Носительница Сути - Свет

Глава 1 Я проснулась со смутным ощущением тревоги. Не то чтобы у меня шибко была развита интуиция или нечто подобное. Просто, по логике вещей, в день своего двадцатилетия нужно просыпаться с чуточку другим настроем, тем более, с погодой мне сегодня несказанно повезло! Наглый солнечный лучик, разбудивший меня, был верным признаком того, что синоптики в кои-то веки угадали с прогнозом: в день моего юбилея будет, несомненно, теплая и ясная погода. Взглянув на часы, взвыла: всего семь утра. И это в субботу! В законный выходной! Угораздило же проснуться так рано. А если учесть, что легла я часа в четыре, зачитавшись очередным фэнтезийным романом… Спала я часа три, а силы мне еще сегодня понадобятся. Сонно щурясь, выбралась из постели, чтобы плотнее задвинуть шторы: никогда не могла спать при свете. Вернувшись в ещё теплую кроватку, повозилась какое-то время, устраиваясь поудобнее, и все-таки заснула. Снилось мне нечто странное. Знаете, иногда бывают моменты, когда вы спите, но при этом понимаете, что все вокруг лишь сон. Вот и я, оказавшись перед массивной деревянной дверью, сразу же поняла, что сплю. «Чертоги» — гласила золотая табличка, прикрепленная прямо на уровне моих глаз. «Добро пожаловать». Ну добро, так добро. Не без усилия потянув дверь на себя, протиснулась в небольшую щель и огляделась. Если я правильно оценила обстановку, то оказалась в небольшом холле какого-то кафе. Вон и замершая официантка имеется, и касса, и даже небольшой столик у стены, где аккуратными рядами громоздятся солонки-перечницы. Официантка стояла у стеночки с совсем безучастным видом, и если бы она не встрепенулась с моим появлением, можно было бы предположить, что это всего лишь искусно сделанный манекен. — Добро пожаловать, госпожа Милания. Вас ожидают. Пожав плечами и решив не удивляться, я прошла за девушкой во вторую залу и пораженно замерла. Нет, я, конечно, могла предположить, что рестораны бывают разные и многие из них имеют необычный интерьер, но чтобы так! Впрочем, напомнив себе в очередной раз о том, что сплю, я с искренним и неподдельным любопытством принялась оглядываться. Если вспомнить, что входная дверь была сделана из дерева, впрочем, как и небольшой и светлый холл, то можно было предположить, что интерьер всего ресторанчика выполнен в современном кирпично-деревянном стиле. Возможно, с закосом под нечто современное. Так вот, это предположение было в корне неверным. Первое, что бросилось в глаза — отсутствие окон. Зато везде, куда ни глянь, — свечи разных цветов, форм и размеров. Они были буквально повсюду, начиная от специально отведенных для них ниш в стенах и заканчивая банально полом. Я с детства люблю наблюдать за огнем. Сколько себя помню, в моей комнате постоянно полки ломились от всевозможных свечей. Ароматических, лечебных, обычных. Разных. Так вот, это помещение с лихвой переплюнуло мои скромные запасы. Отблески огня отсвечивали от мраморного пола и таких же мраморных стен. Только вот пол был белый, с черными прожилками. А стены — черные, с небольшими вкраплениями белого. Кое-где стены были задрапированы алой тканью, которая тянулась от самого пола к куполообразному потолку, который тоже заслуживал отдельного внимания и порции вздохов. Почему? Потому что такой завораживающей красоты я никогда не встречала: там был нарисован Космос! Вернее, Солнечная система, во всем её многообразии и великолепии. Исполнена она была, конечно, странно, — видимо, художник, как и я, был далек от астрономии, — но с какой чёткостью! Я могла различить звезды и созвездия, парочку незнакомых планет и… Млечный путь? Или не Млечный? Вереницу планет окутывала необычная, но от этого не менее красивая серебристая нить, вызывающая чёткие ассоциации с Млечным путем. — Это Паутина Миров. Нравится? Незнакомый женский голос прозвучал неожиданно, так что я даже подпрыгнула. Крутанувшись вокруг себя в поисках нежданного собеседника, я с удивлением отметила, что в помещении появился стол. Не то чтобы его раньше не было. Скорее, я, засмотревшись на Космос, его просто не заметила. У одной из стен, аккурат рядом с алой драпировкой, стоял небольшой круглый столик в компании двух уютных кожаных кресел. В одном из кресел сидела и чуть грустно улыбалась молодая женщина с печальными глазами. Почему печальными? А потому, что стоило только на нее взглянуть, как мне сразу же захотелось подойти и пожалеть бедняжку. — Паутина Миров? Никогда не слышала. Последний раз взглянув на так называемую Паутину Миров, я медленно приблизилась к незнакомке. Замерев за спинкой одного из кресел, я украдкой рассматривала ее, даже не надеясь, что мой взгляд останется незамеченным. Но мне было все равно — ведь сон мой, а значит, и делать в этом сне я могу все, что пожелаю. Неопределенного возраста, она больше напоминала молоденькую девушку, нежели женщину. Длинные, чуть ли не до пола, платиновые волосы. Выразительные и, как я уже сказала, печальные глаза цвета неба. Мягкая и добрая улыбка. Разглядывая девушку, я с каждой секундой понимала, что в моей груди зарождается странное и очень иррациональное ощущение. Словно я встретилась с кем-то очень родным и близким после долгих лет разлуки. В носу защипало от неожиданно подступивших слез. — Не грусти, моя дорогая. Нам предстоит долгий разговор, так что устраивайся, — тепло улыбнулась она, кивнув на кресло, в спинку которого я зачем-то вцепилась. — Принеси чаю и парочку пирожных, — это она обратилась уже к официантке, которая все это время вполне успешно сливалась со стеной. Отцепившись от кресла, я медленно обошла его маленькими шажочками и села. Покрутилась в попытке устроиться поудобнее, а после плюнула, стянула кеды и забралась на него с ногами. Не знаю почему, но мне захотелось вспомнить о приличиях и представиться. — Милания, очень приятно познакомиться. — Дежурная фраза, которая должна была помочь собраться с мыслями, не помогла успокоиться. В голове по-прежнему было пусто, даже вопросов не было. Лишь легкое недоумение и ожидание. Чего, спрашивается, ждала? Сама не знаю. Замолчав, принялась рассеянно оглядывать зал. Взгляд то и дело цеплялся за весело пляшущие огоньки, чьи тени причудливо играли на полу и стенах. Такой своеобразный, вечный танец теней. Официантка, на удивление, вернулась очень быстро, аккуратно составив на стол два пузатых чайника и целый поднос с пирожными. И надо же было такому случиться — все пирожные были моими любимыми! И наполеон, и медовик, и корзинки с вареной сгущенкой. Был даже фирменный бабушкин торт, рецепт которого она берегла, как зеницу ока! Это сон, напомнила я себе и перетащила на тарелку аж два кусочка бабушкиного фирменного. Незнакомка не спешила начинать беседу. Аккуратно подцепила одно из пирожных, так же аккуратно положила его себе на тарелочку и разлила чай по красивым фарфоровым чашечкам. Чашечки эти, надо сказать, заслуживали отдельного внимания, впрочем, как и многое в этом странном сне. Ее, полностью черная, с причудливой вязью белых линий, и моя, полностью белая, а рисунок был черный. Этакие инь и янь, мелькнула мысль. Вдохнув ни с чем не сравнимый аромат молочного улуна, я, зажмурившись, сделала небольшой глоток. Довольная улыбка сама собой расцвела на лице, и я, уже не думая о собеседнице, принялась за угощение. — Давай для начала я расскажу тебе небольшую историю. А там уже и более детально можно будет поговорить, — предложила собеседница, аккуратно отламывая кусочек наполеона. И столько в ее движениях и жестах было грации, столько изящества, что я даже немножечко позавидовала. Не черной, конечно же, завистью, а белой и доброй. Я никогда не считала себя элегантной и грациозной и никогда не тешила себя напрасными надеждами, но в исполнении незнакомки очень уж живописно и красиво смотрелись любые жесты. Кивнув, я еще глубже закопалась в мягкое кресло, и, подвинув кружку к самому краешку стола, принялась слушать. А история, которую начала рассказывать незнакомка, оказалась увлекательной и завораживающе прекрасной. Люблю сказки, чего уж тут. — В первую очередь позволь представиться. Меня зовут Шэллар. Я хочу рассказать тебе историю сотворения Мира. Только не тот узкий вариант, который ты, без сомнений, уже слышала, а истинный, который принят во всей Паутине Миров. — Откинувшись в кресле, она зачем-то прикрыла глаза, и продолжила. — Вначале был Хаос — Первозданный Бог. Долгое время он жил один, властвуя на просторах пустой и безжизненной Вселенной. Шло время. Очень-очень много времени. И в какой-то момент он понял, что больше не хочет провести отведенную ему вечность в одиночестве. Тогда Хаос решил создать наследников для себя и своей силы. Так появились на свет Ильнемиррэя и Шэлларинэя — Богини Света и Тьмы. Две прекрасные сестры, похожие друг на друга так, как еще никто и никогда не был похож. Дочери Хаоса. Сестры, ставшие носительницами и наследницами его первозданных сил. Шло время… Сестры повзрослели и стали скучать. Совместные игры давно уже надоели — их молодые души стремились к чему-то большему. Чтобы порадовать своих любимых дочек, Хаос сплел на поверхности Вселенной прекрасный рисунок, чем-то отдаленно напоминающий паутину ваших земных пауков. В центре этой паутины Хаос создал первый, изначальный мир — Лэтьерру. Именно она должна была стать источником магии, а, следовательно, и жизни для новых миров, семена которых Хаос подарил своим любимым дочерям. Посадив зерна в различных местах паутины, девушки решили растянуть ее так, чтобы ни один мир не столкнулся в далеком и необозримом будущем с другим. И вновь очень много времени прошло прежде, чем молодые Богини смогли вырастить все миры. Только вот перестарались сестры — слишком много миров было создано. Многое еще предстояло создать в этих мирах. Наказав Ильнее и Шэллар заботиться о сердце паутины — Лэтьерре, Хаос отправился в долгое путешествие по мирам. И для каждого мира Хаос создал младший пантеон Богов — сестер и братьев двух Изначальных Богинь. Только не рассчитал Хаос сил своих — слишком уж их много требовалось для создания такого количества, пусть и более слабых, но всё же Богов. Наказав сестрам заботиться о Паутине, Хаос скрылся в своих Чертогах, двери которых до сих пор закрыты. Я не сразу заметила, что моя собеседница замолчала. Я бы даже сказала — совсем не сразу. Слишком уж живописны и реалистичны были представляемые картины. Ослепительное сияние Паутины, рождение новых миров и Лэтьерра. Когда я произносила про себя это слово, сердце странным образом сжималось и ёкало, словно… Словно меня с ним связывают какие-то грустные и тоскливые воспоминания. Вернувшись к реальности и закашлявшись, я сделала огромный глоток давно уже остывшего чая. Ну и ладно. Какой там чай, когда тут такие прекрасные истории рассказывают. — А дальше? Что стало с Лэтьеррой и Паутиной Миров после ухода Хаоса? — Не знаю почему, но этот вопрос волновал меня больше всего. — А дальше все просто. У каждого Мира были свои Боги, так что сестрам осталось лишь забота о Лэтьерре. А это, как ты, думаю, поняла, было самым сложным заданием. Как я уже говорила, Лэтьерра расположена в самом центре паутины. Именно на ней зарождалась магия, поступая по каналам Паутины в другие, более слабые в магическом плане миры. — То есть, если я правильно поняла, только на Лэтьерре магия была изначальна? — Почти. Магия есть во всех мирах. Просто, чем дальше от Лэтьерры, тем слабее магический фон мира. — Значит, и сам мир слабее? — выдвинула я вполне логичное предположение. — Именно поэтому нужны магические каналы? Чтобы в самых далеких мирах тоже было место магии? — Ты схватываешь на лету, дорогая. Именно так. И тут мы как раз подходим к цели нашего с тобой чаепития и твоего сна в частности. В недоумении уставившись на собеседницу, я не сразу сообразила, о чем она говорит. Сон! Я совсем упустила из внимания тот факт, что я сплю. Или же нет? — Твой мир находится в самом дальнем уголке Паутины. И, к моему огромному сожалению, он пуст. — Голос девушки дрогнул, но я постаралась не обращать на это внимания. Ведь стоило только поймать взгляд ее несчастных глаз, как в носу начинало противно щипать, а окружающее пространство размывалось подступающими слезами. — Поэтому у нас все так? — я неясно повела рукой в сторону, непонятно что имея в виду, но Шэллар, кажется, меня прекрасно поняла. — Да, — тихо ответила девушка. — В твоем мире полностью отсутствует магический фон. Я бы даже сказала, что он стал отрицательным, в связи со сложившейся ситуацией. Видишь ли, магия постепенно исчезает. Миры, которые расположены дальше всего от Лэтьерры, почти не чувствуют этих изменений, ведь они так давно учились существовать своими силами — без магии. И знаешь… — она на мгновение замолчала, словно собираясь с духом, — я удивлена, но это у многих получалось. Цена, конечно, высока, но в нашей Вселенной сейчас каждый пытается выжить, как может. Магический фон Земли каким-то образом трансформировался так, что стал полностью поглощать те крупицы магии, которые еще поступали по каналам некоторое время назад. Поглощая же, он не распылял магию так, как это положено, а копил, копил и копил. Благодаря этим резервам ваша планета все еще жива. Но и хранилище магии Земли не бесконечно, тем более теперь, в условиях прекращения даже самой мизерной подпитки. — Эм… Я правильно тебя поняла — что-то случилось с вашим источником магии, то бишь с Лэтьеррой? И теперь всем настает медленный, но такой пушистый песец? — Да, суть ты уловила верно. По определенным причинам магия перестала рождаться на Лэтьерре. И теперь, к сожалению или к счастью — не знаю, Паутина Миров распадется. А с ее распадом, умрут и миры, населяющие паутину. Я предельно внимательно слушала свою неожиданную собеседницу, и, что самое удивительное, верила ей! Пусть сон. Пусть плод моего воображения, но… На каждое слово, сказанное Шэллар, что-то во мне вздрагивало и отзывалось. Когда она рассказывала о сотворении Паутины Миров, я испытывала искренний, пьянящий и ни с чем несравнимый восторг. Сейчас же, после ее слов о скорой или не очень — для меня — гибели миров, я испытала щемящую, просто удушающую грусть и тоску, сдобренную толикой… Чего? Вины? Или это вообще не мои чувства, а многоуважаемой Богини? Да-да. Я только сейчас сообразила, что, скорее всего, передо мной сидит никто иная, как Богиня Тьмы. Как пафосно, однако, звучит. Да и под стандартное клише всех темных фэнтезийных богинь она не очень-то и подходит. Видимо, на моем лице что-то такое отразилось, потому что девушка фыркнула в чашку и рассмеялась, разбивая своим искристым смехом повисшую за столом тишину. — Ты права. Я никогда не подходила под стандарты темных богинь, да и не особо старалась. Забота о сердце мира забирает слишком много сил, чтобы оставалось время еще на что-нибудь незначительное. Да и что-то мне подсказывает, что ты прекрасно понимаешь, что Свет и Тьма совсем не то же самое, что добро и зло. Шэллар замолчала, а я не спешила ее торопить, наслаждаясь вкусом нежного крема, которым бабушка так обильно любила смазывать свои коржи. В отличие от начала сна, теперь в моей голове крутилось множество мыслей и вопросов. Такой маленький Хаос, принадлежащий лично мне. Да и ощущения, которые я все это время испытывала, заслуживали отдельной темы для дискуссии. Слишком уж живо я реагировала на Шэллар и ее слова. Слишком живописно представляла себе ход рассказываемых ею событий. Слишком остро и болезненно реагировала. Стоило подумать о Лэтьерре, как сердце болезненно сжималось и замирало. Я как раз откусывала приличный кусочек торта, когда фарфоровая кружка в руке богини как-то поплыла, смазалась и словно бы перетекла в высокий стеклянный бокал. Или хрустальный, кто их, богинь, разберет. — Вина? Сейчас мы как раз подошли к тому ключевому моменту, ради которого я и рискнула вторгнуться в твой сон. — Бокал девушки уже стремительно наполнялся алой жидкостью, чей терпкий запах тут же защекотал мое чувствительное обоняние. Едва заметно поморщившись, я отодвинула от себя тарелочку с недоеденными пирожными. — Пожалуй. Только белого, сухого. Ненавижу красное. — Конечно, — в то же мгновение, в моей руке, словно из воздуха соткался бокал, который спустя еще пару секунд наполнился вином, источающим умопомрачительный фруктовый аромат, сдобренный так любимой мной кислинкой. — За знакомство, — пробормотала я, смутившись в самый последний момент. Кто знает, можно ли нам, простым смертным, пить за знакомство с Богинями. — За знакомство, — весело откликнулась Шэллар, звонко стукая свой бокал о мой. — Со мной вообще мало кто чокается, знаешь ли. — Видимо, не часто появляется повод? — поддержала я, делая небольшой глоток. Во рту расцвел ни с чем не сравнимый аромат… Вино было восхитительно нежно-кислым. И где-то в отдалении угадывались нотки чего-то фруктового, но не так уж явно. Бесподобно! — Итак, — протянула Богиня, отставляя бокал, — Пора перейти к самой важной части нашей беседы. Я бы даже сказала, решающей части. Взглянув на Шэллар, я не смогла скрыть удивленного возгласа. Передо мной сидела не прекрасная молодая девушка, но бесконечно усталая женщина. Нет, конечно же, у нее не было морщин или чего-то в этом роде, но за какое-то мгновение Шэллар повзрослела лет на …дцать! Усталость же и тоска теперь были не только во взгляде. Весь вид Богини буквально кричал о том, как ей плохо. Она же, наверное, на собственной шкуре ощущает последствия исчезновения магии, — внезапно осенило меня. Не факт, что ее собственная жизнь зависит от магии, но проблемы мира, да и всей Паутины Изначальная Богиня наверняка должна ощущать. Грустно усмехнувшись, женщина продолжила, теперь уже не отрывая своего проницательного взгляда от моего лица. — Ты права. Каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой оставшейся во мне магии я ощущаю боль и стоны каждого мира. И так уж вышло — несмотря ни на что, я все-таки хочу спасти Паутину. Думаю, ты уже поняла, кто я. И, как видишь, беседую с тобой одна. — Опережая готовый сорваться с моих губ вопрос, Богиня приложила свой пальчик к губам, призывая к молчанию. — Моя сестра мертва. Стоило ей это сказать, как по моим щекам потекли слезы. Не знаю, откуда такая реакция, но в данный момент мое сердце сжалось от бесконечно разрывающей его боли. Даже в глазах на миг потемнело. Чтобы хоть как-то отвлечься, я сделала приличный глоток вина, стараясь немного успокоиться. Во взгляде Богини, казалось бы, кроме боли и страдания ничего уже не должно было быть. Но я все же умудрилась заметить промелькнувший где-то на самой глубине интерес, как только она увидела мою реакцию на свои слова. Или показалось? Тем не менее, она продолжила. — И вновь шло время. Паутина Миров научилась существовать сама. Младшие Боги внимательно следили за порядком, каждый на своей территории. Нам же осталось расслабиться, и время от времени проверять этот самый порядок. Я люблю мыслить масштабно, так что на меня легла забота обо всей Паутине. Сестра же сосредоточила все свое божественное внимание на Лэтьерре. Мир, как я уже говорила, созданный самим Хаосом. Первый. Сильнейший, состоящий из магии и являющийся ее непрерывным источником. Своевольный. И, к сожалению, очень амбициозный. Не знаю как, но мы с сестрой упустили момент раскола Лэтьерры на два противоборствующих лагеря.  — Дайте угадаю, — перебив Шэллар, я даже вперед подалась от нетерпения. Не знаю откуда, но во мне проснулось четкое знание того, что она скажет дальше. — Мир ваш поделился на добро и зло? Свет и Тьму? Я угадала? Похоже, Богиня вполне искренне удивилась моему напору. По крайней мере, взгляд, которым она меня окинула, был ну о-о-очень задумчивым. Спохватившись, я вернулась на место и сделала очередной, нервный глоток из бокала, чтобы хоть как-то скрыть смущение. — Извиняюсь, я не знаю, что на меня нашло. Просто, когда вы сказали про деление, я почему-то сразу поняла, что вы имеете в виду. Я ожидала какой угодно реакции на свой выпад, но никак уж не заливистого смеха, разрядившего своей легкостью и непринужденностью повисшее за столом напряжение. — Не бери в голову. Когда я закончу рассказ, ты поймешь, откуда ноги растут. А пока слушай и постарайся все же не перебивать. Во сне время течет медленнее, но оно далеко не бесконечно. А до того, как ты проснешься, я обязана успеть тебе все объяснить. Ты права. Инициатором деления мира на свет и тьму был Император светлых эльфов Дарталиэль. Помешанный на чистоте и свете своей расы, он собрал вокруг себя представителей почти всех светлых рас и пошел войной на так называемых «темных». А самое ужасное — он делал все это во имя Богини Света, то есть моей сестры. Когда мы вмешались, было поздно — Лэтьерра уже была поделена на светлые и темные земли. Единственное, что мы смогли сделать — это остановить дальнейшее кровопролитие. Потери были с обеих сторон. Многие малочисленные и слабые расы просто вымерли. Убитая горем, Ильнемиррэя решила исправить то, в чем винила только себя. Задействовав все свои силы, она создала совершенно новую расу — Аскарров. Так называемых Хранителей Паутины. К моему великому сожалению, я не успела ее остановить. Обряд был чрезвычайно сложен и энергоемок. Я не успела всего на мгновение… Потратив все свои силы, Иль вплела в заклинание единственное, что у нее еще оставалось, — свою Вечность. Цена за создание самой могущественной расы во всей Паутине Миров оказалась убийственно велика. Когда я появилась в наших чертогах, Ильнэмиррэи, Богини Света и моей сестры, уже не было. Была огромная королева аскарров, покрытая чешуей цвета солнца. Наше прощание было не долгим — Иль стерла себе почти все воспоминания, оставив лишь чувство долга и всепоглощающее желание защитить Лэтьерру и всю Паутину Миров. Не совру, если скажу, что многие могущественные расы оказались, мягко говоря, не рады рождению новой расы и появлению Хранителей. Аскарры разлетелись по всей Паутине, защищая слабых, осаждая сильных и просто поддерживая мир. Королева же осталась жить на Лэтьерре. Так появилось могущественное и не зависящее ни от кого государство, не претендующее ни на свет, ни на тьму. Закрыв глаза, я завороженно слушала мягкий голос Богини, который окутывал меня, словно теплое, пушистое одеяло. Я представляла каждое ее слово, каждое предложение. Да так четко, что, казалось бы, была где-то там, в гуще событий. Сидела за массивным мраморным троном, когда рождалась прекрасная королева аскарров. Пряталась в пушистом облаке, наблюдая, как меняются непроходимые горы, приобретая очертания причудливых домов-пещер. Спрятавшись за большим Мэллорном, я молча глотала слезы, чувствуя глухую и удушающую ненависть, черно-багровыми волнами исходящую от невероятно прекрасного существа. И вот я снова сижу в мягком кресле, в руках — пустой уже бокал от вина, а напротив меня сидит бесконечно уставшая и одинокая Богиня Тьмы. Ее глаза блестели от непролитых слез — рискну предположить, что она никогда еще и никому прежде не рассказывала этой истории. Взмах ресниц, и вот уже у меня в руках не пустой бокал, а знакомая кружка с горячим чаем. Только сейчас поняла, насколько же я замерзла. Даже больше — у меня зуб на зуб не попадал! Ничего себе реакция на рассказ! Обхватив поплотнее горячую чашку, я неуверенно и даже с каким-то иррациональным страхом взглянула на Шэллар. — Ваша сказка плохо заканчивается, не так ли? Очень-очень плохо? — спросила я тихо, уже зная ответ. — Очень-очень плохо. Ты права. Я не думала, что мои воспоминания затронут тебя так сильно. Все-таки мы во сне, но… Видимо, связь сильнее, чем я предполагала. Как я уже говорила, моя сестра мертва. Это, к сожалению, последнее, на что я имею право тебе рассказать. Дальнейшее может негативно сказаться на выстраиваемом пути для тебя и всей Паутины, а я этого не допущу. Неожиданно мраморная стена, рядом с которой стоял наш столик, пошла рябью. По ней волнами стала расползаться картинка, которая спустя пару мгновений сложилась в гигантскую карту Паутины Миров. Только если на потолке эта карта была красочной и прекрасной, то нарисованная на стене, она вызывала ужас и отвращение. Нет, каждый мир Паутины был так же четко и скрупулезно выполнен. Но цвета, которые преобладали на картине… Они ужасали! Мрачные, темные, грязные, отвратительные. Если раньше Паутина была нежно серебристого цвета, который даже в темноте, казалось, мягко светился, то теперь она стала какого-то мышино-серого цвета. Миры, некогда пестрящие всеми оттенками радуги, теперь же стали темно-коричневыми, зелеными, иногда даже черными. Самым ужасным на новой карте Паутины были выцветшие, безжизненные точки. Глянув на потолок, я с замиранием сердца осознала, что раньше на месте этих точек были живые миры. Попробовав что-то сказать, поняла, что банально не могу — голоса нет, руки дрожат, лицо, скорее всего, такого же цвета, как и мертвые миры. Кое-как справившись с дрожью в руках, я аккуратно поднесла чашку ко рту и, стараясь не расплескать вновь остывший чай, сделала два больших глотка. Шэллар меня не торопила. Я же, закашлявшись, вновь воззрилась на мрачную картину, расползшуюся уже почти по всей поверхности стены. — Это ведь Паутина, да? То, как она выглядит сейчас? После смерти твоей сестры? Я уже знала ответ, но все еще надеялась, что знание это ошибочно. Слишком уж различны были две картины, хоть и похожи. — Да. Так сейчас выглядит Паутина Миров. И с каждым днем на этой картине отображаются все новые и новые изменения. К сожалению, не в лучшую сторону. Для человеческого глаза они почти незаметны. Для моего же они ужасающи. Слишком быстро умирает Паутина. Слишком стремительно исчезает магия. И, к сожалению, сама я ничего уже не могу изменить. Если бы я не слушала Шэллар так внимательно, я бы, наверное, и не заметила ее оговорки или тонкого намека. Но я заметила. — Сама не можешь? — пробормотала я и тут же поспешила уточнить. — Значит, кто-то все-таки может? И вновь в моем голосе прозвучали какие-то странные нотки. Странные не для Шэллар, а для меня самой. Слушая рассказ Богини, я все чаще ловила себя на том, что меня удивляют и немного даже нервируют собственные реакции на ее повествование. То сердце замрет, то дыхание собьется. Слезы так вообще постоянно в глазах стояли, даже если она что-то приятное говорила, а поселившаяся на душе тоска… Она вообще никак не классифицировалась, потому ощущения от нее были совсем уж необъяснимыми — словно не Богиня Света страдала, а я, собственной персоной. Когда же Шэллар начала рассказывать про Аскарров и про то, как она сожалеет, что не успела остановить сестру… Мне на миг показалось, что мое сердце разорвется от охватившей его боли и глухой, безнадежной тоски. И так мне стало жалко Шэллар в этот момент, так захотелось ее обнять и хоть как-нибудь поддержать… Сама не поняла, как предотвратила этот странный во всех смыслах порыв нежности. Да и сомневаюсь, что Богиня Тьмы вообще бы меня поняла. — От чего же? Мне то, как раз, все ясно. И прости, что так беззастенчиво тебя читаю, времени у нас почти совсем не осталось. Твои эмоции и чувства — эхо того, что некогда испытывала моя сестра. Или, быть может, могла бы испытать сейчас, будь жива. Не спрашивай как, но в твоем теле заключена частичка Изначального Света. Кусочек души Богини Ильнеммирэи. Мы встретились, когда ты еще не родилась, и твоя душа только начинала искать путь, по которому пойдет. Твой собственный свет откликнулся на мою тьму, и благодаря этому я смогла сплавить наш свет воедино. Не перебивай, — Шэллар отрицательно покачала головой, заставляя меня подавиться едва не сорвавшимся с губ вопросом. — Просто дослушай. У меня с твоей душой была непродолжительная беседа. Тогда я была в отчаянии. Сестра мертва, Паутина Миров медленно умирает. Надежды не было, но… Именно в тот момент я почувствовала и увидела свет твоей души. Такой теплый и обнадеживающий. Как раз то, чего не хватало моей истерзанной душе, моей Тьме… Мы заключили с тобой сделку. Так уж вышло, что все Пути твоих прошлых перерождений были прерваны насильственно. Ни разу еще твоя душа не достигала заветного окончания Пути. Поверь мне, ни разу — это очень долго. И она страдала. Каждый раз, умирая и рождаясь заново, она надеялась и вновь умирала. И каждый раз ее надежды разбивались. Сейчас мне уже начинает казаться, что во всей этой ситуации скрыто нечто большее, нежели простая череда случайностей. Но это уже не важно. Повторюсь, мы с твоей душой заключили сделку, которую необходимо подтвердить дважды. Сделку, которая, так или иначе, но поможет достичь заветной и такой недостижимой до этого цели. Твоей цели. Твоей мечты. Богиня замолчала, а я сидела и не знала, что и думать. В голове опять калейдоскопом крутились события, которые озвучивала моя рассказчица. А с ними — очередная волна совсем не моих эмоций и переживаний. Повторяюсь? Возможно. Привыкла ли я за эту непродолжительную беседу к этому? Определенно нет. И сейчас, бросив скорее всего ошалевший и чуточку усталый взгляд на Богиню, я даже не нашла в себе сил что-то спросить. Не знаю почему, но в какой-то момент повествования я поняла, что силы начинают покидать меня. Как моральные, так и физические. Мне было тяжело держать чашку, и я аккуратно поставила ее на стол. Было нелегко и иногда даже больно слушать все то, о чем рассказывала Богиня. Я хотела только слушать. Слушать, но не чувствовать. — Не уверена, что понимаю, к чему ты клонишь, — не став лукавить, я молчаливо попросила Шэллар поторопиться с окончанием рассказа. С каждой минутой мне все тяжелее было сосредотачиваться на том, что она говорит. — Потерпи, малышка. Осталось совсем немного. То, что я рассказываю тебе, слишком глобально. Как энергетически, так и магически. Ты сейчас слышишь то, что, по мнению твоего мира, не должна слышать. Вот он и лишает тебя возможности слушать. Замолчав, Шэллар как-то странно улыбнулась. А потом я с неподдельным изумлением уставилась на скользящий по полу черный туман. Его струйки выползали из всевозможных щелей в полу, смешивались и перетекали, а после образовали над нашими головами непроницаемый черный купол. Было ли мне страшно? Немного. Но больше было облегчения, которое я испытала, стоило черной завесе сомкнуться у меня над головой. — Спасибо,- устало пробормотала я, буквально растекаясь лужицей по креслу. — Поверь, это в моих же интересах, — отмахнулась Богиня, разглядывая меня с нескрываемым беспокойством. — Твой мир силён, хоть и мертвый. А еще жаден. Он чувствует, что я затеяла, и не хочет расставаться со своим маленьким, но источником энергии. А теперь внимательно слушай и запоминай, думай и готовься принять решение. Я, Изначальная Богиня Тьмы, Шэлларинэя, предлагаю тебе подтвердить сделку, заключенную с твоей душой в момент рождения. Я дам тебе то, что поможет в исполнении самых заветных твоих желаний. Ты и твоя душа наконец-то будете иметь необходимые силы, чтобы воплотить мечту всех ваших перерождений в реальность. Со своей стороны — я прошу ни много ни мало — сделать все, чтобы спасти Паутину Миров и, в частности, Лэтьерру. Я бы даже сказала так: спаси Лэтьерру, а там уже и вся Паутина будет в безопасности. Посмотрев на мое вытянувшееся лицо и, скорее всего, упавшую челюсть, Шэллар замолчала. Улыбнулась, а после и вовсе рассмеялась. — Не смотри на меня так, малышка. Я прекрасно понимаю, как все это звучит. Но и ты пойми. Полог Тьмы продержится еще пару минут. Поэтому я банально тороплюсь. Не думала, что Мир почувствует меня и уж точно не предполагала, что он попытается вмешаться. Жадный он у вас. Поэтому и живой еще, хоть и в самом дальнем уголке Паутины находится. Итак… Для лучшего понимания, я сниму печати с твоей души, которые наложила при рождении, чтобы Мир не поглотил тебя. Я отправлю тебя на Лэтьерру — мир, где всё еще живет магия. Только этим я уже исполню твои самые заветные мечты, не так ли? Богиня не спрашивала, а утверждала. Я же сидела, затаив дыхание и слушала, внимала. Ловила все ее слова, которые все больше и больше зажигали во мне искорку надежды. К концу речи я поняла, что в душе моей не просто искорка горит — там пожар! Ведь, действительно, все, о чем рассказывала сегодня Шэллар, моя мечта! Такая заветная и такая не достижимая. Или достижимая? Посмотрев вопросительно на Богиню, я все-таки решилась спросить. — Я родилась на Земле, если говорить глобально. И тут у нас есть поговорка, которая, как мне кажется, к нашей ситуации очень подходит. «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Не так ли? Глядя на Шэллар, я бы не сказала, что она нервничала. Не знаю, знала ли она мой ответ заранее — Богиня, все-таки, — но молчание ее было волнующе неприятным. Именно так я бы охарактеризовала то тянущее чувство, которое испытывала в данную секунду. — Ты меня опять перебила, малышка. И не дослушала. А на счет поговорки — ты права. Она подходит как нельзя кстати. Только вот сыра у нас не будет. Будут силы, которые я в тебе пробужу и которыми наделю. Будет новый мир, в который ты отправишься. Все будет новое и незнакомое. А еще будет множество ограничений и испытаний. Ты же не думала, что, получив силу, получишь и знания о ее использовании? Это было бы совсем просто, да и не может так быть. Я — Богиня. Изначальная. Хаос, уходя, сковал нас с сестрой множеством ограничений. Думаю, именно они всему виной, но это уже не важно. Если ты согласишься, я наделю тебя только силой. Никаких знаний кроме тех, что ты получила за наш с тобой разговор. Тебе надо будет начать все с нуля. С самого-самого начала. А еще… — Шэллар на миг прервалась, словно собираясь с духом. Но так ведь не может быть? Чтобы Богиня, тем более Тьмы, и чего-то боялась? — А еще ты умрешь. — Я почувствовала, как мое и без того слабо бьющееся сердце замерло, не желая и дальше выполнять такие необходимые для жизни функции. А Богиня тем временем продолжила. — Здесь, на Земле, ты умрешь. Несчастный случай с летальным исходом. Я хочу, чтобы ты знала, если бы этот пункт договора был мне подвластен, я бы… К сожалению, это не в моих силах. Мне не дано выйти за рамки, которыми нас ограничил Хаос. Но, — и столько тепла в этом «но» прозвучало, что я кое-как смогла заставить себя вздохнуть, а после вообще судорожно закашляться, с усилием проталкивая такой необходимый кислород в легкие. — если ты исполнишь свое предназначение, если спасешь от гибели Лэтьерру и восстановишь баланс в Паутине Миров… Только тогда у тебя появится призрачный шанс увидеть близких тебе людей. Если, конечно же, их пощадит время. На Земле и Лэтьерре несовместимые временные потоки. День на Земле равен, — девушка на миг задумалась, — неделе, проведенной на Лэтьерре. Это приличная фора, если не ставить перед собой глобальных целей. К сожалению, если ты подтвердишь договор, перед тобой будут стоять исключительно глобальные цели. Рискну предположить, что иногда они будут измеряться масштабами всей Паутины Миров. Так что обольщаться не стоит. Я слушала, но мне казалось, что не слышала. Несчастный случай… Семья, друзья, родные и близкие. Только сейчас я поняла реальную цену ее предложения. Если хотя бы на миг допустить, что все, что произошло со мной во сне, хотя бы отдаленно напоминает реальность… Я не знаю, каков будет мой ответ. Не знаю и не понимаю. Сыра без мышеловки действительно не бывает. А тот сыр, что предлагала мне Богиня… Никто и никогда не знал о моих сокровенных мечтах и желаниях. Никто и никогда даже не предполагал, во что я способна верить и с чем эта вера граничит. Ее обещания… Они действительно сулили все то, чего мне так болезненно не хватало в этой жизни. Магия? Паутина Миров? Чудеса? Кто бы знал, как я мечтаю о чуде. Как моя душа рвется, разбиваясь о серую реальность, в которой нет места ни чуду, ни магии. Глупо? Может быть… — Я… Думаю, мне нужно время, чтобы взвесить все «за» и «против». Да, мои заветные желания и мечты исполнятся. Но цена… Я пока не знаю, готова ли ее заплатить. Мама, папа… Брат и бабушка. И несчастный случай. Ты — Богиня. Не думаю, что мои чувства и отношение к семье для тебя тайна. Готова ли я рискнуть? Не знаю. Ты сказала, мне нужно время… Ты права. Ты дашь мне его? Я не знаю, какого ответа ожидала от Шэллар. Не знала я и того, чего хочу сама. Несмотря на полог Тьмы, сил с каждым мгновением становилось все меньше, дышать было все труднее и труднее. Земля не хочет отпускать? Возможно. Но сейчас я и сама не хочу никуда уходить. — Сутки. Богиня медленно поднялась, выходя из-за стола. Легкое, почти неуловимое касание, и вот уже вместо угрюмой картины — черная, мраморная стена. Я старательно отводила взгляд, потому что пока не понимала, как реагировать на все сказанное Шэлларинэей, но ее добрую и ободряющую улыбку было невозможно не заметить.  — Конечно же, я понимаю тебя, малышка. Сутки. Я даю тебе сутки на принятие решения. Поверь, это не моя блажь. Сегодня твой двадцатый день рождения. Обряд, который тебе предстоит пройти в случае согласия, я смогу провести только в течение двух дней после твоего двадцатилетия. После же тело претерпевает незначительные изменения, которые не позволят активировать магические каналы. Так что думай, малышка! Думай, решай и выбирай! И помни, от этого Выбора теперь зависишь не только ты… Богиня Тьмы еще продолжала что-то говорить, но я уже ее не слышала. В ушах шумело, перед глазами расплывались противные разноцветные круги. По всему телу прокатилась волна малоприятной дрожи — скорее всего, если бы я не сидела, то точно упала бы. Сознание медленно, но верно уплывало. Только вот, похоже, Богиня этого не заметила.