А я действительно похож на галлюцинацию. Обратите внимание на мой профиль в лунном свете... (с) Бегемот. Мастер и Маргарита
Мы шли уже который час. Тропа извивалась немыслимым поворотом, вновь возвращалась к реке, высокой осоке и илу по колено, то уходила в страшный, темный еловый лес, затем, виляя по болоту, застывала на кромке трясины и обрывалась, резко и неожиданно. Лодочник уже в который раз останавливал предупреждающим знаком и искал неприметную красную ниточку на ближайших кустах. Вопросы не задавались.Ответ был на все один. Духи выбрали. Больше ни слова.Ни куда мы идем, ни зачем.***
Началось и закончилось все еще неделю назад. Странные слухи о "выборе" раз в сто лет...Никто и не верил в них, однако страшилка ходила из уст в уста. Близилась ночь Ивана Купала и это стало присказкой: "Не боишься, что выберут?"... Синий ведьмин огонек я заметила не сразу. Он мерцал впереди и был похож на лучик заходящего солнца. Полуостров моей деревни, куда ссылают на лето, уже погружался в темноту. Она была липкой и вязкой, серой, плотной, и живой темнотой. Да она и темнотой-то не была. Так, туман в сумерках. Закат уходил, оставив после себя светлую, фиолетово-алую каемку неба по противоположную сторону реки, луна же, желтая, почти полная, поднималась из сети облаков и напоминала о себе неясным ореолом в сырости. Река, всегда темная от торфа с болот, успокоила свои чайные воды и была неподвижна. Зеркало то и дело разбивалось дорожками водомерок у берега и плыло рябью выпрыгивающих из воды мелких рыбешек. Огонек упорно попадался на глаза. Но мне было не до него - я плела венок, который призван был исполнить единственное желание - найти настоящую любовь. Зачем мне любовь в семнадцать лет, спросите вы. Просто перечитав романов и сравнив их с жизнью, я поняла, что любви может и нет вовсе. Или она прячется глубоко-глубоко в душах и больше не выходит в наш жестокий, механический мир. Эти мысли были страшны для меня, и, не желая мириться со столь несправедливыми тезисами, я решила обратиться к древним. Гадания в интернете нашлись быстро, но... Понятное дело, ничего не вышло. Тогда откопались старинные фольклорные сказания, и сейчас я, с остервенением, даже с отчаянием плела жертвенный амулет из "луговых и болотных трав". Мерцание раздражало. Стоп, мерцание? Будучи увлеченной созданием Шыдевра (именно так) я не обращала на свет внимания. Только краем глаза. Теперь, подняв голову, я удивленно наблюдала сияние прямо перед моим носом. Оно было прекрасно. Голубой огонь, какой увидишь только если поджечь что-то бензином, ну или более безопасно - на газовой горелке. Вдруг ЭТО свистящим голоском ворчливо вопросило: - Чего уставилась, очи ясны выпучила? Заметить соизволила... - Сказочность вся вдруг померкла, оставив место только недоумению. Это я "травок" нанюхалась? Багульник, говорят, обладает таким действием. ЭТО все вопросительно смотрело на меня всеми шестью глазами, затем усмехнулось: - Не ждали? - И гаденько так, захихикало. Я онемела. Глюк или нет? - Реветь будешь или как? - Что? - Ну как же, жизнь девичья загублена, почем зря жертвой духам скормлена. - Чего? - Ты совсем глупая? Зря мы что-ль слухи распускали... - И Огонек тяжко вздохнул, повел пламенем в сторону, затем осмотрел меня и радостно вспыхнул. Глазки забегали и уже приторным, до невозможности сладким голоском он поинтересовался: - А это мне? - и хитренько так на амулетик мой косит. - С чего бы? - Я перехватила венок поудобней. - Правда?Спасибо. - Будто не услышав моих слов он кинулся к несчастному страдальцу и объекту повышенного внимания, попытался вырвать его из рук. Но не тут-то было. Русские не сдаются! Однако огонек оказался хоть и бестелесным, но жутко горячим, и обжегшись, я отшатнулась. С грустью наблюдала как последняя веточка тлеет и растворяется внутри наглого воришки. - Вкусно? - Очень. А еще есть? - И умильненько на меня смотрит. Отрицательно мотнула головой. Послышался полный горя хнык. - Жаль. Такие сладкие мысли были. Счастье там, любовь. Я такого уже лет сорок не ел. Спасибо. - Сожрал мой амулетик, а теперь расписываешь, какой он вкусный был? Знаешь, сколько сил я в него вбухала? Не стыдно? - Неа. Что поделать. Уже съел. От голодной смерти спасла. - Смерти? Ты живой разве? - Нет, но тоже голодный. - Мне уже надоедала эта беседа с разными глюками, вечер был поздний, к звездам приближающийся, и идти домой уже пора. Отвернувшись от Огонька, начала собирать веточки и цветы. Он, видно, не пожелал заканчивать бесполезный разговор и лез прямо в нос. - Знакомиться будем? - Нет. - Как так? - От удивления его пламя даже перестало прыгать и будто заморозилось. Он застыл в воздухе, недоуменно сопя. - Просто. Зачем мне глюк в знакомых? - Глюк? Ты сказала глюк? - Стало жарковато, голосок приобрел истерические нотки. Огонек раздулся,покраснел, и уже не был безобидным светлячком. Голубого осталось совсем мало, языки пламени задели ближайший куст, затем переметнулись на скамейку с моими вещами. - Стой! - Закричала, таки допуская мысль реального присутствия данного объекта в реальности. С чем черт ни шутит. - Как твое имя? - Нет его... - Ярость поутихла и теперь в голосе сквозила печаль - Значит, будешь Светлячком.- Это имя ему и правда очень шло. - Спасибо. Ты подарила мне истинное имя... - Красный огонь исчез, уступив место голубому. - Теперь я твой хвост. - Прошептал вдруг Огонек и исчез. Приглядевшись, заметила маленькую искорку в траве. Наклонилась и осторожно дотронулась. Она была теплая. Взяв то, что осталось от огонька, тяжко вздохнув, собрала свои вещи и по холодной дороге босиком пошла домой. Мне было о чем подумать. Тогда я даже не подозревала, в какую какашку вляпалась...Сколько еще будет...Я не знала, что с этого момента моя жизнь уже никогда не станет прежней. А даже если бы знала...Убежала бы?