Подвал

Прошло чуть больше суток с того момента, как я согласился убить С. С. Все, что желает тот-кого-я-люблю, должно быть исполнено, если это сделает его счастливым, не так ли? Я не знаю причин этой странной неприязни-обожания между двойняшками, но это и не мое дело, хотя и озадачивает. «Ты возьмешь биту и проломишь ей голову, что тут сложного?» Это сложно. Пленник пожелал ей такую смерть, и я не могу отступаться от навязанного плана. Я еще никогда не убивал человека, да я даже собак не убивал, даже ящериц в детстве. Насекомые не в счет. Скармливание лягушек кошке тоже. Тот-кого-я-люблю сказал, что убивать легко, а такому «монстру», как я, тем более. Что за глупость, я не монстр, я совершенно обычный человек, каких тысячи ходят по улицам нашего городка, мне трудно нанести вред кому-то кроме себя, ведь это как-то… невежливо. Уже больше суток я чувствую себя подавленным. Белая керамическая поверхность тарелки блестит, ловя отражение лица и потолка. Размышляя, я так и застыл на минуту, уставившись на посуду, которую раскладывал по полкам, вынув из машинки. Когда я жил один, то не так уж и много внимания обращал на порядок, даже подумывал нанять приходящую горничную, чтобы следить за домом, но все как-то руки не доходили. А сейчас только я могу заботиться о том-кто-принадлежит-мне, на это уходит немало сил и времени, одновременно надо помогать любительскому «расследованию» соседей и через несколько дней официально возвращаться на работу и тратить несколько часов в день еще и на эти полурекламные обзоры. Вот уж где бы горничная не помешала, но новых посторонних людей здесь не должно быть. К слову о новых людях – вчера я все же дозвонился до сестренки с девятого раза, когда уже в панике готов был опять выслушать механический голос, убеждающий меня в недоступности абонента. Интуиция не подвела, в утренних газетах уже размножались заметки и новости о происшествии в частной школе и напряженной политической обстановке. Учеников разослали по домам, и моя младшая сестренка Р. сегодня-завтра будет дома – у нас дома на неопределенный срок. Затягивать я не собираюсь, мы поговорим и будем искать новую подходящую школу, а до того момента мне следует быть предельно осторожным. Либо оградить ее от подвала, либо от соседей. И то, и другое представляется сложноватым. А если она узнает о том, что здесь происходит? Я дорожу своей сестренкой, дорожу ее счастьем и спокойствием, тем, что она обожает меня. Если она забредет в мой подвал… Если она увидит то, что находится в подвале ее любимого брата, это будет катастрофа. Она будет разочарована, разозлится или заплачет? И она станет свидетелем, которого я не смогу заставить замолчать, я даже ударить ее никогда не мог. Мое дело защищать ее, а не запугивать. Как все сложно. Завариваю чай, жду несколько минут, засыпаю в кружку сахар и мешаю, слушая металлическое постукивание ложечки о стеклянные края. Закрываю глаза и успокаиваюсь. Сомнения всегда излишни, не находите? Я опять забыл о своей изначальной цели и развел тут сопли непонятой тонкой души. Пф, даже смешно. Моя цель – защищать тех, кто мне дорог любой ценой. И одновременно защищать себя, чтобы было кому защищать их, логично? Когда-то я заботился только о сестренке, и она выросла уверенной, непугливой девушкой, которую не сломала пропажа родителей, и этим мне можно гордиться. Правда, последние два года я видел ее лишь урывками, но особых изменений вроде не было. Надеюсь, и все «прелести» пубертата обошли ее стороной в эти годы. Шестнадцать, почти семнадцать лет – подумать только, а казалось, еще недавно я отводил ее в школу за руку. Сейчас я забочусь только о том-кто-принадлежит-мне. Сегодня-завтра их станет двое. Пожалуй, меня ждет веселая жизнь, главное не промахнуться битой над головой С. С., и тогда наступит счастье и спокойствие, которого я всегда желал тем, о ком забочусь. Да, я решил. Нет смысла сомневаться, если от решения зависит счастье моего прекрасного пленника. Я убью С. С. с улыбкой и торжеством, совесть замолкает уже сейчас, задобренная обещаниями светлой жизни. Остается понять, что делать с А. Убить? Скорее всего. Но бита будет здесь лишней. Не понаслышке знаю, как может быть въедлива полиция, обнаружив убийство одного из своих. Для А. нужен совершенно ненавязчивый несчастный случай. Или хотя бы бесследная пропажа. – WOBWOBWOB Сотовый телефон поехал по столу, вибрируя, ловлю и откидываю крышку, в глубине души надеясь, что это обещавшая позвонить сестренка. Ан нет. Доброе утро, С. С. – Ты не спишь? – голос А., как ни странно. – Ты меня разбудил, – слегка металлически зеваю, прикрыв рот ладонью, всем тембром голоса демонстрируя возмущение по поводу раннего звонка. – Что-то новое? – Да. Можешь подойти к двенадцати? Мы все же исследуем третий дом, – его голос опускается до шепота. – Днем? А не рискованно ли? – непонимающе хмурюсь, вытаскиваю ложку из чая и отправляю к ее собратьям в раковину. – Это лучшее время. Все потенциальные свидетели на работе, а днем на возню вокруг даже не оцепленного дома никто не обратит внимания. Кстати, у тебя есть лом или что-то типа того? Мало ли что пригодится. – У меня есть бита, – автоматически бормочу, отпивая чай. – Бита? Ну, не лом, конечно, но может быть полезна. Возьми ее с собой… А откуда у тебя бита? – профессиональный полицейский голос с подозрением. – Я занимался спортом и был отличным бэттером, – для эффектности посвистеть бы еще при этом, отведя взгляд в сторону. Серьезно, бита должна быть у любого человека, когда-либо интересующегося спортом. Главное, не забыть купить к ней пару мячей. – Я верю тебе только потому, что ты можешь быть следующей жертвой, – он вздохнул и продолжил объяснять какие-то детали. Киваю, краем глаза наблюдая мелькающие картинки на экране телевизора. В углу под бегущей строкой виден желтый квадратик с датой и временем, отсчитанным по Гринвичу. 09.01 Оказывается, мои часы спешат на три минуты. Исправляю это. Надеюсь, мой пленник уже проснулся, вчера он отправился в постель раньше, чем обычно. Даже пожелал мне добрых снов. С той минуты, как я согласился убить С. С., он стал необычно благосклонным ко мне, а в тот момент даже коротко поцеловал в губы, будто компенсируя недавние удары. Кстати об ударах. Задираю майку, пытаясь рассмотреть расплывающийся синяк. Осторожно касаюсь, не сдерживаю шипения. В прошлой жизни мой пленник наверняка был кенгуру, бурчу это почти вслух, втирая в кожу мазь. А если бы попал чуть вбок или вниз, простым синяком я бы не отделался. Святая Молестия, как же я везуч. Еще минут десять на то, чтобы собрать завтрак. Такая рутина уже родная мне, я начинаю понимать уютный семейный быт, ради которого с нервозной журналистической работы уходили некоторые мои коллеги на более спокойные места. Хм, «семейный быт» – это звучит забавно и как-то по умолчанию скучновато. На что я вообще рассчитываю, стремясь к тому, чтобы пленник навсегда остался со мной? Чтобы каждый день видеть его, оберегать, исполнять его мечты, заниматься сексом, помогать ему стать кем-то более сильным. Скрестив пальцы перед лицом, хмуро гляжу в пиалу с супом, будто она провинилась в чем-то ужасном. Неужели это и есть то, что называется семейной жизнью? Но это же скучно. Мечтаю, чтобы он не сопротивлялся мне, но признайся, Ф., тебя дико заводит то, как он ругается и отпихивается при очередном ласковом (и не очень) прикосновении. Был бы я так болезненно счастлив, если бы с самого начала встретил взаимность? Похоже, мысли сворачивают в совершенно левую степь, обрываю их и сержусь на самого себя. Просто не выспался, раз лезут в голову подобные глупости. Много думать вредно, лучше заняться делом и понять, как быстрее и безопаснее устранить С. С. 09.24 – Доброе утро. Он отвечает тем же, кивнув, но его взгляд не отрывается от экрана игровой приставки. Слышу удары, вопли, какие-то низкие рокочущие звуки – он играет в «Tekken». Умилительно наблюдать за его сосредоточенным лицом в такие моменты. Да он даже отклоняется вбок или назад, нанося какой-нибудь удар, при этом так торжествующе улыбаясь, что хочется стиснуть его до треска в ребрах. – Чем отравишь меня на этот раз? – он покосился на установленный рядом поднос. – Я же говорил, что не люблю лук. – Ты не говорил. – Мог бы сам догадаться. С досадой кошусь на него. Что-что, а выбирать отсюда лук я не собираюсь. – Что-то ты слишком расслабленный, – внезапно говорит он, закончив бой с чем-то крылатым и поворачиваясь ко мне, однако не выпуская джойстик из рук. – Неужто воображаешь что-то хорошее? – Ты начал хорошо ко мне относиться, разве это не повод. Кнопки опять защелкали, из динамиков разнеслись звуки драк. – Наверное, ты просто чего-то не понял, мерзкий изврат. Я все еще ненавижу тебя, – хладнокровно продолжил пленник. Застываю в недоумении. Тогда что он хотел сказать вчера своим внезапным потеплением? – Или ты решил, что пара поцелуев уже взаимная любовь? Ты смешной. Так странно заботишься обо мне, интересно, до каких границ могут доходить мои желания? – До границ этого подвала, – негромко отзываюсь, восстановив душевное равновесие. Чувствую себя на гигантских качелях, амплитуда и скорость которых зависит от настроения того-кто-принадлежит-мне. – Желания площадью в тридцать квадратных метров… Не очень-то много, если подумать. Но смерть моей сестры выходит за пределы тридцати метров, что ты на это скажешь? – Я могу делать исключения, если ты будешь счастлив. – А если для моего счастья потребуется твоя смерть? Ты пойдешь и спрыгнешь с моста, порадуешь меня? – он почти мурлычет, щурясь, все же откладывает джойстик и завтракает. – Это исключение в другую сторону. Если я умру, то некому будет о тебе заботиться. – Ну вот, а я думал, что ты как джинн, – демонстративно протягивает он, выпятив губу. – Уже мечтал, как прикажу тебе вытащить свои кишки и завязать их бантиком, умирая. – У джиннов тоже есть исключения, если ты не помнишь. – Ну да, три желания и все такое. Ты в этом плане выгоднее. А если придется пожертвовать собой ради меня? – он находит следующую тему и указывает в мою сторону вилкой. – Без тени сомнений, – спокойно отзываюсь и чувствую, что это действительно так. – Однако я бы не стал рисковать собой зря. Я далеко не супермен. – Ну, боли-то ты не чувствуешь, – он внезапно протягивает ногу и упирается в мой живот, неожиданно мягко и будто ласково. – Что мне делать с тобой? – Некорректный вопрос, – отвожу его ногу. – Ах, да. Несмотря на готовность осчастливить меня, свободу ты мне не предоставишь. Странно как-то. Или тебе так нравится насилие над личностью? Я хочу воздуха, свободы, а тут лишь гребаный кондиционер! – Когда ты жил у себя, тебя не смущало быть запертым в доме. – Засмущало. Внезапно? Я тебе не комнатный цветок, который надо просто иногда кормить и водить в ванную. И одевать в девичьи тряпочки, – он оттянул край юбки, задирая, показывая бледные бедра. – Не поверю, что тебе просто больше не во что меня одевать. Ты извращенец. Возможно, я даже не первый у тебя. Кто знает, скольким невинным мальчикам ты уже так запудрил головы? Ты знаешь обо мне многое, я же о тебе не знаю ничего. Что ты пялишься на меня? Неужто встал? Давай же… Его речь, плавные движения, взгляд в глаза – это гипнотизирует, признаюсь, но не настолько, чтобы возбудиться, о чем он вообще? – Давай, сука, изнасилуй меня, – широкая улыбка, он слегка разводит ноги. Вспоминаю, как он говорил подобное в прошлый раз и то, что за этим последовало. Образы слишком ярки, но, черт возьми, сейчас мне почти стыдно, что пленник такого мнения обо мне. Хотя соблазн безумен, признаю. – Признайся, ты просто торчишь от того, что заставляешь меня испытывать боль, – пленник облизывается, наблюдая за моим приближением почти со злостью. – Даже день моего совершеннолетия ты ухитрился испоганить пошлостью. О, вижу ты уже внял зову нижней головы… Опускаюсь на колени рядом с ним, кладу ладони на бедра и под его внимательным взглядом одергиваю юбку вниз. – Сначала ответь на один вопрос. Нет, на два, – поднимаю два пальца в подобии знака вендетты. – Надо же, сохранил мозги. Так и быть, разрешаю, – он прижимает мои ладони своими, но выглядит серьезнее, чем до этого. – Зачем тебе убивать ее? – Не мне. Тебе. Она же поймает тебя, неужели ты не хочешь от нее избавиться? – его голос становится почти нежным, сочувствующим. – Ты не сможешь прятать меня вечно. – Мне надо избавиться от обоих, чтобы мы были в безопасности, – едва слышно бормочу. Вздохнув, задаю второй интересующий меня вопрос: – Почему ты не хочешь освободиться? – Кто сказал, что я не хочу? – мгновенно реагирует он, насмешливо вздернув брови. – Но она ищет тебя и… – Ты идиот или притворяешься? – пленник перебивает меня и легонько дает ладонью по губам. – Тебе недостаточно того, что это сделает меня счастливым? Тебе обязательно надо знать всякие дурацкие причины для того, чтобы принять решение? Ты ведь в любом случае пойдешь и с радостью размозжишь ей голову, так к чему лишние хлопоты. Это выглядит более чем логично. Киваю, но сомнения все еще не оставляют меня. – Или… как мило, ты переживаешь из-за того, что тебе предстоит отнять жизнь? – парень обхватывает мое лицо руками, вплотную приближается – так же, как и вчера. – Жизнь ничего не стоит, – продолжает он. – Если я умру, если ты умрешь, мир не изменится. Тогда какая опять же разница? – целует в угол губ. Продолжаю поцелуй, прижав пленника к себе за талию, буквально затащив на колени. Он довольно податливо прогибается в спине, кусает за губы, резко толкает в грудь и валит на спину, нависая. Неужто ему так нравится лицезреть меня на полу? – Легко же тебя возбудить, киса, – лизнул щеку, тепло дыша, довольно недвусмысленно потерся о меня. – Не против поиметь меня? Но у меня есть идея получше… Давай сыграем в одну игру, – шепчет на ухо, тут же залезая в него языком. Я так и вижу зашкаливающий счетчик пошлости на нем, но совершенно не против, собственнически стискиваю его бедра, задирая юбку, забираюсь кончиками пальцев под резинку белья. Еще один укус за ухо, и пленник резко выпрямляется, отрывает мои руки от себя и пихает в них запасной джойстик. – Сыграем десять раз. У кого в сумме будет больше побед, загадывает желание. Киваю, хмыкнув, и вспоминаю весь свой бедный опыт в таких играх. К сожалению, его оказывается недостаточно. Уж лучше бы я его «поимел». 09.53 Через открытую дверь эхом пролетел щебет звонка. Домашний телефон, да еще и утром. Растерянно оборачиваюсь на парня. – Вали уже, потом скажу твое заданьице, – лениво отзывается он и продолжает игру, отключив мультиплей. Успеваю добежать прежде, чем замолк очередной трещет и прикладываю трубку к уху. – Йей, – девичий голос заставляет меня улыбнуться. – И тебе йей. Ты уже едешь? – Неа. Но я хотела предупредить, чтобы ты приготовил мне комнату. Там должно быть много свободного места, – раздалось шебуршание, будто открыли обертку от шоколада. – Знаю я твои великие дела, ты наверняка даже не определил, где я буду жить. – Разумеется, определил, – успокаиваю ее. Так. Пусть это будет та гостевая комната напротив на втором этаже. Она самая большая и легко контролируется. – Ну-ну. Эх, знал бы ты, как здесь все бегают. Как тараканы, чесслово. Зато каникулы вне очереди, йу-хуу! В общем, я скоро еду. Буду вечером. Не забудь про комнату, ок? – Ок. Значит, все же сегодня. Итак, план на день: – приготовить комнату сестренке; – убить С. С.; – по возможности убрать А.; – приготовить что-нибудь к приезду; – выполнить желание пленника. Хоть ставь галочки и вычеркивай. 12.23 Полдень, а солнца не больше, чем вечером. Небо опять затянуло серыми облаками и моросит поднадоевший уже мелкий дождь, особо раздражающий нашего очкарика, которому приходится постоянно вытирать линзы пятнистым платком. – Долго еще ее ждать? Мы с А. уже минут пятнадцать околачиваемся на крыльце, ожидая С. С. – Она сказала, что надо привести себя в порядок и все такое, – детектив пожимает плечами и продолжает что-то чиркать в блокнот, который везде таскает за собой. – Мне интересно, чем ее так привлекают подвалы, – говорит после полуминутной тишины, щурясь в сторону третьего дома. – Ну… это больше похоже на манию. Она так уверена, что он спрятан где-то там, – неопределенно развожу руками. Поправляю капюшон худи, то и дело беспокоимого холодным ветром. Будто сезон штормов вот-вот начнется и Природа морально подготавливает к нему своих обитателей. – Утверждает, что во сне даже находила его в каком-то подвале. Но мы уже выяснили, что это не твой. Хм… Во всем этом есть какой-то символизм, не находишь? – он закусывает кончик ручки, листы блокнота шумно вздыбились от очередного порыва, уголки намокли. А. чертыхнулся и спрятал блокнот в карман дождевика. – Символизм? В подвалах? – скептически хмыкаю. – Ну взгляни сам. Подвал, само это слово, само значение, – А. глубоко вдыхает, задрав голову. Кажется, ему даже нравится эта погода, несмотря на раздражение из-за мороси на стекле линз. Неуверенно киваю, прошу объяснить подробнее. – Подвал, где находится все, что жалко выкинуть, все, что когда-либо у тебя было. Подвал, где находится то, что желаешь скрыть от гостей. Подвал в доме и в голове каждого из нас. Я бы не прочь пошариться в любом из них. Наверное, это и есть задача любого целеустремленного детектива – найти то, что скрыто в подвале и пролить свет на самые темные его углы. – Да. Пожалуй, ты прав, – от нечего делать протираю клетчатой тряпкой биту и через сероватую пелену дождя смотрю на третий дом. Он ждет нас, я жду его. Сегодня там могут случиться странные вещи.