Как все начиналось

Пустота и спокойствие. Мозг как будто бы отвергал все ранее пережитые события, сердце рвалось от бессилия, от того, что ничего нельзя было изменить. Натали часто жаловалась, что ей надоело быть слабой, надоело быть безвольной куклой в руках других людей, но сама ничего не делала для того, чтобы стать сильнее. У неё в жизни был свой Поводырь, которого она любила больше всех людей на свете, которого слушалась как никого на этой планете. Она была слабой младшей сестрой, которая обожествляла своего брата и не могла жить без него. Может, эти отношения всегда были ненормальными, опека Тома была излишней, может, если бы он дал ей больше свободы, она бы стала лучше. Но теперь было поздно об этом думать, Натали лежала на заднем сидении машины, и потерять сознание ей не давал лишь сильный инстинкт самосохранения, потому что машину кидало из ухаба в ухаб. Девушке, чтобы не упасть в пространство между сидениями, пришлось схватиться за дверную ручку мёртвой хваткой. Бенедикт вёл машину одной рукой, перед его глазами начали появляться тёмные пятна, голова перестала слушаться, глаза то и дело закрывались, но у него была цель - нужно было добраться до самолёта. Там был пилот, который сможет оказать ему первую помощь. Ещё совсем немного и они будут на свободе. Бена кидало по водительскому сидению из стороны в сторону, но пристёгиваться не было ни сил, ни времени, ни желания. Ему дико хотелось узнать, как там девушка на заднем сидении, но он не мог позволить себе отвлекаться от дороги. Мозг соображал туго, но всё же Бенедикт не мог понять, каким образом Айзек сумел незаметно подобраться к нему, бывшему военному и телохранителю. Но эти мысли он решил оставить на потом, главной целью был самолёт, к которому он спешил, не разбирая дороги. На улице появились первые лучи солнца, погода стояла очень холодная, Бенедикт даже не додумался включить печку, из-за чего в машине было очень холодно, но на это никто не обращал внимания. На горизонте показались очертания старого аэропорта, которым уже давно перестали пользоваться, но взлётные полосы остались, хоть и изрядно потрескались, и посреди всего этого запустения стоял самолёт, частный самолёт Эрика, который он одолжил на время, вместе с пилотом, своему бывшему телохранителю. Машина с характерным писком резко остановилась и припарковалась на соседней от самолёта взлётной полосе. Из неё выскочил окровавленный человек и упал возле машины. Пилот, находящийся в самолёте, отреагировал мгновенно. Взяв аптечку для первой помощи, он поспешил к месту происшествия. На службе у Поводырей нужно было обладать не только навыками своей основной профессии, но и кучей других талантов. Талантом этого самого пилота была медицина, потому он, быстро оценив ситуацию, стал оказывать первую помощь. На периферии сознания он отметил, что из машины выбралась девушка, красивая, но больше на неё отвлекаться не стал. Разорвав окровавленную футболку, мужчина смочил большим количеством антисептика марлевый тампон и стал протирать кожу мужчины, зафиксировав в сознании, что рана начала затягиваться. Он сразу сообразил, что это было огнестрельное ранение и пытался определить: пуля прошла навылет или «сувениром»? Второй дырки от пули на спине мужчины он не заметил, потому просто приложил большое количество марли, смоченной в препарате, к ране на плече и наспех его перевязал. Пилот знал, что им угрожает опасность, потому старался действовать максимально оперативно. Следующим его действием была транспортировка телохранителя в самолёт, для этого он воспользовался кушеткой на колёсиках. Девушка, которая до этого момента безучастно стояла рядом и смотрела на них отсутствующим взглядом, будто пришла в себя и помогла поднять телохранителя на кушетку. Вся троица забралась в самолёт, пилот сделал пару инъекций обезболивающего и поставил капельницу с физраствором, при этом проинструктировав женщину, что следует делать дальше. Он не был уверен, что эта особа поняла хоть половину, в её глазах наблюдалось отсутствие всякого присутствия. Но медлить дальше не стоило, им угрожала реальная опасность попасть в руки военных. Потому, пристегнув девушку к сидению и зафиксировав рядом кушетку, мужчина пошёл поднимать своё судно в воздух. Перелёт проходил нормально, воздушное пространство для самолётов Поводырей было открыто. Покинув опасную зону, пилот смог немного расслабиться. Следующим пунктом их назначения был Токио, там он уже договорился о заправке и медицинской помощи для своего работодателя. Но, посмотрев на девушку, он отметил, что ей не нужно покидать борт самолёта ни при каких обстоятельствах. Сам самолёт осматривать не будут, потому власти не должны найти беременную. Вся картина начала складываться в голове у мужчины и ему впервые за всё время стало страшно. Натали сидела молча и смотрела на пакетик физраствора, который протягивался трубкой к руке Бенедикта. Маленькие капли одна за другой проходили через систему и питали тело раненого. Перед глазами стояло лицо Тома с пулевым отверстием во лбу, он умер мгновенно, как будто и не было человека. Тут до Натали дошла новая мысль - тело её брата будет лежать и разлагаться в кустах в затерянном городе маленькой страны, она даже не сможет его похоронить, не сможет навещать его могилу, хотя Том всегда хотел, чтобы его кремировали. На глаза накатились слёзы, стало невыносимо больно, хотелось кричать, хотелось просто выть от отчаяния. Но она сидела молча, смотрела на капельницу и глотала соленые капли, которые катились по её щекам. Потом она почувствовала тяжесть на кисти - Бенедикт легонько сжал её, его же рука была очень холодной. Натали посмотрела вниз и встретилась со взглядом жёлтых глаз. Первым побуждением было одёрнуться, но она сдержалась и накрыла его холодную кисть своей второй рукой. Так они и просидели до самого приземления. После посадки в фюзеляж забежал пилот, и, не говоря ни слова, затащил Натали в свою кабину, при этом закрыв дверь. Девушка осталась одна, запертая в самолёте. Что происходило на улице, девушка видела плохо. Приезжали машины, фуры, люди сновали туда-сюда. Ей дико хотелось пить, потому, найдя бутылку минеральный воды, девушка сильно обрадовалась и выпила половину. Она не знала сколько ещё будет находиться запертой в самолёте. Через несколько часов дверь отворилась, и в кабину вошел тот самый мужчина, который оказывал первую помощь Бенедикту. Он снова молча протянул пакет и двухлитровую бутылку воды. оценив девушку с ног до головы, он заговорил: - В самолёт больше никто не войдет, мы дозаправимся и полетим дальше, Бенедикту уже извлекли пулю и сделали перевязку, сейчас делают переливание. Мы переночуем в самолёте, а завтра вылетим в Австралию. Если тебе нужно в туалет, то он в хвосте корабля. И действительно, в этот самый момент природа взяла своё, к ветру хотелось просто нестерпимо, потому девушка, поблагодарив пилота, побежала в хвост самолета искать овальный кабинет. Ночь в самолёте была тяжёлой, спать на кушетке не представлялось возможным, в перерывах между недолгими периодами сна Натали плакала или причитала, что-то бурчала себе под нос. Да, в её жизни было много сложностей, а во время её работы в резиденции было много боли, но тогда рядом с ней находился человек, который её поддерживал. А теперь на ней не было и царапины, но сердце разрывалось на части, и не только в переносном смысле. Он болело, физически болело, Натали даже испугалась, что у неё сердечный приступ, но мужчине в самолёте говорить об этом она не стала. Решила, что пусть будет, что будет, жизнь ей уже опостыла в её молодом возрасте. Утром Натали снова разбудили и отвели в кабину пилота. Девушка слышала шум, голоса людей, и старалась сидеть как можно тише. Когда всё умолкло, она тихонько вышла из кабины и увидела бывшего охранника на кушетке, он спал. Пилот предупредил её, что они скоро взлетают, передал ей ещё один пакет с едой и удалился. Перелёт прошёл относительно нормально, даже не было слышно, что они находятся в тысячах километров над Землёй. Усталость накатывала волнами, Бенедикт не приходил в себя почти до самого прилёта, но, когда проснулся, попытался сесть на кушетку. Было сложно, но он смог. Первым, что мужчина увидел, была Натали, которая заснула на двух креслах в неимоверно скрюченной позе. Но он не стал её будить, только осмотрел себя, взглядом нашёл одежду и попытался переодеться. На шум отреагировала Натали и проснулась. Сначала она с непониманием смотрела на парня, а потом вскочила на ноги, и, не говоря ни слова, стала помогать Бенедикту надевать футболку и штаны, благо бельё на нём уже было надето. - Как ты? Сильно болит? Бен прочистил горло и сразу же кашлянул. Ему не было больно, вообще, всё тело было максимально расслабленно, и он знал, что это действие препаратов. - Нормально. А ты как, как ребёнок? Натали посмотрела на свой живот. Всё это время она даже не задумывалась о беременности, как будто её не было, а теперь её как будто первый раз огорошили этой новостью. Но, вроде бы, всё было нормально, никакой боли или кровотечений не было. - С нами все хоро… мы живы и здоровы. Как ты узнал, где мы с братом прячемся? - Я начал распутывать клубок по ниточке. Приехал в Англию и поговорил с твоими родителями. Отчим не сдавался, не хотел говорить, где вы. А вот мама, в обмен на то, чтобы тебя признали второй Девой Марией, рассказала, что вы поехали к своему отцу на частном самолете, а дальше взятки, аналитика и угрозы, и вот я вас нашёл. Я, конечно, злился, но зауважал Авнера. - Он - самый лучший папа на свете, теперь я могу сказать это с гордостью! После послышался голос из динамиков, «капитан корабля» просил пристегнуться и приготовиться к приземлению - они уже в воздушном пространстве Сиднея. Посадка была мягкой, сразу же в салон забежало много людей, как поняла Натали, в большинстве своём это были врачи. Они сразу же усадили гостей на кресла-каталки и направились в машины скорой помощи. Натали с Бенедиктом не стали разлучать и большую часть заборов крови им делали одновременно. Только осмотр у гинеколога проходил за ширмой, хотя парень находился в кабинете и, как верный охранник, не отпускал Натали ни на минуту. Врач, делавший осмотр и УЗИ сказал, что ребёнок является совершенно здоровым и полноценным, что странно в случае Натали. На сленге врачей у неё было «два в одном»: Натали и Том являлись гибридами, плюс ещё ребенок от кровной связи, который оказался мальчиком. Бенедикт сидел возле Натали, пока она разглядывала снимок УЗИ и поглаживала его. Парню хотелось завязать разговор, потому что он видел, что теряет момент. - Как назовёшь сына? - Томас Уильям младший… - Где-то в этот момент я должен начать ревновать. Натали повернулась к Бену и с негодованием посмотрела на него, парень полулежал в кресле в расслабленной позе. - И ты туда же. С чего ревновать? Ты, как и все, меня тоже трахнуть хочешь? - Нет, я даже не могу этого делать. Моя… двойственная природа сделала меня полнейшим импотентом. Глаза у девушки расширились, а потом она заалелась. Говорить о «таком» открыто, и даже беззаботно, было не в его стиле. - Тогда зачем? - А я не могу тебя любить без сексуального влечения? - Ага, потом мы поженимся, будем жить в пуританском браке, и у меня будет фамилия Камемберч. Тут парень открыл глаза и посмотрел на Натали. - Вообще-то моя фамилия Камбербэтч. Я вот твою не путал, хотя она тоже не особо лаконична - Натали Хершлаг! - Камбер…бр… Мне проще сказать Раксакорикофаллапаториус. - Сесть в Тардис и улететь на Галлифрей, или к этой райской планете с бордовыми морями? - Ох, ты тоже фанат «Доктора Кто»? - Ну, я же англичанин, это у меня в крови. Натали улыбнулась и обняла живот. - Ну что, теперь это - конец? - Как по мне, это - только начало!