amnesia

Должен признать, что это место выглядит поистине прекрасным. Оно чем-то смахивает на курортную зону, хотя, думаю, это она и есть. Лес, лес, повсюду лес. Вдалеке, в сумерках, виднеется озеро. Но здесь и впрямь очень приятно находиться. Нужно будет сюда приехать с Теодором, Вильямом, Нурой и Оливией. Уверен, им понравится. Заходя в огромное здание, оно мне кажется главным, я замечаю ресепшн. За ним пожилой мужчина, который, завидев меня, начинает улыбаться. — Кристофер, — он выглядит радостным. — Как давно тебя не было, довольно поздний визит. — Здравствуйте, — я улыбаюсь, пытаясь вспомнить, как его зовут, но все напрасно. Мужчина зажимает меня в объятиях. — А то я думал почему Эва одна приехала, — я вдруг замечаю бейдж, когда он отходит. — Мистер Керч, я очень рад вас видеть, не мог выбраться раньше. Эва решила приехать пораньше. — Она выглядела расстроенной, но, как всегда, приветлива, — он возвращается за стойку. — На счёт отопления домика. Я предлагал, чтобы к ней подошёл наш помощник и отопил домик, но она отказалась, сославшись на то, что сделает все сама. Когда я был там последний раз — он все ещё был холодный, думаю, у неё не получилось. Сейчас холодно, вам прислать кого-то? — Не нужно, не утруждайтесь, я сделаю все сам, — я улыбаюсь. — Я думаю, мне стоит пойти к жене. Домик как обычно? — Да, она любит озеро. — Это да, — я прощаюсь с ним и направляюсь к выходу, но вдруг останавливаюсь. — Мистер Керч, мне стоит оплатить что-то? — О, нет, Кристофер, Эва все сделала. Я предлагал записать все на ваш личный счёт, но она оплатила наличными, наградив чаевыми, — у меня крутит живот. Я надеюсь, это не последние ее деньги. — Вы же знаете, мы с вас много не берём, вы наши любимые постояльцы. — Хорошо, Спасибо. — Кристофер, я не знаю почему, но я ни разу не видел, чтобы она была в столовой. Проследи, чтобы она кушала. Я киваю и прощаюсь, он очень заботится о ней, значит мы тут бывали много раз. Меня бросает в дрожь от мысли, что она перестала кушать. Я бреду по пляжу, направляясь к домику. Завораживающий вид заставляет меня остановиться, но позже я продолжаю движение. В окнах света нет, внутри тишина. Медленно заходя внутрь, я вздрагиваю, осторожно прикрыв дверь. Тут холодно и довольно темно, хотя луна светит в окнах ярко. Я стараюсь идти тихо, не хочу разбудить Эву. Заметив маленький комочек на диване, я глотаю обиду, осматривая помещение. Комнатка была довольно маленькая. Диван располагался напротив камина, чуть дальше видна кухня, такая же маленькая. Все кажется знакомым, я вдруг осознаю, что знаю где и что находится. Опустившись на корточки рядом с диваном, я смотрю на её умиротворенное лицо. Эва спит полностью в одежде, только пальто лежит на спинке дивана. Она прикрыта пледом, но, приглядевшись, я замечаю её синие губы. Я решаю перенести ее в спальню, но перед этим распалить камин. Тут очень холодно. Рядом с камином лежит корзинка с брёвнами и газетами, на полке я нахожу спички. Огонь кажется умиротворяющим, в комнате постепенно становится тепло. Я облокачиваюсь на диван, присев на полу. Не знаю сколько проходит времени, но огонь начинает медленно-медленно тухнуть. За спиной слышится шуршание, но я не оборачиваюсь. Слышу как Эва тяжело дышит, а затем опускается рядом, потянув за собой плед. Все ещё холодно, но уже не так, как раньше. Мы сидим в тишине, уткнувшись на огонь, если его ещё можно так назвать. Моя малышка подтягивает колени к себе, обхватывая их руками, и ставит подбородок на них. Никто не решается заговорить первым. — Как ты меня нашёл? — она начинает говорить, когда последние угольки тлеют, в комнате вновь становится темно. Ее голос, кажется, дрожит и хрипит. Боже, только бы она не заболела. — Увидел фотографию, в голове всплыли воспоминания, — не знаю почему мы шепчемся. Она поворачивает голову ко мне. Ее взгляд выглядит удивленным, а щёки, кажется, горят. — Ты вспомнил? — Не все, — я слышу, как она выдыхает. — Только то, что происходило тут. Тишина вновь виснет в воздухе, мне вдруг начинает казаться, что воздуха в легких не хватает. — Ты меня бросила. — Не могла по-другому, — спустя пару секунд я слышу, как она шмыгает носом. Она плачет? — Эва? — я осторожно зову, но она не поддаётся. — Малыш, ну же, покажи своё личико. Я поворачиваю её и смотрю на заплаканные глаза. Она судорожно пытается убрать слезы рукавами, но у неё не выходит. — Я знаю, ты разбита, — я вытираю слезы. — Я понимаю, почему ты ушла. Но, Эва, я хочу, чтобы ты знала: я ни с кем не спал. Ее губы дрожат. — Я не знал про твоё день рождение и нашу годовщину, честное слово. Мне очень жаль, что все так вышло. Я искренне раскаиваюсь и прошу у тебя прощения. Я не знал, что мы соулмейты, и я огорчён тем фактом, что ты мне об этом не рассказала. — Рассказать тебе о нас - это тоже самое, что приклеить тебя к себе против твоей воли, — она всхлипывает, берет мои руки на своём лице и опускает. — Ты не заслуживаешь этого. — Не говори так. Это я не заслуживаю тебя, если вспомнить как мы «ладили» в школе и как начали отношения. Я не хочу слышать, Эва, этого больше. Ты и Теодор - это самое главное, что у меня сейчас есть. Да, я облажался, но мне искренне жаль, что я вообще оставил тебя одну дома. — Ты вправе делать то, что тебе угодно. — Нет, нет, — я ловлю её лицо. — Послушай, я не собирался тебе изменять намеренно. Я не шёл в бар, чтобы подцепить кого-то, нет. Я потерял обладание, она сама накинулась на меня. Но когда все зашло куда-то далеко, я вдруг понял, что я.., — её глаза вспыхивают, и она закрывает мне рот рукой. — Нет, прошу, не говори этого, — она мотает головой. — Я не смогу потом. Она собирается и дальше не быть со мной? На её глаза ещё больше накатывают слезы, и я вдруг понимаю, что она на грани истерики. Она смотрит мне в глаза, не отводя взгляд, но срывается. Поворачивается спиной и громко плачет, уже точно не сдерживая себя. Её тело трясётся, она пытается встать, вероятно, чтобы убежать от меня, но я её останавливаю, притягивая к себе. — Пусти, — она вырывается, но я держу крепко. — Тш-ш, — глажу по голове, а она тем временем успокаивается, ухватившись за мою майку. Её тело трясётся как осиновый лист, но слез становится меньше. Целую в макушку, а она перебирается мне на колени, все ещё не поднимая взгляда. Так мы и замираем. Я понимаю, она не готова это услышать ещё, но я подожду. — Мы справимся, все будет хорошо, — шепчу я. Не знаю кого я успокаиваю сейчас: себя или её. Спустя какое-то время я понимаю, что становится очень тихо. Эва успокоилась, но все ещё держалась за меня, тихонько сопя мне в шею. Её маленькое тело было полностью на мне, плед валялся у нас в ногах. Нужно перенести её в спальню. Не знаю как, но ноги находят комнату сами. Положив Эву аккуратно на кровать, я собирался лечь рядом, но сразу вернуться за пледом. Не хочу, чтобы ей было холодно. Эва начинает метаться по кровати, ища что-то руками. Её свитер немного задирается, и я замираю. Не может быть. Так же живот не растет, когда толстеют? Но почему она не сказала? В голове начинает крутиться миллион вопросов, на которых ответа у меня нет. Но когда мы успели? Это же мой? Конечно мой, она же не мне изменяла, я ничего не чувствовал. Значит, это было ещё до аварии. Эва хнычет во сне, а потом распахивает глазки, потянувшись руками ко мне. Я ложусь рядом, скинув обувь, и натягиваю на нас одеяло. Эва крепко прижимается ко мне, уткнувшись куда-то в район шеи. Я начинаю ненавидеть себя ещё больше. Мне хочется избить себя до потери сознания. Она пережила это все с моим ребёнком внутри. Я заставлял страдать не только её, но и своего ребёнка. Теперь становится понятно почему она иногда заводилась на пустяках, почему у неё менялось тело. Внутри разливалось приятное чувство того, что у нас будет ещё один ребёнок. И я надеюсь, что это девочка. Я уже вижу эти счастливые и полные интереса глазки Теодора. — Теперь настало мое время доказывать тебе, что я без тебя - ничто, — шепчу я, целуя её в макушку. Закрывая глаза, я вдруг осознал, что это место - поистине волшебное. Моя жизнь в её руках, и я обречён навечно.