Истории Орихиме

- Прости его, - улыбается Иноуэ и смотрит снизу вверх так виновато, словно это всё из-за неё. Она сидит на полу, и её белое платье сливается с белым кафелем, на котором темнеют белые осколки того, что когда-то было белой чашкой. Любимой, между прочим. Можно дать другу любимую чашку, когда он приходит в гости, и простить ему, что он со всей своей невыразимо громадной дури грохнул её об пол. Но сказанные им слова простить нельзя. - Ничего, - говорит Урью и опускается рядом, вовремя перехватывая выскользнувший из её дрожащих пальцев осколок. Он думает, что эта отвратительная крикливая сцена окончательно показала, что никакой дружбы между ним и Ичиго быть не может - и, по логике, миролюбивая Орихиме должна сейчас грустить и, возможно, плакать. Но она улыбается и молчит, и думает о чём-то. Возможно, о том, кто сейчас вышел на улицу, оглушительно хлопнув дверью и забыв свой шарф. Он знает: сейчас она пойдёт к нему. - Не злись, пожалуйста, - щебечет Инуэ, протягивая шарф и со всей своей искренностью заглядывая в глаза. Ичиго хмурится и не знает, что сказать, и потому выглянувшая из кухни Юзу как никогда кстати. - Ой, это ты! Будешь чай? - Нет, спасибо, - смеётся та, - я только что... Ичиго прячет глаза, трёт шею, зачем-то смотрит в окно. Он тоже "только что". И ему хочется пригласить девушку в дом, объясниться, загладить свою вину, сделать что-нибудь, чтобы эта ужасная неловкость и ощущение чего-то постороннего исчезли. Но Орихиме уже кланяется, прощается, разворачивается и уходит, мягко ступая своими сапожками точно по своим следам, оставленным на снегу. Она не поворачивается, чтобы помахать, и её мысли уже далеко от дома Куросаки. Он знает: сейчас она пойдёт к нему. Эта зима закрывает своим белым покрывалом всё, что когда-то их связывало. Они не видятся, но думают друг о друге постоянно, и Иноуэ, порхающая между ними, похожа на белоснежного почтового голубя. Её визиты уже не радуют так, как раньше, потому что каждый раз фигура того, третьего, встаёт между ними так чётко и осязаемо, как никогда. И это бесит ещё больше. - Я его не прощу никогда, - думают оба, глядя, как тонкий силуэт Орихиме исчезает в снежном мареве. Она всегда уходит к нему - к другому - чтобы там, у него, думать о том, кого она только что оставила. Так она прощает их обоих. Она знает, что "никогда" - это временно.