Мавка

Зелень луговых трав походила на просторы далекого моря, колыхаясь под дуновениями приходящего с озера ветерка. С вершины холма виднелись заросли камышей у подножия и мягкая голубизна воды. Тихий шелест травы волею случая стал тихой мелодией песне девушки. Она сидела под раскидистым дубом, перебирала длинными тонкими пальцами колосья травы, сплетая из них венок, и тихонько напевала. "... из кувшина через край льется в небо молоко, спи, мой милый, засыпай..." - струились над лугом слова песни, пока небольшой венок замыкался в кольцо. Лучики солнца ласкали кожу девушки, оставляя после себя следы веснушек, но она лишь с улыбкой морщила покрытый поцелуями солнца нос и щурила глаза цвета луговой травы, продолжая тихо петь. Изредка ветер касался светлых волос, играя ими, будто пытаясь заплести их в косы. Девушка только убирала длинные локоны снова за ухо и изредка поглаживала круглый живот. "Обручью костра навеки верна... тебе не сестра... тебе не жена". На ее губы невольно скользнула грустная улыбка, держа одной рукой венок, беременная невидящим взглядом посмотрела вдаль, туда, где в глубине озера плескались еле заметные человеческому глазу русалки... Подул холодный ветер, солнце давно перевалило за зенит. Девушке давно пора было возвращаться в деревню. Нахлобучив на голову венок, София отправилась в обратный путь по еле виднеющейся под ногами тропе, ведущей к лесу, а за ним и к деревне. Легкий сарафан путался в ногах и открывал покрытые веснушками не загорелые плечи. В лесу девушка чувствовала себя спокойно и умиротворенно, поэтому снова начала тихонько напевать заученные наизусть песни. Тишина, стоящая в полутемном лесу, совершенно ее не пугала, а скорее наоборот. София слишком любила лес, за что ее не любили в деревне. Потому, пусть она и не знала, но ей суждено умереть в ту ночь... Как только солнце зашло за макушки леса, окрасив их неспокойным красным цветом, девушка понесла. Роды были тяжелыми, но никто не пришел на помощь незамужней снохе, искренне полагая, что ребенок родится нечистым. Мертвых мать и ее новорожденного малыша нашли только к утру. Похороны не были пышными, пришли всего несколько родственников и ушли, не проронив ни слезы над гробом матери, держащей в руках мертвого младенца. Так бы и забыли они о Софии, если бы не украденный мавками малыш.