Скажи, что любишь меня. Часть первая. Когда мы встретились.

      На часах была половина четвёртого утра, а я всё ещё рассказывала Калебу свою историю. Всё то, что я помнила сама и всё то, что узнала от родителей, а они от полиции. Дальнейшая судьба моего похитителя мне была почти неведома. Знаю только, что суд его не оправдал и даже залог от его бывшей жены не помог выйти этому мерзавцу. Не понимаю, зачем она пыталась это сделать. Все улики были против него. Я надеюсь, что он не доживёт до тех дней, когда его приговор подойдёт к концу. Но это вряд ли когда-то произойдёт, потому что срок слишком велик для одной никчёмной жизни педофила. Он заслужил это наказание. Заслужил испытать весь спектр мучений, как когда-то их испытывали невинные девочки, которые попадали в грязные лапы подонка. К сожалению, я никогда не забуду этого человека. Просто не смогу. — Корнелия, — парень ошарашенно произносит моё имя, когда я молчу уже больше минуты. В глазах всё ещё рисовался «его» образ, отголосок из прошлого. Меня немного трясёт от вновь нахлынувшего чувства ужаса и отвращения к этому «существу».       Калеб всё также стоит у комода и, даже не моргая, смотрит на меня. Он будто боится приблизиться ко мне. Эмоции на его прекрасном лице кардинально изменились за последний час, и теперь показывают смятение, шок и много всего того, что и не прочтёшь по одному взгляду. — Я не знал, что с тобой произошло нечто такое… — он не может подобрать точные слова, чтобы выразить всё то, что чувствует на данный момент. Но мне вовсе и не нужно этого. Я всё понимаю. Не каждый человек будет готов к такому рассказу. Мне стоило сначала подготовить парня, прежде чем в деталях рассказывать об этом. Да и себя наверно тоже стоило подготовить. Давно я не прокручивала все эти мысли в той полноте, в том масштабе, в котором они есть. — Потому что знают только самые близкие люди. И ты теперь входишь в их число, — шепчу я, устало вздохнув от груза, что несла на душе уже больше половины жизни. У меня уже раскалывается голова, но на удивление, меня начинает отпускать, я почти чувствую эту свободу, спокойствие, которое долго искала. Будто это мне и нужно было столько лет. Просто выговориться настолько близкому и ставшему таким родным мне человеку. И я горжусь собой, что не проронила море слёз, хотя ещё недавно просто рыдала навзрыд после очередного отвратительного сна об одном дне из своей прошлой жизни. — Мне так жаль, — теперь он повторяет мои слова. Я слабо улыбаюсь ему. Наверно это единственная эмоция, которую я могу сейчас выдавить из себя. — Я не ожидал такого… рассказа, — испытывая все те же смешанные чувства, он снова и снова повторяет одну и ту же мысль, что теперь сидит в его голове. Он пытается себя корить за то, что не знал этот малоизвестный факт? Ещё немного и жалеть тут нужно будет Калеба. — Да всё хорошо, Калеб, — я пытаюсь ободрить его очередной лёгкой улыбкой, но она выходит какой-то кривоватой. Видимо та эмоция оказалась разовой опцией. — Иди ко мне, — медленно отойдя от своей опоры в виде комода, он аккуратно присаживается на кровать. После этой ласковой фразы парень сам же начинает тянуться ко мне руками. Я перебираюсь к нему на колени и обнимаю за шею. Он вбирает в лёгкие запах моих чистых и уже почти сухих волос. — Прости меня, — извиняется он с горечью в голосе. Я немного отстраняюсь от него, чтобы заглянуть в лицо. — За что ты извиняешься? — я, правда, уже ничего не понимаю. — По-моему это я должна здесь страдать, но никак не ты, — я пытаюсь пошутить, но получается неудачно. Видимо не стоило даже начинать. Я совсем не в том настроении. — Мне стыдно, — признаётся он в итоге. — Я причинял тебе боль, когда ты уже и так настрадалась от того урода, — он снова притягивает меня к себе и крепко-накрепко обнимает, прижимает мою голову к своему плечу. — Прости меня, Корнелия, — он вновь выплакивает извинения. У нас получилось очень насыщенное первое свидание. Такое вряд ли когда-то будет у других парочек. — Пожалуйста, просто теперь будь рядом со мной, — я шепчу ему в кожу. — Это всё, что мне нужно, — ещё тише бормочу я, закрыв глаза. — Я обещаю, Корнелия, — он ни на секунду не колеблется. — Я буду рядом, чтобы с тобой больше ничего и никогда не произошло, — он клянётся мне так, будто это единственная фраза в мире, которая не может быть подвержена даже малейшему сомнению.       Через некоторое время в моей голове зреет вопрос. — Если бы ты сегодня не признался мне в чувствах, ты бы сказал мне то же самое? — интересуюсь я, спустя несколько секунд. — Да, — быстро и коротко отвечает он. — Даже если я бы не сказал то, что я сказал, это бы никак не повлияло на моё решение, — дополняет он. Я уже спокойнее улыбаюсь ему в шею и вместе с этим ещё крепче стискиваю парня.       Через минуту мы уже лежим в обнимку на кровати. Я расположилась у Калеба на груди, буквально разбросав свои конечности вдоль всего тела парня, его же руки оказались на моей спине, и теперь мягко поглаживают открытые участки кожи. Всё сейчас настолько идеально, что я боюсь, что это в какой-то момент просто исчезнет, оборвётся, будто ничего и не было. Это будет слишком тяжёлым ударом для меня. Вся моя жизнь и так один сплошной удар. — Если ты позволишь, я схожу в душ, — говорит Калеб, когда я уже почти засыпаю. Я недовольно бурчу, пытаясь оставить его в кровати. Мне сейчас так всё равно на всё, что я этому очень рада. Впервые себя так чувствую за последнее время. — Детка, я быстро, обещаю, — бормочет Калеб мне в ухо. Я с трудом отпускаю любимого, и, не дождавшись его возвращения, окунаюсь в ночные грёзы с теми же будоражащими отрывками из памяти.       На часах пять утра. Я просыпаюсь от некого беспокойства, будто кто-то стоит рядом и наблюдает. Возможно это уже паранойя.       Я оглядываю комнату, постель, себя. Калеб ещё не вернулся из душа. А может это я спала совсем недолго, и поэтому думаю, что его очень долго нет? Я отправляюсь в сторону ванной комнаты. Мне отчего-то стало так жутко одной в комнате, что я не могу быстро побороть это чувство и поэтому хочу убедиться, что Калеб в душе. И убедиться, что в доме кроме нас двоих больше никого на самом деле нет.       Шум воды, когда я подхожу к двери, затихает. Я решаю подождать Калеба напротив входа в ванную, предварительно оглянувшись вокруг. Никогда мне ещё не было так некомфортно у себя дома.       Буквально через пару минут парень выходит из комнаты, которую заволокло паром. На Калебе только полотенце — его обычный наряд после водных процедур. Я испытываю облегчение от того, что уже не одна стою в этом холодном коридоре.       Не ожидав увидеть меня здесь, он вскидывает брови вверх, а потом проводит рукой по своим мокрым волосам. Стараясь не обращать внимания на ещё влажное тело моего возлюбленного, я сосредотачиваюсь на его лице. Стоит ли ему сказать о моих страхах? — Что ты тут делаешь? Почему не в кровати? — он отвлекает меня вопросами прежде, чем я окончательно загружусь мыслями. — Я…Я не знаю… — мямлю я сухим языком, всё ещё скованная из-за какой-то мнимой опасности. — Неужели соскучилась? — заметив моё замешательство, он решает слегка разрядить обстановку, подшучивая надо мной. — Просто не могу уснуть, — в итоге вру я, чтобы не заставлять переживать ещё и его. Мои страхи беспочвенны и нет смысла о них говорить. — Пошли в кровать. Я лягу рядом, и тебе приснятся розовые пони и радуга, — устремив глаза куда-то вперёд, будто уже представляя то, что описал, Калеб всячески пытается поднять мне настроение, отвлечь от тягостных раздумий.       Я наконец улыбаюсь. У него хорошо получается меня перенастроить. — Или ты хочешь заняться чем-то более интересным? — обезоружив меня своей таинственной улыбкой и возникшим ниоткуда блеском в глазах, интересуется парень. — А? Что? — в непонимании вырывается у меня, а глаза становятся раза в два больше. Он намекает на близость? — Я шучу, — почти усмешкой отвечает он на мой немой вопрос. — Нам надо поспать, — теперь уже утвердительно проговаривает он и разворачивает меня в сторону комнаты, прежде чем я вернусь в эту реальность и осознаю, что этот парень делает с моим мозгом.       Калеб одевается в гардеробной, готовясь ко сну, а я разглядываю обои, потолок, мебель, лишний раз убеждаясь, что я тут живу. — А теперь спать! — командует Калеб, неожиданно быстро появившись в комнате. Боже, на нём же только трусы. Я почти сразу отвожу взгляд в сторону. Почему он не удосужился натянуть те самые любимые им штаны? Я же теперь не смогу уснуть. А всё потому, что я стала слишком легковозбудимой. — Мне кажется или на тебе слишком мало одежды? — констатирую я, когда он плюхается в постель. На мгновение я поворачиваю к нему голову. Он одаривает меня игривой улыбкой. — На тебе тоже, — он пальчиком поддевает лямку моей ночной сорочки и пытается стянуть её вниз, но я резко останавливаю его руку, прежде чем что-то успеет оголиться. Вот шалун! — Ты сам не хотел торопить события, — напоминаю я ему, пытаясь проникнуть в зелёный омут глаз. Там пляшут бесы. Озорные бесы. Ох, чёрт… Почему сейчас? — Я помню, Корнелия, — он облизывается как кот, а потом резко перекатывается и наваливается на меня, придавливая моё тело к постели. — Но я могу и передумать. Подумаешь, не поспим ещё час-два, — он держится на локтях, чтобы не раздавить меня. Его лицо очень близко. Его дыхание вновь стало моим дыханием. Мне становится приятно душно. — Калеб, — выдыхаю и, начиная мысленно поддерживать эту идею, обхватываю его шею, чтобы притянуть для поцелуя. Однако он сопротивляется, чем поражает меня. — Нет, — отчётливо проговаривает он. — Почему? — я снова пытаюсь притянуть его к себе, почувствовав какую-то волну уже знакомого нарастания внутри. — Разве ты не об этом мечтал все эти полтора месяца? — Я хочу сделать твой первый раз особенным, — он очень нежно целует меня в лоб. Кажется, что он вложил в этот поцелуй все чувства и всю любовь, что испытывает ко мне. — Для этого нужно подготовиться, — он снова смотрит мне в глаза. Его настроение полностью поменялось. Теперь в его взгляде я вижу нежность и ласку, а все черти вернулись обратно в ад. — Спасибо, — я благодарна ему за эту заботу обо мне. Я никогда не думала о том, что Калеб может быть таким. Любой бы на его месте уже воспользовался моментом и сделал своё дело. А Калеб… Кажется, я влюбляюсь в него ещё больше. Он оказался более порядочным парнем, чем он говорил сам о себе. И зачем он создал тот образ обольстителя? Хотел показаться крутым? А может это я сделала его таким нежным и романтичным? Хотя возможно Калеб когда-то уже был таким, но предательство со стороны «возлюбленной» сильно ранило и изменило юного парня. И ему пришлось создать эту маску, защиту… из осколков разбитого сердца. — Я ничего ещё не сделал, — усмехается он, хотя и понимает за что это «спасибо». — Мне всё равно теперь будет трудно уснуть, — я взглядом намекаю ему на то, что он почти голый. И что его нарастающая возбуждённость начинает в меня упираться, что одновременно и будоражит моё сознание, и заставляет смущаться. — Я укроюсь, — он улыбается и слезает с меня. Я недоверчиво прищуриваюсь. — И ты думаешь, что это мне поможет? — Если ты тоже укроешься, то это уже точно поможет мне, — он накрывается чуть ли не с головой. Я фыркаю. Неужели он думает, что это правда поможет? — Хорошо-хорошо, — закатив глаза, сдаюсь я под его ожидающим и напористым взглядом. Всё же не будем искушать судьбу. Этот день когда-то должен закончиться.       Я полностью накрываюсь одеялом, оставляя на поверхности только голову. — У меня на самом деле ещё есть несколько вопросов, — вдруг голос парня разрезает затянувшуюся тишину. — Поговорим об этом утром, хорошо? — он обеспокоенно смотрит на меня, после того, как я поворачиваюсь на бок, обращая лицо в его сторону. Я безмолвно киваю, понимая, что моя история оставила после себя какое-то многоточие в его сознании. С этой мыслью я и засыпаю.       Утро для нас начинается в двенадцать часов дня. Я бы и дальше спала, если бы не звонок от обеспокоенной мамы. Нас уже успели похоронить, потому что мы не выходили на связь больше половины суток. Все сообщения от них были проигнорированы и мной, и Калебом. Как-то не до этого было… Странно, что они не позвонили раньше. — Алло, — мой заспанный хрип вместо голоса раздаётся в трубке матери. — Корнелия! Какого чёрта? — впервые за всю мою подростковую жизнь я услышала, как моя мама ругается. Это очень бодрит, и я резко сажусь на кровати. — Мы уже все морги обзвонили! Вы в порядке? Где вы? — уже немолодой голос женщины источает и обеспокоенность, и раздражение. — Мам, успокойся, — я стараюсь разговаривать чуть более бодро, но это трудно, когда несколько секунд назад я ещё спала. — Мы дома. Всё хорошо, — успокаиваю я её, а сама смотрю на Калеба. Он даже не шелохнулся. Всё также мирно посапывает в подушку. Мне бы его крепкий сон. — Слава Богу, — мама тяжело выдыхает, однако потом продолжает свою долгую нравоучительную речь.       Через полчаса мы уже едем в машине. Нам не дали времени позавтракать, приказав ехать обратно в дом, где проходил день рождения Калеба. Нас, возможно, ждёт нелёгкий разговор. Но я надеюсь, что родители хоть немного успокоятся к тому времени. — Мы так и не поговорили, — ворчливо проговаривает Калеб, выворачивая руль. Он совсем не рад такому раскладу. Да и я на самом деле тоже. — Надо было отделаться от родителей сообщением, — он продолжает фыркать в негодовании. — Они волнуются, Калеб, — закатив глаза, комментирую я всю ситуацию. — Их можно понять, — в какой-то момент я срываюсь и повышаю на него голос. Мне вспомнилось, как моя мама рыдала, когда увидела в больнице свою маленькую дочь. После похищения я очнулась только спустя несколько дней и сразу увидела этот разбитый образ матери.       Сейчас я чувствую вину за то, что раньше не дала знать родителям о том, что мы дома. Это стоило сделать ещё на ночной парковке дома. Почему-то раньше я не сильно задумывалась о беспокойстве родителей до сегодняшней ночи, пока вновь не прокрутила в голове весь ужас многолетней давности. На самом деле они всегда волнуются, хоть это порой и странно выражается. А-ля, ты должна выйти замуж, чтобы о тебе было кому позаботиться. Но откуда им знать, что Калеб именно тот, кто мне нужен? Видимо у них своё мнение на этот счёт. Надеюсь, что рано или поздно я, вернее мы с Калебом, узнаем все ответы на свои вопросы. — Прости, — осознав мою правоту, искренне извиняется он. — Я перегнул, ты права, — признаёт он и примерно долю секунды смотрит на меня.       Машин достаточно много, несмотря на пик рабочего дня. Скорее всего, все офисные работники и другие сотрудники различных заведений собрались на обед, образовав пробки на светофорах.       Через тридцатиминутный промежуток времени мы подъезжаем к арендованному дому. Родители, услышав рёв машины, тут же устремляются к нам, будто всё время сидели у дверей дома в долгом ожидании. Они выглядят очень уставшими. Наверно не меньше нас самих. — И как вы оправдаетесь, молодые люди? — Джон выглядит очень раздражённым. Его можно понять. Но, кажется, я впервые вижу его таким. — Почему вы вчера уехали, ничего не сказав? Чем вы думали? — он распыляет на нас своё недовольство, при этом очень активно жестикулируя. Он на грани нервного срыва. — Джон, давай сначала выслушаем детей, — проговаривает Анжела со слабой улыбкой, положив руку на плечо мужа. Но в её глазах я заметила выраженное беспокойство. Теперь я всё больше чувствую себя виноватой перед ними. — Что вы скажете в своё оправдание? — моя мама стреляет в нашу сторону укоризненные взгляды, повторив тот же вопрос. Мой папа пока остаётся в стороне. Но и в его глазах я вижу укор. — Это я во всём виноват, — Калеб как всегда героически решает взять все обвинения на себя. Я пихаю его в бок локтем. — Это было наше общее решение, — тут же говорю я, взглянув на него. — Мы оба виноваты. — Мы рады, что вы это признаёте, — Джон по-прежнему напряжён. — Будто кроме вас у нас больше нет поводов волноваться, — это было сказано уже менее громким голосом. Что-то не так… Весь этот гнев будто прикрытие для истинной причины волнения. — И что теперь? Под домашний арест посадите? — по-моему, Калеб не понимает, что несёт. Я опять пихаю его локтевым суставом и укоризненно смотрю на него. Он хочет заработать неприятности? Они уже и так у нас есть. — Думаешь, мы этого не сделаем? — Анжела повышает голос. Думаю, она тоже вспомнила не самый приятный случай из жизни Калеба, когда он угодил в аварию на шестнадцатилетие и мог умереть. От этого и сильно тревожится. — Вы слишком любите ворошить прошлое, — он всё не унимается. Я никак не могу его заткнуть. — В этот раз всё было хорошо, — чуть менее агрессивно заключает парень. — А ты, я смотрю, любишь совершать одни и те же ошибки! — его отец уже весь покрылся испаринами пота и покраснел. Калеб уже собирается ответить ему, но я инстинктивно беру его за руку, что становится неожиданностью для всех присутствующих. Несколько пар глаз устремляются на меня. И глаза Калеба тоже. — Может, попробуем это решить как-то мирно? Желательно за завтраком, — будто приняв успокоительные таблетки, Калеб сбавляет свой тон в сторону своих же родителей.       Отец Калеба фыркает и направляется обратно в дом. Анжела, теперь уже с улыбкой, также следует за главой семейства Хидмэн. — Я рада, что вы вместе, — моя мама расценила этот жест как признак наших отношений? Кстати о них… — Я надеюсь, вы не делали ничего противозаконного? — скрестив руки на груди, вдруг спрашивает мой папа, интонационно выделив последнее слово. Однако этот вопрос он больше устремляет в сторону парня, которого я всё ещё держу за руку. — Бен! — мама укоризненно глядит на папу. Однако зрительный контакт между двумя разновозрастными мужчинами не прекращается. — Уверяю, что мы в «целости и сохранности» и ничего такого не делали, — отвечает Калеб, также отчётливо проговаривая два важных слова для ушей родителя. Что это за перепалка между ними? Почему мне кажется, что папу интересовало, не сделал ли парень что-то со мной? Может в этом есть ещё одна причина, почему Калеб так не торопиться в отношении меня? Хотя на это уже было дано сто попыток, потому что мы уже много раз оставались одни дома. Кажется, я чего-то не знаю. Опять. — В таком случае, еда вас ждёт, — уже более расслабленно говорит отец Хейл и удаляется в дом. — Простите его, он сам не свой со вчерашнего вечера, — мама делает извиняющуюся гримасу, но в итоге оставляет нас вдвоём с Калебом. — И что это было? — спрашиваю я парня. Он молча пожимает плечами, немного склоняя голову набок, тем самым подтверждая, что он на самом деле всё понимает. Я уже изучила этот его жест. — Мой папа как-то тебя напугал? — вновь уточняю я у него, чуть сильнее сжав руку. — Ничего такого, детка, — он усмехается и расцепляет наши руки. — Так есть хочется, сейчас просто умру, — парень резко меняет тему и, потягиваясь, чтобы размять спину, уходит к остальным. Я гневно вздыхаю, глядя ему в удаляющийся силуэт. Калеб Хидмэн. Ты покойник. Покойник!       За завтраком, вернее уже обедом, родители приняли решение о нашем наказании. Мы с Калебом виноваты, а потому до конца недели останемся под домашним арестом. Хотя когда это находиться дома для меня было в тягость? — Только вот, я смотрю, вы сильно «подружились», — Джон делает кавычки пальцами. — Поэтому этот арест вы проведёте раздельно друг от друга. Чтобы не придумали, как удрать из дома, — добавляет он, что приводит нас с Калебом в шок. — Джон, мне кажется, это не такая необходимая мера, — мать Калеба неожиданно противоречит его отцу. Вау! — По-моему, это неплохая идея, — вдруг поддерживает мой папа. У меня приоткрывается рот. Почему они так стали против нас с Калебом? Они же сами всей семьёй пытались сплотить нас и что в результате? Что происходит? Я не устану задавать этот вопрос, пока действительно не пойму причину такого поведения. — Да что с вами? — мама Элли тоже негодует. — Они всё равно скоро поженятся. — А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — тут уже не выдерживает Калеб. — Вы же сами говорили, что это произойдёт нескоро, — он гневно стреляет взглядом на родителей. У меня почему-то сжимается сердце. Я понимаю, что брак в шестнадцать лет не самая лучшая идея, так как мы ещё не окончили школу, не поступили в университет, не нашли работу по специальности, чтобы обеспечивать себя и свою семью, но почему-то так неприятно от его недовольства. — Мы с Джоном недавно пришли к общему мнению, что всё-таки Калеб и Корнелия должны повзрослеть и сами решить, чего они хотят, как бы вы не хотели их связать узами брака, — всё также неожиданно для всех присутствующих, проговаривает мужчина из семьи Хейл.       Над столовой нависает тишина. Мама в шоке кладёт руку на сердце, Анжела чуть ли не тянется к бокалу с вином, что осталось у неё со вчерашнего дня. Я же замираю как статуя на своём стуле. — Что?! — наконец раздаётся голос женщины, словно гром над нашими головами. — Мы же уже всё с вами обсудили! — слишком громко говорит Элли, придя в себя. — Мы же уже даже нашли несколько штатов, где брак можно заключить и в шестнадцать! — дополняет она, что ещё больше удивляет и меня, и парня. Мне становится дурно. Без разбора, я тяну руку к первому попавшемуся стеклянному сосуду и практически залпом выпиваю содержимое. Это оказалось шампанское. Я немного морщусь от неожиданного попадания алкоголя в мой недавно проснувшийся организм и начинаю закашливаться. Благо, что там было немного, но эффект я уже прочувствовала. — Вот до чего доводят ваши решения, — проговорив это, Джон неожиданно встаёт и удаляется в сторону кухни, но буквально через минуту возвращается и подаёт мне стакан с водой. Я с охотой выпиваю, предварительно поблагодарив отца Калеба. В голове уже какая-то каша. Я уже ничего не понимаю. Но это не из-за алкоголя. — Мама, вы хоть раз задумывались о наших чувствах? Мы не какие-то подопытные кролики, на которых можно ставить брачные эксперименты, — отойдя от потрясения, наконец, говорит Калеб. Я впервые смотрю на него. Почему он выбрал именно кроликов? Почему не мышей? Боже, Корнелия, успокойся. — Вы не нравитесь друг другу? Неужели вам не хватило времени, чтобы притереться и понять, что вы подходите друг другу? Тем более вы сами изъявили это желание, — Анжела со срывающимся голосом смотрит на сына. — Им было по семь-восемь лет, — мой папа закатывает глаза, вновь скрестив руки на груди. — Это ничего не значит. — Бен! Что за чёрт? — мама снова ругается. Я снова отпиваю воду. — Почему-то месяц назад у вас не возникало такой мысли. Вы были со всем согласны. — Элли, прекрати ругаться при детях, — вмешивается отец Калеба. — Да, сначала мы были не против, — отвечает он на выше поставленный вопрос. — Но сейчас мы поняли, как абсурдно это звучит. Если Калеб и Корнелия не хотят этого союза, мы не должны их заставлять, потому что на них это может сильно повлиять. Подумайте о последствиях, — Джон говорит очень толковые вещи. — Но вы же видели, что они держатся за руки и не только. Они явно нравятся друг другу, — тут же бастует его жена.       Я мысленно сползаю по стулу вниз и прячусь под столом. Как они вообще что-то могли понять по этому жесту. А может, они видели, как мы целовались? Да нет, не может быть. Фотографии ещё не готовы… Если только одна. Полароид. Сумочка мамы. Боже… Я, похоже, сама выкопала эту яму. Но в этом же нет ничего сверхъестественного. Обычный, невинный поцелуй в щёку. — И что теперь? Женить их? — мой папа явно не в себе. Я никогда не видела, чтобы они так ссорились между собой. Мама с папой. Джон с Анжелой. Это обычно свойственно нам с Калебом. — Раз так, я умываю руки! — так легко мама никогда не сдаётся. Здесь скрывается коварный план. Я чувствую. — Вы так и будете ссориться? — наконец спрашиваю я. — Мы будем ссориться до тех пор, пока вы не решите этот конфликт, — Анжела надувает губы и отворачивается от всех сидящих рядом друзей и мужа. — И какого решения вы от нас ждёте? Что мы сами побежим венчаться в церковь? — иронизирует Калеб. Я сдвигаю брови вместе и смотрю на него с укоризной. — Это вам решать, — монотонно отвечает Джон, пытаясь скрыть истинные эмоции. — Вы же дадите нам с Корнелией обсудить этот вопрос наедине? — этот риторический вопрос заставляет парня встать и взять меня за руку, чтобы увести в отдельную комнату наверху.       На ватных ногах, даже не оборачиваясь, я плетусь за Калебом, чуть не спотыкаясь на ходу. Я уже ничего не понимаю, что происходит в этой семье. — Что думаешь по этому поводу? — Калеб закрывает дверь в спальню и начинает мерить помещение шагами, поставив руки на пояс, как только я захожу следом и плюхаюсь на кровать, так как моя координация решила покинуть моё тело. — А что я могу думать? Я в шоке! — мне кажется, мои глаза уже налезли на лоб за несколько «умопомрачительных» минут с предками. — Да, я тоже не в восторге, — он садится рядом. Я украдкой смотрю на него. Он будто отдал всю энергию, что у него была до этого. Но нам сейчас предстоит что-то решить. — Ты хочешь замуж за меня? — вдруг спрашивает он то, чего я абсолютно не ожидала услышать. У меня в изумлении открывается рот. — Ты мне сейчас предложение делаешь? — тупо спрашиваю я, не способная на что-либо ещё в данный момент. — Нет, Корнелия, нет, — он начинает нервно смеяться, а потом зарывается руками в волосы, поставив локти на колени. — Я к тому, что наши родители сейчас поставили нас перед каким-то выбором, — он начинает бубнить вниз, но я вижу, как его начинает потряхивать с каждым словом. Он начинает злиться? — Чёрт, это немыслимо тяжело, — тихо ругается Калеб. — Я хочу услышать что-то от тебя, — он выпрямляется так же быстро, как и опустился. В его глазах смятение. — Если ты сразу не ответил им «нет», значит, ты задумывался о том, чтобы изменить своё решение по поводу женитьбы на мне? — вместо ответа я задаю вопрос. Мой язык едва проговорил столь длинное предложение. Я просто всё ещё не могу вернуть ясность разуму. — Я думал, что это произойдёт очень нескоро, минимум через два года. Я имею в виду, что тогда нам обоим было бы по восемнадцать, и мы бы уже сами разобрались, чего хотим, — он как-то отрешённо смотрит на дверь, но по голосу трудно понять, что он на самом деле чувствует. — Просто пойми, Корнелия, — он поворачивает ко мне голову, его рука берёт мою руку. — Я только вчера сказал тебе, что ты мне нравишься, — он осмелился повторить своё признание. Голос уже выражает больше чувств, чем минуту назад. — Мы чуть не переспали, — он констатирует факт, который смущает меня до румянца на щеках. Или же это шампанское? Да нет, вряд ли. — А теперь на нас решили взвалить это. Брак. А где брак, там и дети. Ты вот готова к детям? Готова ли ты в шестнадцать лет пожертвовать своими мечтами, учёбой, друзьями, своим будущим… ради семьи, мужа, плачущих младенцев? — Калеб немного кривится при упоминании последних. — Этого ты хочешь для себя? Готова ли ты к ответственности, к которой нас хотят обязать? Назад уже пути не будет, — он вновь и вновь подталкивает меня к мысли, что всё это действительно сейчас не вовремя, слишком рано для нас обоих. Мы не готовы к такому шагу. — Я люблю тебя, Калеб, — искренне произношу я. Он немного вздрагивает от моих слов. Его рука слегка отпускает мою. — Да, Калеб, это так, — подтверждаю я. Снова смотрю на его реакцию. Он ошарашен. — «Я люблю тебя» звучит намного громче, чем «ты мне нравишься». Я это понимаю. Также я понимаю, что нам действительно не нужно торопиться. Мы должны прийти сами к этому желанию. Поэтому, нет. Я не готова. — Ты… — быстро говорит Калеб и замирает. Кажется, я его окончательно сломала. — Да, Калеб, я сошла с ума, раз решилась сейчас тебе об этом сообщить, — теперь уже я ставлю голову на руки, разглядываю пол. — Очень подходящее время, не правда ли? — я смеюсь сама над собой, но у меня уже болит голова от этого всего. Почему всё так усложнилось? Почему именно сегодня опять подняли эту тему с женитьбой? У нас с Калебом только начало всё налаживаться. По крайней мере, мне так показалось вчера. — Да, я не ожидал, что ты скажешь это вслух, — он немного нервно смеётся в ответ и ерошит свои волосы. Он нервничает. Отлично. — Я не требую от тебя чего-то такого в ответ, мне достаточно знать то, что я знаю, — выпрямляюсь и улыбаюсь ему. — То, что я говорю… возможно, это виноват большой глоток шампанского, — вспомнив этот факт, оправдываюсь я. — Алкоголь всегда на тебя плохо влиял, — Калеб усмехается понятной только ему шутке. Хотя я уже догадалась. Я шлёпаю его по плечу. — Ай, больно же, — он притворно морщится и трёт место ушиба. — Хватит уже это вспоминать, — ворчу я на него, хотя и рада, что мы так плавно сменили тему, потому что мне уже становилось неловко. — Тебе категорически нельзя пить, ты в курсе? Начинаешь сразу всякие разные вещи вытворять, — он снова смеётся надо мной, за что получает очередной удар.       Мы спускаемся вниз к нашим родителям. Они напряжённо ждут нас уже минут двадцать. Однако половина из них услышит то, что хочет услышать, а другая половина останется без желанного. — Что вы решили? — тут же спрашивает мама. — Вы поженитесь? — Да, — говорит Калеб, решив взять на себя всю инициативу. Мама тут же радостно подскакивает на месте, но только до того момента, как парень решает продолжить. — Когда мы сами решим это. В осознанном возрасте, — с лёгкой улыбкой он переводит взор на меня. Я улыбаюсь ему в ответ. — Ха! Наши дети не так глупы, Джон, — радуется мой папа, который торжественно поднимает стакан с апельсиновым соком. — Поздравляю со здравым решением, — произносит он некий тост, уже глядя на нас, улыбаясь во все тридцать два, а потом отпивает свой напиток. — Вы хорошо подумали? — Анжела раздосадовано поджимает губы. — Да, мам, мы сами всё решим. Потом, в будущем, — уверенно и чётко отвечает ей сын. — Вы уверены, что не передумаете? — теперь не унимается моя мама. — Нет, мам, мы всё решили, — тут же подключаюсь я. Всё-таки Калеб не один принял это решение. — Ладно, — сдаётся она. Или делает вид, что сдалась. — Поговорим об этом позже… — уже тише произносит женщина и поправляет невидимые очки на переносице.       Мы наконец-то заканчиваем этот семейный конфликт. Хотя бы на данный час. Только остался один вопрос. Мы реально не будем с Калебом общаться всё это время? Ну, или как наши отцы это себе представляют? Спрячут нас по разным комнатам? Я невольно усмехаюсь этой мысли. — Что там с домашним арестом? — Калеб в очередной раз читает мои мысли, чем и привлекает внимание к своей персоне. — Поживёте в разных комнатах, — Джон прищуривается, чтобы скрыть некое ехидство в глазах. — А если что-то задумаете, то вообще по разным домам разъедитесь, — то ли шутит, что ли всерьёз, говорит он. — Но, а как же Корнелия? — вдруг выпаливает парень, вспомнив, что я не могу без него спать. Я пинаю его ногой под столом. Очень удобно, потому что он сел напротив меня. — Всё хорошо, Калеб, — убеждаю я его. Вернее стараюсь убедить. Больше саму себя, наверно. Я давно не спала одна без кошмаров. Мне надо будет снова этому научиться. Всё же я не должна быть постоянно зависима от Калеба. — В таком случае, Корнелия останется в своей комнате, А Калеб…- мой папа задумывается, так как в нашем доме не так уж и много свободных комнат. Вернее их нет. Остаётся только гостиная. — Диван гостиной он уже освоил, — вдруг говорит Джон с той же широкой улыбкой, взглянув на сына. Эта улыбка видимо является отличительной чертой мужчин Хидмэн. — Там ему будет вполне комфортно.       После этой фразы Калеб закатывает глаза, хотя совсем недавно пытался отучить меня от этой привычки. На этом трапеза в арендованном доме заканчивается, и мы отправляемся домой. Меня с Калебом решили конкретно разделить, рассадив по разным машинам. Вернее он поедет один в своей машине, а я с родителями. Как же это смешно.       Прибыв домой, мы с Калебом пересекаемся в последний раз в гостиной. Он с улыбкой подмигивает мне и, пока родители не видят, показывает телефон, немного достав его из джинсовых штанов, намекая на то, что мы можем пообщаться через социальные сети или позвонить друг другу. Это что-то новенькое. — А теперь иди в свою комнату, Корнелия, — папа отдаёт чёткий приказ и мне остаётся только повиноваться. Он никогда не был строгим папочкой, но сегодня дал жару.       Плюхнувшись на кровать я достаю смартфон из кармана и тут же залажу в сеть. Давно я не заходила во всемирную паутину. Мой «Инстаграм» уже давно не видел новых фото. Тут же вижу уведомление.       «Калеб Хидмэн подписался на ваши обновления».       Ого. Не знала, что он ведёт страницу. Тут же захожу на неё.       Всего тридцать фото. Последнее выложено чуть меньше полугода назад. В основном он на них один или с друзьями. И с Николь… Так, Корнелия, не ревнуй. Повода нет, не ревнуй.       Листаю фотографии вниз. Он так изменился с тех пор. Все парни так быстро начинают меняться после шестнадцати? Мне кажется, это работает только с избранными. Со мной это вряд ли произошло. Единственное изменение, которое произошло с моим телом, так это то, что отросли волосы. Ну, может грудь ещё где-то подросла, но это не точно.       Я нажимаю кнопку «подписаться». В диалоговое окно тут же приходит сообщение от Калеба.        «Привет, я могу позвонить?».       Широко раскрыв глаза, я мигом вскакиваю с кровати и закрываю дверь в комнату. Не отходя от двери, я утвердительно отвечаю на сообщение. — Привет, — слышу я в трубке хриплый голос парня. Он специально сделал его таким соблазнительным или я обезумела от счастья? — Привет, — проговариваю я, улыбаясь как дурочка. — Не боишься, что родители отругают, если увидят? — Я уже ничего не боюсь, — с усмешкой отвечает он. — Мы так и не поговорили, — напоминает он. — Ты хочешь обсудить это сейчас? По телефону? — в неловкости спрашиваю я, не уверенная в правильности данного решения. — Мне бы хотелось обсудить это лично, — он загадочно проговаривает эту фразу. Я начинаю что-то подозревать. — Дождись ночи, — коротко говорит он и тут же бросает трубку. Думаю, это из-за родителей, чей голос я услышала на фоне.       Дождись ночи? Калеб прокрадётся в мою комнату? Он так рискнёт ради этого разговора? Интригует.       Остаток дня тянется непозволительно долго. Я каждый час смотрю на время, которое не собирается спешить. Я, правда, пытаюсь отвлечься уроками, что мне скинула Джинджер по почте, но глаза всё равно посматривают на циферблат телефона. — Как всё прошло? — спрашивает меня подруга, когда я решила как-то разнообразить свой досуг звонком. — Мне так жалко, что меня не отпустили родители на вашу вечеринку. Я так хотела посмотреть на мистера Калеба в его парадном костюме, — смеётся она на последней фразе. Я смеюсь в ответ. — Вечеринка прошла превосходно… — вдруг вспомнив вчерашний вечер, я ненадолго замолкаю. На губах невольно возникает полуулыбка. — Было очень много гостей, подарков. Мы даже успели потанцевать с Калебом, — при упоминании имени парня Джинджер радостно кричит, отчего мне приходится оторвать ухо от телефона. Если бы она знала, что было дальше, то прокричала бы ещё громче. Пожалуй, пока оставлю парочку моментов в тайне, а то оглохну, так и не выйдя замуж… Когда-то в будущем. — Что? Как? На глазах у всех? Я думала, вы скрываете ваши отношения! — вновь тараторит она. — Что? Нет, мы не скрываемся, — фыркаю я, а потом понимаю, что только что подтвердила наши с Калебом отношения, которых ещё нет. — Ага! Попалась! — не дослушав, вновь восклицает рыжая девушка мне в трубку. — И как давно? Почему я не в курсе? — она нетерпеливо задаёт свои вопросы. Я закатываю глаза от того, что она не может просто выслушать. — Притормози коней, Джинджер. Мы не встречаемся, — пытаюсь успокоить подругу, но она вновь и вновь начинает ликовать от известной только ей мысли. — Давай встретимся на выходных, и я всё тебе расскажу, хорошо? Иначе ты оборвёшь телефонную линию, — я пытаюсь не ворчать, но именно на это сейчас и похожа моя речь. — Ловлю тебя на слове, Хейл. И я жду малейших деталей, вплоть до трусов, которые ты надела вчера… — лукаво проговаривает она последнюю фразу и назначает точную дату, время и место. — Как дела в школе? Что произошло за эти два дня, пока нас не было? — интересуюсь я у неё, чтобы хоть немного охладить пыл Джины.       Джинджер принимается красочно описывать последние события из школьной жизни, и всё что связано с учёбой. Также я узнаю, что скоро будет осенний бал-маскарад в честь юбилея школы, что не может не порадовать. Давно я не была на танцах, хотя на самом деле люблю этим заниматься. Странно, что за две недели обучения в группе с уклоном на танцы мы ни разу не были на их специализированном уроке. — Со следующей недели все желающие могут выучить вальс, чтобы открыть вечер, — с каким-то намёком проговаривает она. Я буквально слышу в её словах «я хочу, чтобы вы с Калебом поучаствовали в этом». Я снова закатываю глаза, но уже с еле слышимой усмешкой. — Что скажешь? — Я думаю, Калеб откажется, — сразу же отвечаю на немой вопрос, который подруга скрыла в мыслях. — Он вряд ли захочет танцевать со мной при всей школе. В принципе сомневаюсь, что он захочет пойти на такое мероприятие. — Почему? Что в этом такого? Вы всё равно будете в масках, никто и не поймёт, что это вы, — убедительно говорит она. Я задумываюсь. А ведь, правда. Что в этом ужасного? К тому же, если нас никто не узнает. Кажется, я нашла ещё одну тему для ночного разговора с Калебом. — Ты права, я попробую. Тем более, когда я ещё раз надену бальное платье, — согласно отвечаю я. Она восторженно кричит, снова оглушая меня, и я с ухмылкой убираю телефон от уха. Чего ещё стоило ожидать от этой взрывной девушки? — В любом случае, ты ничего не потеряешь. Даже если Хидмэн проигнорирует тебя, Лео всегда свободен, — подкалывает она меня, за что получает далёкий посыл.       Время наконец-то приблизилось к семи вечера. Я ужасно голодная, а потому спускаюсь к ужину, на который меня уже позвали родители. И это ещё одна возможность повидаться с возлюбленным. Оказывается, я так соскучилась по нему за день, что даже сердце невольно начинает быстрее стучать, а в животе что-то щекочет в ожидании встречи.       По своей неосторожности я подворачиваю ногу на лестнице и лечу вперёд, уже готовясь распластаться звездой на полу, но буквально налетаю на идущего мимо парня. Как всегда вовремя. Везёт же ему со мной.       От неожиданного свидания с моим падающим телом, Калеб не успевает сориентироваться, чтобы устоять на ногах и поймать меня, а потому падает на спину, потянув меня с собой. Единственное, что он всё-таки успел, так это уложить меня на свою грудь для более мягкого падения. Чего не скажешь о нём. Парень сильно ударился спиной и пятой точкой об пол, чудом избежав поцелуя головы с паркетом. — О боже, прости! — тут же извиняюсь я, спешно пытаясь встать с упавшего Калеба, но он крепко сцепляет пальцы рук вокруг моего туловища, пресекая это действие. — Что ты делаешь? — тут же интересуюсь я, быстро оглянувшись. — Да что-то полежать так захотелось, — кряхтя от боли, отвечает он, но на лице появляется лёгкая ухмылка. Я щурю глаза и шлёпаю его ладонью по груди. Мои руки как раз оказались прижаты на уровне грудных мышц парня. Он морщится. Бедняге и так досталось, а тут ещё я его избиваю. — Чем это вы тут занимаетесь? — вдруг раздаётся голос моего отца над нами. Наши взгляды устремляются в сторону уже немолодого мужчины. Видимо он пришёл на грохот тел уже после того, как я всё бегло осмотрела.       Папа стоит в двух шагах от нас в своей привычной для этого дня позе — со сложенными руками на груди. Также в его глазах читается непонимание происходящего. И лёгкое негодование от того, что его дочь лежит на парне, от которого она должна была держаться подальше в ближайшие несколько дней. Да и в принципе сам факт того, что парень слишком близко находится к его непорочной дочери, его явно злит.       Калеб мгновенно отпускает меня, и мы тут же встаём, выпрямляясь перед мистером «порву любого за мою крошку». Неловко получилось. Нас ещё никогда так быстро не заставали врасплох. Тем более мой папа. — Я просто оступилась, а Калеб поймал меня, — объясняю я любимому папочке, который молча продолжает сверлить парня глазами. — Видимо не очень удачно, — сухо заключает папа, оглядев нас с ног до головы, а потом, развернувшись на пятках, удаляется в сторону столовой. — Мне кажется или твой папа стал резко ненавидеть меня? — предполагает Калеб, изогнув бровь. Я хмурюсь. — Почему-то мне кажется, что ты прав, — соглашаюсь я с парнем. — Но ты должен сказать, что между вами произошло, — мой подозрительный тон смешит его. Парень расплывается в широкой белозубой улыбке, засовывая руки в карманы любимых серых штанов. — Да ничего особенного, — врёт он, начиная покачиваться вперёд-назад на пятках. Хм… — Тогда что это было? И сегодня утром… он тоже как-то недобро смотрел на тебя, — напоминаю я ему, скрестив руки, как это делал мой папа секунд тридцать назад. Похоже у нас это тоже семейное. — Даже не понимаю, о чём ты говоришь, — посвистывая, отвечает он и удаляется из моего поля зрения. Я уже целый день не понимаю, что происходит между этими мужчинами. Оба что-то скрывают от меня, и это совершенно не может мне нравиться.       За ужином все молчат, что совершенно непривычно нашей новой и большой семье. Слышны лишь скрипы приборов по тарелкам и жевание пищи. Меня начинает это напрягать. — Что происходит? — не выдерживаю я, отложив нож с вилкой, на которой осталось отрезанное мясо. — Почему вы так себя ведёте? — снова задаюсь вопросом, начиная понемногу закипать. — Мы всё ещё злимся на ваших пап, — решает ответить дорогая Анжела. — Они разрушили все наши с Элли мечты, — надув губы, она обиженно смотрит на своего супруга, а потом на супруга своей подруги. — Мы же уже всё выяснили, — вторгается в диалог мой будущий парень. Или уже настоящий? Никак не могу понять, в каких мы отношениях. — А мы недовольны вашим решением, — вновь отвечает женщина. Кажется, мирно этот день не закончится. — Боже, мама, сколько можно? — у бомбы под именем Калеб Хидмэн начинает загораться фитиль. Он демонстративно отодвигает еду в сторону и резко облокачивается на спинку стула, при этом шумно выдохнув. Аппетит стремительно покинул парня. — Я не хочу больше это обсуждать сегодня. Уже тошно слышать про эту свадьбу, — гневается он. Калеб слишком быстро завёлся. Если его сейчас не успокоить, то ничего хорошего потом можно не ждать. — А я хочу говорить об этом. Неужели вы не понимаете, что мы хотим от вас? — Анжела тоже начинает повышать голос. Мне становится ещё более некомфортно в этом семейно-родственном обществе. Я никогда не любила конфликты, а сейчас я являюсь его участником. Ещё и тема такая… Боже, когда это всё кончится? Чего они добьются этой постоянной промывкой наших ещё не взрослых мозгов? Что мы передумаем? Сомневаюсь. — Если вы не прекратите вмешиваться, наши дети точно сбегут из дома, — Джон сверкает взглядом на Анжелу. — А что, неплохая идея, — вдруг поддерживает Калеб и злобно усмехается. Он что обезумел? Куда мы пойдём? — Я найду работу, Корнелия тоже может вернуться на свою подработку в кафе, снимем квартиру и, наконец, не будем от вас зависимы, — он выпаливает это настолько быстро и жарко, что я едва успеваю дышать. Какого дьявола он сейчас несёт?