, почему она стала такой печальной. Все незаметно разошлись по своим покоям, отчего Винтерфелл стал тихим наподобие их крипты с лежавшими там суровыми Королями Зимы. Но былую сонливость как рукой сняло с Робба, некоторое время бесцельно бродившего по замку от теплиц до Библиотечной башни, куда и пришла мысль завернуть. Именно там юноша и нашел Сансу с книгой об истории Таргариенов (заметная светлая обложка была видна издалека), которую она внимательно читала при свечах, аккуратно прикасаясь к страницам пальцами. На сестре была теплая накидка сверху платья, а сама она уютно устроилась в кресле, поджав под себя ноги совсем не как настоящая идеально воспитанная леди. Почему-то Роббу не захотелось сразу дать ей обнаружить свое присутствие, словно это могло выдать в нем самом нечто плохое и неправильное, хотя в самой ситуации все было довольно обыденно и просто. Брат даже не проследил за ней как хотел вначале, а нашел по чистой случайности в этой башне. Через окно в башне было видно ночное северное небо с медленно падающими снежинками. Робб стоял с другой стороны приоткрытой двери в темноте, слушая неожиданно учащенное биение своего сердца и изо всех сил пытаясь собраться с мыслями. — Эй! — услышал он испуганный голос сестры. — Кто там стоит? Выдохнув, юноша заглянул внутрь, приподняв уголки губ, чтобы выглядеть увереннее. Заметив его, Санса послала ответную добрую улыбку, отложив книгу в сторону на резной деревянный стол. — Всего лишь я. Ты почему еще не в постели, сестрица? — взгляд притягивали ее яркие, отчасти из-за пламени свечи, волосы, которые всегда его немного завораживали. И поддразнил замечанием: — Уже поздно и настоящие леди должны спать. — Бессонница. Как, видимо, и у тебя. Я вот люблю иногда сбегать ночью в эту башню, пока никто не видит. — И тебе захотелось вновь изучить дом Таргариенов, — подходя ближе, усмехнулся Робб. «Тот самый великий дом, где сестру всегда выдавали замуж за брата», — некстати пришла мысль, которую вслух он, конечно, озвучивать не стал. Сестрица неопределенно кивнула и, как показалось, немного покраснела. «Вот бы прямо сейчас чмокнуть ее в порозовевшую щеку, а потом в нос с редкими малозаметными веснушками, — думал юноша. — В этом ведь нет ничего такого». — Ну, раз ты решил заботиться обо мне почти как септа Мордейн, то пойду, пожалуй, — хихикнула Санса, вставая с кресла. — Спокойной ночи, Робб. А потом легко поцеловала его в щеку абсолютно невинным образом — она так сто раз делала за их жизнь. Сердце снова пропустило удар, а ладони вроде бы стали мокрыми и скользкими. Девушка уже сделала несколько шагов к двери, когда Робб быстрым жестом повернул ее к себе за худые плечи, с коих неуклюже упала накидка. Теперь он видел ее ключицу, белую шею и неразвитую пока еще грудь под синим платьем. — Ты чего? — взгляд был непонимающим, но без всякого страха в голубых глазах. — Нет, ничего, я просто… — Робб растеряно изучал свои руки на ее плечах, небольшой бантик на синем платье, прядь рыжих волос выпавших из прически — и с внезапным порывом поцеловал Сансу совсем не так, как она его мгновениями раньше. Ее губы были мягкими и сладкими, похожими на лимонное пирожное, а тело еще не сопротивляющееся и слабое от непонимания происходящего. Робб, тем не менее, прижимал сестру к себе крепко и не церемонился с нежностями, грубо проникая языком в ее рот. Это было так приятно и одновременно ужасно, что даже думать ни о чем не хотелось, желая только не отрываться от нее и больше ничего. Правой рукой брат касался ее волос: длинного, ухоженного, тяжелого, шелковистого каскада. Он покрывал горячими поцелуями ее шею, висок, подбородок, глаза, чтобы только вновь через мгновение сосредоточиться на пухлых желанных устах. Санса была растеряна так сильно, что послушно и податливо позволяла ему все прикосновения, даже отвечая на поцелуй, но при этом сама не старалась обнять в ответ. Робб попытался в своем наваждении поднять ее на руки, чтобы усадить на стол рядом и быть ближе насколько только возможно, однако сестра вдруг слабо замычала и несильно стала пытаться вырваться из рук, по-видимому, выпадая из своего оцепенения. Ладонями она уперлась в его сильные плечи и тяжело дышала. Самого юного Старка ударило как пощечиной осознание свершенной глупости, заставив резко отпустить девушку. Та отскочила подальше, поправляя чуть задравшийся подол платья, после чего непонимающе уставилась на брата. — Прости меня, пожалуйста, — голос дрогнул. Он сам был в ужасе от своего поступка и хотел вычеркнуть его из памяти их обоих, поскольку подобное никак не вписывалось в картину мира, семейные идеалы и ценности. — Что это было? — очень тихо спросила Санса. Она стояла у порога, опустив плечи, но теперь уже избегала взгляда брата. — Я не знаю. Я обещаю, что это больше никогда не повторится. Робб усталым жестом потер глаза, в глубине души боясь ее ответа. — Ты очень меня напугал, — сестра была взволнована и, кажется, чуть приподняла уголки губ, тут же пряча подобие улыбки. А может, так просто показалось из-за освещения. Скромно подняв на него голубые глаза, она заметила: — Я могу так целоваться только с мужем. Это всегда говорили септа и мама. Так положено. — Они правы. Это все моя глупость, пожалуйста, не говори о ней никому — особенно нашей матери. Мы сделаем вид, что ничего не было. Наверно, вино во всем виновато, будь оно неладно. Это казалось единственным решением: Робб был наследником дома Старков, сыном своего отца, а не каким-то Таргариеном. Вино было слабым и лживым оправданием, но для Сансы, похоже, убедительным. — Наверно, — сестра подошла к нему вся красная, как перезревший помидор. — Хорошо, мы просто забудем об этом. Так просто случайно вышло, а на самом деле ты не хотел ничего такого, правда? Матушка, конечно, ничего не узнает… Летнее дитя, как говорила Нэн, всегда умела убеждать себя, оправдывая кого-то в собственных сказочных наивных иллюзиях. Хотелось верить и самому, что они оба смогут быть нормальными братом и сестрой, ведь дальше поцелуев не зашло, несмотря на его желание. Вот только вопрос Сансы пришлось проигнорировать, поскольку глубоко внутри ответ был очевидным. Да, втайне он хотел такого и хочет даже сейчас. — Мы просто забудем, — повторил он эхом. — Ты очень обиделась? — Н-нет, — замотала Санса головой, — ты ведь мой брат. Ты самый храбрый и самый лучший. — И я всегда буду тебя защищать, — приходилось бороться с желанием вновь дотронуться до нее, прикоснуться хотя бы к руке или волосам, — как Эймон королеву Нейрис. — Спокойной ночи, Робб, — она подняла с пола свою накидку и на этот раз без поцелуя пошла к двери. — И ты тоже ложись спать. — Конечно. Спокойной ночи. Она все же повернулась, всем своим видом говоря о внутренней борьбе в душе, и нерешительно сказала, взявшись за ручку двери: — Ты напугал меня, потому что это неправильное было самым лучшим в моей жизни. И самым приятным. А потом не став ждать ответа убежала прочь из Библиотечной башни. Робб приказал себе не догонять ее и оставить в покое — это не должно зайди слишком далеко. Здравый смысл должен быть превыше всего. Но радоваться ее признанию он не мог себе запретить при всем старании, прокручивая в голове последние слова. «Все будет нормально, — убеждал себя юноша. — У нас с Сансой просто есть маленькая тайна ото всех, но мы по-прежнему останемся теми же Старками из Винтерфелла, что и раньше». А когда отец найдет ей подходящего жениха для достойного союза, Робб обещал себе справиться с этими неправильными чувствами, как справлялся с целями, стреляя из лука на тренировках с Теоном. И никак иначе.