Шишкина Травка

Игнат тихо сел на табурет и, прикуривая сигарету, попросил: - Ещё раз, но внятно, кто что сделал, и что ты с ним сделал. Серёга шумно вздохнул и сник плечами: - Ребята у него на участке накосорезили, а я Мишаню зажал и пообещал его в компост закопать. Я же не знал, что это близнецы его преследовали! Пожилой альфа почесал небритую щеку и посмотрел в сторону топора: - Мне, наверное, сейчас проще тебя сразу того, чтоб не мучился. - Дед Игнат, чего теперь делать-то? Шишкина мучила совесть, вина и глухая надежда на то, что все само как-нибудь образуется. - Берешь пацанов и идёшь извиняться. Объяснишь, что переживал за детей, а я на всякий случай начну паковать вещи да избу выставлю на продажу. Жить нам осталось не долго и не тут. Эх, Серёга, Серёга, - Игнат махнул рукой и печально хрюкнул, скрыв лицо в ладонях. Шишкин умел принимать решения в полевых условиях, мог нестандартно мыслить при решении боевой задачи, знал сто тридцать пять способов маскировки и умел читать по губам. Но бывший спецназовец понятия не имел, как ему теперь в глаза омеги смотреть, и поэтому, держа близнецов за руки, застыл у чужих ворот, собираясь с силами. - А мы идём просить Мишаню стать нашим папой, да? – Нитка оглядел свою чистую футболку и пакет с огурцами в руках у Витки. - Идём прощения просить, - Шишкину захотелось отполировать лысину, но руки были заняты сыновьями. - Так он не сердится! – младший вырвался из отцовского захвата ладони и заколотил по железному листу: - Мишаня, выходи! Мы к тебе с отцом пришли! На участке не было слышно ни звука, и тогда уже оба близнеца потащили отца к дровнику: - Вот тут мы залезаем. Шишкину не понравился способ проникновения на чужую территорию, но Нитка с Виткой уже спрыгивали с другой стороны, и Серёга враз преодолел преграду, намереваясь заказать грузовик дров омеге в подарок, если тот примет его извинения и пакет огурцов. Травка вжался в перила лестницы, глядя на стартанувших в его сторону близнецов и Шишкина, который попытался ласково улыбнуться: - Это… вот… я… Травкин побледнел и спиной попятился к дверям дома, с ужасом глядя на альфу. - Я прощения попросить! Тут такое дело, я за детей переживал, думал, ты извращенец. Омега застыл и недоверчиво посмотрел на Шишкина, который от волнения гнал ударные волны аромата сосновой смолы в сторону малохольного тельца. - Попросить прощения? Значит, в компост закапывать не будете? - Нет, - Шишкин покраснел и потёр лысину. - Я за детей вот… ну, ты извини меня, а? Я же не знал, что они тут тебя терроризировали. - Я две ночи спал со светом во всем доме! Я думал, меня какой маньяк преследует, - омега присел на ступеньки, всё ещё недоверчиво глядя на альфу, мнущегося рядом с крыльцом. - Вот! Я тоже думал, что ты маньяк! А когда Витка сказал, что ты его натирал да мыл, крышу-то и сорвало. - Ох, - Травка робко улыбнулся, - выяснили, хорошо. - Не сердишься? – в голосе Шишкина отчетливо звучала надежда. - Не сержусь, боюсь. - Я все починю! Все! И сарай перекрашу! И белье новое привезу из города! - Серёга обрадованно махнул в сторону березы, на которой висли его сыновья, дразня Кузю. - Я вот уже огурцы принёс! В руки омеги был осторожно передан полиэтиленовый пакет с первыми хрустящими парниковыми огурчиками с огорода Игната. Омега прижал пакет к груди и серьезно посмотрел на Шишкина: - А блинов не принесли? Блины, говорят, были вкусные. - Напеку! – Серёга был готов таз блинов напечь, лишь бы омега не сердился и перестал испуганно смотреть на него. - И близнецов больше не пущу! Запру во дворе! - Да они хорошие ребята, только активные слишком. Они вам про мостки рассказали? - Нет, а что с мостками? - Они там белье стирали. Шишкин грозно посмотрел в сторону сыновей и погрозил им пальцем, а потом попытался оправдаться: - Я их потом выпорю! - Вы же их не порете, а на диван сажаете, думать. В этот момент в ворота снова постучали, и голос Игната окликнул хозяина: - Мишаня! Мишаня, я тебе клубнички принёс, ведерочко. Мои–то, слышал, повыдергали у тебя все. Омега пошел к воротам, немного подрагивая плечами, а Шишкин уставился на русый затылок и бледные, лишенные загара стройные ноги в шортах. - Варенья наварю, к блинам, - Травка ещё раз посмотрел на огромное ведро с ягодами, которое поставил перед ним Игнат. - Мы любим клубничное! С бубликами! Как в тот раз, - Витка подергал омегу за руку, – давай чаю попьем, а? - Чаю? - омега с удивлением посмотрел на гостей, готовно закивавших головами: две белобрысые, одна седая и одна лысая. Игнат отодвинул от себя кружку и махнул в сторону парника: - Завтра лист купим, да починим, а Серёга после смены сарай перекрасит. - Да я сам, не надо, - Мишаня попытался отбиться, подпихивая в сторону альфы вазочку с вареньем. - Надо! Наша вина - нам и править! Огурцы сажать уже поздно, так ты скажи, сколько тебе надо, я со своего огорода отдам. - Да я так посадил, поесть, не закручивать. - Ты к нам приходи! У меня в подполе с прошлого года солененькие в бочке остались! Хрусткие да звонкие! - Приходи, близнецы будут рады, все клумбы для тебя оборвут, - подал голос Шишкин, - а я как раз блинов напеку, вернусь после смены. - Неловко как-то, - омега покраснел, и Серёга с удивлением понял, что Травка очень даже милый, когда вот так румянится. - Да это нам теперь вину заглаживать, да извинения приносить. Как они додумались-то? - Игнат подчерпнул ложечкой варенье и глянул на близнецов, играющих со щенком. - Без догляду папского растут, вот и сладу с ними нет. - На мостки их не пускайте или плавать научите, - Мишаня наконец-то осмелился посмотреть на Серёгу, - думал, он на дно пошёл, а он вцепился в опору и рыдает. - Выпорю, - пообещал Шишкин. - Выпорю обоих. Вечерний воздух был наполнен ароматом полевых трав, готовых шашлыков и клубничного варенья.