Стоит на Плешивой горе замок безлюдный...

      — Агенты северян зашевелились, — осторожно начал Ваттье де Ридо, виконт Эиддон, завершив очередной краткий доклад об успехах — или, скорее, практически полном отсутствии таковых — в розыске Вильгефорца с пособниками, и выслушав язвительные комментарии собеседника, недовольного прискорбным бессилием военной разведки. Теперь, покуда разговор не принял опасный оборот, где сокращение бюджета ведомства было далеко не худшей перспективой, следовало аккуратно сменить тему. — Проявляют интерес к порталу…       — Пресекать, — поморщившись, приказал щуплый черноволосый мужчина в тёмно-сером кафтане, шитом золотой нитью. — Ни Темерия, ни Редания с Каэдвеном, ни тем более Ковир с Повиссом нам там не нужны. Монополия на торговлю с Лордраном должна принадлежать исключительно нильфгаардским купцам и компаниям — тем из них, кому мы её доверим и поручим. Нашим мануфактурам жизненно важны новые рынки сбыта.       — Сделаем, — коротко заверил Ваттье.       Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, пляшущее на Курганах Врагов, не жаловал пустую болтовню. И болтунов.       Пресекать — так пресекать.       — Вот и отлично. Ежели же вдруг случится так, что кого-то из наших северных соседей естественный порядок вещей не устроит, — император холодно усмехнулся, — совершенно ничто не мешает всем недовольным воспользоваться своим неотъемлемым суверенным правом и обшарить собственные горы, буде таковые, конечно, во владениях наших августейших братьев имеются.       Ваттье не сомневался, что именно так и произойдёт.       Необъятные просторы иного мира сулили воистину баснословные, невероятные богатства, несопоставимо большие, нежели даже привычная, пусть и весьма доходная торговля специями из далёких южных стран, и только дурак этого не понял бы. А монархи северных государств хоть и были дикарями, погрязшими в архаичном, изжившем себя феодализме, но всё же, увы, в большинстве своём дураками отнюдь не являлись…       Так что все эти короли, князья и владыки непременно в самом скором будущем примутся искать свои тропки, ведущие к золотым миражам, — искать тщательно, дотошно и вдумчиво, даже если придётся ищущим заглядывать под каждую ёлку и в каждую заброшенную эльфовскую развалюху. Вполне возможно, что уже ищут.       Вот только найдут ли?       Хотелось бы верить, что нет. Впрочем, если и да, конкуренты всё равно опоздают и едва ли смогут помешать дальнейшему развитию укрепившегося плацдарма нильфгаардской экспансии.       Пока что — пока что — только торговой.       — Темерцы, конечно, не удержатся от соблазна и залезут с поисками в Махакам, — чуть погодя продолжил Эмгыр вар Эмрейс. — Что нам только на руку: Бруверу Гоогу в таком случае не останется ничего иного, кроме как обратиться за протекцией к империи. Проследи, чтобы в нужный миг нашлось кому шепнуть старику о том, что мы, дескать, всегда рады помочь и поддержать своих давних торговых партнёров, пусть даже формально они являются подданными Фольтеста…       — У нас есть выход на окружение старейшины, — заверил Ваттье, испытывая при том некоторые сомнения в успехе. Старый маразматик был печально известен своей излишне осторожной политикой, параноидальной подозрительностью и болезненной тягой к независимости, под каковой трухлявый пень понимал, разумеется, исключительно собственную абсолютную власть над соплеменниками.       — Вот и отлично. А ещё было бы хорошо, дойди перед переговорами до совета кланов вести о том, что по ту сторону портала нашлись альтернативные поставщики руды и клинков, ничуть махакамским не уступающих — и заранее озаботься подтверждающими образцами, чтобы те своевременно и «совершенно случайно» попали к бородачам. Сговорчивее будут…       — Организуем, Ваше императорское величество.       — Что нового удалось узнать по ведьмаку?       — Мы опросили всех, с кем ему довелось хотя бы общаться, — виконта смена темы не озадачила, этого вопроса он ждал. — Теперь нам известен почти каждый его шаг за время пребывания в Боклере. От появления в княжестве и охоты на различных местных чудовищ, коих было истреблено весьма изрядное количество…       — Куролиски, корреды и прочие прыскирники, которых он извёл в пещерах под виноградниками, меня не интересуют, — фыркнул император. — Эту часть отчёта можешь пропустить.       — … до того момента, когда ведьмак привёз ко двору её сиятельства княгини Анны–Генриетты, хм, её светлость Присциллу, и далее — вплоть до недавнего, весьма неожиданного и поспешного отбытия почти всей его шайки из Туссента в неизвестном направлении.       — Выяснили, кстати, куда и почему он так резво сорвался? — полюбопытствовал Эмгыр. — Прежде-то — понятно: направлялся сюда, спасать цинтрийскую принцессу… Ведьмаку стало известно, что Цири тут нет? Откуда? И, если так, то знает ли он — или его источник информации — также, где её, княжну, на самом деле искать?       — Уже работаем над этим. Устанавливаем…       — Чудно, — кивнул император. — Устанавливайте. Надеюсь, столь пёструю компанию будет проще отследить, чем беглого чародея с сообщниками. В противном случае я буду весьма разочарован и начну испытывать сомнения в компетентности твоих подчинённых, Ваттье. Со всеми вытекающими отсюда организационными выводами и последствиями, которые, полагаю, едва ли тебе понравятся.       — Я понимаю.       — Не сомневаюсь, — ехидно прищурился Эмгыр. — А эта… Присцилла… Её происхождение подтвердилось?       — Как и со всеми бастардами, Ваше величество, — в основном слухи, сплетни и догадки, почти угасшие: слишком много времени прошло с момента исчезновения девочки. Однако наш агент при посольстве пишет, мол, похоже на то, что она и в самом деле дочь герцога-дракона. Увы, сам ящер, уже долгое время… не отличающийся трезвостью рассудка и ясным мышлением, едва ли испытает благодарность за возвращение наследницы. Если вообще таковое заметит.       — Постарайтесь всё же разузнать точнее. Задача агентуры, особенно на стратегически наиважнейшем направлении, — искать достоверную информацию, а не плести кружева предположений! Цена ошибки слишком велика. Тем не менее, — задумался император, — полукровка, видимо, может представлять некоторую ценность — при определённых раскладах. Спорные права на герцогство, ещё более сомнительное, скандальное родство с младшим поколением правящей династии… Пожалуй, стоит пригласить её светлость ко двору — нечего ей делать в Боклере. Графиня Лиддерталь этим займётся. И Кеаллах: придётся подготовиться заранее к размещению столь, хм, высокой гостьи, — мужчина усмехнулся, оценив собственный каламбур. — Но распоряжения Стелле и сенешалю я дам позднее. Вернёмся к драконице и ведьмаку.       — Слушаюсь, ваше императорское величество. Их прибытие в Боклер наделало немало шума и привлекло, без преувеличения, пристальное внимание всего городка…

***

      В столицу княжества въезжали торжественно.       Впереди, если не учитывать отправленного во дворец гонца, — ведьмак и встреченный за час пути до городских ворот кавалер де Буа-Фресне.       Затем — запряжённая парой волов крепкая телега, возница которой, тщедушный мужичок в тёплых клетчатых штанах, валенках, овечьем тулупе и видавшем виды треухе, то и дело нервно косился на Присциллу, восседающую за его спиной, и всякий раз, вновь оглянувшись, принимался с ещё большим энтузиазмом погонять своих быков.       Полудраконица, не обращая на перепуганного кмета ни малейшего внимания, комфортно устроилась на медвежьей шкуре, наброшенной поверх изрядной копны сена, и с любопытством вертела головой по сторонам, не забывая то и дело комментировать увиденное, сравнивая с известными ей строениями её родины. Даром что из всех присутствующих понять речь беловолосой мог только Геральт.       — Симпатичный городок. Крохотный, конечно, зато чистый, аккуратный и красивый. Пряничный. А вот эта, например, улочка, по которой мы едем, напоминает Олачиль. Вернее, его старые пригороды: в центре-то в основном новые, многоэтажные дома построили, когда на поверхность вернулись.       — Что за Олачиль? — поинтересовался ведьмак, направив Плотву чуть в сторону, чтобы ехать сбоку от повозки.       — Очень древнее поселение, когда-то там была столица отдельного государства. Говорят, в эпоху господства драконов он был почти полностью разрушен ящерами и заброшен выжившими жителями, а с началом Эры Огня отстроен заново.       — Ты там бывала?       — Нет, конечно, — вздохнула она. — В те годы я была ещё слишком маленькой для самостоятельных путешествий. Эх, мне бы крылья… хотя бы как у батюшки. Пусть летун из него и неважный, — Присцилла хихикнула, — ну совсем не сокол, однако хоть как-то способен ведь по воздуху передвигаться! А у меня вместо крыльев сплошное недоразумение и разочарование, с такими только вниз с обрыва летать, — полудраконица скептически оглядела покрытую белым пухом кожистую перепонку, действительно напоминающую скорее широкий обшлаг рукава, нежели крыло, и печально вздохнула.        — Так что и Олачиль, и другие города я могла «посетить» только на гравюрах в книгах и на холстах картинной галереи. Была такая в одном из залов восточной анфилады, очень любила там всё разглядывать… Но нас, детей, вечно оттуда смотрители гоняли, вне зависимости от того, чьими отпрысками мы являлись: вдруг чего испортим или каракули поверх какого шедевра оставим.       — Случались прецеденты?       — Ага! Гвиневер однажды всыпали розог — а бедняжка всего лишь «дополнила» полотно мэтра Ариамиса какими-то кривыми фигурками, ну знаешь, когда ребёнок рисует людей из палочек и кружочков. Венценосные родители творческий порыв дочери не оценили. Ей тогда лет пять было, и вот я сейчас задумалась — с чего такая острая реакция на незначительную провинность? Была ли та картина просто очередным обычным шедевром кисти придворного живописца, как бы странно ни звучало «обычный» в сочетании с «шедевром», или в ней тоже крылся проход в какой-то мир…       Ведьмак пожал плечами. Вопрос определённо был риторическим.       — Ну так вот, эти самые балкончики и фронтоны, например, у вот того дома, видишь, — один в один, как на тех картинах с городскими пейзажами! — девушка ткнула пальцем в сторону одного из означенных балкончиков, вызвав перепуганный вскрик у глазеющей на невиданную процессию дородной горожанки.       — О, а вот те здания, по правой стороне, похожи на конторы и торговые дома из столичного купеческого квартала. Их было видно из окна моей комнаты. Островерхие башенки повсюду, как в Анор-Лондо…       — Геральт, если не секрет, о чём вы разговариваете с её милостью? — не сдержал любопытства Рейнарт. Присцилла изрядно его интриговала.       — О башенках, — хмыкнул ведьмак. — Прямо как в тот день, когда мы впервые приехали в Боклер.       — Помню-помню, накануне Праздника Урожая. Что ж, раз речь зашла о нашем славном городе, я охотно поведаю о его архитектуре и истории, коли ты возьмёшься переводить. Итак, вышеупомянутые башенки вошли в моду после того, как сам Пётр Фарамонд украсил таковыми главный и боковые фасады княжеского дворца, — дождавшись ведьмачьего кивка, принялся размеренно и обстоятельно объяснять кавалер де Буа–Фресне.       Оседлал, так сказать, любимого конька.       — Многие состоятельные горожане сочли их премилыми, и с того момента у мэтра ни единого дня не было недостатка в заказах по переустройству бывших эльфовых построек. А затем, много позже, и крепостную стену вокруг города возвели в схожем стиле. Тут уж прежний фундамент использовать не удалось, по причине полного отсутствия такового: эльфы весьма опрометчиво не защищали города стенами, что, в немалой степени, их впоследствии и сгубило…       Замыкали процессию двое стражников, привлечённых странствующим рыцарем для пущей представительности, а заодно — чтобы отгонять прочь от сиятельной гостьи её светлости детвору и слишком назойливых зевак.       Недостатка как одних, так и других не наблюдалось.       Хоть на сей раз, в отличие от самого первого дня в столице княжества, улицы не были столь сильно заполонены горожанами и путешественниками, телегами с виноградом и двуколками, нагруженными пузатыми дубовыми бочками, глиняными амфорами и прочими винными сосудами всяческого рода и всевозможных конфигураций, возок был не самым резвым средством передвижения, а стражники, его сопровождавшие, и вовсе пешими, в результате чего слухи опережали их, мчась по столице княжества быстрее ветра, и вдоль остро пахнущей бродящим соком улочки уже собиралась изрядная толпа любопытствующих горожан.       — Гляди, вон тот седой, возле рыцаря, — ведьмак, про которого кума давеча говорила! В замок направляются. Небось, в зверинце княжеском пополнение нынче будет…       — А губа-то у беловолосого не дура — симпатичную девку-то изловил, хоть и огромную. Беленькая, пушистая, голосок-то милый. И всё-то при ней.       — При ней рост в две сажени без малого да рога на лбу, но тебе же, кобелю старому, и жирафа из Офиру — красавица. Ну-ка пойдём домой, нечего тут глазеть!       — Это великанша горная! Мне дед сказывал, мол, такие в ночь на Саовину из деревень на склонах детей воруют…       — …и жрут. Твоя правда — как есть людоедка, сразу видать! Ишь, глазами змеиными туда-сюда зыркает — явно приглядывается, на кого первым накинуться!       — Мамка, мамка, скорее сюда! Смотри, лыцари снежного человека поймали! Всамделишнего!       — Сынок, да какой же то человек, пусть и снежный? Хвост у ней, не видишь разве? Чешуя на морде. И рогатая, ровно косуля.       — Неужто ты, соседка, косулю отродясь не видывала? У той рожки короткие да ветвистые, а у этой гнутые, будто у козы, и много их — почитай десяток в ряд, заместо бровей. Эх, отчего же мне за почитай полвека такая ни разу не попалась? Её голову любой трактирщик без торга купил бы, над камином повесить.       — Цеховые конторы, Пауль, заплатили бы получше всякого корчмаря. А княгиня наша — и того щедрее. Я вот чего тут удумал… может, прогуляемся в горы по весне, а, кум? Как в старые-добрые. Авось и нам разок свезёт…       — Марго, слыхала?! Эта, в телеге, лопочет чего-то чудно, не по-нашему. Колдовать пытается, точно тебе говорю!       — Супротив ведьмачьей магии да честного железа не сдюжит. Иначе она бы сейчас вот так смирно на возу не сидела.       — А если только до поры затаилась? Ритка, мне страшно! Давай лучше уйдём, пока чего не случилось?       — Не бойтесь, милые мазели: мы, доблестные странствующие рыцари на службе её светлости, не дадим вас в обиду! Но, в самом деле, милсдарь ведьмак, вы бы свою добычу хоть верёвками обвязали, что ли… Для пущей уверенности.       — Пацаны, давайте сюда! Да скорее же, шевелите копытами! Ведьмак чудищу привёз! Живую!       — Ого! Экую страхолюдину изловил!       — Не понимаю, о чём говорят эти люди, но интонации мне не нравятся… — проворчала полудраконица, рассматривая собравшуюся вдоль обочины публику.       — Зеваки везде одинаковы, не обращай внимания, — посоветовал ведьмак. — На меня таращатся так же, особенно поначалу, пока не попривыкли. А тут такое зрелище, что пересудов будет на полгода вперёд.       Несколько минут они ехали молча, и только странствующий рыцарь, на время прекративший рассказ о городской архитектуре, руководил возницей:       — Да не спеши ты, лапоть! Видишь, выбоина впереди? Объезжай! Ежели колесом въедешь, и гостья её княжеского высочества из кузова упадёт, я ж тебя за такой конфуз…       — И ещё, — вдруг яростно покраснев, будто внезапно отчего-то сильно смутившись, негромко заговорила беловолосая, — только что сообразила: вокруг множество незнакомых людей, а я, по сути, вообще не одета…       — Кроме тебя и меня, об этом никто не знает, — заверил её Геральт. — А внешне и не догадаешься.       — Умом-то я это понимаю, но всё равно как-то не по себе… На редкость неприятное чувство. Наверное, просто слишком привыкла к одиночеству. Долго ещё ехать? Может, мне стоит стать невидимой?       — Плохая идея: тогда они, — ведьмак кивнул в сторону горожан, — перепугаются, а паникующая толпа опасна. Лучше продолжать придерживаться плана.       — Ну, ла-адно…       — А вот камергеру ле Гоффу я позже твою проблему обрисую. Глядишь, сведёт с придворной модисткой, справим тебе достойные наряды.       — Буду премного благодарна, — церемонно кивнула Присцилла и, немного успокоившись, посмотрела вперёд — туда, где улочка выходила к торговому подворью, за которым высился замок.       Их уже ждали.