Стоит на Плешивой горе замок безлюдный...

      Купец выглядел платежеспособным. Богатое платье, роскошный чёрный берет со страусовым пером, массивная золотая цепь, на толстых пальцах перстни с каменьями, свиные глазки и четыре… нет, пять подбородков. Целеустремлённость, с каковой негоциант пробирался к занимаемому Геральтом столу, недвусмысленно говорила о том, что эту самую платежеспособность он сейчас и докажет. Двое крепких охранников держались в кильватере, грозно поглядывая на завсегдатаев трактира.       — Милсдарь ведьмак — в наших краях?! Не иначе, как сами боги вас сюда послали!       — Да неужто? Так-таки сами боги? — позволил себе усомниться ведьмак. — С кем имею честь?       — Само Великое Солнце, надо полагать, услышало наши молитвы, — толстяк в божественном промысле был твёрдо уверен. — Себастьян Морель из Боклера, владелец виноградников Корво Бьянко и виноторговец, к Вашим услугам.       Купец грузно сел на скамью, поёрзал, устраиваясь поудобнее, заказал трактирщику «наилучшего вина себе и господину ведьмаку». Охранники за его широкой спиной продолжали изображать воплощение неусыпной бдительности.       — По пустякам Великое Солнце молитвами не беспокоят. Видимо, у вас, уважаемый, ко мне дело, не терпящее отлагательств, — сделал очевидный вывод ведьмак.       — Конечно, мэтр, конечно! Иначе я бы никак не посмел беспокоить легендарного Геральта из Ривии, чья добрая слава…       — И какая же нужда, позвольте поинтересоваться, вынудила почтенного купца искать встречи с ведьмаком?       — Видите ли, милсдарь, тут дело такое… Есть недалече, в горах, замок старинный. Ну, вернее сказать, одни развалины от него остались — с незапамятных времён. Хоть и добротное, крепкое весьма было то строение, но уж веками простоять без хозяина, ухода и ремонта никакой постройке не под силу. Оно-то, быть может, и нашёлся бы хозяин, вот только… бают люди, что место то нечистое. Проклятое. И, небось, не на пустом месте разговоры те ходят, иначе бы давно уж позарился какой барон или граф на ту крепостицу горную… Свято место, сами понимаете, недолго в запустении пребывает, особливо — когда с торгового люда за проезд плату можно взымать.       — Безусловно.       — Вот и подумал я, когда о вашем появлении в нашем славном герцогстве прослышал… Ведьмаки же в проклятиях разбираются получше жрецов Великого Солнца, а уж знаменитый Геральт из Ривии, что дочку короля Фольтеста расколдовал, наверняка сумеет с проклятием справиться. Я же, с компаньонами моими, в свою очередь, щедро работу вашу оплатить согласны.       — Ну, предположим, сумею — а ваш, уважаемый, какой в том интерес? Коли не секрет…       Купец замялся.       — Откровенно говоря… Болтают старики, что замок тот пограничный стоял на старом перевале, ведущем в Заречье. И мост там был, широкий каменный мост через Дияволово ущелье. Кратчайшая та дорога, мастер ведьмак, куда как короче, чем через Сервантесу и Теодуль. Коли с лихом тем разобраться, то путь в северные королевства через горы аккурат в два раза сократился бы, отчего торговле нашей знатное вышло облегчение. А уж тому, кто первым успеет товар свой новой дорогой провести… Посмотрели бы вы, мэтр, на цитадель ту горную, может, удастся с неё чары злые снять? Я вам провожатого выделю, приказчика своего, он края те знает — ещё мальцом почти к самым руинам подбирался.       — И что, почтенный Себастьян из Боклера, неужто сами не пытались разузнать, что за лихо в замке завелось?       Собеседник погрустнел и даже в объёме поубавился.       — Откровенно говоря, посылал я туда с месяц назад своих людишек, чтобы посмотрели — может, за столетия те уж зло и само повымерло? Четверых крепких робят из охраны отправил, все — кнехты бывшие, знали, с которой стороны за меч держаться. И ни один по сию пору не вернулся. Поди, не выдохлось то проклятие…       — Странствующие рыцари Её Светлости Анны-Генриетты, надо полагать, совершить бескорыстный подвиг во имя дамы сердца не пожелали?       — Не пожелали, — печально вздохнул купчина, искренне расстроенный тем, что дело не удалось решить бесплатно, — они ж местные все, сызмальства наслышаны о том, что обитателей замка в незапамятные времена боги за тяжкие прегрешения покарали. Ну и судьбина тех смельчаков, что прежде на гору ту отправлялись, прочих не вдохновляет. Вот и сказали мне, что они-де рыцари странствующие, а не странные, и что супротив проклятия и гнева божьего ведьмака надобно нанимать.       — А что же чародеи? Скажем, мазель Фрингилья Виго, троюродная сестра сиятельной герцогини…       — Маги… — Поморщился владелец виноградников. — Их суть — колдовские декокты от бесплодия и прочих болезней варить, гороскопы благородным господам составлять и при дворе интриговать, а в нынешнее время — вслед за штабами армейскими таскаться, на поле брани огнём и молниями супротивника охаживая. Кроме того, волшебники храбрые и боевитые, но только в башне своей, или же в сопровождении роты латников. Под землю такие не полезут, и на гору не вскарабкаются! Сверх же того, они доро…       Морель осёкся и замолчал. Лицо у него было, как у человека, которому — ежели нет бороды — не во что плюнуть. И который очень об этом сожалеет.       — Дорого берут, — закончил Геральт, даже без особого ехидства. — Знай же, добрый человек, я беру дороже. Свободный рынок. И свободная конкуренция. Ибо я, если уж мы шлёпнем контракт, сойду с коня и полезу на гору. Обдумайте это. Но не очень тяните-то, потому что я в Туссенте долго не задержусь.       — Возвращайся в постель, Геральт. Ведь не рассвело ещё, чёрт побери!       — У меня контракт. Надо ехать к Плешивой горе… — Ведьмака преследовало стойкое чувство déjà vu. Будто этот разговор уже случился когда-то…       — Я не хочу, чтобы ты ездил к плешивой горе.       — У меня контракт, и я дал слово. Приказчик Себастьяна Мореля, винодела из Корво Бьянко, будет ждать меня у ворот.       — Все твои вылазки на чудовищ глупы и бессмысленны. Что ты хочешь доказать, убивая в пещере очередное страшилище? Свою мужественность? Я знаю способы получше. Короче — возвращайся в постель. Не поедешь ты ни к какой Лысой горе. Во всяком случае, не так быстро. Приказчик может подождать, кто он такой, в конце концов, твой приказчик? Я хочу заниматься с тобой любовью.       — Прости. У меня на это нет времени. Я дал слово.       — А я хочу заниматься любовью!       — Если хочешь присутствовать при моём завтраке, начинай одеваться.       — Ты меня не любишь больше, Геральт. Ты меня больше не любишь? Ответь!       — Надень то перламутрово-серое платье, что с аппликациями из норки. Оно тебе очень к лицу. И расскажи мне о Плешивой горе…       По кухне, опасливо ступая когтистыми лапками, расхаживали две курицы — одна чёрная, другая пёстрая. Поглядывая на завтракающую компанию, куры склёвывали с пола крошки.       Фрингилья задумчиво ощипывала виноградную гроздь, механически роняя иссиня-чёрные ягоды в изящную серебряную мисочку.       — Опасное там место, Геральт. Пятнадцать лет назад, если память меня не подводит, просили наши местные толстосумы гостившую у меня Ассирэ вар Анагыд на тот замок посмотреть и, по возможности, снять проклятие. Весьма значительный, по меркам Нильфгаарда, гонорар предложили. Коллега не устояла перед искушением, и даже не берусь предположить, что в большей степени повлияло на её решение: немалые для чародейки из Виковаро деньги, или же непростая задача изучения аномальной зоны, бросающая вызов способностям Ассирэ, как выдающейся исследовательницы. Как бы то ни было, спустя полторы недели со дня отъезда из Боклера она вернулась, пребывая в весьма скверном расположении духа, да и её магические резервы были изрядно опустошены. Было понятно, что справиться с тем злом, что обитает на перевале, Ассирэ не смогла. Она не спешила с рассказами о том, с чем же, всё-таки, столкнулась, а я, честно сказать, особо её тогда не расспрашивала.       Любопытно. Себастьян Морель о неудавшейся попытке нильфгаардской магички умолчал. Не иначе, как случайно запамятовал. Ведьмак решил всенепременно нанимателю об этом немаловажном, в том числе и для уточнения размеров вознаграждения, происшествии напомнить.       Некоторое время стояла тишина.       — На что нынче охотишься, Геральт? Трудная работа?       — Очевидцы, — ведьмак поднял голову над тарелкой, — дают противоречивые показания. Ожившие мертвецы, спящее беспробудным сном древнее войско, драконы и крылатые демоны, даже гигантские крысы… Если же отбросить неизбежные преувеличения и крестьянские байки, то… либо замок облюбовала стрыга, а значит, работа предстоит сложная, либо же странные твари вроде тех, что обитают в Мехунских Урочищах, то есть — весьма опасная…       — Слишком уж мы тут засиделись, — буркнула Мильва. — Слишком.       — Простите, — ведьмак встал. — Поговорим, когда вернусь. Помощник владельца виноградников Корво Бьянко ждёт меня. А точность — вежливость ведьмаков.       Сам Пьер Туржон, приказчик виноторговца, в заброшенном форте не бывал, разве что в бесшабашном детстве на вершину горы с приятелями взобрался, да издалека на живописные развалины полюбовался. Как выглядят населяющие крепость чудовища, знал исключительно с чужих слов.       — Чёрные они, худые, будто всю жизнь на каменоломнях спину гнули, и в лохмотья облачены. Однако у каждого меч, лук или палица какая припасена. И глаза упырей тех красным светятся. А другие и вовсе вид имеют ужасный, изо рта пламя изрыгают!       — А часто ли на Плешивой горе люди пропадают?       — Дык, понятное дело — нечасто: кто ж туда ходит-то, в здравом уме? Разве что брат троюродный Шимона Гильки год назад, так он пьян был до изумления, оттого и к перевалу пошёл. Мог и в ущелье какое по дороге свалиться попросту…       — Слышал я, будто полтора десятка лет назад чародейка одна к проклятому замку ходила.       — Дык, всамделишную правду вам сказали, милсдарь: побывала там чаровница, мой покойный родитель самолично её в горы тогда водил. Егерем он был. А только не было с того похода толку никакого. Как ушла ведьма за крепостные стены, так через четыре дня оттуда и вылетела, быстрее поросячьего визга, — едва отцов шалаш не сшибла и в костёр не угодила. Ничего не сказала, только глянула на батю, плюнула, стало быть, в снег и пошла по тропе вниз, обратно в Туссент. Ну, и батя за ней поспешил. Так он про то говорил…       Вечерело. В вершинах сосен тоскливо выл и рыдал ветер. Проводник неутомимо скрипел лыжами впереди, мелькая между чёрными стволами рыжим лисьим колпаком. Наконец, приказчик остановился, опёршись на огромный, заросший кустарником валун.       — Ну, далее вы и сами дойдёте, мастер ведьмак. Аккурат за тем уступом спуск начинается, по которому в замок попадёте. Но, если без осторожности, в спешке спускаться, запросто в ущелье улететь можно: очень уж склон крутой, тем более в такую снежную зиму. А я вас в той избушке охотничьей обожду, что в часе пути отсюда, ну, вы же помните?       Ведьмак помнил.