30. Future - Будущее (PG-13)
5 августа 2015 г. в 21:32
Примечания:
Постэндор, АУ ("Грани").
P.S. Это - заключительная часть челленджа.
Дорогие читатели, спасибо за то, что вы были с нами на протяжении всех тридцати дней, поддерживали и верили в нас!:) Это очень помогало и мотивировало дойти до конца, и благодаря вам мы это сделали!
После окончательного выздоровления, когда даже сверхинициативные медики нирауанского госпиталя сообщили, что со здоровьем Вейдера теперь уж точно всё в порядке, все обретённые в процессе имплантации и регенерации ткани благополучно прижились и функционируют, Повелитель Тьмы постоянно ловит себя на мысли, что это какой-то странный сон. Неприлично затянувшийся, но грозящий вот-вот оборваться. Он разглядывает потолок спальни и вслушивается в стрекот цикад за распахнутым настежь окном. И это бессмысленное времяпрепровождение, так для него непривычное, тем не менее, совершенно не кажется неверным. За годы, проведённые внутри непроницаемой брони, Вейдер успел забыть, что существуют такие вот простые и понятные радости.
Траун входит в спальню — как всегда чуть медлительно, и снова эти невыносимо-точные, выверенные движения заставляют сердце Повелителя Тьмы биться чаще. Вейдер успел их изучить полностью за годы странного, иррационального, невозможного ни с одной точки зрения союза. Пугающего союза. Слишком близкого и слишком далёкого.
Годы расставаний и разлук, часы переговоров по голосвязи, которые легко можно сложить в сутки, а сутки — в месяцы. Годы страха — и лишь сейчас Вейдер может сказать определённо, что да, он боялся в очередной раз не встретиться с чиссом. Привязанности — это то, без чего Вейдер, несмотря на чудовищные уроки жизни, существовать не мог никогда.
Траун ложится рядом, скользит ладонями по груди Вейдера и, разумеется, сбившееся дыхание и участившийся пульс не остаются без его внимания.
— Эни?
Беспокойство на лице чисса всегда настолько искреннее, что Вейдер начинает чувствовать себя виноватым, что заставляет любовника волноваться. И в самом деле, ничего не произошло, начало очередной панической атаки благополучно растворилось в тепле ласковых рук.
— Всё в порядке.
Застывший в свечении глаз чисса вопрос слишком явен. Настолько, что Вейдер чувствует его физически, но отвечать не торопится. Траун и так знает о временами возвращающихся приступах безотчётного страха. Знает о том, что призраки прошлого иногда бесцеремонно вторгаются в сознание Вейдера, заставляя заново переживать и рабство, и потерю матери, и предательство жены, и последствия Мустафара. И многолетнее одиночество, нарушаемое лишь постоянным присутствием боли — как душевной, так и физической.
Траун прижимается теснее, и Вейдер, погружённый в свои мысли, обнимает его рефлекторно и привычно, и почему-то отвечает, хотя точно не собирался этого делать:
— Мне страшно, — в ответ чисс забавно фыркает и приподнимается на локте, и его взгляд становится ещё более внимательным. Вейдер понимает, что говорит глупости, просто очередные глупости, над которыми его любовник скорее всего посмеётся, но продолжает: — Иногда мне кажется, что это лишь сон.
Траун смотрит ещё мгновение, и в его глазах загорается что-то потустороннее, а уголки губ вздрагивают в улыбке, тёплой и мягкой.
— Это не сон, Эни. Просто поверь — это не сон.
И, сжимая зубы, в опьяняющей невозможности надышаться запахом тропических цветов, начувствоваться горячей гладкости тела чисса под собственными живыми ладонями, насмотреться в пылающие любовью глаза, Вейдер просто обнимает своего чисса, всё так же чуточку стыдясь проявлений безотчётной всепоглощающей нежности.
Он знает — причём уже очень давно знает — что если есть такая судьба, которую он сам бы себе желал, то она здесь, сейчас, горячо выгибается в его объятьях и шипит что-то ласковое на своём родном языке. У неё странное, трудно выговариваемое имя Митт’рау’нуруодо, голубая кожа и горящие алым пламенем глаза, странное представление о красоте и огромное терпение. Это загадочное существо совершило невозможное — он подарил будущее тому, у кого все пытались отнять даже настоящее.
И ради этого стоило пережить все лишения прошлого.
Абсолютно все.