Их трое

      Анни всегда думала, что ее трудно чем-то удивить. Она сюрпризы-то не всегда радостно воспринимала. Чаще всего считала должным улыбнуться и поблагодарить теплее, чем на самом деле чувствовала, ― человек ведь старался.       Вот и сегодня, встретив в коридоре общежития соседку по комнате и узнав, что какой-то парень несколько раз к ней заходил, Анни не подумала ни о чем хорошем. Вряд ли кому-то из одногруппников так срочно понадобился ее конспект в начале семестра. Отсюда вывод напрашивался сам собой: кто-то из «понаехавших», так желавших познакомиться с ней в сети (университет и общага просто кишели учащимися из других стран) все-таки раздобыл ее адрес.       «А день так хорошо начинался!» ― подумала девушка, настраиваясь, как говорил ее отец-бета, на «боевитый лад».       День и правда был до этого превосходным: ей наконец-то удалось договориться с преподавателем Эрвином Смитом о кураторстве научной работы. Девочки в группе чуть не умерли от зависти, но Анни их ахи и охи из-за ерунды были безразличны. Она уже была сыта по горло тихим шепотком во время пар, посвященным осуждению, какой их преподаватель-альфа сильный, красивый и обаятельный. От одних воспоминаний уже хотелось закатить глаза.       «Интересные такие все! Хвалят и любят, а как только Смит кого-то из навязчивых студенток отошьет, сразу же ползут гадкие слухи и сплетни. Ну, живет он в одной квартире с замдекана Аккерманом. Ну и что с того, что это союз альфы и беты, которые за столько лет не нашли себе омегу? Может им и так прекрасно? А вам какая разница?» ― Анни искренне так полагала и даже высказалась по этому поводу при всех. По иронии судьбы это было перед парой альфы, и зашел он буквально через минуту. Слышал он что-то или нет, Анни даже думать не хотела, но была приятно удивлена, когда Смит согласился стать ее куратором ― в институте каждый, кто хоть чуть-чуть интересовался учебой и своим будущим, грезил поработать с ним. Он славился тем, что все его ученики сдавали дипломы на отлично и потом прекрасно, не без его помощи, конечно, устраивались в жизни.       «Нам не важно, какая тема твоего диплома, нам важно, кто твой научный руководитель», ― процитировала девушка полюбившуюся фразу. С ней в голове и в боевом расположении духа Анни и добралась до своей комнаты. И застыла на пороге.       ― Опять ты.       ― Я, ― Бертольт кивнул и смущенно улыбнулся. ― Можно?       ― Ну, заходи, раз пришел… ― Анни даже расстроилась. Настрой пропал, а этот жалобный, доверчивый взгляд раздражал.       «Опять у него какая-то ерунда случилась. И сразу же ко мне прибежал ― нет чтобы с парнями собраться, пиво попить. Есть же у него друзья в группе, и в качалку он ходит… Почему я?»       Но в этот раз Анни не пришлось целый час вытаскивать из беты информацию о том, что у него произошло. Она даже чай не успела по чашкам разлить, а Бертольт уже начал говорить. Резко, с нажимом и настоящим раздражением. Даже голос повысил, и из-за этого Анни немного засомневалась, хорошо ли она знает своего тихого и спокойного друга.       ― Как он меня достал! Я уже устал от него отбиваться. В спортзале не выдержал и при всех заехал ему кулаком по лицу, прямо в челюсть! И после этого, мудак попытался зажать меня в коридоре и за задницу схватить хотел! Меня до сих пор тошнит.       ― А ты что сделал? ― Анни села на стул, заставила сесть и Бертольта, чтобы перестал мельтешить перед глазами, и внимательно вгляделась в лицо друга.       ― Что-что. Вырвался и свалил. В начале в институт забежал ― как раз у должников деньги вытряс ― потом к себе в общагу за кое-какими вещами, и теперь я здесь.       ― Кое-какие вещи в общаге взял, деньги, ко мне забежал попрощаться, ― Анни показательно загнула пальцы, считая причины, но все это было напоказ. ― Что, в другую страну переезжаешь из-за этого извращенца?       Она прекрасно знала, о ком говорит Бертольт. Райнер Браун. Альфа восстановился в университете в этом году и, попав в группу Бертольда, сразу же обратил на него внимание. Ухаживал как за омегой, в гости к себе на квартиру звал, а потеряв терпение, стал выкидывать вот такие штуки. Так сказать, перешел в наступление.       Правда, об этом альфе ходили разные слухи. Он был местным платником. Восстанавливался он уже во второй раз, хотя, как говорили, был неглупым парнем. Просто больше любил заниматься спортом и по клубам ходить, чем чертежи делать. А еще девочек к себе на собственную квартиру водить. Теперь оказалось, что и мальчиков.       Впервые Райнер столкнулся с Бертольтом после первой пары в семестре. Гувер сам с ним познакомился. Увидел, что альфа почему-то сидит один, время от времени посматривает в его сторону, и сам подошел. Первые недели общались вполне нормально: садились рядом, болтали во время пар, обсуждали омег и спорт. Через месяц Райнер стал душой компании в группе и спортзале, в который ходил бета. А потом все как-то рухнуло.       В легком подпитии парни ночевали у Бертольта. Лежали, разговаривали, допивали пиво, а потом Райнер начал поглаживать рукой по спине друга. Тот в начале даже не понял, что происходит, пошутил, что у кого-то давно женщины не было. Спохватился поздно: только когда альфа стал целовать его в шею, а рукой полез в штаны.       Бертольт тогда моментально протрезвел. Не понял даже, откуда силы взялись, чтобы скинуть с себя эту пьяную тушу, и, при помощи соседей по блоку, вынес «друга» из корпуса бет. Правда, потом получил выговор за то, что в неположенное время нелегала у себя в общажной комнате прятал, но Бертольту на тот момент было все равно. Бету просто передергивало от того, что он стал объектом соблазнения, да еще и для парня, которому доверял. Это же противоестественно! Как вообще два парня могут таким заниматься? А самое ужасное было осознавать, что Райнер ему действительно нравился как человек. Хороший собеседник, шутник, друг, который понимал, казалось, с полуслова.       Дальше стало хуже. На людях Браун вел себя совершенно привычно, можно сказать, что слишком натянуто буднично, а вот оставшись наедине чудил. То пытался извиниться за свое поведение, то признавался в симпатии, то, как в последний раз, настойчиво домогался. Несколько раз доходило до драки. Бертольт был взбешен до предела, а Райнера, насколько могла судить Анни, эта ситуация веселила. Может быть она и ошибалась.       Но девушка четко знала, что спокойно смотреть на изменения, происходящие с близким другом, она не может. Просто не имеет права. Бертольт становился нервным, ругался с окружающими, учился без прежнего рвения и даже пару раз повысил на Анни голос. Извинялся потом, конечно, но омега сделала свои выводы.       ― Опять ты со своим сарказмом, ―парень по-настоящему обиделся, отвернулся и сделал глоток чая. ― Я к тебе со всей душой, а ты…       ― Ладно, прости, ― Анни села рядом с Бертольтм и обняла за плечи. ― Я просто не понимаю, почему ты никак не можешь от этого ненормального отвязаться?       ― Нормальный он, только с придурью…       ― Ну вот, ты его защищаешь, ― она даже улыбнулась. ― Я за тебя уже волнуюсь.       Помолчали. Допили чай, а вскоре Бертольт, пришедший в себя, но все равно подавленный и грустный, собрался вернуться в свое крыло. Парень не хотел попасться дежурным по этажу за нахождение у омеги в поздний час. За второй выговор его и из общаги могли выселить.       «Выгонят, и у него количество проблем утроится».       ― Берт, ― Анни тяжело вздохнула, понимая, какие последствия может иметь такой шаг, ― выслушай меня. Только, пойми, это будет просто игра. Но, может быть, это поможет…       ― Говори, ― к сожалению, она заметила в глазах беты надежду и раннюю благодарность.       ― Райнер же, вроде, не полный отморозок. Давай сделаем вид, что встречаемся. Может он отстанет…       ― Может и получится, ― Бертольт улыбнулся и, подавшись вперед, обнял ее, нежно, как обнимают любимого человека. Анни ответила на этот жест, но на душе у нее было не спокойно.