Мы извращаем представление о счастье

      - Эм Мик, может, перенесем наше свидание? – взглянув на небо, затянутое огромными темными тучами, готовыми свалиться на головы людишек в любой момент, произнес рыжий, открыв дверь Милковичу.       - Ты ахуел? Давай надевай куртку и пошли, - брюнет явно не собирался отменять планы; только не тогда, когда провел всю ночь, не сомкнув глаза, обдумывая маршрут их рандеву. Впервые за много лет взяв в руки утюг, чтобы погладить рубашку, Микки провозился над этим делом почти полчаса: постоянно выливающаяся вода, оставляла мокрые пятна на черной ткани рубашки, что неимоверно приводило Милковича в бешенство. Обильно надушившись одеколоном старшего брата, найденным на дне коробки, так и стоящей в углу комнаты неразобранной, и уложив обычно растрепанные волосы, брюнет предстал перед Галлагером в лучшем своем виде.       Милкович, как инъекция серотонина, ударил в головной мозг рыжего, заставив его забрать свои слова назад. Быстро одевшись, Йен выскочил на улицу и подошел к брюнету, садившемуся за руль серебристого форда, припаркованного на другой стороне дороги.       - У тебя же не было машины.       - Одолжил, - коротко ответил брюнет.       - Одолжил? У кого? – с подозрением взглянул Йен.       - Да ладно тебе, я ее верну, не хнычь, - соединив пару проводков под рулем, Милкович победоносно ухмыльнулся и махнул рукой Галлагеру, что бы тот садился.       - Твои таланты поражают меня своей противозаконностью, - пристегивая ремень безопасности, Йен молился, чтобы их не арестовали.       Через несколько минут езды, Галлагер сменил тему своих молитв на более актуальную в данный момент – прося господа о том, чтобы Микки не убил их обоих: резкая езда и крутые повороты, полное игнорирование правил дорожного движения и вдобавок оглушительно орущее радио. Милкович даже и не думал об осторожности. Все попытки докричаться до парня не могли преодолеть звукового барьера тяжелого рока, а рука брюнета постоянно не давала выключить проклятое изобретение Эдисона.       - Приехали, - довольная физиономия Микки была диаметральна противоположна выражению Галлагера, наконец-то ступившему на твердую землю.       - Что? – не расслышав спросил Йен, при этом его голос звучал громче обычного. – Бля, Мик, я оглох от твоего радио.       - Приехали говорю, - повторил парень, усмехнувшись озадаченному рыжему, прыгающему на месте и надувающему щеки, в попытках прогнать глухоту. – Нахуя ты прыгаешь? Расслабься все само пройдет.       - Да? – непроизвольно зевнув, уши Йена начали нормально слышать.       Несмотря на выходной, в парке было немноголюдно, лишь несколько десятков человек с кричащими детьми, да туристов, ограниченных во времени и вынужденных гулять в такую погоду. Йен, конечно не ожидал, что их с Микки свидание будет походить на утрированную пародию любовного шоу, но тусклость и уныние действительности, не позволяли прочувствовать всей романтики предстоящего события. Брюнет же, выбиваясь из общей картины мира, явно не заботился о такой мелочи как окружающий мир. Одна за другой сигареты, выдававшие его волнение, сгорали в его пальцах как падающие осколки комет в атмосфере.       - Бля, ебучий ветер, пошли на колесо, - не чувствуя своих пальцев от холода, Милкович решил опустить прогулку вдоль озера Мичиган. Забравшись в кабинку парни, наконец, смогли опустить плечи, вздернутые в попытке защиты от ветра.       - Мик, ты какой-то странный сегодня, - зная, что теперь Милкович не сможет отгородиться стеной музыки от него, произнес Йен.       - Нихуя не странный, - сведя брови, парень уставился в окно, все же изредка бросая взгляд в сторону Галлагера, сидевшего напротив. Когда колесо начало набирать высоту брюнет осознал глупость своего предложения по укрытию от ветра на колесе обозрения, чьи кабинки не были закрыты полностью. – Бля, я просто немного нервничаю, поэтому и туплю.       - Ты сегодня не только тупишь, Мик, - улыбнувшись одной из тех блядо-улыбок, из которых Милкович не отказался бы составить фотоальбом, но который прятал бы надежней, чем четырнадцатилетний подросток порнушку, Галлагер подсел рядом. – Хорошо выглядишь, но духи лишние, люблю твой запах, - опустив руку за спину Микки, Галлагер приблизился к губам брюнета практически вплотную, чувствуя горячее дыхание на своем лице.       - Притормози жеребец, - нехотя отодвинулся брюнет.       - Мы на высоте пятидесяти метров, нас никто не увидит, но времени мало, - и Милкович не стал упускать такой удобный случай, едва дав Йену договорить, он впился в губы рыжего, медленно посасывая и оттягивая верхнюю губу того. Руки тянулись прикоснуться к веснушчатой коже, но куртка не давала такой возможности, оставляя лишь право на крепкое объятие.       Йен наслаждался активной позицией Микки, он не ожидал такого страстного и чувственного поцелуя, но сейчас было грех жаловаться.       - Черт, прости, - прикоснувшись к шее Милковича холодными пальцами, вызвав у того волну мурашек, пробормотал рыжий, - забыл, что они ледяные.       - Харэ болтать, - отрезал брюнет.       Парни наслаждались теплом друг друга, желая, чтобы это чертово колесо застряло на пару часов. Но неисправностей оно не имело и непреклонно двигало кабинку любовников вниз. Милкович, разорвав поцелуй, отсел от Йена, дабы не сорваться на еще один. Так они просидели весь оставшийся путь не в силах оторвать взгляда друг от друга.       Выбравшись из кабинки, Йен и Микки снова ощутили прохладу, стирающую любовный жар как ластик графитовый след.       - Где этот сраный лабиринт, - Микки крутил головой в поисках каких-либо указателей.       - Тут есть лабиринт?       - Ага, помимо прочей ерунды для детей, здесь есть что-то нормальное. – Наконец, наткнувшись взглядом на искомую надпись, Милкович кивнул в сторону одного из павильонов.       «Зеркальный лабиринт – место, где реальность становится вымыслом» – слоган, выжженные буквы которого, украшали вход в темное помещение. Прямой коридор с небольшими светильниками, вмонтированными в пол, не способными осветить что-либо вокруг себя, лишь направляя посетителя к массивной двери. Из динамиков раздавался низкий и нервный голос, готовый в любой момент сорваться на крик ужаса или сумасшествия. Расположение и количество колонок невозможно было определить по причине, постоянной смены источника звука - еле слышный голос, вначале, раздававшийся издалека, в следующее же мгновение перемещался и говорил прямо над тобой.       Микки шел впереди, не обращая внимания на монолог, разлетающийся по коридору созданный для развлечения клиентов. У Йена же возникло чувство, что все эти слова адресованы ему, аккуратной стопкой они ложились на полки его памяти.       - Кого ты видишь, взглянув в зеркало? Себя? Уверен, что это ты, а не кто-то другой? Ты уверен, что он не обманывает тебя, что он не захочет поменяться с тобой местами? Что ты увидишь в бесконечности повторений себя же? Может себя настоящего? – голос диктора переместился за спину Йен и едва слышно продолжил говорить. - А что стоит за тобой настоящим, что кроется во тьме, уходящей в бесконечность, возможно, если ты прислушаешься, то сможешь услышать тихие звуки, но что это будет – крик или пение? – Галлагер немного отстал от брюнета, пытаясь не пропустить монолог, но яркий свет, пробившийся из распахнутой Милковичем двери, заставил его поторопиться. Йен следом за Микки поспешил покинуть коридор, переступив порог, до его слуха долетела последняя фраза голоса, от ее неожиданности рыжий обернулся, но перед ним была уже захлопнутая дверь. – И, если ты думаешь, что это не про тебя, то, как насчет твоего друга?       Темный коридор сменился зеркальным. Этот коридор явно был короче предыдущего, обе стены которого были полностью увешены зеркалами, они отражали облик Йена – бесконечно воссоздавая реальность, в попытке пресытить публику к материальному миру и обесценить ее. Галлагер посмотрел на свое отражение и еще на тысячи отражений его самого, пытаясь заглянуть во тьму, как и говорил диктор, но ничего он там не слышал да и услышать не смог бы никогда, полная смена обстановки вернули Йену здравый смысл, и он направился дальше. Коридор закончился резким поворотом вправо, где находилась просторная комната, ярко выкрашенная, на стенах которой висели разнообразные кривые зеркала. В этой комнате он встретил Микки, долго не отходившего от одного от зеркал.       - Надо будет добыть такое зеркало, - произнес брюнет, подошедшему Йену.       - Ты все равно не станешь от этого выше, - встав рядом с Микки, отражение Галлагера вытянулось и разница в их росте, показываемая кривым зеркалом, стала еще значительнее.       - Иди, не порть малину, - слегка толкнув рыжего, он снова уставился в отражение.       Йен, стоя у каждого из зеркал, видел себя коротким, длинным, толстым, с большой либо с маленькой головой и даже изогнутым в разных направлениях. Пройдясь по нескольким зеркалам, Йен больше не мог сдерживать хохот, один лишь взгляд в свое новое отражение заставлял его хвататься за живот. Милкович, же услышав смех рыжего, не захотел оставаться в стороне и они на пару стали исследовать чудаковатые отражения.       Следующее помещение уже нельзя было назвать комнатой, это был настоящий лабиринт. Стены и потолок не просто были увешены зеркалами, они как будто состояли из них, большое количество самых разнообразных углов создавало иллюзию множественности коридоров, неотличимых от единственного настоящего, до тех пор, пока ты практически не врежешься в стекло.       Йен шел неспешным шагом, чтобы всегда успеть остановиться перед внезапно появляющимся отражением, дающим понять о наличии зеркала. Милкович же не заботился о таких пустяках, пару раз въехав носом в стекло и матерясь за это на людей сделавших этот лабиринт, который, кстати, он сам выбрал.       - Бля, наконец-то выход, - донеслось до Галлагера восклицание Милковича, - ты еще долго, я курить хочу.       - Встретимся на улице, - ответил рыжий, не желая торопиться.       Добравшись до выхода, Йен обнаружил еще одну полностью зеркальную круглую комнату, в центре которой стоял Микки. По окружности комнаты было прикреплено с десяток зеркал, так, что брюнет мог видеть множество своих отражений с различных ракурсов.       - Кончились сигареты? – предположил Галлагер и, доставая пачку из кармана штанов, направился к брюнету, стоящему к нему спиной. – А? – заметив, что отражение Микки что-то произносит, спросил Йен. – Говори громче, я не умею читать по губам, - но Милкович не произнес и звука, лишь сотни отражений продолжали открывать рот, в немой попытке сказать что-то. – Ты меня не пугаешь этим, а раздражаешь, пошли, - встав перед Милковичем и схватив того за плечо, Йен испытал дежавю – глаза, они снова другие, живые и чужие, заключенные в недвижное тело, и хорошо, что недвижное иначе, кто его знает, что они заставили бы его сделать. Голова закружилась, а внутренние органы сжались, в последнее время Йену слишком часто приходилось сталкиваться с этим чувством – страхом, и если он заглушал тревожные сны таблетками, то теперь кошмары вырывались наружу.       Он отошел от брюнета, желая убежать подальше, но не в силах бросить Милковича, он так и остался в комнате, все больше погружаясь в иррациональные мысли, всплывающие в его сознании как пузыри на поверхность воды, навеянные голосом диктора и выдернутыми кадрами практически позабытых сновидений.       - Эй, что с тобой, - рыжий очнулся от того, что его трясут, - ты в порядке? – Микки обеспокоенно смотрел на Йена.       - Я да, это с тобой, что сейчас было?       - В смысле? Я стоял, задумался немного, потом пришел ты и вид у тебя был, будто в штаны сейчас наложишь, ты принял что-то? – держа парня за плечи, брюнет посмотрел на зрачки рыжего, но они были в порядке. – Блин, Галлагер не пугай меня так больше.       - Прости, сам не знаю, что со мной творится в последнее время, - сказал Йен, стараясь произнести это так, чтобы не вызвать особого беспокойства у брюнета. Рука Микки зарылась в рыжие волосы Галлагера, поглаживая его затылок и как бы успокаивая этим парня. Потрепав их, пальцы переместились на шею, чтобы притянуть веснушчатое чудо в поцелуй.       - Долбаные пидоры, - раздавшийся голос за спиной Микки не дал закончить начатое, приведя сауссайдского гопника в боевой режим.       - Ты блять, за базар сейчас ответишь, говна кусок – подойдя к незнакомцу и увернувшись от удара слева, Милкович зарядил парню апперкот правой и сразу сильный удар в живот левой. Девушка, которая была с этим парнем, с криками о помощи выбежала из павильона и спустя минуту вернулась с охранниками.       - Бля, уходим, - дернув Микки, Йен побежал в сторону единственного выхода в надежде прорваться сквозь охранников. Выбежав из парка парни, наконец, смогли перевести дыхание. Охранников не волновало, задержат они нарушителей или нет, главное, чтобы убрались с их контролируемой территории.       Адреналин, плескавшийся в крови Милковича, подарил давно забытые ощущения, все-таки в его прошлой жизни иногда были не совсем дерьмовые дни. Потянувшись к Йену, он собирался продолжить то, на чем его прервали, целуя губы рыжего, опешившего от неожиданности.       - Мик, - пытаясь не отрываться от поцелуя, произнес Йен, - мы на улице.       - Больше не ебет, - ответил брюнет, проталкивая свой язык глубже в рот Галлагера.