А был ли Саймон

Паб «Красная крыса» был полон под завязку. Все места были заняты компаниями подвыпивших мужчин, и лишь за столиком в углу в полном одиночестве сидел молодой человек и мрачно пил виски, стакан за стаканом, уже второй час. Каждому, кто осмеливался подсесть к нему, плечистые вышибалы Спайдера доходчиво объясняли, что стол занят и джентльмен просил его не беспокоить. Впрочем, Саймон не обращал никакого внимания на происходящее вокруг – его мысли были заняты только Эммой, а точнее, ее предстоящим бракосочетанием с доктором Генри Джекиллом. Со дня приема по случаю помолвки Эммы с этим полусумасшедшим врачом Саймон ни разу не виделся с ней, приглашения в дом Кэрью он тоже не получал. Ему оставалось довольствоваться только короткими беседами с сэром Дэнверсом в коридорах госпиталя Святого Иуды: Саймон интересовался состоянием Эммы и неизменно получал ответ, что она здорова и чувствует себя хорошо, однако лицо мистера Кэрью говорило об обратном. На лбу старика пролегла глубокая морщина, словно он был чем-то озабочен, а его взгляд выдавал душевное волнение. Все попытки Саймона вовлечь его в более содержательный разговор заканчивались ничем. Раз или два поздним вечером Саймон приезжал к дому Кэрью и, отпустив кэб, до глубокой ночи бродил под окнами, пытаясь разглядеть за занавешенными окнами хоть что-нибудь, что дало бы ему ключ к разгадке столь странного и неожиданного отдаления Эммы, которая раньше охотно делилась с ним своими мыслями и переживаниями, пусть и не позволяя ему сделать тот шаг, который отделяет друга от возлюбленного. Саймон готов был сносить даже бесконечные разговоры о ненавистном докторе, только бы иметь возможность видеться с Эммой каждый день, слышать ее голос и время от времени стискивать ее руку в, разумеется, дружеском рукопожатии. Тем не менее, все было тщетно, и все шесть недель, прошедшие со злополучной помолвки, Саймон мучился в безвестности. Чем меньше дней оставалось до венчания, тем мрачнее становился Саймон. Официальное приглашение за подписью сэра Дэнверса, торжественно врученное ему посыльным, только добавило дров в глухо тлевшее в груди Саймона бешенство за невозможностью что-то сделать. О, какие проклятия он посылал на голову злополучного доктора, ставя свою подпись под ответным письмом! Хуже всего становилось, когда он видел во сне Эмму в подвенечном наряде, которая протягивала к нему руки, умоляя спасти ее от Джекилла, но, стоило Саймону сделать хотя бы шаг, на ее белоснежном платье неизменно расцветало кровавое пятно, и она падала замертво. Каждый раз, просыпаясь в холодном поту, Саймон своим криком пугал слуг и будил отца, который стал настаивать на том, чтобы сын непременно обратился за помощью к докторам, но вызывал в том лишь вспышки глухой злобы. Только один человек на свете мог помочь ему, но Саймон чувствовал, что через несколько дней потеряет Эмму навечно, когда она станет миссис Генри Джекилл. - Еще виски, мистер Страйд? – голос Нэлли пробился сквозь хмельной туман, плотной пеленой окутавший его сознание. - Мда… неси, - отозвался Саймон и допил остатки. С громким стуком опустив стакан на стол, он мутным взглядом обвел зал. Мужчины, почти все в компании женщины, а то и двух, смотрели на сцену, где как раз извивалась на шесте очередная девица. Саймон проследил их взгляд и обомлел: это просто не могло происходить наяву! Выгнувшись в соблазнительной позе, на сцене стояла Эмма Кэрью. Саймон вскочил так стремительно, что уронил стул, и бросился к сцене с намерением во что бы то ни стало увести Эмму оттуда, однако запнулся по дороге о чью-то не вовремя выставленную в проход ногу и растянулся на полу. Послышался смех. Тотчас же рядом с ним очутились молодцы Спайдера и ловким, уверенным движением поставили его на ноги, так зыркнув по сторонам, что посетители тотчас же перестали скалиться и вернулись к своей выпивке. Когда Саймона водрузили обратно на его место, на стуле напротив обнаружилась Нэлли, которая с обворожительной улыбкой наливала ему новую порцию виски. - Что это вы задумали, мистер Страйд? Люси может сама спуститься к вам и скрасить ваше одиночество, вы только намекните. Вовсе не обязательно лезть на сцену с риском свернуть себе шею. Когда бокал до половины наполнился янтарным напитком, Саймон схватил его и залпом выпил содержимое. Нэлли одобрительно присвистнула. - Мне не нужна никакая Люси, - заплетающимся языком выговорил Саймон. – Мне никто не нужен, кроме… Тут он осекся и уронил голову на руки. Вздохнув, Нэлли поднялась, обошла вокруг стола и, встав у Саймона за спиной, положила ему руки на плечи. - Раз вам не по душе рыжие бестии, - услышал Саймон шепот, и губы Нэлли легонько коснулись мочки его уха. – То, быть может, хозяйка заведения вас устроит? Саймон поднял голову, и его лицо исказилось гримасой злобы. Что ж, видимо, Эмма Кэрью слишком хороша для него, слишком возвышенна, слишком добродетельна. О, святая Эмма! Ты положила свою жизнь на алтарь безумного доктора, который женится, да, но не на тебе, а на своих пробирках, исследованиях, экспериментах. Ты – только фасад, который будет прикрывать всю мерзость, которой Джекилл занимается в своей лаборатории, выдавая свои противные природе идеи за ключ к спасению человечества. Ты будешь бесконечно оправдывать его самого и его поступки, снова и снова убеждать всех в его гениальности, потому что… потому что ты любишь его, любишь этого чертового Генри Джекилла, который однажды отравил твое сердце, принадлежавшее лишь мне одному! Он проник в нашу жизнь, словно вор, и украл то единственное, что не позволяло мне скатиться в ту же пропасть, что и мой отец… В следующий момент Саймон резко дернул Нэлли за руку, усадив к себе на колени: - Почему бы и нет, детка, почему бы и нет. В конце концов, сыну владельца полагаются некоторые привилегии.