Мое Спасение

Поднимаюсь по ступенькам, подхожу к двери. Ничем не примечательная дверь. Она такая же, как и все двери. Тут царапина. Там царапина. Что, вы не видите? Ну вот же она. В верхнем углу. Сразу бросается в глаза. Маленькая и неприметная. Темно-зеленая дверь ведет в большое серое двухэтажное здание. Что бы это могло быть? Это больница. И что я тут забыл? А, точно. У нас медосмотр. Все приходят с кем-то. А мне идти не с кем. Я иду один. Хотите, проведу экскурсию? Нет? Мне это не важно. Начнем с начала. Прямо перед вами стоит высокое двухэтажное серое здание. В нем много окон. Даже слишком много для больницы. Теперь поднимемся по обледенелым ступенькам. Осторожно, не упадите. Перед вами темно-зеленая дверь. На ней много царапин. Она вся в царапинах. Но самая приметная не та, что посередине. Ее видят все. Видят, но не обращают внимания. Самая приметная в правом верхнем углу. Как след от сосульки. На крыше их много висит. Открываем дверь и проходим внутрь. Длинный узкий коридор. Но уже в нем вы можете увидеть бабулек. Они сидят в очередях. Сразу при входе вы можете увидеть их злые, ненавидящие вас взгляды. Они переживают за свою очередь. Или же просто злятся, что вы тут появились. Лично я склоняюсь больше к последнему варианту. Дальше нет ничего интересного. Все так же. Узкие коридоры, много бабулек со злобными лицами. Можете остаться тут если хотите, но я, пожалуй, ретируюсь в более приятное место. На улицу. Стою на крыльце. Дальше как будто ничего нет. Дорога, снег, деревья в снегу. И пустота. Это завораживает. - Хочешь, покажу кое-что? - Алекс встает по левую руку от меня. - Что именно? - Иди сюда, - он берет меня за руку и подводит к краю крыльца. Не так уж и высоко, но дорога уходит вниз. Плюс лед. - Знаешь, что тут произошло? - Может, ты мне все же расскажешь? - убираю его руку и засовываю свои в карманы. - Здесь погибла девочка. Знаешь как? Она попала под машину. Спрыгнула с крыльца, а внизу лед. Он был покрыт снегом. Она спрыгнула и покатилась вниз, на дорогу. В это время ехала машина. Ей просто отрезало голову. Никто не мог понять, как это могло произойти. Но это факт. Знаешь, кто была эта девочка? Нет? - отхожу немного вправо от него. Что-то тут не то. - Это была моя сестра, - но у него же нет сестры... - Это была моя сестра. И она погибла из-за тебя. Из-за тебя! Это ты ее убил! - пячусь к лестнице. - Никогда не прощу! За что? За что ты ее убил?! - в его руке мелькает пистолет. Я уже бегу прочь, как можно дальше. Где-то раздается выстрел. Почти одновременно мне обжигает плечо. Зажимаю рукой невидимую рану, из которой, на удивление, не течет кровь. Продолжаю бежать. Тяжелые ботинки тянут вниз. Ноги вязнут в слое снега как в грязи. Раздается очередной выстрел, и я падаю. Под снегом рука натыкается на что-то острое. Осколок стекла. Приличный, должен сказать. Как только я его выдергиваю, рука заливается кровью. Она течет из плеча, из ладони, капает на снег, окрашивая его в красный цвет. Вдалеке слышны голоса парней. Алекс ищет меня. Его голос я узнаю в любом случае. Их как минимум шесть человек. Будет плохо, если они меня найдут. Встаю, опираясь на бетонную стену. Держась за нее, продвигаюсь вперед. Кровь капает на снег, ноги подкашиваются. Сейчас все, что я хочу, это упасть и лежать. Но... Умереть тут так позорно. Ведь скоро меня найдут, и будет еще хуже. Голоса убегают все дальше от меня. А я продолжаю блуждать в "бетонном лесу". За очередным поворотом вновь падаю. Рука соскальзывает со стены, торчащая арматура царапает ее. Больно. Она как будто впилась под кожу. Но нет. На месте пореза нет ничего. Кроме красной полоски. Она пересекает вену. Поднимаюсь и вновь иду. Ноги уже не слушаются. Голосов нет. Я их не слышу. Но упасть здесь я не могу. Что-то тянет меня вперед. Сколько поворотов я уже прошел? Меня можно вычислить по оставленным красным полосам на стенах. Откуда вообще здесь взялись эти серые блоки? Их не было, это точно. Вокруг больницы была пустота. Но это неважно. За очередным поворотом стоит семпай. Стоит и смотрит. Как будто ждет. Как же я рад его видеть. Я подхожу к нему, но на пол пути падаю. Сил подняться уже нет. А он не двигается. Стоит и смотрит. Только протягивает руки ко мне. И улыбается. Маниакальной улыбкой. Подползаю к нему на четвереньках, поднимаюсь, держась за его ноги, и обнимаю за бедра. Чувствую его руки на моей голове. Тонкие пальцы ерошат мои зеленые волосы. Это так успокаивает. Еще немного, и я отключусь. - Семпаай... - Кто это? - Алекс... И я отключаюсь. Пахнет ромашкой. Травами. Пошарив вокруг себя рукой, натыкаюсь на стену. Открываю глаза. Небольшая комната с одной единственной кроватью. За стенкой слышится звон разбитой посуды и тихий мат. Что? В комнату заходит семпай с чашкой в руках. - Выпей это. Я скоро вернусь, - раздается стук в дверь. Делаю глоток. Вкусно. Там точно есть мед. - Слышь, отдай нам мелкого. Лучше будет, - этот голос я узнаю всегда. - Пошли отсюда. Только попробуйте к нему еще раз притронуться, выпотрошу. - Чего? Ты понимаешь, кому ты это говоришь? Где он? - Алекс проталкивается в комнату и видит меня, сидящего на кровати с кружкой в руках. Вкусный чай. Семпай не пускает Алекса ко мне. Он хватает его за рукав, выталкивает из комнаты, схватив за волосы. - Чтобы я тебя больше здесь не видел! - пинок под зад, хлопок дверью и семпай рядом со мной. Я так рад, что он у меня есть. - Семпай... - отдаю ему кружку, придвигаюсь ближе и обнимаю. Чувствую его руки в моих волосах. Так тепло. Так хорошо. Не хочу отсюда уходить. - Все будет хорошо. А теперь спи. И я засыпаю. Как по щелчку открываю глаза. Некоторое время смотрю в потолок. Он такой белый и чистый. Мама недавно убиралась дома, скоро новый год. Генеральная уборка квартиры. Скоро я буду отдыхать. Как сдам необходимое по всем предметам и... Гуляй, Вася! Слова моей мамы. Только я не Вася. И где она только берет все эти фразочки? Интересно, а какие мысли должны быть у человека сразу после пробуждения? Мозг же работает, значит, думает, значит... Значит? Значит, он что-то знает. Значит, если провести качественный допрос, можно узнать то, что знает мозг. Только не все об этом знают. И какого же рода пытки должны быть? Выдирание ногтей, отпиливание конечностей явно не пойдут. Нужны... Моральные пытки. И безо всяких защитников. Уже несколько минут стою и смотрю на свое отражение в зеркале. Зеленые волосы. Зеленые волосы. Зеленые волосы. Я же... Отличаюсь ото всех. Думал, меня побьют в школе за такое. Еще и серьгу снять забыл. Ан нет, просто не давали проходу еще больше. Анжела сначала минут пять просто смотрела. Но после моего тихого "Что?" разразилась диким хохотом. Долго ничего путного сказать не могла. И в итоге я теперь болотная флегма. Ничего толком не изменилось. Только шутки более колкие и плоские. Но человек обладает свойством адаптироваться к воздействиям окружающей среды. Привыкать, одним словом. А я что? Я не человек разве? Думаю, это риторический вопрос. Сегодня уже конец декабря. Сегодня экзамен по специальности. Сегодня придет семпай и мама. Больше всего переживаю за семпая. Он же никогда не слышал мою игру. Я волнуюсь. Я и так волнуюсь при каждом зачете, а тут еще и семпай... А я, как назло, заиграл этюд. И никакие способы не помогают. Чуть пальцы не отбил, пока отрабатывал. И стук метронома уже настолько приелся, что я и не обращаю на него внимания. Поэтому просто забить было принято мной решение, уже третий день не прикасаюсь к клавишам. Авось поможет. Во всяком случае, химию я не пропускаю, значит настроение должно быть хорошее. Должно, но не обязано, ага. Но только сегодня и только сейчас мне хочется верить в лучшее. Знаете, порой бывает такое, что ничего не хочется рассказывать? Ничего и никому. Отлично, значит, вы меня поймете. Ибо в школе сегодня был настоящий ад. Нет, конечно, обычно там не рай с летающим ангелочками, но сегодня... Тут даже химия не помогла. Хотя нет. Она даже усугубила мое положение. Мы писали контрольную работу по всем пройденным темам. Химию нам поставили последним уроком, поэтому нам разрешили сдать и идти. Как я хотел, чтобы Кеша подошла ко мне, и, увидев, что я все сделал, отпустила меня. Но нет. Она заполняла журнал и проверяла работы других классов. Поэтому все внимание однокашников было обращено на меня. Конечно, единственный в классе, кто неплохо понимает эти темы. Да и под таким давлением... В общем, хоть я и сделал работу самый первый, вышел из класса я в числе последних, ибо дописывал уравнение реакции Анжеле. А главное, уравнение такое простое! Получение поваренной соли. Ну и небольшая задача объемную долю. Как такое можно не решить? Получив свою куртку из гардероба, где меня ждал очередной ад в лице старшеков, я пулей полетел в музыкалку, ибо время поджимало. Благо все рядом находилось. Далеко бегать не надо. Да и ноты я с собой взял. Надо будет маме с семпаем позвонить, узнать, где они. Академ начинается в три, а мне надо быть в музыкальной около двух. Но я не я, если не опоздаю. Хотя бы на десять минут. Залетаю в школу, бегом по лестнице и вот я, запыхавшийся, открываю дверь в класс. Там собралось уже большинство сдающего народа. Эмма сидит за инструментом, разыгрываясь. - Здраавствуйте, миссис Лаура, - пытаюсь отдышаться. - Привет, Фран, - кивнув мне, она повернулась обратно к девушке. - Поняла? Не торопись, лучше медленно, но все четко сыграть, чем сделать темп, но нахватать лишних нот. - Да, хорошо. Я постараюсь, - Эмма кивает и садится на стул рядом со мной. - Ну что, Фран? Будешь повторять все? - миссис Лаура смотрит на меня. - Да, пока мама не пришла. Нас же можно будет послушать? - уточняю на всякий случай. - Конечно. Только мама придет? - Нет, еще друг захотел, - подхожу к инструменту и сажусь, поменяв подставки. Эмме всего девять лет, поэтому ей необходимы другие подставки. Без них она не достает до педали, да и уровень клавиш на уровне груди. А должны быть на уровне пояса. Как у меня сейчас. Хочется скорее то время, когда я буду играть без этих подставок. - Хорошо, ну давай уже, играй скорее. Полностью не играй... А что ты вообще играешь? Вас так много, что у меня в голове уже все перепуталась. Вчера еще со скрипачами сдавали академ. Так что не обижайтесь на меня, - она смеется, а я слегка улыбаюсь. Если бы я помнил названия... - Маленькая прелюдия Баха и Этюд Шумана. - Прелюдия ре минор, не забудь. - Хорошо, - да, точно. Не забудь, Фран. - Так, давай прелюдию, середину только. Я начал играть. Здесь немного тише левую, а тут ее наоборот надо показать. Красивый переход, мне нравится. - Здесь правую немного легче, тут фаршлаг чуть точнее и все хорошо будет, - уточнила она, как только я закончил. - Темп оставим такой же, он вполне подходит, согласен? - Да, и мне в нем комфортно играть. - Ну вот тем более. А с этюдом что? - Я учил способами, какими вы сказали. И медленно играл. - По нотам? - Ага, - ага, конечно. Размечтались. - Ну тогда ладно. Не будем его трогать. Сыграешь как сыграешь. Тоже за темпом не гонись, пропой про себя начало. И как только поймаешь темп, начинай. Только долго не думай. Но не забывай про образ. Все же эмоции тоже надо передать, не надо в себе их держать, хорошо? - Хорошо. Я пойду маме позвоню, - уже на выходе из класса. В холле на первом этаже стоит мама и семпай, так что и звонить не пришлось. Видимо, вместе пришли. - Привет, маам, - подхожу к ней и обнимаю. - Привет, солнышко. Во сколько начало у вас? - она обнимает меня в ответ. - В три, уже скоро запускать начнут вас и нас, - я улыбаюсь семпаю. Господи, как же я волнуюсь. Так, Фран, успокойся. Нельзя нервничать, иначе ты все завалишь. Потом будет очень весело... Облажаться перед семпаем... А я ведь так хочу, чтобы он услышал красивую музыку. В моем исполнении, конечно. И вот он. Тревожный момент. Мы сидим в концертном зале. Я на первом ряд как экзаменующийся, на задних рядах сидят мама и семпай. Третий класс отыграл. Сейчас первая девочка с четвертого. А я следующий. Сердце бешено колотится, руки становятся мокрыми. Вытираю их о брюки. Все никак не приучу себя таскать платочек на такие мероприятия. Стараюсь дышать ровно. Рядом сидящая Эмма тихо шепчет мне на ухо: - Успокойся, ты хорошо играешь. Я слышала, мне понравилось, - она улыбается. - Спасибо, - я улыбаюсь девочке в ответ. Но легче мне от этого не становится. - Играет Фран Дьюаро, четвертый класс, - мать твою! Уже? Когда она успела отыграть? Встаю в кресле и направляюсь к лестнице, ведущей на сцену. Перед тем как подняться, глубоко вдыхаю и выдыхаю. Тупые лесенки. Всегда боялся споткнуться на них. Выхожу на середину и объявляю: - Бах, маленькая прелюдия, ре минор. Шуман, Этюд, - пока говорю, смотрю на семпая. Я его сразу увидел. Этот полосатый свитер... Он смотрит на меня и слегка ухмыляется. А мама наоборот заинтересованно смотрит и улыбается приятной улыбкой. Подхожу к стулу и меняю подставку. Девочка, что играла передо мной, выше меня. И вот я перед клавишами. Последний раз глубокого вдыхаю, вытираю мокрые руки и начинаю играть. Вступает правая, тут немного левой. Легкое стакатто. В моей голове рисуется образ. Сначала это простые завитушки. Но потом они переходят в ручеек. И вот это уже целая река, которая течет по направлению ветра. Он становится все сильнее. Птицы, чувствуя приближение чего-то большого, тревожно поют. Но в конце все успокаивается. Выходит солнце, река уже спокойно течет навстречу водопаду. Вода переливается через край, падает вниз. Там нет камней, она не разбивается о скалы, а спокойно течет дальше. Нет ничего страшного в этом. Вода продолжает свой ход. И птички поют, наслаждаясь солнцем. Левая играет последнюю половинку, которую я немного не дослушал. Убираю руки с клавиш и настраиваюсь на этюд. Пропеваю в голове начало. На та-та задаю ритм, который вполне уместен. На протяжении всего произведения в моей голове звучит лишь та-та-та, и никакого образа. Мне необходимо сохранить темп, а не показать образ. Что бы ни говорила миссис Лаура, а сейчас главное темп и четкость нот. Все, конец моим мучениям. Все закончилось. Выхожу из инструмента, встаю на середину сцены, кланяюсь и спускаюсь по лестнице. Спускаться так же страшно, как и подниматься, ступеньки маленькие, а вдруг упаду? Мандраж проходит, как только я сажусь на свое место рядом с Эммой. - Молодец, хорошо сыграл, - шепчет она мне. - Спасибо, - говорю в ответ и улыбаюсь. Надеюсь, семпаю понравилось. Как только все отыграли программу, нас выпускают из зала. Миссис Лаура дает мне ключ от класса. Она остается для обсуждения и выставления оценок. По ее улыбке я понимаю, что все было довольно неплохо. Мама и семпай ждут в коридоре. Как только я к ним подхожу, мама меня обнимает, а семпай просто смотрит, улыбаясь. - Ты такой молодец. Красиво сыграл! - мама гладит меня по голове. - Да, это было неплохо. Мне понравилось. Мой кохай такой молодец, ши-ши-ши, - Бел-семпай вытаскивает из кармана джинс руку с конфеткой, которую протягивает мне. - Держи, заслужил, ши-ши. - Спасибо, семпай. Я рад, что вам понравилось. Хотите чаю? Пойдемте, мне же класс открыть надо, - а я уж и забыл про это. После экзамена мы всегда пьем чай. У миссис Лауры всегда есть какие-нибудь печеньки. Она ведь тут целыми днями пропадает. Да и просто чай надо же попить. А с чем пить чай как не с печеньками? Девчонки уже поставили чайник кипятиться, достали кружки и заварку. Мама и семпай встают около окна. Бельфегор тут же начинает осматриваться. Встаю рядом с ним. Мы просто молча ждем, пока вскипит чайник. И так же молча ждем миссис Лауру с оценками, попивая чаек с печеньками. Девчонки что-то обсуждают, но это уже не важно. Я рядом с семпаем, и ему понравилось. Счастье-то какое. - А вот и я, - заходит миссис Лаура. И все внимание сразу переключается на нее. - Ну, что я могу сказать. Все молодцы, все хорошо сыграли. Эмма, тебе четыре. Но ты хорошо постаралась. Темп выдержала. Но показалось немного суховато. Побольше эмоций хотелось бы, - Эмма согласно кивает и отпивает из кружки. - Кэтти, три. Ты как обычно. Темп загнала и, соответственно, кучу ошибок наделала. В фуге правой не хватило, - Девушка понуро опустила голову. У нее всегда были проблемы с волнением. - Фран, четыре. Ну ты знаешь, что для тебя это нормально. Эмоции подвели. Только из-за этого и поставили четыре. Ошибок как таковых не было. В прелюдии последнюю нотку немного не дослушал, - согласно киваю, слегка улыбаясь. Четыре для меня это хорошо. Значит, все правильно сыграл, но чего-то не хватило. В моем случае это эмоции. Я же флегма. - А в целом неплохо. Алексис, пять. Ты, как всегда, хорошо постаралась. И эмоции, и темп, и дослушала все. Молодец, - девушка даже не улыбается. Для нее это типично. Хотя, я слышал, что у нее просто родители такие, заставляют по пять часов сидеть и учить. Миссис Лаура даже часто ей завышала оценки, чтобы родители не ругались на бедную девочку. - На этом все. За четверть оценки такие же, как за академ. Все могут быть свободны. Я переодеваюсь, отдаю миссис Лауре дневник, чтобы она поставила свою подпись и оценку за академ, прощаюсь с ней и выхожу в коридор, где меня уже ждут мои слушатели. Четыре, господи, четыре. Ура. Значит, я действительно хорошо сыграл, и семпай сказал правду. А то мало ли. Может, они меня просто расстраивать не хотели. Хотя, миссис Лаура всегда нас хорошо готовит к экзаменам. - Фран, мне надо бежать, поэтому я уже побегу, - оповестил меня семпай, слегка посмеиваясь над сказанной фразой. - Куда? - я делаю большие глаза, добавляя расстроености в голос. - К Лусу. Обещал к нему заскочить около шести. - Ну лаадно... Передавайте ему от меня привеет. - Не расстраивайся, завтра увидимся, - он потрепал меня по голове. - Всего хорошего, Жаклин, - он улыбается маме и выбегает на улицу. - Ну что, пойдем купим тортика? - мама, я так тебя люблю. - Конечно, - я сразу повеселел. Ведь это тортик. Сидя с мамой за столом с кусочком торта, мы разговариваем. Просто разговариваем. Ни о чем. Саймон жует свои почки, как бы абсурдно то не звучало. До сих пор не могу привыкнуть к этому запаху. Особенно, когда они размораживаются. Фу. Уже сидя в своей комнате, я достаю тетрадочку. В моей голове постепенно вырисовывается рифма. Я так хочу быть нужным кому-то. Тому же семпаю. Зачем он со мной? Что его сподвигло познакомится тогда со мной? Что я буду делать, если он уйдет? Да и вообще, заметит кто-то, что меня нет? Если уйдешь - никто не заметит. Если придешь - не скажут "Привет! Как поживаешь? Что происходит?" "Все нормально. Спасибо..." Прошепчешь в ответ. Улыбнешься мыслям - Ведь диалог в голове. Никто не услышит, И ответа нет. Не существует тебя, Для тебя кто-то есть. Но он не поймет. Посмеется в ответ. Слезы текут по щекам. Для тебя Кто-то есть. Но для него нет тебя. Лежа в ванной, смотрю на бритву. Знаете, всегда было интересно, каково это? Перерезать вены? Что будет дальше? Кровь медленно вытекает. Смогу ли я почувствовать, как медленно уходит жизнь? Наверное, я бы воскликнул: "Мгновение! Остановись! Ты так прекрасно!" Слишком наигранно звучит... Однако, это приятное чувство, что дальше все. Конец. Некоторое тепло расцветает в груди. Именно это я бы и хотел остановить. Но ведь все мы когда-нибудь умрем. И если мы должны умереть, то наша жизнь не имеет смысла, ибо её проблемы остаются нерешёнными. И остаётся неопределённым само значение проблем. Всё сущее рождено без причины, продолжается в слабости и умирает случайно. Абсурдно, что мы родились, абсурдно, что умрём. Вся наша жизнь превращается в сплошной абсурд. Лежа в кровати, набираю семпаю смс: "Спокойной ночи, Бел-семпай". Вскоре приходит ответ: "Приятных снов, Фран. До завтра". Да, завтра я увижу семпая. И жизнь, может быть, приобретет смысл. Надейся на это, Фран. Приятных тебе снов.