Мое Спасение

За окном красиво падают снежинки. Это прекрасное чувство, когда ты просыпаешься и тебе не надо никуда идти. Достаю из-под подушки телефон и смотрю на высветившееся на дисплее время. Почти два часа, как хорошо. Вчера... или сегодня?... до утра переписывались с семпаем. Прекрасное окончание... или начало?... дня. Лежа в кровати, прислушиваюсь к звукам за дверью. Интересно, а мама дома? Хм... Вот, тихие шаги на кухню и звук чирканья спички. Значит дома. Значит, меня накормят. Прекрасно. Всегда бы было так. Умывшись, захожу на кухню. Мама сидит с кружкой чая и читает какую-то научную книгу. - Дооброе утро. - Привет, Фран. Выспался? - Навеерно... Просто уже не могу спать, - сильнее закутываюсь в одеяло, которое я стащил со своей с кровати. Как-то прохладно в квартире. Даже мама в теплых носках. У нас, конечно, не Сибирь, но зимой снег выпадает. - Не таскай одело по полу, он грязный. - Почему он грязный? - Кто-то давно не убирался, наверно, - улыбнувшись, мама делает глоток горячего чая. - Если кто-то сегодня свалит куда-нибудь часа на три, кто-то уберется, - не могу убираться, когда кто-то дома. - Видимо, придется... Пойдешь сегодня куда-нибудь? - Да, к семпаю. Или просто погуляем с ним, или у него будем, - поднимаю крышку сковородки, которая стоит на плите, заглядывая внутрь. Тефтельки. Ура. С картошкой. Еще лучше. - Чайник горячий, только что вскипел. Только уберись сначала. А потом иди гуляй. - Конечно. Я постараюсь. Сеймпай до дома проводит, если что, - ставлю тарелку с тефтельками на стол и беру вилку. Приятного аппетита мне. - Ладно, пойду собираться, так уж и быть. Приятного аппетита, солнышко, - мама ставит пустую кружку в раковину, подходит ко мне и легонько целует меня в макушку. - Шпашибо, - с тефтелькой во рту, поблагодарил я ее. И, прожевав, добавил, - Куда пойдешь? - По делам надо сходить. В магазин зайти, - как-то она быстро решила оставить меня для уборки. Обычно, на это уходит около часа. - Купишь мне йогурта? Пожалуйста, - спонтанное желание. - Если получится, обязательно, - и, улыбнувшись напоследок, мама выходит из кухни. Йогурт это хорошо. Вкусные были тефтельки, но время поджимает. Если я еще хочу увидеть семпая, что я хочу, надо спешить. В целом на уборку у меня уходит два-три часа. Но сейчас надо управиться за полтора... Закрыв за мамой дверь и помыв посуду, я включаю комп. Но не для того, чтобы торчать за ним драгоценное время. Без музыки ведь нельзя убираться верно? Разобрать вещи по своим местам, частично что-то кинув в стирку, и поднять все с пола, освобождая место для "пылесосивания" и всего остального под "музыкальную солянку" моего трек-листа. Слушая соло Slipknot, четкий и отрывистый ритм Korn, легкость Green Day и других участников моей солянки, я наигрывал на гитаре-швабре свои любимые места и пел-сочинял слова текста. Внезапно заиграла скрипичная апассионата, и я, взяв по-другому щетку, которой чистил ковер, начал изображать из себя дирижера. Прикрыв глаза, я вижу смычок, что скользит по струнам скрипки, извлекая прекрасные звуки. В моем видении появляется прекрасная девушка в длинном красном платье, которая держит в руках скрипку. Ее изящные тонкие пальцы двигаются по грифу, прижимая нужные места на струнах. Другой рукой она держит смычок, который, кажется, чувствует любое движение ее руки. Девушка стоит в темноте, освещенная лишь одним направленным лучом света из ниоткуда. Ее волнистые каштановые волосы собраны в высокий конский хвост, а выбившаяся из-под заправленной за ухо челки прядь волос немного прикрывает ее закрытые глаза. На губах легкая улыбка, что в конце исчезает, как и она сама, растворившись в воздухе. Раздавшаяся вибрация телефона заставляет меня открыть глаза. Семпай, кто же еще? "Я все еще жду." "Я все еще дома." "И почему же ты заставляешь меня ждать?" "Я навожу порядок в своих скромных апартаментах." "И долго ты еще будешь там копаться, земноводное?" - земноводное?! "Полчаса. Псих." "Получишь, ши-ши-ши)" "С нетерпением буду ждать :3" Ну и что это было? С каких пор я земноводное?! Француз хренов... Хотя, они же едят только лягушек. А я могу быть тем же тритоном. Они прикольные, вроде как. И мне нравится их звучание. Без всякой связи мне вспоминается случай, который произошел, когда я первый раз был у него в гостях. Мы тогда решили выпить чаю. Поставили чайник кипятиться, семпай вышел вытряхнуть заварку из чайничка. А я решил разрезать заранее купленные пироженки. Семпай тихо подошел ко мне со спины, наклонился к уху и... Резко укусил его. Вполне нормально, что я немного испугался, рука дернулась, и лезвие ножа прошлось по пальцу. Бел всегда держал ножи заточенными сильнее чем надо. Они мне до сих пор напоминают скальпели. Порез оказался слишком глубоким, кровь начала быстро покидать свое вместилище. Я хотел смыть ее водой, а семпай взял меня за руку и засунул мой пострадавший палец себе в рот. Он просто высасывал мою кровь, ведь я отчетливо видел, как двигался характерными движениями в горле его кадык. Вскоре из его рта потекла красная струйка моей крови. Он вытащил мой палец, улыбнулся, продемонстрировав свои белоснежные тридцать два зуба, и начал смеяться. Не так как обычно. А заливистым маньячным смехом. Я тогда испугался уже не на шутку. Тихо проговаривал "Семпай". Дальше я не совсем понял, что произошло, лишь услышал звонкий звук пощечины. Открыв зажмуренные глаза, я увидел свою руку рядом с его удивленным лицом. Мне казалось, что он меня просто убьет. На этом самом месте. Рядом с пирожным с клубничкой, запачканной моей кровью. А он просто стоял и смотрел на меня, не сводя глаз. Я просто оцепенел от этого взгляда, хоть его не было видно, он прекрасно ощущался. Резко отбросив мою руку с покалеченным пальцем, которую до этого держал цепкой хваткой, он наклонился ближе ко мне. Я смотрел испуганным взглядом на его челку, за которой находились прищуренные глаза. А он лишь взял клубничку с пирожного. Клубничку без крови. - Семпаай, это была моя клубничка! - сбросив оцепенение, заметил я. Конечно, прекрасно понимая, что он мне ее не отдаст. - Подойди и забери ее у меня, - он повернулся ко мне лицом, во рту у него была та самая клубничка. - Вы же знаете, что я этого не сделаю. - Тогда не ной. Тогда я даже попробовал съесть ту кровавую клубничку, но у меня ничего не получилось. Я как-то не смог перенести этот привкус собственной крови. Было ощущение какого-то ритуала. Мягкая клубника, которая истекает своим соком и привкус крови. Как-то... мерзко, что ли? Кинув тряпку, которой протирал пыль, на место в ванну, я встал посередине комнаты. Так чисто, прохладно. Ноги ощущают приятную влажность вычищенного от кошачей шерсти ковра. Всегда бы квартира была такой. Но пока ты живешь не один, невозможно надолго протянуть приятную чистоту. Конечно, это невозможно будет и потом, но сам-то не будешь устраивать срач в квартире, в которой ты сам навел порядок. Так всегда происходит. Пока люди не поймут, какой ценой все достигается, они не смогут ценить это по-настоящему. Еще немного постояв, я решил смыть с себя тяжкие труды в душе. Не идти же к семпаю потным, правильно? Правильно. Сидя в ванной на коленях, я смотрю на струю воды. Она то бежит спокойно, почти вытягиваясь в струну, то начинает извиваться как змея. А вот она уже нервно дергается, заставляя кран ходить туда-сюда. Мне кажется, что кран кричит от боли. Этот звук исходит изнутри. Конечно, это всего лишь вода, что бежит по трубам, но ведь именно она доставляет эту боль. Хотя, кран сам виноват, что пустил ее в себя. С другой стороны, был ли у него выбор? Боже, что за бред крутится в моей голове? Надо заканчивать со смыванием "грехов-трудов" и скорее идти к семпаю. Времени остается все меньше. Выйдя из ванной, нахожу свои джинсы и черную футболку с зеленым черепом, который напоминает двух монахов. Ее подарил мне недавно семпай в честь окончания полугодия. Так он это обосновал. Раньше мне казалось, что такие подарки принято дарить начальным классам. Или парочки дарят другу подарки просто так. Первый вариант отпадает, ибо я уже в средней школе. Но мы ведь не пара, так? Поэтому для себя я решил, что его подарок на Новый год. Новый год... В праздник мы сидели дома с мамой. На улице раздавались счастливые крики людей, но мы сидели дома. Не хотелось никуда идти. У нас было много вкусной еды, даже слишком много для двоих людей, один из которых на диете. Но зато не надо было ничего готовить как минимум неделю. Пихаю телефон в карман джинс и автоматически проверяю остальные на их содержимое. Какая-то бумажка. На ней написано что-то длинное слегка неразборчивым почерком. В памяти всплывает момент, когда семпай писал это, используя мою спину в качестве подставки. А потом, посмеявшись, отдал. Усмехнувшись воспоминаниям, я перечитываю написанное и засовываю изрядно помятую бумагу обратно в карман. Если представиться случай... Кто знает. Напялив шапку на половину головы и прижав ее наушниками, чтобы не сползала, я выбегаю из квартиры, кринув "Пока!" Саймону. На ходу кидаю ключи в рюкзак и набираю семпаю смс: "Вы все еще ждете?" "А сам как думаешь?" - быстро приходит мне ответ. "Я много чего думаю по этому поводу. Так все же?" "Что думаешь, то и правда." - значит, ждет. "Значит, уже потеряли всякую надежду, забили на мою несостоявшуюся личность и ушли гулеванить со своей девушкой?" - у него нет девушки, я знаю. Но это так, на всякий случай. И для придания какой-то атмосферы этой смс. "Именно так." - конечно это не так! Наверное... Я надеюсь на это. Замедляя шаг, замечаю, что прошел уже половину пути. Будет не так жалко повернуться назад и пойти лежать дома на прохладном влажном ковре. "Мне можно не приходить?" "Именно так." - внутри будто все обрывается. Он серьезно? "Хорошо :3" - смайлик в конце так, для вида. "Земноводное." "Что?" "Иди сюда, я вижу тебя из окна" - Что? Ну надо же. Я и не заметил как дошел до его дома. Но ведь я останавливался, так? Так каким образом я оказался здесь?! Может, я зашел не в тот район? Точно, все именно так. "Это не могу быть я. Я уже на пути домой." "Ага, ко мне домой." "Нет." "Хорош выпендриваться. Или ты сейчас поднимаешься ко мне, или я выйду на улицу, и тебе будет стыдно за это." - как страшно интересно. "Ну попробуйте." - я его что, на слабо беру? "Стой, где стоишь." - ага, конечно. "Ага, конечно." - отправив смс, быстро прячусь за углом. Я его вижу, а он меня нет. Я его вижу, а он меня нет. В моей голове пляшут черти вокруг костра, напевая эти слова. Ну и где он? Кто-то выходит из подъезда семпая. Этот кто-то направляется в ту сторону, откуда я пришел. Этот кто-то одет только в шорты и тапочки. Ну и сумасшедший же этот кто-то. Кто-то, пожалуйста, будь кем угодно, хоть дьяволом Николь, но только не семпаем. Кто-то заворачивает за угол дома и смотрит туда, где я предположительно должен стоять. Сейчас я просто ненавижу свое плохое зрение, ибо я ничего не вижу! Но, насколько я могу разглядеть, это все же семпай.. Копна блондинистых волос, высокий рост... Это не может быть не он. Но он смотрит в другую сторону. Ну же, обернись. Я тут, за твоей спиной. Медленно подхожу к нему, лишь бы не обернулся раньше времени. Вот я уже совсем рядом. Теперь главный вопрос: напугать его или просто тихо что-то сказать на ухо типа "бууу?". Хм, я же люблю химию. Так что пусть будет синтез. И я резко дунул ему в ухо. - Эй! - он резко вздрагивает и поворачивается. На нас в удивлении оборачивается какой-то мужчина, проходящий мимо. - Здраавствуйте, семпай, - я поднимаю правую руку в качестве приветствия. - Ты что творишь, лягушатина? - кажется, он разозлился. - Стою тут, как вы и сказаали. Что-то не так? - Тебя тут не было пару секунд назад. - Я же говорил, что челка вредит вашему зрению, - на самом деле, я сказал об этом первый раз. Но почему-то сейчас во мне просыпается язва. - Ши-ши-ши, у меня отличное зрение. И я прекрасно видел, что тебя тут не было, - он начал опасно скалиться. Надо заканчивать с этим разговором. А то мне худо придется. - Вы сами себе противоречите, семпай. Во всяком случае, может мы уже пойдем? Если вы продолжите стоять тут раздетым, я могу простудиться, - ага, а еще прохожие на нас удивленно пялятся. - При чем тут ты? - Вы меня заразите. Как же причинно-следственные связи? - Ты слишком умный, это нехорошо. - Если бы я был тупым подростком, как мои однокашники, то вы бы не стали со мной общаться. Ведь так? - Как знать. Я бы не назвал тебя слишком выделяющимся из толпы тупых мразей, - я их так никогда не называл. Это уже его мнение. - Я себя никогда не считал таковым, - на самом деле, мне действительно хочется верить, что я хоть чем-то отличаюсь от этой кучки идиотов. Хоть той же внешностью. Но ведь я отличаюсь? Я лучше их. Я умнее их. Даже они сами выбрали меня. Меня. Меня как объект их неприязни. Изгоем. Значит, я чем-то выделяюсь. После осознания этой мысли, желание что-то менять окончательно ушло в никуда. Я выдержу это все сам. Я приму это все полностью. Как есть. Без изменений. Без чужой помощи. Даже семпай не узнает, что там происходит. Что бы ни происходило. - Хорош в себе копаться, заходи уже, - я только сейчас заметил, что мы пришли, и семпай стоит позади меня, ожидая, когда я соизволю зайти в открытую дверь, ведущую в его "королевские покои". Стоило мне переступить порог как... - Здравствуй, мой сладкий! - мать моя женщина! На меня несется мускулистая щетка для смахивания пыли! А, нет. Это всего лишь Луссурия. - Здраавствуйте, - я же вежливый, ну. - Я так рад тебя видеть! - он всегда такой... эмоциональный? - Здравствуй, Белюшка. - Что ты тут делаешь? - семпай выглядит недовольным... Еще бы, его только что чуть не раздавили в крепких мужских объятиях. - Нуу, неужто забыл? Ты же сам дал мне ключи и разрешил заходить время от времени. - Надеюсь, я был пьян, когда сделал это. Ибо я отказываюсь принимать это решение и его последствия на трезвую голову, - семпай помотал головой, отчего его корона съехала вбок и держалась буквально на волоске, который обвил ее. Тянусь к ней рукой, чтобы поправить, ведь корона Его Величества не должна упасть со светлой головушки. Но Бельфегор, заметив движение моей руки в сторону его диадемы, резко бьет по руке, обрывая ее движение. "Не смей ее трогать" - проносится в моей голове. - Неужели ты мне не рад? Я как раз чайник подогрел к вашему приходу, - Луссурия выглядит расстроенным. - С пироженками? - я решил как-то спасти ситуацию. И это первое, что пришло мне в голову. - С пирогом. Со смородиной и сгущенкой. - Это должно быть вкусно. Пойдемте пить чай, семпай, - я схватил Бела за рукав его полосатой кофты, которую он успел напялить на себя по приходу домой, и потащил в сторону кухни. - Это гадость! Фран, не ешь это! - он начал упираться - Семпай, это некрасиво! Вы же Принц. Мне ли, простой смертной лягушке, говорить Вам, самому принцу Великой страны, о хороших манерах? - он продолжает упираться, хотя мы почти достигли цели, поставленной не нами. А кем же? Хорошими манерами. И пирогом со смородиной и сгущенкой. Осталось лишь пройти ванную. Что может случиться? - А вы руки помыли? - из этой ванной выходит Лусс с мокрыми руками. Внимательно смотрит на сопротивляющегося Бельфегора, потом на меня, тащущего этого самого Бельфегора за рукав по направлению к кухне. Потом, гадко улыбнувшись, что могло значить только интересную мысль, трясет перед семпаем мокрыми руками, капли с которых падают ему на волосы, водолазку и диадему. Белл трясет головой, вырывается и скрывается в ванной, крикнув, что он не помыл руки. - Эм... Что это было? - я в недоумении смотрю на захлопнувшуюся за семпаем дверь. - Это? Это развлечение, ты ведь поможешь мне, малыш? - миленьким голоском спрашивает меня Лусс и закрывает дверь ванной на щеколду, которая зачем-то тут поставлена. После характерного щелчка в ванной становится тихо. Напряженно тихо. - Лусс! - резкий удар в дверь с той стороны. - Да, мой хороший? - Луссурия подходить ближе ко мне. - Открой эту чертову дверь! Сейчас же! - оу, кажется, семпай не на шутку разозлился... Что же будет дальше? Но тут я почувствовал руку на своей талии. Что?! - Я подумаю. Мы вместе подумаем, правда, Франушка? - мужчина прижимает меня ближе к себе. Сказать, что у меня шок, ничего не сказать. - Что?! Не смей трогать Франа, чертов педик! - семпай, не стоит так говорить о человеке, который... Который наклоняется к моему уху и обдает его жаром горячего дыхания. Я чувствую запах ментола, как же приятно... - Подыграй мне, пожалуйста, Фран. Я ничего тебе не сделаю, не бойся, - тихий шепот на ухо, но в нем есть что-то такое... эротичное? У меня непроизвольно вырывается слабый стон. Что? Почему? Нет, мне не может это нравиться! Я же не гей! - Вау, малыш, ты так эротично стонешь, - это было сказано уже громче. А семпай еще сильнее колотит в дверь. У меня просыпается желание... Желание помочь Луссу. Хитро улыбнувшись, я поворачиваюсь к нему и, заправляя прядь волос за ухо, томным полушепотом говорю: - Я знаю, что у Бельфегора есть уютная комната дальше по коридору. Может мы... Посмотрим ее? Я никогда там не был, - и где я так научился? Я даже порнушку ни разу не смотрел. А Луссурия стоит в шоке, даже рот приоткрыл от удивления. Чтобы как-то упростить ситуацию, пожимаю плечами в знаке "А почему нет? Вы же просили подыграть". Тот довольно улыбается. - Не смей его трогать! - из-за двери продолжает раздаваться крик. - Он только мой! Не смей! - черт, я даже не знаю, как мне на это реагировать. - Зачем туда? Нам и здесь неплохо? Места хватит для всего, - мужчина резко прижимает меня к стене, выбивая весь воздух из легких под сопровождение негромкого вскрика. - Блять! Ты меня слышишь?! Лусс! - дверь продолжает сотрясаться от ударов. А щеколда постепенно расшатывается. Ой... - Ты прекрасен, малыш... Я так хочу, чтобы ты был моим, - Лусс не видит состояние щеколды и, кажется, не обращает внимания на крики из-за закрытой двери. Он зарывается рукой в мои волосы и наклоняется к моим губам. Нет, я не хочу этого! Я не хочу, чтобы он меня целовал! Если мой первый поцелуй будет с мужчиной, то пусть это будет... Я отворачиваюсь, но почему мне кажется, что он уже вошел во вкус и так просто не остановится? Это несколько перестает быть всего лишь игрой. Он поворачивает мое лицо обратно к себе и нежно проводит рукой по щеке. Стук в дверь усиливается. - Расслабся, я ничего... - он не успевает договорить. Щеколда отскакивает от противоположной стены, и дверь распахивается, ударяясь о стену и открывая лицо гневного семпая. Он очень зол. - Убери от него свои руки. - Семпай... - самый тихий шепот, который я когда-либо выдавал. Сейчас мне и дышать страшно. Настолько злого семпая я еще не видел. Бел подходит к Луссу, резко отталкивает его от меня и подходит ко мне, вжавшегося в стену. Он стоит и смотрит на меня, подходя еще ближе. Мне становится страшно, и я зажмуриваюсь. Пусть я лучше не буду видеть ничего. Пусть все будет на уровне чувств. Я чувствую его руки на своем плече. Он отрывает меня от стены и... крепко обнимает. Это... неожиданно. Это так неожиданно, что я распахиваю глаза. Мои руки, что прижаты Его руками к бокам, сгибаются в локтях. Зачем? Почему уже в следующий миг они сами обнимают его? Почему? Кто-нибудь! Объясните мне, глупому подростку, что происходит? Но мне... Так тепло в его руках. Краем глаза я замечаю Луссурию, стоящего на пороге кухни. И он улыбается. Так довольно, как будто его догадки подтвердились. Но... Какие тут могут быть догадки? Что он хотел проверить? Неужели за этим и решил запереть семпая в ванной и начать приставать ко мне? Но ведь я мог его оттолкнуть... Неужели он знал, что я соглашусь ему подыграть? Если он в чем-то там удостоверился, пусть расскажет мне. Мне кажется... Нет. Я уверен, что должен это знать. А сейчас... Семпай, не отпускайте меня от себя. Не уходите от меня. Не покидайте меня. Я согласен быть вашим, только не уходите. А в каком смысле я согласен быть его? Уж не знаю, соглашусь ли я... - Фран? - семпай поднимает мое лицо. - Ты себя хорошо чувствуешь? - А? - я настолько ушел в размышления, что не понял, что он сказал. - Чай будешь говорю? - Конечно, я вас тащил на кухню именно за чаем. - Мне тогда не хотелось, - Бел заходит на кухню, выпустив меня из объятий. Почему мне стало так холодно? - Семпай, вы вредный, - иду за ним и усаживаюсь за уже накрытым угловым столом возле стенки. - Главное знать полезность. Вредность можно оправдать, - семпай садится рядом мной. - К чему это? - К тому, что я могу быть полезен для тебя. - И как же? - Хм... Дай подумать... - смотрю на его задумавшееся лицо. Как он может мне помочь? Я и сам не знаю. - Как я могу тебе помочь? Ты думаешь, я смогу ответить на этот вопрос? - В каком смысле? - Сам подумай, чем я могу быть полезным для тебя. Если ты не можешь извлечь из меня ничего полезного, то нам нет смысла общаться, - зачем вы так говорите? - В вас есть органы. Их можно продать и хорошо заработать. - Ши-ши-ши, я тебя выпотрошу быстрее, чем ты возьмешь нож. - Ребятки, хватит ссориться. Пейте чай, пока не остыл, - Луссурия подталкивает ко мне чашку с горячим чаем и тарелку с куском пирога. - Правильно, Фран. Пей чай и не задавай глупых вопросов. Мамочку надо слушать, ши-ши-ши, - семпай отпивает из кружки. - Правильно, семпай. Поцелуйте моего папочку за вкусный пирог, - семпай подавился чаем. - Язва, - почти прошипел Бел, вытирая капающий чай с подбородка. Так мило выглядит. - Мир жесток, семпай. Пейте чай и слушайте папочку. - Дети мои, я вас щас рассажу, - как в детском саду прям. Или в начальной школе. Хотя тогда мы садились, как посадит учитель. Порядок должен быть везде. - Он первый начал, - Бельфегор тыкает меня локтем под ребра. Больно однако... - Не будьте ребенком, семпай, - потирая ушибленный бок, отодвигаюсь поближе к стене, поворачиваюсь лицом к семпаю и ставлю согнутую в колене ногу на диван. - Ты че творишь? - он тыкает мою ногу, пытаясь спихнуть. - Увеличиваю расстояние между нами, - чтобы вы не баловались. Его тонкие губы становятся совсем тонкими, почти ниткой, бесцветной. Надеюсь, он не обиделся. Я не этого добивался. А чего, собственно, я добивался? Это было спонтанное желание. Поставить преграду между нами. Он берет свою тарелку и пересаживается к Луссу, а я демонстративно вытягиваю на диванчике обе ноги, взяв в руки свою тарелку с почти доеденным куском пирога. Лусс вздыхает, глядя на эту... ссору? А что вообще произошло? "А пирог действительно оказался вкусным" думаю я, отправляя последний кусок в рот. Вот мы продолжаем сидеть на кухне с Луссурией, ибо у семпая зазвонил телефон. Его разговор в другой комнате продолжается уже больше десяти минут. А у нас продолжается пауза, которая длится уже больше десяти минут. - Как думаете, кто ему позвонил? - я решил нарушить неловкое молчание. - Не могу сказать, - как так? - Наверное, это кто-то очень важный, - просто предположение. - Почему ты так думаешь? - Когда зазвонил телефон, семпай довольно многозначительно посмотрел на экран, а потом на вас. И ответил на звонок в другой комнате, а не на пути к ней. - Это многое значит? - конечно. - Обычно семпай не стесняется говорить по телефону в моем присутствии, - разглядывая свои пальцы я обнаружил несколько обломанный ноготь на правой руке. Такие обычно оставляют царапины. Причем довольно легко. - Мне нечего ответить тебе, Фран. Почему бы тебе не спросить Беллюшку об этом напрямую? - Я не думаю, что он мне ответит. Кажется, я оскорбил его королевскую персону, - начинаю корябать себе левое запястье. Вены у меня хорошо видно. Особенно ближе к кисти. - В этом ты прав. Можно сказать, что он доверился тебе. А ты решил поставить между вами преграду. С чего бы? - чем дальше, тем больнее. Разве семпай мне доверился? В чем, интересно знать? - Я не это имел ввиду. Возможно, не так выразился, - царапина все глубже. А крови все нет. А мне хочется ее увидеть. - Скажи ему это, - кожа вокруг уже покраснела. Где же ты? Где? - Может, хватит? - Что я ему скажу? Он слишком гордый, - а вот и она. Начала проступать. - Фран, хватит себе вены корябать. Этим делу не поможешь. - Ты даже не пробовал, - явление Христа народу. Его Величество вернулось. - Пойдем, - он берет меня за поцарапанную руку и ведет куда-то в глубь своей квартирки. Да, она у него не слишком большая. - Куда? - Поговорим, - он заводит меня, ну надо же, в свою комнату и закрывает дверь. Почему Луссурия даже не пошел за нами? - По поводу? - встаю возле закрытой двери. - Хотя бы по поводу этого, - семпай поднимает мою левую руку и смотрит на царапину. - Как ты это объяснишь? - его скулы напрягаются, когда он замечает слег от ожога, который пересекает вену. Задел нагретый утюг около недели назад. И это после того моего сна... Он словно вещий был. Даже ожог на том месте, где был порез. - Мне стало скучно, - фактически, это так. - Скучно? - Бельфегор слегка сдавливает мою руку, и она начинает болеть еще сильнее. - Да, - стараюсь не морщиться. Семпай выжидательно смотрит на меня, а мне даже сказать нечего. - Или ты все же собирался что-то доказать? Что? - Мне нечего доказывать, семпай. Особенно вам, - он сдавливает мою руку еще сильнее, и я, не выдержав этого, морщусь от боли. Мысленно усмехаюсь, что это значит, что я живой. Пока ты чувствуешь боль, ты жив. - Больно, не так ли? Не вздумай вскрыть себе вены, идиот. Что бы там ни пришло тебе в голову. - Я не думал об этом, семпай. Вы меня напрасно... ругаете, - на самом деле, я уже давно об этом думал. Мне просто интересно, каково это. Ради интереса все, понимаете? Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Не таким способом. - Будь моя воля, я бы тебя так отругал, ши-ши-ши, - слегка приподнимаю брови в удивлении. - И как же? Поведайте глупому тритону, - я вспомнил о земноводном. Вот только я решил быть тритоном, а не лягушкой. Они классные, так как есть даже в музыке. А я ее люблю. - Ты лягушка, а не тритон. Глупый кохай, - он упирается рукой справа от моей головы и смотрит на меня сверху, поэтому мне приходится поднять голову. *** - Мне больше нравится тритон, - интересно, а если сейчас? - Твоего мнения никто не спрашивает, лягушатина, ши-ши, - я должен решиться на это. Пока я помню. Пока я готов. - Ханэтокаватогаханареруото, - медленно и по слогам. Бельфегор приоткрывает рот в немом удивлении. - Вы ведь помните наш уговор, семпай. - Еще два раза, - его тонкие губы расползаются в ухмылке, я чувствую его выжидательный взгляд на моем лице. - Ханэтокаватогаханареруото, - я чувствую, как у меня начинает гореть лицо. А стоит ли? Это довольно... ответственный шаг. - Еще один, - он наклоняется ближе, проводя рукой по моей щеке. От этого мне становится жарко. Он просто издевается, а у меня начинают слегка трястись руки. - Ханэтокаватораханагеруото, - черт, я перепутал местами буквы. Это все от волнения. Он так близко... - Ши-ши-ши, ты оплошал, - и без тебя знаю. Я больше не смогу повторить это... Мне слишком... стыдно. - Но я могу тебя простить и исполнить уговор, если ты этого хочешь. Ты ведь хочешь? - и как мне ответить? Я даже глаз на него поднять не могу. Я никогда не замечал, какой он красивый. - Не молчи, мой милый кохай, - он забирается рукой в мои волосы, задевая мочку уха. От этого прикосновения по всему телу проходит заряд, словно удар тока. - Что я должен вам ответить на это? - совсем тихо шепчу. Мои руки сами поднимаются и цепляются за его полосатую кофту, сжимая. - Скажи, что оно обозначает, - он совсем близко. Щеку обжигает горячим дыханием. Возьми себя в руки, Фран. - Это же ваше любимое слово, не так ли? - одной рукой зарываюсь в его волосы, слегка касаясь диадемы. Краем глаза замечаю его ухмылку с белоснежным отблеском. Его правая рука медленно сползает с моего плеча ниже. - Оно описывает звук, издаваемый при отделении плоти от кости, - вот и все. Он приподнимает мое лицо за подбородок. - Верно, - выдыхает он в самые губы и прикасается к ним. Так нежно, а внутри меня, словно что-то взрывается. Почему я готов прыгать от радости? Семпай обнимает меня за талию и крепче прижимает к себе, слегка отстраняясь и вновь целуя. Я крепче сжимаю его полосатую кофту и тяну на себя. Рука в его волосах продвигается еще немного правее и задевает диадему. Еще чуть чуть, и она упадет. Тогда мне не поздоровится. Поэтому я убираю руку из его таких мягких волос и спускаюсь к шее, кончиками пальцев проводя по ней рукой. Белл проводит языком по моим губам, зарываясь рукой в мои волосы. Отрывается и вновь припадает, схватив порцию воздуха. Я приоткрываю рот и чувствую его язык внутри своего рта. Наше дыхание смешивается. Мое сердце стучит так сильно, что кажется, будто оно взорвется, а грудная клетка треснет от этого взрыва. Мне становится жарко как никогда раньше. Бел заползает холодной рукой под футболку, отчего я покрываюсь мурашками. Такой резкий контраст заставляет меня сильнее прильнуть к нему в попытке уйти от холода. Мне совсем не хватает дыхания, поэтому я отчаянно пытаюсь разорвать поцелуй. Он кусает меня за недавно искушенные мною же губы и позволяет мне исполнить задуманное. - Дыши через нос, - вот и весь его совет. Бельфегор вновь касается моих губ, отчего я начинаю слегка дрожать. Ноги подкашиваются непонятно отчего. В животе будто поселился кто-то. Нет, не бабочки. Не надо столь ванильных существ. Это просто Кто-то. Я провожу рукой по Его щеке, спускаясь ниже. Я чувствую Его кадык под своей рукой и слегка надавливаю на него. Он убирает руку возле моей головы и берет за ту, что держит Его горло. Продолжая целовать, Он направляет мою руку к своей груди. Я чувствую, как сильно бьется Его сердце. Я даже слышу его стук. Он отстраняется от меня, тяжело дыша. В моем воображения рисуется пар, выходящий из Его рта. И Он, такой весь раскрасневшийся. Я слегка улыбаюсь и обнимаю Его, вспоминая то тепло, что он недавно подарил мне. Он крепко обнимает меня в ответ, опуская голову к моему плечу. Тишину прерывает какой-то стук. Он поднимает голову, и я не замечаю в его волосах диадемы. Она оказывается на полу, возле моих ног. Я смотрю на нее. Меня прошибает холодный пот от ожидания того, что сейчас будет. Ожидание неизвестного неизбежного. - Кажется, он упала, - тихо шепчет семпай и наклоняется к диадеме. - Я не хотел... - пытаюсь как-то оправдаться. Ведь это я ее подтолкнул. - При чем тут ты, лягушка? - он смотрит на меня, улыбаясь нормальной улыбкой. А после вплетает в мои волосы диадему. - Кажется, ты стал принцессой, ши-ши-ши. - Я же не девчонка, семпай, - не могу пошевелиться. Раньше он не давал мне до нее дотронуться, а сейчас... Сейчас она в моих волосах. И он сам надел ее. - Но ты лягушка, а тебя поцеловал прекрасный принц, ши-ши-ши. "Очень прекрасный". Так и хочется сказать в ответ. Но не стоит. Чутье подсказывает, что эту тайну надо унести с собой в могилу. От него подальше. Он не должен узнать о том, что я чувствую. - Я буду принцем. Теперь у меня есть корона. И даже своя страна. - Не шевели прошлое. Дурная примета. *** - О чем задумался? - нет, я не смогу это сделать. Кто знает, чем это обернется. Я... Боюсь что-то поменять. - О том, что я не лягушка. Мне больше нравиться тритон. - Твоего мнения никто не спрашивает, лягушатина, ши-ши, - опускаю голову и смотрю в пол. Вот бы еще с собой сделать что-то. Чтобы семпай сделал со мной что-то. - В любом случае, не вздумай себя калечить. Он открывает передо мной дверь и подталкивает к выходу. - Лусс! Звонил босс. Сказал, что надо к нему срочно явиться. Мы входим в зал, где до этого лежавший на диване Луссурия резко сел. Я уверен, что у семпая в этот момент дернулась бровь. - О, вы уже закончили? Как все прошло? - он смотрит на вновь покрасневшего меня, улыбаясь. А потом переводит удивленный взгляд на семпая в поисках причины моей реакции. - Замечательно. Мы теперь снова друзья, - коротко кивнув, он потрепал меня по волосам. - И зачем мы понадобились боссу? - Луссурия встает с дивана и подходит к семпаю. - Он сказал, что это очень важно, - многозначительно выделения слова "очень". Вы от меня что-то скрываете, семпай? - Тогда нам следует поторопится. Он ведь звонил час назад, - час?! Мы пробыли в той комнате целый час?! Боже мой... - Ты прав. Фран, не против, если ты дойдешь домой сам? Боюсь, у меня не получится тебя проводить. - Думаю, ничего страшного. Еще не настолько темно, - смотрю в окно, пытаясь удостовериться в сказанном. - Ну и отлично. Напялив шапку на половину головы и прижав ее наушниками, чтобы не сползала, я нарочито медленно выползаю из его квартиры. Последним из квартиры выходит семпай, закрывая ее на ключ. Потом поворачивается к Луссурии, зачем-то кивает ему и, подкидывая ключи в воздухе, начинает спускаться по лестнице. Он живет на четвертом этаже. Это так, для справки. Наверное, они поедут на машине. Но ведь у семпая нет машины. Я никогда ее не видел. Но это же не значит, что ее у него нет? Выйдя из подъезда, семпай поворачивает направо и идет по направлению к стоянке. Подкинув в очередной раз ключи, он ловит их за какой-то брелок, и красная машина, стоящая в центре всех остальных, мигает фарами. Я не особо разбираюсь в машинах, но знаю, что четыре кольца - знак фирмы Audi. - Что за машина? - кивнув в сторону средства передвижения, спрашиваю, обращаясь не то к Луссу, не то к семпаю. - Ауди, - безразлично отвечает мне Бельфегор. - Это я знаю. А марка какая? - не надо держать меня за совсем дурачка. - Марка? Или модель? - он усмехается, открывая дверь на водительское сиденье. - Модель... - черт, надо больше почитать об этом, чтобы в следующий раз не выставить себя... Дураком. - R8. - Ясно, - мне это ничего не дало, но в интернете я обязательно посмотрю про нее. Главное запомнить. - Пока, Франушка, - ирокезное создание стискивает меня в своих объятиях. - Приятно было свидеться с тобой вновь. Надеюсь, не в последний раз, - он усаживается в машину рядом с Белом. - До завтра, лягушка, ши-ши, - он улыбается и поворачивает ключ зажигания. Машина плавно трогается. Я начал махать им на прощание, но, увидев, как Луссурия послал мне воздушный поцелуй, резко одернул себя. Еще чего не хватало, чтобы... О чем ты, Фран? Недавно ты целовался со своим семпаем! В своем же воображении! И ничего. Тебе не казалось это противным. Что же ты сейчас одергиваешь себя? Тебе же нравилось, когда... Так. Стоп. С кем я сейчас разговариваю? Со своей совестью? Уйди, только тебя мне не хватало. Да. Мне это понравилось. Да. И что теперь? Один раз, не... Того, как говориться. Это был... Просто эксперимент. Все ради науки. Ты же знаешь. А кто это, "ты"? К кому ты обращаешься? Точнее, к кому Я обращаюсь? Кажется, мой мир уезжает в далекие края. Достаю телефон и захожу в плеер, нажимая на кнопку проигрыша не смотря на название песни. Это оказалась Heart of a Coward – Shade. Наушники на полной громкости. Что может быть лучше? Жаль, шапка немного приглушает всю прелесть музыки. Да, это не каждый назовет музыкой. Но у каждого ведь свой вкус, верно? Порой и мне она не нравится. Но сейчас она мне помогает. Снимает стресс, если вам так угодно. Сейчас от нее мне становится легче, потому что впереди я вижу Николь и Анжелу. Но они даже не замечают меня, лишь толкают в плечо и идут дальше. Но это же была случайность. Надо сваливать отсюда. Подальше. Из этого города. Туда, где не будет никого из них. Никого из всех, кого я знаю. Только... Да, пожалуй, Бельфегора я бы хотел взять с собой. Просто для того, чтобы все продолжалось. Вскоре я подхожу к дому, но мне совсем не хочется туда заходить, поэтому я решил прогуляться вокруг дома. Погода прекрасна. Начал падать мелкий снежок. В плеере включается следующая песня. Я знаю, что это Pain. Его вокал я узнаю везде. Он с такой приятного моему уху хрипотцой. Чтобы запомнить название песни, я достаю телефон и смотрю на светящийся экран. Monkey Business. Действительно. Я никогда не запоминал названия песен. И групп. И их состав. Если мне они нравятся, я буду их слушать. Зачем мне запоминать все это? Впечатление от это не изменится. С английским у меня... Скажем, средне. На слух я не воспринимаю его. Лишь в письменном виде. И поэтому я не люблю переводить песни. Иначе они мне разонравятся. Я слушаю мелодию и то, как в нее вливаются слова. А не наоборот. Но во всем есть исключения. Гулять, конечно, хорошо. Но пора уже и домой. Наверняка уже пришла мама. А значит мой йогурт уже должен быть доставлен. Поднимаясь на свой этаж, я стягиваю шапку и расстегиваю куртку. Все равно заняться нечем, пока поднимаешься до пятого этажа. Подхожу к квартире и, нажав на звонок, слышу привычную птичью трель. Через минуту открывает мама и выглядывает в подъезд. - Ты один? - спрашивает она, когда я переступил порог своего убежища. - Да, семпай сказал, что у него неотложные дела, - вешаю куртку, закидываю шапку на полку и захожу в ванную, дабы вымыть руки. Все же я на улице был. Замечаю в зеркале свое отражение. Искусанные губы, слегка растрепанные волосы, которые не улеглись под шапкой. Приходится помочь им расческой. - Ну ладно, кушать хочешь? - как всегда заботлива. - Не особо... А что там с йогуртом? - я даже слышу в своем голосе надежду. - А ты убрался? - она просто шутит, я знаю. Ведь на ее губах играет улыбка. - Нет, конечно. Можно мне его просто так? - я тоже слегка улыбаюсь, чтобы не расстраивать маму. - Ну, ладно. С домовешкой поделись, ведь он за тебя сделал всю работу, - она протягивает мне банку ананасового йогурта. - Хорошо. Саймон, иди сюда, - устраиваюсь посередине вычищенного мною ковра, хоть уже не влажного. Открываю упаковку и даю коту облизать крышку. После, обмакнув палец в светло-желтую субстанцию, протягиваю его коту. Он закрывает глаза и начинает слизывать йогурт с моего пальца шершавым языком. Щекотно. Потом еще, и еще. Он любит йогурт, мой домовешка. Хоть и проспал весь тот период, когда я наводил порядок. Но он был со мной морально и поддерживал. Поэтому он заслужил награду. - Ну все, хватит, я тоже люблю йогурт, - забираю у него тщательно вылизанный палец и чешу за ухом. Он в ответ довольно мурчит и разваливается рядом, подставив моей руке свой упругий живот. Приходит зажать банку йогурта коленями, чтобы делать все сразу: гладить животинку, держать и есть свою вкуснятину. Выкинув пустую упаковку, я захожу в свою комнату. Не включая света, переодеваюсь в домашнюю футболку и шорты и разваливаюсь в своей кровати, прикрыв глаза. Где-то через полчаса в комнату заходит мама, и темнота отступает под светом, который разливается из витражной люстры. - Как день прошел? - она пытается завязать со мной разговор. Хорошо, но не долго. Я почему-то сильно устал. Приподнимаюсь на локтях, чтобы не лежать, когда она со мной разговаривает. Не будь эгоистом, Фран. - Неплохо. Я свалил все свои обязанности домовому и ушел гулять с семпаем, - поворачиваюсь набок, чтобы лучше видеть маму. Мне кажется, или у нее что-то случилось? - Чем занимались у него? - она начинает гладить меня по волосам. Может, мне показалось? Она просто беспокоится обо мне? Только почему-то сильнее обычного. - Да ничем особенно. Там и Луссурия был. Посидели вместе. Поболтали, - добавляю, мысленно улыбнувшись, - побесились. - Ну ясно все с вами, - она улыбается и уже хочет уйти, но я все же задаю ей вопрос. - Мам, все хорошо? Ты сегодня какая-то... - Все хорошо, Фран. Просто устала немного. Погода, видимо, действует, - она отводит взгляд. Сегодня не было перепада температур, давления... Не скрывай от меня ничего, мам. - Ну, ладно. Ложись сегодня пораньше тогда, - падаю обратно на кровать, челка слегка накрывает глаза. - Конечно. Ты тоже долго не валяйся. Времени много уже. Отдыхай, - она заботлива. Спасибо. - Конечно, мам, - обращаю свой взор на нее. Она смотрит на меня и улыбается легкой, но усталой улыбкой, проводит рукой по моей голове и выходит из комнаты. Я поднимаю левую поцарапанную руку. Царапина все еще побаливает при легком нажатии. Поворачиваю руку и замечаю царапину возле сгиба локтя. Наверное, Лайк оставил в благодарность моей благодарности. Воображение "дорисовывает" ее до креста. Мне хочется воплотить в реальность эту картину. Поднимаюсь с кровати и открываю дверь в кладовую, что находится в моей комнате. Найдя то, что мне было нужно, я уже хотел выйти и приступить к работе, но мой взгляд упал на потрепанную коричневую книжку с золотыми уголками. Странно, я никогда прежде ее не видел. Прихватив и ее, я выключаю свет и устраиваюсь на своей кровати. Проведя кончиками пальцев по шершавой обложке, открываю первую страницу. На ней аккуратным витиеватым почерком написано "На вечную память. Жаклин и Амато". И тут же фотография. На ней я безошибочно узнаю маму в красивом, пышном свадебном платье. А рядом с ней... Должно быть, это мой отец. Черты лица похожи на мои. Такой же немного заостренный подбородок. Такие же глаза. На тонких губах счастливая улыбка. Он явно счастлив, что стоит рядом с такой прекрасной женщиной. Или нет... Она явно счастливее его, ведь мамины глаза так и светятся счастьем. Но на самом деле они оба счастливы, что наконец-то вместе. Почему-то я уверен, что они слишком долго ждали этого момента. И теперь они счастливы, что он наступил. Внезапно я ощущаю, будто вторгаюсь в чужое пространство. Будто смотрю что-то настолько личное, на что мне не следует смотреть дальше. Не зря же мне мама даже не рассказывала про этот альбом. Поэтому я закрываю и отношу его на место, где и взял. Как будто я и не брал его вовсе. Пора спать. Сидя в горячей ванной, я смотрю на запотевшую плитку на стенах. В ее узорах мне видятся лица животных и морды людей. Вот львы, за которыми в опаске стоят львицы. А там черти. Я вижу их рога. Они с усмешкой смотрят на меня, осуждая в чем-то. В чем? В моих мыслях? Действиях? В моем существовании? Не смотрите на меня так. Так вы от меня ничего не добьетесь. Вот какой-то предводитель, который ведет за собой целую армию. Я уверен, что они достигнут цели. А я нет. Потому что я не предводитель. Я люблю иди за другими, когда меня не видно. Не говоря ни слова. Может даже, как запасной вариант. Мне будет приятно, даже если меня будут просто учитывать в своих планах, не делая в них главной фигурой. Мне кажется, я не слишком надежный для такой роли. Чувствую, что я уже перегрелся... Голова начинает кружиться, надо заканчивать сидеть в горячей воде. Но я так давно не чувствовал такого головокружения. Уже и соскучился. Лучше я еще немного посижу. А потом выйду и... упаду. Главное, чтобы из-под крана не шла теплая вода. Она должны быть горячей, иначе весь эффект пропадет. Ладно, хватит. Выдергиваю пробку и включаю воду, настроив на нужную температуру. Размягчив под водой мочалку, выдавливаю на нее необходимое количество геля. Он с приятным запахом каких-то фруктов. Но, к счастью, не задерживается на теле. Полностью намылившись, переключаю воду на душ и смываю все с себя. Так легко становится. Умываю лицо, чищу зубы. Завтра никуда не надо, поэтому я решаю помыть голову. После этого мне становится совсем легко. Как будто нет никаких проблем, которые надо решить. Нет никаких поступков, которые надо обдумать. Я как заново родился. Быстро вытираюсь полотенцем и, надев длинную синюю футболку с боксерами, выхожу из ванной. Резкий перепад температур, и в глазах начинает темнеть, летают серые мушки, сверкая белыми пятнами. Держась за стенку, я захожу в гостиную и падаю на диван, закрыв глаза. Ко мне тут же подходит мама. - Фран, что случилось? - Все хорошо, мам. Просто я перегрелся. Голова кружится слегка, - открываю глаза и вижу ее обеспокоенное лицо. - Правда все хорошо. Уже все прошло, не беспокойся. Я специально долго сидел в горячей воде. - Ты бы ел еще что-нибудь... - она права. Я же ел нормально только утром. Ну или днем. Как проснулся, в общем. - Я ем... Просто мне не хочется, - мама вздыхает и проводит рукой по моим мокрым волосам. - Ты же не моешь голову вечером, - она слегка улыбается. - Ну мне же не надо никуда завтра. Вот и решил помыть, - принимаю сидячее положение и смотрю в телевизор. Там идет какая-то скучная передача для взрослых. Точнее, для женщин. Рассказывают, как они нашли свою вторую половинку. Мама садится обратно за компьютер. Сидит в социальных сетях, общается. А я нигде не зарегистрирован. И даже не хочу. Зачем? Там же скучно. Только время зря теряешь. Прохожу на кухню и наливаю себе горячего чаю, добавив две ложки сахара. Пусть такая температура тела продержится еще дольше. Иногда надо себя баловать теплом. - Мы познакомились с моим мужем в социальной сети. Тогда я даже подозревала, что все так получится. Он просто помог мне найти песню, которую я долго не могла найти. А дальше мы начали общаться чуть ли не каждый день на разные темы. У нас оказалось много общего... - какая-то дамочка лет тридцати. Как ее только замуж взяли? Она же страшная. Толстая, с длинными тонкими волосами, которые обрамляют круглое лицо. М-да... Может, конечно, это после родов. Если, разумеется, у нее есть дети. Допив остатки уже теплого чая одним глотком, отношу кружку обратно на кухню. - Спокойной ночи, мам, - наклоняюсь и целую ее в щеку на ночь. - Сладких снов, солнышко. Спи спокойно, - об мои ноги трется Саймон, и я тоже желаю ему спокойной ночи, почесав за ухом. Стелю себе постель и сажусь на нее, пододвинув кота, который решил поспать со мной этой ночью. Выключаю свет в комнате и включаю светильник. Не хочу оставлять весь свет в комнате. Слишком ярко. Сейчас мне хочется уйти в темноту. На столе рядом лежит канцелярский нож, который я достал из кладовой. Я же хотел порисовать... Выдвигаю лезвие примерно на одну треть и нахожу царапину от кота. Представляю свой крест и провожу лезвием по руке. Затем еще раз, и еще. Пока я не перестаю ощущать легкую боль. Только некоторое неприятное чувство, будто недавно выпитый чай вылезет наружу так же, как и зашел. Понимаю, что на сегодня достаточно. Вытираю пальцем выступившую кровь и облизываю его. Сейчас она кажется мне такой... вкусной. Теперь я понимаю семпая. Семпай... Он уехал по каким-то своим делам. Что за босс? У него было серьезное выражение лица... И разговаривать ушел в другую комнату. Что вы от меня скрываете, семпай? Почему не рассказываете? Вы мне не доверяете? Я же вам открылся. Это я вам открылся, а не вы мне! Что вы мне рассказали такого, что нельзя рассказывать никому?! Прикладываюсь губами к кресту, слизывая языком кровь и немного посасывая рану. Интересно, что будет, если семпай заметит ее?... Его руки все в шрамах. У меня тоже где-то есть один. И я хочу, чтобы этот крест остался со мной. Как напоминание о... О чем? Когда я рисовал его, в моей голове вертелась мысль "Не забудь...". Только что мне не следует забывать? Я так и не понял. Но теперь мне надо не дать зажить этому порезу. Постоянно обновлять его, пока он не останется шрамом на всю жизнь. Напоминанием на всю жизнь. А о чем всегда можно придумать. Всегда можно найти оправдание. На автомате набираю семпаю смс с пожеланием доброй ночи и жду ответа, укутавшись в одеяло. В ногах устраивается Лайк и начинает мурчать. Мне хочется дождаться ответа семпая, но мои глаза закрываются раньше, чем я ощущаю вибрацию, оповещающую о новом сообщении. Спокойной ночи тебе, Фран.