Из министерского чертога до врат, ведущих во Внутренний город, Шанг слетел словно на крыльях, почти не касаясь идеально отглаженных плит-ступеней. Сколько их было — пара десятков, пятьдесят, сотня? Да сколько бы ни было! Казалось: окажись перед ним величественная императорская лестница, достающая почти до облаков, — и она не задержала бы его надолго! Свершилось! Причина радости грела руку, подсыхая, осторожно отведенная от тела, от взметнувшегося плаща, на легком ветерке. Сгустившийся сумрак не позволял рассмотреть каллиграфически выведенных иероглифов, но Шанг помнил все до единого — зримое воплощение его мечты, особенно ценной, стоило вспомнить, как нелегко она ему далась…
— Сколько? — не веря своим глазам, Чи Фу еще раз перечел написанное. Вскинул глаза на генерала в раздраженном непонимании. — Вам не кажется, командир, что казна все-таки не бездонная? И у государства есть и иные потребности, нежели обеспечение армии. Которая к тому же, если мне не изменяет память, у вас уже есть, со всем ей причитающимся?
Чего еще было ожидать! Шанг раздраженно передернул плечами, но с видимым усилием сдержался. Низкий потолок хранилища документов и по совместительству — кабинета главного советника императора (о чем Чи Фу никогда не упускал случая напомнить) почти осязаемо давил на голову и плечи, не давал вдохнуть свободно и… слишком уж походил на паутину сотней коридорчиков, в которых немудрено и заблудиться. Как и во множестве законов и порожденных ими указов и распоряжений. Свитки и фолианты, их запечатлевшие, вдоль и поперек усеяли настенные стеллажи, лежали на столиках и в нишах. Далеко не все из них, как подозревал Шанг, помнил и император, столь древними они были. Но эта древность давала им силу — как и тем, кто умел ими воспользоваться.
— Была, — сумрачно проронил Шанг, не желая вдаваться в подробности. Еще раз разгладил на поверхности низкого столика выданную ему бумагу — краткое распоряжение императора, торопливо начертанное случившимся под рукой писцом. Его собственную силу, его право требовать и получать, закрепленные подписью императора. Но… взгляд скользнул по ближайшей полке и тревожно обнаружил знак императорской фамилии на слишком уж многих среди иных. А тусклый желтоватый цвет зримо старил бумагу, делая новый приказ неразличимым среди прочих. Затеряется вдруг, и целой жизни не хватит, чтобы найти. Он поспешно пододвинул бумагу ближе к себе, старательно не замечая насмешливого взгляда Чи Фу.
— После роспуска ополчения оставшихся солдат слишком мало, чтобы иметь право зваться армией, — неохотно пояснил он. — Мне пожаловали звание генерала — но многого ли оно стоит, если под моей командованием всего лишь горстка бойцов, пусть и умелых воинов? Да и довольно ли их для империи? Как показало недавнее вторжение…
— Но оно уже давно и успешно отражено, — резонно заметил Чи Фу. Чопорно спрятал тонкие пальцы в рукава. — Война закончена, генерал, и теперь их и ваша обязанность — сохранность драгоценной персоны императора, да хранит его Небо. С надзором за границами вполне справятся выставленные караульные, как заведено издавно. Конечно, придется потратиться на восстановление стены и сторожевой башни, — он недовольно пожевал губы. — И это при неминуемом неурожае в приграничных районах… Даже это — непомерные траты; то же, что предлагаете вы, генерал — и вовсе неисполнимо. С тем же успехом у ваших воинов могли бы вырасти крылья.
Сильная ладонь непроизвольно стиснула свернувшийся в трубочку свиток. Шанг скрипнул зубами; тяжело выдохнул через нос, еще раз напомнил себе, что — увы и горе всем богам — именно Чи Фу распоряжается сейчас имперской казной и канцелярской службой. И приказ императора при всей его силе не снабдит его новобранцев обмундированием, оружием и провиантом… даже не определит четко, сколько и кого набирать в новоиспеченное войско. А ведь и это имеет значение.
Да, бывшие мастеровые, мелкие торговцы и крестьяне сумели-таки стать более-менее боеспособной единицей под его командованием, но — лишь относительно прочего, совсем далекого от поля боя люда. Чтобы сделать их настоящим войском, нужно время, нужна серьезная подготовка — своя для охотника и для пахаря; а главное — нужна сила духа, воля и решимость, коих не купишь и не вобьешь силой. Порой Шанг вообще сомневался, способны ли обрести их выходцы из иных сословий. Разве что Пинг… но он, точнее она, была такая единственной на все его войско.
— К тому же, помнится, во все времена армия полнилась из избранных родов, а не из простонародья, — с многозначительной ухмылочкой подсыпал соли на свежие раны Чи Фу. Потом как бы снисходительно махнул широким рукавом. — Впрочем, вправе ли я требовать от вас знание всего этого?..
Довольно! Шанг резко выпрямился, темнея лицом. Проходимцу неоткуда было знать, что отец его признал уже почти взрослым юношей, не имея иных наследников, — однако откуда-то знал. Что ж, тем хуже для него. Он до последнего не хотел равняться с Чи Фу, пользуясь своими привилегиями и правами, — но, видимо, придется. Иных аргументов тот не понимает.
Свет как будто приблизился, стал ярче, и из одного запутанного коридорчика показался юный писец со стопкой каких-то бумаг и чернильницей, закрепленной на боку. И со светильником в худой руке. Под высоким головным убором лицо казалось совсем мальчишеским. Паренек опасливо скосил на него глаза, но приблизился. Повинуясь повелительному жесту Чи Фу, сложил свою ношу на край столика, постаравшись не потеснить бумаги Ли Шанга. Робким воробушком тут же вновь скрылся в тени стеллажей, однако Шангу казалось: он спиной, самим духом чувствует горящие любопытством глаза.
Сходства не было ни в чем, но чем-то мальчишка напомнил ему Пинга… Мулан. И он решил попробовать еще раз. Хотя бы ради него.
— Но спасли империю все же не они! — Шанг таки ударил кулаком по столу, но намного тише, чем хотелось. С него слетела одинокая бумажка, одна из множества. Чи Фу тоскливо проводил ее взглядом. — Вы были там, господин советник, и видели сами, сколь много оказалось среди нас опытных воинов.
Чи Фу недовольно поджал губы, но ничего не возразил. Нечего было — или же счел ниже своего достоинства спорить? Сильного значения это не имело.
— К тому же с чего вы так уверены, что война окончена? — Шанг наклонился чуть ниже, почти нависая над низкорослым советником. Тот даже подался чуть назад. — Да, гунны отступили, но что мешает им вернуться?
— Отсутствие вожака. Или, — Чи Фу фыркнул, — вам изменяют ваши глаза и Шань Ю не сгинул на перевале?
— Он не единственный, кто может их повести, — Шанг тяжело вздохнул. Бессмертные боги, и это его обвиняют в незнании традиций — при этом не чувствуя разницы меж варварами и людьми цивилизованными. — Гунны не китайцы, у них нет единой богами данной правящей фамилии. Их, как зверей, ведет вперед тот, кто сильнее. Да, Шань Ю пал — но остались и иные, сильные. И однажды…
— Простите, но кажется, вы перестраховываетесь, командир, — Чи Фу снова позволил себе одну из своих издевательских улыбочек. Этакое всезнающее совершенство, нисходящее до быдла. — Однажды может случиться и через десять лет, а восстанавливать утраченное нужно уже сейчас. До наступления холодов.
— А может, уже завтра! — почти выкрикнул Шанг. Видят боги, он держался сколько мог, но этот книжный сухарь обладал особым даром выводить его из себя. — И подготовиться к этому нужно уже сегодня — иначе вчерашние потери покажутся вам пустяшными. Китаю нужна армия — многочисленная, сильная, способная отстоять его с севера и с юга. Мы не имеем права допустить промашек подобных недавней, едва не стоившей нам слишком дорого.
Понял ли Чи Фу явный намек на его собственную оплошность? Да, он не следил лично за построением Великой стены, однако не далее чем прошлой осенью инспектировал ее и отчитался императору в ее неприступности по всей длине — с запада до востока. Однако ж Шань Ю со своими воинами ухитрился проникнуть через нее — да не через разрушенный участок, который теперь придется восстанавливать, а совсем на ином участке, опасно близко к Запретному городу. И подступил бы к самой столице — помимо перевала, до нее не было сколь-нибудь значимых рубежей, где его можно было задержать, — если бы не отчаянный маневр отца…
Шанг сглотнул подступивший к горлу комок, с растущей неприязнью вглядываясь в побагровевшее лицо Чи Фу. Отец жизнью заплатил за чужие промахи в попытке как-то их исправить а этот… это недоразумение, по ошибке богов именуемое мужчиной, не способно даже признаться в ней. И все же пыжится и тужится, подобно жабе, мечтающей стать больше быка. Точно так же не подозревая, сколь жалок он в подобных потугах.
— Боюсь, главы военных родов не одобрят вашего нововведения, — прокряхтел Чи Фу наконец, так и не ответив на неудобный вопрос. Покрутил в пальцах перо и добавил важно: — Во все времена служба Возвышенному была делом избранных. Такова воля богов, командир, и ваш отец знал это, потому и…
— Приказ императора, — процедил Шанг, резко пододвинув к нему документ. Многозначительно хлопнул по подписи, не забыв подчеркнуть движением и поименование его, Ли Шанга, общепризнанным героем и спасителем Китая. На душе было крайне мерзко, но он задвинул отвращение как можно глубже, не выдавая его ни движением, не голосом. Он должен. Ради Мулан. Ради отца. Ради всех, павших жертвами чужого ослиного упрямства и самомнения. Он сделает все, чтобы это никогда не повторилось — во всяком случае, пока это в его силах.
Чи Фу, недовольно надувшись, подозвал-таки к себе писца, придирчиво порылся в стопке, выбирая лист бумаги — наверняка потемнее и похуже. Шанг не возражал. Печать и подробное перечисление всего необходимого окупят все.
— И на будущее, — уловив момент, когда, закончив с бумагой, Чи Фу сам, не доверяя писцу, взял в руки печать, он подтянул к себе советника, тихо и угрожающе добавил: — никогда не касайтесь имени моего отца.
До сих пор от воспоминания пробирала гадливая дрожь. Но сейчас все это было позади. Ли Шанг чуть притормозил, дожидаясь, пока страж откроет перед ним ворота. С упоением припомнил вытянувшееся, так похожее на козлиную морду лицо Чи Фу, — и от всей души пожелал более никогда не возвращаться в столицу. Возможно, когда-нибудь ему и правда доведется лично послужить императору — и только ради этого он не станет продавать принадлежащий отцу дом в черте Внутреннего города. Но дай боги, срок этому подойдет очень и очень нескоро. Уж он-то позаботится, чтобы опасность не приближалась к императору ближе Великой стены.
***
— К-командир? — немного растерялся Линг, столбом застыв в дверях гостиного двора. Неудивительно: пусть ряд комнат его и отвели на время празднества для признанных героев, многие предполагали, что генерал расположится в собственном доме. И что он, дом этот, большой и богатый, у Ли Шанга есть. И не слишком ошибались в своих предположениях.
За исключением одного: после достопамятной встречи все как один дома Внутреннего города казались Шангу напыщенными лицемерами, подобными Чи Фу. Вместе с их хозяевами. Он знал обманчивость суждения, знал, что любая семья с радостью примет его и на ночь, и на многие последующие дни. Знал — и все же прошел не оглядываясь до самой ограды, отделяющей Внутренний город от Внешнего, заселенного в основном беднотой. Дом отца, ставший теперь его собственным, угрюмой темной громадой высящийся на холме, также не привлек внимания. Слишком большой, слишком мрачный, слишком… чужой. Наверное, он попросту отвык от него, мотаясь меж поместьем матери и лагерными стоянками. Потом, позже, у него будет время привыкнуть. Но явно не сегодня. Этой ночью хотелось чего-то более привычного и греющего кровь. Такого, как…
— Простите, генерал, — тут же поправился Линг, немного посторонился от двери. — Не ожидал вас здесь увидеть. Разве вам не выделили покоев при дворце?
Показавшийся из-за угла Яо за его спиной согласно кивнул. Смачно зевнул, почесав живот под коротковатой рубахой. Даже от двери Шанг заметил, что давний забияка хоть и вывалился из спальни заспанным и в несвежем белье, однако из-за голенища сапога явственно виднелась рукоять ножа. Да и припухшие со сна глаза смотрели зорко и цепко. Что ж, кажется, он не ошибся в них.
— Выделили, — не стал спорить Ли Шанг. — По крайней мере, пытались оказать такую честь. Но хороший командир разделяет со своими солдатами не только тяготы войны, но и мирные времена, — он отбросил подальше досадное воспоминание о том, что Чи Фу был не так уж и не прав и именно поэтому люди военные во все времена держались вместе. Как семья. Как закрытый клан, в который нет доступа чужим.
Теперь
это его клан. Его новая семья, вдобавок к той, что еще осталась. На краткий миг Шанг задумался, стоит ли считать семьей первую жену отца с ее выводком дочерей, но резко качнул головой. Теперь, когда его объявили генералом, они вполне могут пожелать с ним знаться. Но вот стоит ли ему? Об этом надлежит еще крепко подумать. Конечно, семья остается семьей, и ее крепость в единстве. Но где была эта семья раньше, до его возвышения? Была ли она у него вообще?
— Вот это славно, — обрадованно всплеснул руками Чьен-По, отвлекая его от невеселых мыслей. — Повар как раз приготовил отменную утку по-пекински. Вам точно понравится.
— Если она еще осталась, — хихикнул Линг, подтолкнув острым локтем в его пухлый бок. — Эх, разорится твоя будущая жена на кормежку.
— Слава и добыча окупят расходы, — серьезно возразил Яо. — Проходите, командир. Конечно, у нас тут не дворец, — он ухмыльнулся, смущенно почесал растрепавшиеся космы, — но вам здесь завсегда рады.
***
Поначалу Шанга немного смутил такой теплый прием; он хорошо помнил, какими неприязненными взглядами награждали его былые товарищи Мулан прежде. И честно говоря — было за что. Блюдя достоинство командира, он не решался заговорить об этом прежде; да и толку говорить о том, чего уже не переменишь? Они также держали настороженную дистанцию, зная его командиром — но не более того. Вплоть до сегодняшнего дня.
Сегодня же, разделив с воинами трапезу, щедро сдобренную брагой, генерал Ли наконец решился заговорить об этом. Все же сейчас, по окончании войны, ничто не обязывало Линга, Яо и Чьен-По оставаться под его началом. Более того, и права-то такого у них не было. Оторванные на время войны от родных краев и людей, сейчас они снова должны были вернуться туда. На законное место, отведенное им богами.
Шанг брезгливо поморщился. Кажется, словоблудие Чи Фу оказалось заразно. Ведь троицу товарищей Мулан больше ничто не держало вместе — и тут, в городе. Однако ж они не спешили расходиться по домам, напротив — держались вместе. И словно бы ожидали настороженно-тревожно чего-то. Уж не того ли, что он собирался им предложить?
— Я вс’гда знал, что вы молоток! — первым поддержал его затею Яо. Он был уже немного пьян и путался в словах, но общую суть предложения Шанга понял. И принял на ура. И еще бы не принять, при его горячем нраве!
— Солдат и командир не одно и то же, — усомнился более осторожный Линг. — К тому же и солдатами мы пробыли всего ничего. Вы, конечно, многому успели нас научить, — он благодарно улыбнулся Шангу, — но все же не настолько, чтобы учить других. Хотя ради Мулан…
— Им’нно! — хлопнул его по плечу Яо. Неуклюже поднялся на ноги и взмахнул руками. — О т’м тебе и т’лкуют. Бедная девочка заслужила быть погребенной достойно.
— Или хотя бы найденной, — вздохнул Чьен-По. — Честно говоря, мне никогда не нравилось даже просто драться, не просто воевать. Но я ни о чем не жалею. Кроме разве что Мулан… — он снова вздохнул.
— А, что зря воздух сотрясать, — решил сразу за всех Яо. Снова хлопнулся на стул, подтянув к себе приятелей. — Чтоб найти Мулан, я готов даже снова залезть в эти вонючие горы, демоны их раздери.
— Яо! — толкнул его Линг.
— А что Яо? — не смутился тот. — Поди, и не помнишь, сколько там мертвяков т’перь валятся? Вонючие и есть.
— Самое то за столом, — Чьен-По брезгливо наморщил нос.
— Ну если вы т’кие хлюпики… — Яо решительно начал подниматься.
— Да ты дослушай до конца, — Линг снова дернул его к себе. Тот возмущенно фыркнул, толкнул его в ответ, но вырываться не стал. — Говорите, командир… то есть генерал.
— Как я уже сказал, я назначу вас моими заместителями — младшими командирами, — повторил Шанг уже более уверенно. — Вы поможете мне тренировать новобранцев для укрепления нашей армии — как более опытные бойцы.
На этих словах Яо горделиво ударил себя в грудь, но больше ничего не добавил. Линг и Чьен-По синхронно закатили глаза.
— Мы будем набирать новых воинов в разных провинциях, начиная от ближних к столице и до самых окраин, — продолжал Шанг. По мере обсуждения картина новой армии нового, более сильного Китая становилась все более ясной. И реальной. — И учить их сражаться там же, в самых различных условиях, чтобы они были готовы ко всему. Включая вонючие горы, — он подмигнул Яо.
— Генерал, простите, что перебиваю… но что насчет Мулан? — вмешался Чьен-По.
— А попутно с учениями мы будем обследовать местность и осторожно расспрашивать местных. Надеюсь, уроки по разведке вы не забыли, — Шанг шутливо нахмурил брови.
— Более или менее, — за всех ответил Линг. Не слишком почтительно, но по крайней мере честно.
— Значит, будем вспоминать, — заключил генерал. Со стуком поставил на стол чарку. — Чтобы не краснеть потом перед будущими солдатами.
Яо и Линг поддержали его смешками. И лишь Чьен-По оставался задумчивым.
— Я, наверное, лезу не в свое дело, командир, — начал он осторожно. Линг шикнул на него, напомнив о титуле Шанга, но больше никто не придал этому значения. — Но император дал вам отпуск, чтобы навестить семью…
Он смущенно замолчал. Шанг также помолчал какое-то время, решаясь, что бы ответить. В конце концов, в столице близкой родни у него нет, так что не особо придется и врать.
— Вы также давно не видели родных и тоже имеете на это право, — наконец ответил он. — И получите такую возможность, когда мы остановимся лагерем неподалеку. Будет справедливо, если и я поступлю так же.
Одобрительные восклицания и хлопки по плечам — совсем не обидные, невзирая на фамильярность — сказали ему больше витиеватых комплиментов. Вот армия, которой он должен стать достойным — и строить себя, как ее, по кирпичику, начиная с основания. Война потребовала множества сил и утрат, но она и правда завершилась. Настало время собрать разбросанные камни, чтобы построить из них нечто более достойное и совершенное. Ради всех них.
