"Imagine" или "Все что нам нужно, это любовь.."Часть 2

      − Проснись... Стефания...       Ламбьель с трудом приоткрыл глаза. Голова. Болит. Вчера... было... что? Похмелье сегодня.       − Любовь моя, приди в себя... − знакомое хихиканье.       Рядом, подперев щеку рукой, лежал Джонни. На лице парня сияла ухмылка. Стефан испуганно сел, озираясь. Номер, в котором они жили, выглядел вполне себе целым, а вот что Джонни делает в его кровати...       − Что ты... эй! − Стеф в ужасе запустил пятерню в волосы. Джонни полулежал рядом, одетый в одни только пижамные штаны.       − Да, милый, это произошло... − Вейр выглядел страшно довольным.       − Джонни, скажи, что это неправда... Мы с тобой спали?!       − Разумеется.       − Вот же... − он выматерился по-французски. − Я вообще не помню. Как это произошло?       − Ладно, успокойся. Мы действительно спали в одной кровати, но сексом не занимались. Но твоя реакция мне не понравилась.       Джонни надоело валять дурака, и он встал, подтянув штаны, в которых, кстати говоря, его задница смотрелась просто шикарно. Неожиданно Стефан понял, что, окажись все правдой, и они переспали бы с Джонни, он бы не расстроился. Хотя это было бы странно.       Добредя до душа, Ламбьель умылся прохладной водой и попытался привести в порядок торчавшие в разные стороны волосы. Вот почему каждый раз, когда он приезжает в Россию, он так напивается, что потом не может даже видеть алкоголь целый месяц? И почему свидетелем этого позора всегда становится Джонни? Кстати, насчет позора...       Голова постепенно просветлялась, навевая воспоминания о прошлой ночи. Значит, они были в Метрополе, потом пошли в клуб, но не дошли... и пошли в другой... Там они пили и пели... а потом... потом он проснулся с головной болью в одной постели с Джонни. Насчет Джонни... интересно, ему приснилось, или тот действительно весь вечер флиртовал с этой девочкой из Израиля?       Друг с невозмутимым видом раскладывал на соседней кровати купленные сувениры. Стефана просто бесило, что Джонни в России всегда ведет себя так, будто бы здесь все его друзья. Говорит по-русски, притворяется натуралом...       − Джо, чем все закончилось с Сашей вчера? − он не хотел признаваться, что не помнит окончания вечера, и этот вопрос был очень кстати.       − Ну... − по-русски начал тот и, поймав, осуждающий взгляд, продолжил уже на английском: − было здорово. Она очень милая. Мы целовались.       Просовывающий ногу в штанину джинсов Ламбьель едва не упал. Джонни с удовольствием общался в России с поклонницами, другими фигуристками, но до такого дело еще не доходило. Учитывая, что Зарецкие первый год были на взрослых соревнованиях, Саша, скорее всего, не знает истинного положения вещей. А это уже другая ситуация...       − Зачем? Зачем ты это сделал?       − А что я такого ужасного сделал? − фыркнул Вейр. − Я же с ней не спал. Смотри, я купил тебе это... − он развернул черную футболку с русской надписью. − Здесь написано, что ты любишь Россию.       − Что на тебя нашло такое вчера? − не унимался Стефан. − Ты поссорился с Успенским... кадрил эту девчонку... На тебя это не похоже!       − Откуда тебе знать? И вообще... что это с вами такое? Я что, уже не имею право поцеловать девушку?       − Может быть, тебе стоило купить себе футболку с надписью: "Я гей!", а потом уже лезть целоваться?       − Тебе для этого футболки не нужны, − Джонни скривился и произнес с некоторым раздражением: − Какого хрена вообще ты мне паришь мозги?       − Вот и я спрашиваю... какого хрена... и когда ты успел с ней зависнуть? Кто-нибудь видел?       − Нет. Вы все разошлись по номерам... а тебя, кстати, туда почти занесли. Мы сидели до пяти утра в фойе... потом я проводил ее до номера... ну и... немножко поцеловал... − Дджонни развел руками. − Подумаешь! Я отдыхаю.       − От чего? От мужчин? − Стефан немного удивился собственной реакции. Друг никогда не заходил в этом вопросе слишком далеко. Свою ориентацию Джонни не скрывал, хотя и избегал обсуждения лишний раз этой темы, но он определенно не интересуется девушками. В глубине души швейцарец даже уважал его за такую искренность и прямоту.       − Я думаю, она запала на тебя. Ты ей хоть сказал, что ты гей? − уточнил он.       − Знаешь, как-то не было подходящего момента, − в голосе Джонни звучал сарказм. Он неожиданно встал и заходил по номеру. − Знаешь, меня это бесит! Как будто я преступление совершил... Значит, всем вам не возбраняется иметь подружек, а я даже один вечер не могу поухаживать за девушкой? Эван может встречаться с Танит, и все на них умиляются... и это при том, что он предлагал встречаться мне! Я говорил?       − Уже раз пять... − Стефан вздохнул. − Ты это уже всем рассказал.       − Да. И глаза такие честные-честные... вам можно девушек иметь, а мне нет? − он продолжал говорить с искренним возмущением, почти обидой. Слышать все это было довольно странно, потому что, как казалось Стефану, Джонни никогда не переживал по поводу своей ориентации.       − Я что-то не догоняю, Джо... − прервал он приятеля. − Ты что, хочешь встречаться с девушкой?       Парень замер, замолчал ненадолго и произнес уже более спокойно:       − Нет. Конечно, нет... Но просто... знаешь... я не стыжусь того, что я гей. Но такое ощущение, что я теперь обязан ходить с огромной табличкой, которая об этом сообщает. Мне, может быть, хотелось бы нравиться... каким-нибудь женщинам. Чтобы они видели во мне мужчину... В тебе видят, в Эване видят, в Джеффри видят... Кстати, я видел его сегодня на завтраке... он выглядел, как полный пидор... Не важно. Просто я не сделал ничего такого... Я ее не обманывал. Но вот интересно, если я приезжаю в Россию и целуюсь здесь с девушкой, то на меня спускают всех собак. А ведь я бы мог завести себя подружку, если бы хотел.       Стефан неожиданно понял, к чему он клонит.       − Даже если бы у тебя было три подружки сразу, федерация все равно не изменит к тебе своего отношения. Она поддерживает Лайса не потому, что он с Танит.       − Она поддерживает его, потому что он изображает натурала, а я нет.       − Скажи это Зарецкой!       Они пререкались еще какое-то время, после чего Джонни все-таки сдался.       − Хорошо. Ты прав. Сегодня мы уезжаем. Я скажу ей. Прямо сейчас пойду скажу!       − Не хочешь переодеть пижаму? − не удержался Стефан, видя, как тот натягивает футболку.       − Это не пижама!       − Упс...       Возле самой двери парень остановился и весело произнес:       − А Каролина, между прочим, похожа на лошадь... ты в курсе?       Стеф швырнул в него подушкой.       Пока Джонни шел по коридору в противоположное крыло отеля, мысли его по-прежнему были в разброде. И Стеф, значит, туда же! Какого хрена, вообще? Он и подумать не мог, что на его действия будет такая реакция. Это несправедливо. И слышать упреки от Ламбьеля, который не пропускает ни одной юбки, при том, что сам гей еще похлеще его! Если такое возможно... Эван может вжаривать Танит во имя славы Америки, и никто слова не скажет, а ему, стоило поцеловаться с девушкой и не сказать, что он гей, − и его готовы предать суду! Джонни чувствовал обиду. Да, он гей, но это не означает, что он не мужчина и не может понравиться женщине. Не то чтобы он к этому стремится, вовсе нет! До Саши он уже неоднократно целовался с девушками, но всех их отличала осведомленность о его ориентации и, по правде говоря, это уже совсем другие ощущения. То, что Зарецкая не знала наверняка о том, что он гей, и воспринимала как самого обычного парня, было непривычно волнующе. Она была так поражена, когда он поцеловал ее и, кажется, просто безумно счастлива. Ему не хотелось разрушать эту иллюзию, тем более что сегодня все разъедутся по домам, и они забудут это маленькое приключение. Что ужасного в невинном поцелуе?       Не с первой попытки найдя номер, где жили Зарецкие (вчера он не обращал внимания на дорогу), Джонни подумал, что, возможно, стоит ограничиться смской. Хотя, что он может написать ей? "Привет, извини, забыл вчера сказать тебе, что голубой"? Бред. Почему он вообще должен в чем-то признаваться? Парня охватило раздражение. Он нажал на звонок, понятия не имея, что будет говорить.       Дверь открыл Рома. Вчера он отказался идти с ними и вернулся в гостиницу. Сейчас на парне была гигантская футболка с изображением Микки-мауса и тренировочные штаны. Выглядел он лет на 16, не больше. Увидев Джонни, парень удивленно раскрыл рот, почесал в затылке и выдавил:       − Хелло...       − Я к Саше, − по-русски ответил он, стараясь выглядеть небрежным и спокойным. − Хочу поговорить с ней.       − Зайдешь? − Рома пригласил его в номер.       − Нет. Это быстро.       − Эй, Сашка! К тебе американец! − крикнул брат, захлопывая дверь прямо перед самым его носом. Через секунду она снова открылась, и на пороге возникла девушка. По выражению ее лица было очевидно, что его визита она не ждала. На Саше были короткие шорты и топик, открывающий плоский животик, и Джонни отметил про себя, что фигурка у нее очень даже ничего, такая накачанная... Накачанная? Да уж, он может оценить привлекательность женщины, этого у него не отнять...       − Привет, ты... я... − его внезапно охватило смущение. Лицо бросило в краску. − Доброе утро.       − Да, это я. Доброе утро, − она улыбнулась. В отличие от него девушка не выглядела смущенной.       − Сегодня вечером я уезжаю, хотел поговорить...       − Я знаю, что ты уезжаешь, − Саша поджала губы и развела руками. − Надо домой. Мы тоже уезжаем.       − Да, надо. Слушай... − Джонни положил руку ей на плечо, но этот жест выглядел, по его ощущению, как-то странно, поэтому он быстро ее убрал. Хуже всего, что он понятия не имел, что говорить. Вернее, понятие он имел, но не знал, как это сделать, а главное, не хотел делать вообще.       − Как Стефан?       − Он... вообще-то, очень хорошо.       Вот черт, оказывается, трезвый он не такой уверенный и решительный с девушками, как когда пьяный. И как это вчера он стоял на этом самом месте и целовался с ней? Джонни вдруг четко представил себе, как говорит ей правду, как меняется лицо Саши, она пытается скрыть досаду и разочарование. А он неловко смеется и пытается разрядить обстановку. В голову полезли совсем уже дурацкие мысли, вроде того, что было бы очень хорошо, будь он натуралом... и почему он не может вести себя с девушками так нагло и уверенно, как остальные, как Стеф, например, который уверен в себе настолько...       − Джонни, ты хотел что-то сказать... − Саша вернулся его к реальности.       − Да, я помню.       − Не похоже... − она засмеялась. − Ты молчишь уже несколько минут.       − Вообще-то, я пришел к тебе по делу, − он набрал в грудь побольше воздуха. − Надеюсь, ты к этому хорошо отнесешься. Ну, или не совсем плохо...       − Джо! Ты пригласил ее приехать к тебе в Америку? Ты что, совсем?? − Стефан таращил на него глаза. − Ты ей так и не сказал?       − Знаешь что? Это было неуместно. Нельзя приходить к людям в номер с утра и делать каминг-аут. Это невежливо и грубо. Я для того и позвал ее в Америку...       − Чтобы там сказать?       − Точно! – Джонни плюхнулся на кровать и раздался характерный треск. − Блять! Я раздавил какой-то из сувениров! Не хочу знать, какой.       − Ты меня поражаешь... Ты ей ничего не сказал! А что, если они с братом действительно приедут?       − И что? Будет здорово. Кстати, у нас вчера было много общего... И вообще, − он сел, − какого хрена я должен оправдываться? Я делаю, что хочу. Захочу − и вообще... пересплю с ней!       − Ага, а потом женись... чтобы дойти до черты, − Стефан засмеялся. − Назло всем.       − Да может она и не заметит, что я гей... − Джонни тоже засмеялся. − Вчера же не заметила... Я целуюсь, как натурал.       − Ты целовался с натуралами?       − Это они так думали. Что натуралы. Натуралы целуются друг с другом и думают, что их совесть чиста... − Джонни зевнул и со вкусом потянулся. − А знаешь, возможно, я и правда с ней пересплю.       Стеф стоял к нему спиной, собирая чемодан, но Джонни услышал его фырканье. Так кошки чихают.       − Я могу это сделать. Ты забыл, что я почти что живу с женщиной...       − Пэрис все-таки женщина?       − Я про Кристу. Правда, я обещал, что если решусь на этот опыт, то он будет с ней, но... − Джонни поморщился, − я не хочу спать с кем-то, кто будет думать: "Оооооо... он же такой гей!! Интересно, он сможет или нет?" Могу сказать тебе... если уж Эван смог...       − Знаешь, Джо, − Стеф повернулся к нему лицом и сел на кровать, − я люблю тебя, но иногда мне для этого нужны все силы.       Анна больше не писала и не звонила, и в конце недели Эван сам набрал ее номер, под предлогом уточнения времени их занятий в субботу. Обычно они созванивались и переписывались на неделе, подстраивая время встречи так, чтобы обоим было удобно.       Эван подозревал, что после того, что произошло на озере, Анне может быть неловко напоминать о себе первой − типично женская логика. Он и сам беспокоился по поводу того, как это повлияет на их дальнейшее общение, но в глубине души хотел, чтобы эта встреча побыстрее состоялась.       Требунская ответила не сразу, и по ее голосу в трубке можно было сделать вывод, что его звонок не очень ее обрадовал.       − Я хотел узнать, все ли в силе на этих выходных? − небрежно начал Эван. − Ты ничего не написала мне.       Он слышал звук детского плача, потом все стихло, видимо, она перешла в другую комнату. Звук ее голоса тут же родил в голове визуальный образ. Эван представил себе Анну, одетую во что-нибудь милое и домашнее, ее длинные рыжие волосы, изящную фигурку, даже как будто снова ощутил свежий цитрусовый запах духов.       − Эван, я не думаю, что нам стоит продолжать занятия, − прозвучал короткий и лаконичный ответ. На мужчину словно вылили ушат ледяной воды. Он остолбенел, никак не ожидая услышать такие слова. − Я не вижу в этом необходимости, ты практически восстановил форму и при желании можешь продолжить без меня.       − Я вижу необходимость! − Эван вцепился в телефон изо всех сил, словно хотел раздавить его. − Ты можешь назвать объективную причину, по которой мы должны все прекратить?       Анна вздохнула. Разговор явно давался ей с трудом.       − Ты ее знаешь. Это ни к чему. Не будем создавать себе ненужные трудности.       − Я думал, что мы обо всем договорились! − он чувствовал, что начинает злиться. – Для меня ничего не изменилось! Ты мой друг, я хочу общаться с тобой... Почему мы должны все прекращать? Это глупо, Анна! Ведь мы же взрослые люди!       − У меня своя жизнь! И она только осложнилась с твоим появлением! − воскликнула женщина. − Для меня это слишком. И мне жаль, Эван... но мы с тобой не друзья.       Последнюю фразу Анна сказала тихо, почти обреченно. Эван молчал, понимая, что должен что-то ответить, но в горло словно запихнули большую пористую губку, которая заполнила собой все пространство, не давая ему вздохнуть. На что он надеялся, в самом деле, и почему?       − Мне тоже жаль. Пока! − он отсоединился, с трудом удержавшись, чтобы не швырнуть телефон об стену.       Казалось немыслимым, что человек, который несколько дней назад был тебе самым близким на свете, вдруг стал разом таким холодным и чужим. Да, она замужем. Да, он сам гей и живет с мужчиной, и между ними ничего не может быть, кроме дружбы. У него ни с кем не может быть ничего...       Эван сел в кресло и опустил жалюзи офиса. Сейчас он жалел, что у него в кабинете нет выпивки или сигарет, а портить мебель, ломая что-то со злости, было неприемлемо. Не этого он ожидал от разговора с Анной. Чувство было такое, будто его бросили. Грубо. Даже не предложив принять участие в этом решении. Значит, если он гей и не может переспать ней, она не желает иметь с ним ничего общего, так выходит? Эван закрыл глаза, пытаясь, если не расслабиться, то хотя бы подумать о медитации. Он сам не ожидал, что так сильно расстроится. Ну, не будут они больше общаться, что ж тут такого... ему не впервой терять друзей. Привыкнет.       Экран компьютера мигнул напоминанием о том, что в это воскресение он приглашен на торжественную церемонию открытия нового офиса Vera Wаng Corporation в Лос-Анджелесе. Надо же... совершенно вылетело из головы... А ведь Вера несколько раз напоминала, да и Эдвард прожужжал ему все уши саркастическими замечаниями.       Эван не испытывал ни малейшего желания ехать, но отказаться не мог. В последнее время он испытывал сильный дискомфорт в местах скопления большого количества народа, там, где могут быть журналисты. Открытие нового офиса было связано с развитием качественно нового направления в продукции компании, а именно − пошив специализированной спортивной одежды, и Эван должен был выступать в качестве консультанта.       − Ей мало свадебных платьев, духов, ювелирки... почему бы сразу не стать дизайнером сразу всего на свете? − язвил Валентин. − Ты уже в курсе, что она будет представлять американскую сборную в Пхеньчане на Олимпиаде? Вот бы и шила одежду для своих китайских сородичей... Хотя, она ведь сама уже давно ничего оригинального придумать не может, да?       Иной раз Эвана поражала эта неприкрытая злоба в словах Эда. Что за этим стоит? Зависть к чужому успеху? В любом случае, тот рискует. Пока у него действующий контракт с компанией, не стоило бы так демонстрировать свое открытое пренебрежение к ее владелице.       Мысли об Эдварде ненадолго, но все же отвлекли его от размышлений об Анне. Когда он вернулся от Лизы на следующий день, то меньше всего хотел обсуждать эпизод с голландкой. Не хотел настолько, что по приходу тут же стал просматривать объявления о сдаче квартиры на Манхэттене. Он устал. Устал от вечного бардака в квартире, пьянства Эдварда, его безумных идей с групповым сексом и шлюхами, устал слушать, как тот поносит Веру. В голову пришла неожиданная мысль, что их уже давно не связывает даже секс. Не потому, что он не может, а потому, что не хочет. Больше не хочет.       Спустившись в отдел закупок, Эван нос к носу столкнулся с Рокки. Увидев его, стилист просиял, словно только что получил премию «Золотые ножницы».       − Эван! Как прошло твое свидание с бывшей женой?       Сообразив, что речь идет о Танит, мужчина попытался отшутиться:       − Даже твои умелые руки не смогли сделать ее для меня снова привлекательной, увы.       − Ты мне страшно нужен! Помнишь, я сказал тебе, что попрошу тебя об услуге в обмен на любезность с моей стороны?       Эван насторожился.       − Что такое?       Рокки как будто немного смутился.       − Можно, я сам тебя подстригу?       − Подстрижешь?       − Да. Я давно хотел... − он даже слегка покраснел. − Ты даже не представляешь, как мне хочется поработать с мужчиной вроде тебя.       − Вроде меня? − снова переспросил Эван.       − Знаешь, как надоело видеть своими клиентами капризных моделек и андрогинных мальчиков? А ведь у меня высшее образование Академии моды! Я могу работать с любым человеком! С человеком, представляющим собой образец классической мужской красоты...       Брови Эвана невольно поползли вверх. Господи, неужели Рокки к нему неравнодушен? Он никогда раньше ничего такого не замечал! Стилист нес такую чушь, взволнованно размахивая руками, закатывая подведенные глаза, что ему стало совсем неловко. Черт его дернул попросить Рокки помочь Танит! Подумаешь! Ей было достаточно только голову вымыть, а накраситься сама могла бы...       − Я даже не знаю... ну, давай, как-нибудь, при случае...       Рокки внезапно ухватил его за рукав пиджака и потащил за собой, широко шагая ногами, обутыми в полусапожки с золотыми пряжками.       − Эван! У меня как раз есть свободный час! Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?       Эван хотел сказать, что он и завтра не собирался идти в парикмахерскую, но сдержался. Рокки просто горел энтузиазмом.       − Ты ведь не собираешься делать со мной что-то подобное тому, о чем мы тебя просили тогда... помнишь? И не вздумай меня красить!       − Вообще-то... − парень усадил его в кресло-вертушку, вдавив плечи, и провел рукой по волосам. − А ты не красишься?       − А по мне не видно? − Эван обернулся.       − Я про волосы. Ты знаешь, что у тебя седина?       − Где?!       − Совсем немного... она у всех людей после тридцати появляется... но на темных волосах виднее. Вот здесь... у висков... несколько волосков... − Рокки наклонился к его уху, расположив свое лицо по соседству, и посмотрел на них в зеркало. – Не волнуйся. Я не собираюсь делать с тобой ничего непристойного. Хотя очень хочется.. .у тебя такое лицо...       Он захихикал и начал греметь какими-то мисками, щетками, ножницами, словно совершая шаманский ритуал. Эван понял, что сам не заметил, как дал свое согласие, и тяжело вздохнул. С другой стороны, он уже значительно оброс, и все равно пришлось бы скоро идти подстригаться, так почему бы не у Рокки? Потому что от такой странный? Но ведь как он преобразил Танит! Ведь действительно профессионал...       − Нет, в зеркало посмотришь потом, когда я закончу... − стилист деловито развернул его к себе и закусил губу. − Мнение клиента − закон. Как хочешь: покороче или подлиннее?       «Покороче. Чтобы ты надолго от меня отстал...»       − Давай коротко, но не слишком. Мне не идет, когда очень коротко.       − Согласен, тебе бы пошли длинные волосы.       − Рокки!       − Нет, ну не такие длинные... − парень надел тонкие полиэтиленовые перчатки. − Это не займет много времени. А я пока развлеку тебя разговором.       Разговаривать Рокки был мастер. Эван никогда не общался с ним очень плотно, но как главный стилист офиса, Рокки принимал участие почти во всех модных показах и фотосессиях, мечтая в следующем году стать судьей в реалити-шоу про молодых стилистов-парикмахеров. В его подчинении было еще пять человек: две девушки и трое парней, и все пятеро выглядели почти нормально. Никаких безумных причесок, шейных платков, пирсинга, попугайской расцветки в одежде.       − Я буду с тобой откровенен... Работать стилистом в модном доме и работать стилистом вообще − это две большие разницы... − вещал он, щелкая вокруг эвановской головы блестящими лезвиями ножниц. − Ведь здесь всё − сплошное представление. Нет почти ничего настоящего. Наращенные волосы, накладные ресницы... Помню то время... расцвет синдрома Твигги... − Рокки говорил так авторитетно, словно действительно прожил бурную жизнь в 60-х годах. − Мальчики... девочки... Девочки, которые хотели выглядеть как мальчики... Это была настоящая модная лихорадка! Во все времена ведущие дизайнеры и модельеры мира стремились к тому, чтобы создать уникальный, идеальный образ, эталон красоты. И, конечно, исходили из своих личных предпочтений! Что только люди не делали, чтобы соответствовать этим стандартам! О! Какие ухищрения использовались. И что в итоге? Толпа одинаковых мужчин и женщин, потерявших свою индивидуальность! В 21 веке все изменилось! Наш век − это век личности! Самовыражения. Ты согласен?       − Абсолютно! По-моему, это слишком коротко... − Эван попытался скосить взгляд в сторону зеркала.       − Все нормально... Так я вот к чему... 21 век − это век индивидуальности! Современные модельеры стараются сделать образ с обложки более земным, реальным, понимаешь? Но проблема в том, что зачастую реальность совсем не так привлекательна, чтобы ее можно было поместить на обложку! Сейчас в тренде снова выступает женственность... выдающиеся формы... но против физиологии никуда не деться! Телосложение большинства моделей очень специфично... аморфно... У них от природы нет такой груди и круглой задницы... поэтому они вставляют силиконовые импланты! Но вот беда! Эван, ты знаешь, чем отличается искусственная грудь от натуральной?       − Нет, но догадываюсь.       − В одежде искусственные сиськи выглядят совсем не так, как натуральные... и выходит, что дизайнеры шьют одежду либо для женщин без груди, либо для таких вот стоящих, как постовой на дежурстве, шаров... − Рокки отошел в сторонку и показал на себе. − И когда обычная девчонка покупает платье в магазине и примеряет его дома, то материал совершенно не держит ее природные формы...       «Щелк-щелк» − вокруг головы снова защелкали ножницы. После чего Рокки взял машинку. Эван удержал его за руку.       − Не надо меня брить, ладно? Я решил, что хочу подлиннее...       − Я только немного подровняю виски, чтобы придать форму, − авторитетно заявил стилист. − Так к чему я...       «Да, к чему ты?» − в отчаянье подумал Эван.       − Мы все сублимируем свои комплексы. Ты обращал внимание, что среди крупных дизайнеров и модельеров почти нет красивых людей? Я не хочу сказать, что они все такие уроды... беее... но помню себя маленьким мальчиком... Я смотрел на высоких мускулистых парней вроде тебя и думал: "Боже, за что?!" Ты понимаешь меня, Эван?       − На все 100 % − искренне ответил тот. − Боже, за что?       − И вот ты... Тебя природа наградила всем, о чем я так мечтал! Ты, как маленькое черное платье... всегда в моде, понимаешь? Твой типаж универсален... Ах, эти широкие плечи... тонкая талия... − Эван сбросил его руку.− Ладно-ладно... я уже закончил!       − Ура! − с облегчением воскликнул мужчина.       − Ты прекрасный собеседник, чтоб ты знал, − шепнул ему дизайнер и ловким движением руки развернул кресло. − Вуаля!       Сначала Эван просто не узнал свое отражение. Шок был настолько силен, что он не мог выдавить ни звука и просто сидел, широко раскрыв рот. То, что сделал Рокки... что он... НАДЕЛАЛ...       Вся голова, исключая центр затылка и макушку, была выбрита на лысо одинаково ровными полосами, оставшиеся длинные волосы наверху были уложены и торчали гребнем в виде черно-белого укороченного ирокеза.       − Нравится? У Бэкхэма была похожая. Очень мужественно.       − Рокки... − Эван, наконец, обрел дар речи. − За что ты меня так ненавидишь?       − Тебе не нравится? − с разочарованием протянул стилист.       Эван сорвал с себя простыню и вскочил. Рокки на всякий случай отошел в сторону.       − Я похож на динозавра! Что ты наделал?! Ты думаешь, я могу так куда-то пойти? − у него просел голос и даже заорать не получалось. Из горла вырывалось какое-то жалкое сипение. Отшвырнув от себя стул, он выбежал из гримерной, потом вернулся обратно и ткнул в мужчину пальцем: − Немедленно найди мне шапку или шляпу!       − Все не так страшно! − пытался успокоить его стилист. − Это модный рокерский стиль! Немного не формальный, но вполне подходящий человеку из индустрии моды! Главное, не надевай костюм, чтобы не выглядело нелепо...       Вернувшись в кабинет, Эван с грохотом захлопнул дверь и сел на диван, закрыв лицо руками. Его все еще трясло. Не столько от злости на Рокки, сколько от обиды. Этого бы не произошло, если бы он вызывал уважение, если бы стилист относился к нему, как к нормальному человеку. Никто здесь не воспринимает его всерьез, не уважает. Пока он перебирался с одного этажа на другой, несколько человек хихикнули у него за спиной, не смотря на то, что он спрятал чудовищную прическу под шапку. Это могло свидетельствовать только об одном: о дурацком розыгрыше знали заранее. Но это не смешно. Совсем не смешно. Как он поедет на церемонию в таком виде? Боже! Его сфотографируют и выставят на посмешище все печатные издания!       Эван с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Что в нем такого, что людям так нравится издеваться над ним? Он похож на шута? Все, чего он достиг когда-то, думая, что заслужил уважение, разлетелось, рассыпалось в пыль. Он ноль, пустое место. И у него никого нет. Так странно... еще вчера, возвращаясь домой, он воспринимал мир открытым и полным возможностей, Эван впервые с момента выздоровления почувствовал оптимизм и надежду, что в его жизни еще все может наладиться. И вот сегодня Анна сказала ему, что не хочет продолжать их общение, просто вычеркнув его, словно и не испытывала никаких чувств. Он вынужден был сбегать из собственной квартиры среди ночи, потому что не может дать отпор Эдварду. А теперь над ним жестоко посмеялся какой-то жалкий парикмахер, человек, стоявший ниже его по всем статусам, и над его доверчивостью и глупостью будет смеяться весь офис. Ха-ха, смейтесь над идиотом, который возомнил, что он чего-то стоит...       Взяв телефон, чтобы отвлечься, Эван обнаружил сообщение от Веры, которая оповещала его о своем визите около четырех часов. Мужчина глянул на время. Без десяти минут четыре. Этого еще не хватало... Только не сейчас!       В ту же секунду в дверь раздался короткий стук, и он едва успел нацепить на голову шапочку. Вера вошла в кабинет, принеся с собой шлейф духов, который окутывал ее, словно невидимое облако. На ней были джинсы-скинни и белоснежная туника, а в руках несколько объемных пакетов. Один из них она почти сходу кинула ему.       − Привет, посмотри, что я купила тебе к воскресной церемонии...       Это прозвучало, как если бы его мама в детстве, вернувшись из магазина, достала из пакета новый уродский костюм для походов в воскресную школу. Эван машинально заглянул в пакет и вздохнул: костюм. Белый. Все верно, они же едут в Калифорнию. Он будет отлично гармонировать с белыми перьями у него на башке...       − Вера, нам нужно кое-что обсудить... про церемонию... − начал Эван.       Женщина прошлась по кабинету туда-сюда и, остановившись возле него, произнесла с удивлением:       − Не знала, что ты так проникся нашей старой манерой носить головной убор в помещении. Давно не видела тебя в шапке... Эван... ммм... тебе не кажется, что ты немного перерос этот стиль? − она протянула руку и хотела стащить с его головы шапку, но Эван вовремя отскочил.       − Нет! Подожди! Прежде чем ты это увидишь, я хочу сказать, что это не было МОЕЙ идеей, понимаешь? Дурацкий розыгрыш... Я не знаю, что делать, но боюсь, что не смогу поехать с тобой в Лос-Анджелес...       − Почему? − спокойно спросила Вера.       − Потому что, когда ты это увидишь, то сама не захочешь, чтобы я появлялся с тобой в общественном месте, − с этими словами он стащил с головы шапку.       Надо отдать должное Вере и ее самообладанию. Губы женщины всего на мгновение дрогнули в улыбке. Если она и была глубоко шокирована, то умело это скрыла. Эван понимал, что это глупо, но чувствовал себя виноватым, что смог допустить такое. Что она подумает о нем? Как нормальный человек может позволить сделать с собой такое накануне важного мероприятия?       − Мне нужны твои комментарии... − Вера опустилась на диван и закусила губу. − Серьезно, Эван, скажи, что произошло?       − Это Рокки, − признался он. − Умолял позволить меня подстричь... Клянусь, я его об этом не просил! Я... Я не знаю, что делать... И почему... Почему он это сделал! Наверное, решил, что это весело... Его оправдывает только то, что до сегодняшнего дня он не знал о том, что я еду в Калифорнию на открытие вместе с тобой. Ехал. Потому что в таком виде я даже из здания выходить не хочу... − Эван со стоном упал в кресло, стукнув кулаками по столу.       Вера откинула волосы легким движением головы и достала телефон.       − Салли? Пришли, пожалуйста, Рикардо ко мне. Я у Эвана в кабинете. Да, и попроси зайти Дэбби, пусть захватит с собой инструменты... Спасибо... − она повесила трубку и обратилась к Эвану: − Не переживай, все не так страшно и можно исправить. Сюда придет Дэбби и поправит тебе голову...       − Звучит так, как будто у меня съехала крыша... − он усмехнулся.       Он испытал почти злорадство, когда через десять минут к ним зашел Рокки. Увидев Веру, стилист явно сообразил, что разговор будет не из приятных, и глупо заулыбался, бросая красноречивые взгляды в сторону Эвана. Тот отошел к окну, чтобы наблюдать эту сцену издалека.       − Я оценила твое чувство юмора, Рикардо, − голос Веры был ледяным. − Такому веселому человеку должно быть приятно работать среди людей. Хотя, с твоим талантом нужно расширять горизонты. Как на счёт того, чтобы поупражняться в остроумии на животных? У нас есть отличный отдел по стрижке породистых собак... Думаю, стоит перевести тебя туда, чтобы животным было так же весело как нам...       Рокки сильно побледнел и заикаясь, приложил руки к груди.       − Я... Я вовсе не хотел... Я не думаю... Зачем же...       Вера прошлась по кабинету, бормоча себе под нос, но так чтобы он мог ее слышать:       − Я не уверена, что ты правильно понимаешь вопросы профессиональной этики, Рикардо. Твой поступок глуп, оскорбителен и жесток. Ты глубоко расстроил человека, который всегда очень хорошо к тебе относился.        Губы стилиста дрогнули, и он неожиданно разрыдался. Эван против воли отвернулся.       − Вера, клянусь Богом, это не я! Я сам не хотел... Это не моя идея была! Я бы никогда... Я отказывался!       − О чем ты? Ты хочешь сказать, что ТАК подстричь Эвана тебя попросил кто-то другой?       Рокки сглотнул, пытаясь справится со слезами и кивнул:       − Да.       − Кто?       Мужчина направил свой взгляд на Эвана. Он явно тянул с ответом. Внезапно Эван понял, что знает, что сейчас услышит.       − Это Эдвард. Эдвард Ференци. Он сказал, что это будет весело... Он ведь друг Эвана... Я даже думал, что он в курсе.. Я бы никогда не хотел обижать его сам! Клянусь!       Вера устало закрыла глаза. Она услышала то, что хотела. Взяв вновь телефон, женщина набрала номер Пола и попросила его присоединиться к ним через несколько минут.       − Ради Бога, прости меня! Не переводи меня в отдел стрижки собак! − взвыл дизайнер, и, заломив руки, забегал по комнате. − Я все исправлю! Прямо сейчас! Я смогу... Я верну все на место...       Эван хотел поинтересоваться, чисто из любопытства, каким образом тот собирается вернуть ему сбритые волосы, но продолжал хранить гордое молчание. Вера посмотрела на Рокки, и в глазах ее было неприкрытое отвращение.       − Ты не у меня должен просить прощения, Рикардо, а у Эвана. Это его ты обидел своей глупостью.       Мужчина замер на мгновение, затем, сменив направление, бросился к Эвану. Тот отскочил в сторону.       − Прости, умоляю! Прости меня!!       В кабинет зашел Пол. На рубашке, натянутой на объемистом брюшке, красовалось небольшое, но заметное жирное пятно. Видимо, Вера вытащила его с обеда.       − Эван, поужинаем сегодня вечером и все обсудим. Думаю, нет никакой необходимости все отменять. Дэбби приведет тебя в порядок, − она направилась к двери.− Мне пора. Не забудь примерить костюм.       − А со мной что будет? − в испуге воскликнул Рокки.       Женщина пожала плечами и повернулась к Полу, который застыл в позе немого ожидания инструкций.       − Это Эвану решать, а не мне. Пол, сделаешь так, как он скажет. Если захочет уволить Рикардо, так и сделаем.       Стилист выглядел так, будто вот-вот хлопнется в обморок. Эван ликовал. Он не собирался увольнять Рокки и даже переводить в другой отдел. Нет, парень еще может ему пригодиться... Эдвард, значит... Почему он не удивлен?       Вера покинула комнату, и они остались втроем. Эван неторопливо подошел к подносу с графином, налил воды в стакан и протянул Рокки.       − Выпей и возьми себя в руки.       Тот кивнул, вцепившись в стакан, как утопающий в спасательный круг, и стал судорожно глотать воду.       − Мне до смерти надоело, что ты ведешь себя со мной, как со школьным приятелем, забывая уже напрочь обо всех рамках, − Эван говорил спокойно, не повышая голос, но в глазах Рокки всё равно метался страх. − Я до сих пор был очень лояльным, но сегодняшняя выходка стала последней каплей.       − Не увольняй меня... − прошептал Рокки, зажмуриваясь.       − Ты вспомнил, что я могу это сделать, да? А ты думал об этом, когда соглашался на предложение Эдварда? Он ведь прекрасно знал, что его никто не уволит за это. Он тебя подставил под удар.       − Эван, я понятия не имел...       − Зато я имею понятие. Я тебя не уволю. Будь такая возможность, я бы лучше Эда отправил стричь собачьи хвосты, но мне жалко бедных животных... Ладно, будет другое предложение...       Бар − идеальное место для мимолетного, ни к чему не обязывающего, знакомства. Большой выбор выпивки, тусклый свет, и даже если вечер многолюден, ты все равно можешь рассчитывать на уединенность в толпе, сидя за стойкой с бокалом вина, пива или коктейлем. Нужно просто выбрать свой напиток и подходящее выражение лица. Томно-отрешенное, если ищешь знакомства, или печально-задумчивое, если твоим спутником должно остаться одиночество. Лиза любила бары. Если душа жаждала рефлексии, а тело приятного секса, лучшего места не найти. Она принципиально не ходила в заведения для геев и лесбиянок, не признавая этого оплота общинности для тех, кто ищет легкий путь знакомства. Обычно, когда она приходила в бар в одиночестве, за вечер кто-нибудь обязательно делал попытку познакомиться, и среди троих мужчин обязательно попадалась женщина, которая могла бы ее заинтересовать. Хотя сегодня новое знакомство не было целью. Устроившись за барной стойкой в уголке, женщина заказала бокал вина, достала блокнот и ручку и просмотрела свои записи за неделю. Ей лучше думалось после пары глотков алкоголя, а подумать было о чем. На улице уныло моросил дождь, резко похолодало, и погода располагала к меланхолии. Сегодня у нее был очередной клиент с клинической депрессией. Ее задача менялась. Нужно было убедить того в необходимости консультации у психиатра, поскольку его состояние требовало медикаментозного лечения, которое она не в праве была назначать.       Профессия коучера становилась все более востребованной, но отнимала сил и энергии больше, чем приносила дохода. Осень – нелегкий период. Особенно для жителей мегаполиса. Лиза не любила Нью-Йорк. Но в Италии ее профессия не была так востребована, как здесь. Может быть, в странах, где ярко светит солнце и тепло, люди и правда психически здоровее?       Женщина пригубила вино и, откинув небрежным жестом длинные волосы, быстро оглядела помещение. Сегодня в баре было не очень многолюдно, и публика подобралась, что называется, утонченная. Никаких пьяниц, громогласно рассуждающих о политике, ни шумных компаний молодежи. Размеренный звук работающего телевизора, включенного на музыкальном канале, белый свет, отражающийся в натертых до блеска бокалах, тонкий аромат вина и чьих-то духов.... Взгляд Лизы упал на сидевшую рядом молодую женщину. Невысокая, с длинными, волнистыми темными волосами, одетая в джинсы и укороченный пиджачок из джерси... ее профиль показался смутно знакомым. Возможно, она уже видела ее здесь раньше, но не запомнила. Это аромат духов, сладковатый, с шоколадными нотками, но не приторный, привлек внимание. Лиза по собственному опыту знала, что запах может многое рассказать о человеке, особенно о том, что касается его сексуальности, а от ее соседки просто веяло чувственностью.       Взгляд невольно задержался на чуть приоткрытой полоске кожи на пояснице. Девушка читала книгу и пила что-то, что Лиза определила, как виски с колой, время от времени подаваясь вперед и приоткрывая часть спины под кромкой пиджачка. Стройная, но не худая, возраст – около тридцати, на руке... вот черт, обручальное кольцо. Не вариант.       Тихо вздохнув, Лиза переключила вновь мысли на записи в блокноте. В какой-то момент, подняв глаза, она увидела, что девушка посмотрела в ее сторону и слегка улыбнулась. Теперь женщина была уверена, что где-то уже видела ее.       Лиза ответила сдержанной, вежливой улыбкой. Она не позволяла себе пялиться на привлекательных женщин в баре, даже если очень хотелось.       Девушка снова повернулась в профиль, и на лицо упала прядка волос, которую она отбросила рукой, повернувшись и открывая тонкую шею. Маленькие, аккуратные пальчики с алым маникюром неторопливо постукивали по деревянной поверхности барной стойки. Лиза закинула ногу на ногу и взялась за свой бокал. Чуть прижалась губами к прохладной стеклянной поверхности, словно целуя и поставила на место. Их взгляды снова пересеклись.       Теперь она была уверена, что девушка нравится ей, и самое интересное, что, не смотря на обручальное кольцо на пальце, та явно подавала ей невербальные сигналы.       – Ужасная погода, правда?       Лиза вздрогнула, услышав звук ее голоса. Совсем не такой, как она могла ожидать – низкий, глубокий, бархатистый. Почти контральто.       – Да... не хочется выходить на улицу...       Теперь, когда женщина повернулась к ней лицом полностью, Лиза обратила внимание, что у нее очень красивые, большие и выразительные темные глаза. Про такие говорят, что в них можно утонуть. Легкий, подчеркивающий, а не затмевающий, макияж, делал их почти бездонными. Красивое лицо. Нежное, женственное. Но во взгляде читается решительность, которая сглаживает внешнюю «кукольность». Не похожа на американку, хотя говорит по-английски.       – Знаете... – Лиза не могла перестать думать об этом, – мы раньше не могли встречаться? Мне так знакомо ваше лицо...       Девушка улыбнулась улыбкой человека, привыкшего к вниманию. Лиза плохо знала американских знаменитостей... неужели это одна из них?       – Смотрите фигурное катание? Если да, то неудивительно, что мое лицо кажется знакомым...       – О, Боже мой...       Она вспомнила. Моментально, как вспышкой. Сидевшая рядом с ней девушка была ей прекрасно знакома по множеству фотографий и выступлениям. Казалось невероятным, что она могла не узнать ее сразу... От этого лица просто невозможно было оторвать глаз. Лиза зажмурилась на секунду, приложила руку к груди и извиняюще засмеялась.       – Саша Коэн!