Подвал

Слегка PWP. Слегка повседневность. Слегка соскучился, да :[ И, кажется, получился даб-кон. ______________

– Ничего личного. Я просто хотел, чтобы ты перестал болтать. Неровное дыхание слегка разбавляло тишину комнаты. Пошловатые причмокивающие звуки не сразу можно было расслышать, но тот, у кого между ног пристроился высокий русый парень, ощущал их всем телом, слегка вздрагивая в попытках сохранять контроль. Для этого Остин даже взял в руки чашку с чаем, сосредоточившись на жидкости, чтобы та шевелилась как можно меньше. Хотя это трудновато, когда слегка приподнимают под колени, разводя ноги шире и заставляя откинуться на спинку кресла, словно готовясь сразу после минета оттрахать здесь же, не меняя его положения. – Ха… Так вот, я думал насчет имени и… Не так быстро, кошак, – Остин запустил пальцы в отросшие волосы своего сталкера и слегка оттянул их, притормаживая. – Если заставишь меня кончить до того, как я договорю, выебу. Ах, да, в тот раз тебе это даже понравилось… Тогда опять запру. Как мило, ты уже стал куда аккуратнее. Пылинки мерцали в контрастирующих с общим полумраком лучах, проникающих через полузакрытые жалюзи. Уже год, как их поднимали только по утрам, просто потому, что Остин не любил яркий свет. Это немного раздражало его соседа, который многое бы отдал за долгую прогулку на улице, но пока ее «не заслужил». – Я подобрал тебе документы. Как тебе имя «Тайлер»? Мне нра… а-аха. Чай плеснул на край рубашки, оставляя быстро расплывающееся пятно. – Любое имя будет лучше моего, – проворчал Саммерс, на несколько секунд отрываясь от дела и неторопливо облизываясь. Это характерное движение языка могло вогнать невозмутимого обычно Остина в краску, как бы тот не пытался отводить взгляд в сторону. – Продолжай. Разумеется, тебе пойдет. Я бы не стал терпеть рядом кого-то с нелепым именем. Хотя и твое мне нравилось. Мой личный «страх», хех, – Сендлер закусил губы, задрожав от удовольствия и теснее прижавшись к мягкому креслу. Для полного удовольствия надо было лишь заставить сталкера разозлиться… О, что за удобная полная горячей жидкости чашечка. Пряча пакостную ухмылку, Остин протянул руку, опасно наклонив кружку над головой парня. – Кстати, Ривьен искала меня. Мы даже поговорили по телефону. Саммерс насторожился, попытался вновь подняться, но ладонь в волосах не дала этого сделать, надавив лишь сильнее. – Жаль, что она думает, будто ты умер. Но она просила передать привет твоей могилке, – с совершенно непроницаемым лицом продолжил Остин, тут же ощущая легкий укус. Поморщившись, мстительно вылил чай на волосы партнера и сжал голову коленями, не давая отдернуться, с довольным стоном прогибаясь навстречу и кончая. Саммерс все же высвободился, давясь и кашляя, от его гневного взора Сендлер мог бы кончить еще раз. – Врешь, – проронил новоявленный Тайлер и стянул полотенце со столика, тщательно вытирая обвисшие мокрыми прядями волосы. – Может, и да. Может, нет, – почти проурчал тот, не торопясь надевать джинсы. Лениво растянувшись на кресле, он закинул ногу на ногу и притянул оставленный в самом начале журнал. – Привезешь завтра мотоцикл из ремонта? Управишься за полчаса, пущу в постельку. – А если не управлюсь? – Саммерс все еще был раздражен. – Тогда можешь не возвращаться. Никто тебя не хватится, ты же умер, – Остин закатил глаза. – А хотя ты можешь попасться полиции, да. Может, еще и меня заложишь. Ох, как же сложно жить с тем, кто в любой момент может предать тебя… – Мне это надоело. – М? – С чего ты взял, что я могу тебя предать? – Все предают. Тебя удерживает лишь то, что снаружи тебя поймают и засадят опять. – Полгода меня удерживало совсем другое. – Но я ведь выпустил тебя из подвала, заметь. И даже не всегда тебя усыплял. И даже не всегда делал тебе больно, – ангельски отозвался Сендлер. – Но это в прошлом, а сейчас ты только и ждешь момента, чтобы отомстить, да? В мыслях ты уже предатель, – каким же щекочущим нервы удовольствием было постепенно доводить своего сталкера до точки кипения. – Замолчи. – М-м? А то что? – Изнасилую, – буркнул Саммерс, уходя в соседнюю комнату, чтобы сменить футболку. Чай стек до самого пояса, оставив следы на ткани. Чуть не выронил новую майку, услышав язвительный смех бывшей жертвы. – Ты? Меня? Киса, знай свое место, – глуховато донеслось из соседней комнаты. Остин уже видел шкалу сталкерской злости, и она почти приблизилась к пику. Что же выкинет кошак на этот раз? Сломает постель? Выбьет окно? Уже готовясь отразить агрессию, он тем не менее был удивлен, когда Саммерс спокойно появился в проеме с битой, зажимая между пальцев знакомо блеснувший тюбик. – Вот только не надо драть меня битой, – испуг был почти неподдельным. – Я выдеру тебя битой, если ты не замолчишь, – нахмурился тот. – Справедливо будет. – Ах, да. Ты же из тех слабаков, что прикрываются имитаторами. – Нарвешься... – Ты так комплексуешь, потому и таскаешь вечно биту? Знаешь, я не сильно по рукам гулял, так что не могу сказать, можно ли тебе комплексовать. Но такому ярому гомику, как ты, это, наверное, виднее, – интонации снизились до сочувствующих. – …Нарвался. Остин счастливо рассмеялся, упираясь ногами в живот Саммерса, когда тот навис над ним, зажимая к креслу. – Нельзя, – резко сменив тон, прошипел парень и пнул сталкера, точнее, попытался пнуть, потому как тот, наученный печальным опытом, подхватил ногу под колено и отвел в сторону, нависая ниже. Бита покатилась по полу, задевая ножки кресла, а Остин замолк, пытаясь укусить целующего его Саммерса за язык. Почти успешно, вот только прикосновение смазанных пальцев к заднице радости не прибавили. Пинок другой ногой с прицелом в пах, но пятка скользнула по животу, чего, впрочем, хватило, чтобы сталкер согнулся, а Остин выскользнул из кресла, хватая висящие на спинке джинсы. «Обойдешься диетой». Обычный веселый день в этом доме, заканчивающийся потенциальным насилием. Быть может, у Остина постоянно зудело в одном месте с непривычки – прежнего успокаивающего фактора в лице Химика больше не существовало. Быть может, он постепенно заражался оптимизмом и жаждой удовольствий сталкера, пусть даже сам этого не замечал. В свою очередь, Саммерс стал более рассудительным, но и аффектации переживал болезненней, чем обычно; сказывалось долгое проживание с тем, чье хобби бить по уязвимым местам. Стоило бы воспитать в себе спокойствие и невозмутимость, но для этого придется заглушить то бешеное обожание, что поддерживало Саммерса в моменты, когда нормальный человек свихнулся бы от отчаяния. Остин называл это розовыми очками и всеми силами пытался сдернуть их с партнера из какого-то чувства противоречия, пока безуспешно. И столь же безуспешны попытки убежать и спрятаться от того, кто чувствует тебя как себя. С заломленной рукой Сендлер уткнулся лицом в постель, прошипев что-то нецензурное. Грубоватое прикосновение к пояснице – недвусмысленный намек прогнуться, чего Остин делать не собирался, так что рука была вывернута сильнее. Болезненный стон приятно отдался в ушах, тяжелое дыхание заводило. Не тратя время на прелюдии, Саммерс расстегнул брюки и немного неловко из-за занятой руки натер член смазкой. Сам вид вздрагивающего от злости, пытающегося вырваться Остина возбуждал сильнее любых ласк. Впрочем, внутри него сопротивление ощущалось слабее – оно было скорее наигранным, позволяя втолкнуться и почти без пауз проскальзывать дальше, сжимаясь ровно настолько, чтобы показать, кто здесь все же главный. – Мы давно не занимались этим. Кажется, ты отвык. – Меня все еще раздражает твоя привычка болтать за этим делом, – проворчал Остин, старательно выговаривая каждое слово. Растяжение внутри отвлекало, в первые моменты оно всегда казалось неуместным, неприятным. И только благодаря другой части это действительно нравилось ему. Продолжать вырываться, быть прижатым до такой степени, что не дернуться, не иметь возможности ударить в ответ. Как животные. От этой мысли Остин криво усмехнулся и куснул скользнувшие ему в рот пальцы, чувствуя легкую их солоноватость. Быть заткнутым, заломленным, придавленным, но все еще в напряжении, чтобы гребаный сталкер не чувствовал, что все так легко может даться. Иметь возможность вскрикивать и ругаться, когда тот ослабит хватку, увлекшись, быть буквально втраханным в постель и уже не желать выскользнуть просто потому, что все равно бы подогнулись гребаные ослабевшие ноги. – Тайлер… Тот не отреагировал на сдавленный стон, что неудивительно – еще не привык к новому имени. Все еще сохраняя трезвость мыслей, Остин отчетливо шепнул его прежнее имя, отмечая, как пальцы чуть сильнее впились в руки, прижимая запястья к подушке. «Мой личный страх».