Скрипка Лунного Света

*** Прошел месяц со смерти и похорон Мадам Рэд. Жизнь вернулась в обычное русло, дом был наполнен привычным шумом и суетой. Юный граф Сиэль Фантомхайв, сидя за столом у себя в кабинете, отчетливо слышал через распахнутое за спиной окно, как в очередной раз его дворецкий отчитывал неуклюжего садовника Финиана в саду поместья. Весь месяц прошел безо всяких опасных приключений, и юный граф начинал потихоньку скучать. С одной стороны, это, конечно, радовало, что ничего не причиняло беспокойств Ее Величеству. Но, с другой стороны, рутина нагоняла на него тоску, спасали лишь любимые книги по экономике. Шум в саду поутих, а вместо этого хозяин поместья услышал, как у парадных дверей дворецкий принял почту из рук гонца. Разговора не было слышно, и до ушей графа дошел лишь звук закрываемых парадных дверей. Его глаза отыскали часики на рабочем столе. Было три часа, а это значит, что скоро ему принесут вечерний чай. После этого Сиэль перевел взгляд на утреннюю газету, лежавшую рядом с отчетами о делах компании "Фантом". Отложив бумаги в сторону, граф расправил перед собой газету и нашел ту статью, что он чуть ранее обвел карандашом. Статья была посвящена первым таинственным происшествиям за весь прошедший месяц. В Лондоне за несколько дней произошло несколько десятков самоубийств, а больницы для душевнобольных переполнялись новоиспеченными. В обоих случаях статистика достигла таких цифр, что не могла не обеспокоить жителей города. Появлялись теории о том, что это могла быть эпидемия неизвестного доселе недуга, который поражал человеческий разум, отчего люди начинали сходить с ума. В Лондоне начались беспорядки, а это в свою очередь значило, что граф в скором времени должен будет получить письмо от Ее Величества. Стук в дверь кабинета отвлек Сиэля от повторного изучения статьи. - Ваш чай, господин, - раздался голос за дверью. - Входи, - моментально ответил граф. Дверь отворилась, и в комнату вошел высокий дворецкий с тележкой-подносом. На ней стоял чайный сервиз и тарелочка с фруктовым тортом. - Снова сидите с раскрытым настежь окном? – с ноткой упрека произнес дворецкий. – Не боитесь простудиться? Граф ничего не сказал в ответ, только отбросил газету в дальнюю часть письменного стола. Возле него остановилась тележка-поднос, а дворецкий тем временем молча подошел к окну. - Почта, Себастьян? – спросил граф. - Угадали, милорд, - ответил тот, закрывая окно. Дворецкий вернулся к своей тележке и положил на письменный стол перед господином тарелочку с десертом. В его поле зрения попала та самая страница газеты, на которой были видны пометки графа со стороны полей. - Что нового пишут в газетах, господин? – с интересом спросил Себастьян, наливая в чашку чай. - Таинственные самоубийства в Лондоне, - коротко ответил Сиэль, проследив за своей чашкой, которая мягко опустилась на стол рядом с десертом. Глаза упали на конверт с печатью, лежавший на подносе рядом с чайничком. - Это письмо пришло совсем недавно, - сообщил дворецкий, протягивая тот самый конверт своему господину. Сиэль не ошибся в своих догадках: это было письмо от Королевы Виктории. Граф спокойно вскрыл конверт при помощи канцелярского ножа, и вытащил листок, исписанный элегантным почерком. «Мой милый мальчик, - писалось в письме. – Мне неприятна мысль о том, что мне приходится писать тебе столь мрачное письмо и отвлекать тебя после столь тяжелых событий. Очень надеюсь, что с моим юным графом сейчас все в порядке. Наверное, тебе уже известно из газет, что в Лондоне за последние несколько дней произошло невиданное доселе количество самоубийств. Сейчас правительство все свое время тратит на расследования, но никаких результатов, к сожалению, нет. Эти самоубийства были столь внезапны, что ставят всех в тупик. Родные умерших пребывают в глубочайшем горе и замешательстве, ведь ничто в жизни их любимых не предвещало столь печальных событий. Происходят самоубийства в разное время, в разных местах города, и днем и ночью, это наводит страх на весь город… Больше всего меня печалит другое. В больницы для душевнобольных каждый день приходят люди, приводя с собой своих родных и близких, которые по непонятным причинам лишились рассудка. В этом случае страдают все, и сумасшедшие, и их близкие, и мне страшно думать, что в скором времени весь город может стать жертвой этих событий. Поэтому прошу тебя, Сиэль, выясни причину всех этих печальных событий и прими меры, чтобы их прекратить. P.S. Вот еще одно, что я хотела бы тебе сказать. Возможно, в этом деле есть один человек, что творит все это, а может, и организация. Возможно и то, что тот, чьи руки по локоть испачканы в крови, душой не причастен к происшествиям, а является марионеткой кого-то с чистыми руками. Будь осторожен, мой мальчик.

Виктория.»

Дочитав письмо до конца, граф с задумчивым лицом снова перечитал последний абзац. - О чем пишет Ее Величество? – спросил Себастьян, все время наблюдавший за лицом господина, которое сейчас было больше обеспокоенным, нежели задумчивым. - Прочти, - произнес Сиэль, протянув дворецкому письмо. Тот принял листы из рук графа и быстро прочел. - Начни сейчас собирать вещи, - сухо проговорил Сиэль, когда Себастьян поднял глаза. – Мы сегодня же должны приехать в поместье в Лондоне. Думаю, мы останемся там на некоторое время. - Слушаюсь, господин, - с легким поклоном ответил дворецкий, после чего положил конверт на письменный стол и вышел из кабинета с тележкой-подносом. *** - С чего думаете начать расследование? – задал вопрос Себастьян, сидя с графом в экипаже, когда они были уже на полпути к Лондону. - Нужно будет разузнать больше о самоубийствах, а для этого придется, скорее всего, навестить Гробовщика, - при одной мысли об этом граф устало закрыл глаза. - Затем надо будет опросить всех тех, чьи родные попали в больницы для душевнобольных. Возможно, придется допросить и самих сумасшедших. - Я Вас понял, милорд, - со своей неизменной улыбкой ответил дворецкий. Он чувствовал, что дело обещает быть интересным. Однако всем планам была одна участь – Лау. - А, граф! – с широкой улыбкой до ушей поприветствовал он у входа в поместье. – Давно не виделись! - Что ты здесь забыл, Лау? – раздраженно огрызнулся Сиэль. - Ах, мне стало немного страшно из-за этих всех самоубийств, вы ведь слышали о них? – развел руками мужчина, после чего махнул рукой мужчине в черном пальто за спиной графа, державшему в руках чемоданы. – День добрый, Себастьян! Дворецкий отвесил поклон, после чего троица вошла в поместье. - Располагайтесь, я сию минуту принесу чай, - сказал Себастьян, открывая перед графом и Лау дверь в гостиную, после чего исчез. - Что ты знаешь об этих происшествиях? – спросил Сиэль, усевшись в кресле. - Ааа, перешли сразу к делу, значит, - с улыбкой протянул Лау, садясь на диван. – Мне немногое известно, может, чуть больше, чем об этом сказано в газетах. - Рассказывай. - Ну, единственное, что могу сказать, это то, что знаю, что объединяет всех жертв и сумасшедших. - И что же это? – не скрывая свой интерес, спросил Фантомхайв. Лау выдержал театральную паузу, после чего выпалил: - Они все живут в Лондоне! Он сказал это с такой невинной улыбкой, что граф не сумел сдержать раздраженного фырканья. - Толка от тебя никакого! – воскликнул он с горестью. - Совершенно! – кивнул Лау, хихикнув. "Еще и издевается!" - пронеслось у Сиэля в голове. Он собирался еще что-то сказать, как дверь распахнулась, и в комнату вошел Себастьян с подносом, на котором стоял чайник с двумя чашками. Он молча поставил чашки на столик, после чего прижал поднос к своему левому боку и встал за спиной графа. - Значит, первым делом нам нужно будет выяснить, являются ли самоубийства самоубийствами? – спросил Лау. - Да, - Сиэль сделал глоток горячего напитка. – Странно то, что они внезапно увеличились за пару дней. - Как и количество поступивших в больницы для душевнобольных, - вставил Лау. – Все произошло прямо-таки мгновенно… Сиэль ненадолго замер, после чего опустил взгляд на свое отражение в чашке. Он еще не задумывался над этим. И правда, и то и другое произошло фактически одновременно, началось в один момент. Его беспокоил вопрос: связаны ли эти два события? Но, чем больше он думал над этим, тем абсурднее ему казалось такое предположение. - Ах да, граф, - бодрый голос Лау отвлек Сиэля от размышлений. – Вы, наверное, не слышали о скрипачке в белом? - Скрипачке? – брови графа поползли на лоб. – А что в ней такого? Он думал, что Лау снова начинает дурачиться, ведь скрипачка как-то не относится к обсуждаемому делу. - Она появилась недавно на улицах Лондона. Говорят, ее игра восхитительна, - мужчина сделал глоток из своей чашки. – Я не видел никогда ее, но говорят, что она напоминает привидение, а на ее белом платье осталось множество пятен засохшей крови. - И как это относится к нашему делу? – откинувшись на спинку кресла, устало произнес граф. Лау как-то странно улыбнулся, после чего перевел взгляд на стену и отхлебнул еще немного чая. - Она появилась в городе в день, ночью которого произошли первые пять самоубийств. *** Когда Лау ушел из поместья, уже было время ложиться спать графу. Сейчас Себастьян только-только начал переодевать господина в ночную рубашку. - Все думаете об этом деле? – с улыбкой поинтересовался дворецкий, заметив на лице графа некую сосредоточенность. - Как думаешь, - начал Сиэль, когда тот начал застегивать на нем белую рубашку, - самоубийства и душевнобольные как-то связаны? - Хм… - протянул Себастьян и продолжил только после того, как застегнул последнюю пуговицу и поднялся с колен. – А Вы как думаете? - Это звучит абсурдно, но чем больше я об этом думаю, тем больше это кажется действительностью, - проговорил граф, залезая в кровать и укрываясь одеялом. - Это не исключено, - многозначительно сказал Себастьян, снимая повязку с глаза господина. - Узнай все о самоубийствах к утру, - сказал тот, глядя в лицо своему дворецкому. – Душевнобольными мы займемся завтра. - Да, милорд, - ответил Себастьян, после чего взял с прикроватной тумбочки канделябр со свечами. – Спокойной ночи, господин. Когда он вышел, Сиэль лег поудобнее и закрыл глаза. Прошли минуты, пока он не уснул, а перед этим его посетила одна-единственная мысль о той неизвестной ему скрипачке. *** Ночное расследование Себастьяна не привело ни к каким выводам. Он смог узнать, что все самоубийства происходили в разных уголках города, при разных обстоятельствах, в разное время. После завтрака господина он зачитал длинный сверток с добытыми им фактами и наблюдениями. Сиэль внимательно слушал его, сидя за письменным столом в кабинете. -… повесился у себя ночью, торговец марками… вскрыл вены утром на кухне своего дома, констебль… застрелился на работе в полдень. На этом все, – закончил свой получасовой доклад дворецкий. – Совершенно ничего общего между погибшими, только разве что тот факт, что они все живут в Лондоне. Граф на секунду поморщился, поняв, что его дворецкий пришел к тем же выводам, что и Лау прошлым днем. Только теперь он всерьез подумал об этом, в то время как вчера он думал об этой теории, как о неудачной шутке Лау. - Ясно, больше не будем о самоубийствах, - сказал Сиэль, вставая. - Идем, Себастьян, займемся историей с душевнобольными. - Слушаюсь, - коротко ответил тот, направляясь в прихожую следом за графом. *** В больнице графу разрешили встретиться с некоторыми из новоиспеченных, недуг которых был слабее остальных. Сидя напротив каждого из них по очереди за деревянным столом, Сиэль задавал вопросы, которые могли бы вытянуть что-нибудь из их уст. Сначала все они несли какую-то чушь, пока к концу разговора каждый из них не вспомнил об уличной бедной скрипачке в белом, покрытом кровью платье. Выходя из клиники, граф только об этом и думал. - Исходя из допроса тех больных, выходит, что таинственная скрипачка в белом имеет отношение к делу, - сказал Сиэль, когда они сели в экипаж. - Согласен, мы опросили небольшое количество, если сравнивать с общим количеством всех, кто попал в больницу, но все двадцать человек вспомнили о ней, - проговорил Себастьян. - А сейчас надо опросить близких людей тех, кто совершил самоубийство в последние два дня. - Вы решили вновь заняться самоубийствами? – спросил Себастьян. - Да. Ночью ты смог собрать только ту информацию, которая была у Скотленд Ярда, надо опросить теперь родственников погибших, которых ты не мог опросить ночью. - Будет сделано, господин. Из сведений, что были добыты Себастьяном, они узнали адреса людей, кто в последние два дня совершил самоубийство, а таких людей было трое. Сначала им нужно было посетить вдову на окраине Лондона, чей муж повесился в своем кабинете. - Когда он вернулся, он с воодушевлением рассказал мне о том, как по дороге домой увидел в парке бедную девушку, которая играла на скрипке, - рассказывала женщина, едва сдерживая слезы. - Во время ужина он неоднократно вспоминал о ней, о ее игре. А потом начал говорить о том, чего у него не было в жизни, что потерял, как отца и мать в раннем возрасте… Но я бы никогда не подумала, что он… Женщина так и не смогла закончить фразу, так как ее прервали горькие рыдания. Сказав пару слов сочувствия, Сиэль и Себастьян покинули ее дом и отправились в лавку, где теперь работал сын торговца марок. - Мы покупали подарок ко дню рождению матери, - спокойно рассказывал молодой человек. – Мы шли через парк, и увидели уличную скрипачку в белом. Отца она привлекла, поэтому я сказал ему, что схожу купить подарок. Он сказал, что он меня догонит, и я ушел. Когда уже оплачивал покупку, в магазин влетел отец и внезапно накинулся на продавца с кулаками. Его гнев был невероятным, никогда еще не видел отца таким. Я его успокоил, и мы пошли домой. Однако он так и не ответил ни на один из моих вопросов. На следующий день я нашел его со вскрытыми венами… Покинув лавку, граф отправился в местный полицейский участок, где и застрелился констебль. Свидетелей было множество, одним из них был инспектор. - Он пришел чуть позже всех, - рассказывал он. – Сказал, что по дороге встретил в парке скрипачку, его удивило, что она играла уже так рано утром. Сказал, что девушка была симпатичная и играла красиво. Потом к полудню он внезапно взял и застрелился, а в руке он держал записку, на которой было написано «отчаяние». Мы до сих пор так и не поняли истинной причины суицида, но надо полагать, что его убило чувство отчаяния. Когда инспектор окончил свой рассказ, граф попрощался с ним и вышел. Однако когда Себастьян открыл для него дверцу в экипаж, Сиэль отказался. - Что такое, милорд? - Отпусти кучера, Себастьян. Мы пойдем пешком. Удивленный, но внешне невозмутимый, дворецкий отпустил кучера, после чего последовал за своим маленьким господином, который неторопливо зашагал по улице, стуча тростью по земле. - А… - улыбнулся Себастьян, когда граф свернул с дороги и направился в сторону Гайд парка. – Хотите своими глазами увидеть скрипачку? - Она – единственное связующее звено между всеми происшествиями. Всеми, - повторился Сиэль. - Думаете, она и есть преступник? - Я в этом не сомневаюсь. Из головы графа не выходили слова, сказанные родными и близкими погибших. Во всех случаях жертвы остро переживали какое-либо чувство. В первом случае это было сожаление . Во втором – гнев . В третьем – отчаяние . Сиэль не мог понять, как на все это смогла повлиять какая-то бродячая скрипачка. - Милорд, - тихо обратился к нему Себастьян. Занятый своими мыслями, граф встрепенулся и поднял голову. Они уже были у озера в парке – озера Серпантин. Возле озера росли плакучие ивы, которые придавали этому месту атмосферу печали и одиночества. Вокруг одной из ив собралось достаточно много зевак, граф и дворецкий стояли чуть поодаль у фонарного столба. Сиэль не видел то, что так привлекло людей, но слышал, как играла скрипка. - Себастьян, это… - спросил граф, обратившись к дворецкому, который, благодаря своему росту, явно мог увидеть происходящее. - Да, господин, - подтвердил мысли графа Себастьян. - Это скрипачка в белом.