"Imagine" или "Все что нам нужно, это любовь.."Часть 2

      Саша лежала на животе, и Лиза гладила гладкую кожу на спине, вырисовывая пальцем замысловатые фигуры. Она все еще была под впечатлением от того, что произошло между ними. Напряжение, дрожь нетерпения, и, наконец, сладкое томление удовольствия от обладания желанным телом. Лизе нравилось заниматься любовью с опытными девушками, по-настоящему любящими секс, и сегодня ей определенно повезло. Никаких церемоний, никакого пустого кокетства. Саша была до одури откровенной, горячей, она позволила ей сразу все и без вопросов, оставаясь удивительно активной. Такие девочки, больше напоминающие парней по мышлению, нравились Лизе больше всего. Если бы у мужчин хватало ума понимать, что отдающий себя становится вдвое богаче... что можно быть и сверху и снизу, оставаясь всегда наравне... что весь секс в голове, а не между ног...       Спальня была слабо освещена красноватым светом ночника, стоящим на тумбочке возле кровати. Лизу привлек необычный абажур: похожий на ажурные крылья мотылька с металлическим каркасом. Ей безумно нравилась эта комната, кровать, на которой они лежали, сама квартира, а больше всего – ее хозяйка. Девушка удивлялась сама себе: давно не было такого, чтобы хотелось заняться любовью с едва знакомым человеком. И сегодня весь вечер она была сама не своя.       – Ты, наверное, меня осуждаешь... – тишину нарушил тихий голос Саши. Она лежала, повернувшись лицом к ночнику, и по обнаженному телу скользили причудливые тени. Фигура у нее, пожалуй, тоже была ближе к мужской: прямая, с узкими бедрами, крепкая и подтянутая, а силу ее объятий Лиза уже успела оценить по достоинству. Даже самое красивое тело теряет свое очарование, если не уметь управлять им, а Саша своим управлять, несомненно, умела.       – Вовсе нет... я ничего такого не говорила... – Лиза коснулась губами чуть выступающих маленьких лопаток и, закрыв глаза, положила голову Саше на спину.       – Наверное, я сама себя осуждаю. Это выглядит странно... Я собираюсь замуж, рассказываю, какой замечательный человек мой жених, и привожу тебя домой, чтобы заняться сексом. Что ты думаешь обо мне?       – Я думаю, что у тебя на это есть свои причины, – Лиза не лукавила. Ничего странного в поступке Коэн ей не виделось. И именно это, скорее, было странным.       – Все так и есть. Ты не обидишься, если я скажу, что нам больше не стоит встречаться?       – Не хочешь, чтобы он узнал?       – Он знает, – Саша медленно развернулась, заворачиваясь в шелковое, сиреневого цвета покрывало, и задумчиво провела рукой по волосам. – Я ему рассказала, что у меня был... такой... женский период. Но это не имеет значения. Я не хочу продолжать. Когда мы поженимся, это будет совсем другая жизнь.       Она говорила, и Лиза слушала ее очень внимательно, поражаясь внутреннему спокойствию, с которым та делилась такими откровенными вещами. А еще она думала об Эване, и о том, что Саша Коэн одно время была его близкой подругой... и так странно, что теперь они совсем не общаются... и они познакомилась вот так...       – Можно я спрошу? Раз уж мы больше не увидимся... – она не могла не задать этот вопрос. – Ты так говоришь о своем женихе... С таким восхищением, теплотой... Видно, что он тебе очень дорог. Ты говоришь, что он удивительный человек... Но ты ни разу не сказала, что любишь его.       Саша вскинула на нее темные глаза, которые в полутьме спальни напоминали омуты.       – Я не имею ничего против любви. Но это нечто большее. Любовь может оказаться совершенно бессмысленной. Ты и сама не знаешь, что любишь. Вот так можно прожить много лет и понять в один момент, что то, во что ты верила и что думала, что любила, никогда не существовало.       – Можно разочароваться в человеке, но не в любви, – мягко возразила Лиза, дотрагиваясь до Сашиной щеки и убирая прядь волос.       – Любовь не может существовать без объекта, на который она направлена. Или того, кто любит. У меня был момент, когда я думала, что единственный способ для меня избавиться от этой любви – это избавиться от самой себя. Перестать жить.       Саша сказала это спокойно, и в ее лице ничего не дрогнуло, но по спине Лизы пробежали мурашки.       – Что с ним случилось? С тем парнем?       Саша слегка улыбнулась.       – Откуда ты знаешь, что это парень? Может быть, девушка?       – Сама не знаю... просто то, о чем ты сейчас говорила, больше похоже на любовь к мужчине. Так и почему вы расстались?       – Он оказался трусом. А я не могу любить человека, которого не могу уважать. Это противоречит во мне всему... Я не могла... И всё равно продолжала любить. И это было настолько невыносимо, что я возненавидела само понятие любви вообще. Потому что чувствовала себя заложницей. А любовь – правильная любовь – должна нас освобождать. Я поняла это, когда встретила Рона. Я даже вообразить себе не могла, что могу быть такой счастливой...       Лиза верила и не верила этим словам. Им верила Саша, в этом она была уверена. Она понимала, что именно мимолетность момента позволяет ей быть такой откровенной. То, что между ними было, было прекрасно именно потому, что не должно было повторяться. Но она всё равно немного завидовала этому неизвестному Рону, за которого Саша собиралась выйти замуж. Она завидовала всем тем, чье сердце вообще хоть раз обжигала сильная любовь. Жаль, что люди часто не понимают, насколько она делает их внутренне богаче и сильнее. Даже если у этой любви печальный конец.       Эван пялился в потолок, мысленно стараясь себя успокоить. Чего он так паникует раньше времени? Она ведь не обязательно должна забеременеть! С другой стороны, глупо не думать о худшем и никак к нему не подготовиться... Нет, все-таки он идиот. Обрадовался до такой степени, что забыл о самом главном. Хотя, чего удивляться! До этого он никогда так не рисковал... На всех сборах им всегда раздают кучу презервативов, что является любимым поводом для шуток. Это ведь в большинстве для девушек, наверное... Он начал вспоминать какие-нибудь примеры, когда фигуристка уходила в декрет вот так, внезапно – и ничего не вспомнил. Если такое происходит, они наверняка не жертвуют карьерой и делают аборт. Но Саша уже не соревнуется, она официально ушла из спорта, и теоретически... Господи, над ним все будут ржать. Они даже не встречаются! Ему всего 22... он не планировал так рано заводить семью! А где они будут жить? Фрэнк его точно прибьет, но лучше тогда сразу, чтобы не мучиться... А что скажет Танит? Хотя, фиг с ней... Зато можно будет расстаться по-быстрому...       – Эван... – Саша решительно села. – Ты в порядке?­­­­       – Да... Нормально...       – Не волнуйся. На самом деле, вероятность того, что я могла залететь, очень мала. Почти нулевая...       – Не надо меня успокаивать, это я виноват... – он закрыл лицо руками.       – Давай ты не будешь сходить с ума раньше времени...       – И сколько?       – Ну... – она задумалась, – недели две.       – Две недели!.. За две недели я два раза сойду с ума...       Девушка наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Он открыл один глаз.       – Знаешь, чего я сейчас хочу?       – Чего ты хочешь?       Саша ухмыльнулась.       – Только не смейся... Пиццу. С пепперони... Прям до ужаса.       Он вытаращил глаза.       – Что, уже?       – Нет, я просто хочу пиццу! Как ты думаешь, у них там, внизу, есть пицца, если ее заказать?       – Ты что, серьезно? – Эван не знал, плакать ему или смеяться. – Как ты можешь хотеть жрать в такой момент?       – А что мне теперь, не есть ничего? – она фыркнула, выбралась из постели и начала одеваться. – Я все время хочу есть. Особенно ночью... Так. Я пошла!       – Куда? – парень обалдел.       – За пиццей...       – Ты что, совсем рехнулась? Сейчас час ночи!       – Но я хочу! Я не собираюсь валяться здесь, жевать простыни и думать: залетела я или нет... Я хочу пиццу.       – Так, стоп! – он потянулся за своими штанами. – Подожди меня. Поедем вместе.       – Куда?       – В пиццерию, куда же еще... Я тут один не останусь.       К счастью, ближайшее круглосуточное кафе оказалось не далеко, в двух километрах, на автозаправке. Кроме них в пустом зале не было никого. Официант, сонного вида молодой парень, играл за стойкой в телефон, но, увидев их, узнал и даже потребовал автограф. Саша привыкла к вниманию посторонних людей, журналистов, поклонников, и, ответив привычной дружелюбной улыбкой, расписалась на салфетке. Они взяли пиццу с пепперони, как хотела Саша, и кофе, причём Эван явно пребывал где-то в своих мыслях, потому что даже не стал возражать, когда она за все заплатила, зато глупо пошутил о том, что оставит автограф в обмен на бесплатный американо. Вообще-то, когда они ходили куда-то в компании друзей, каждый платил сам за себя, но если им удавалось встретиться и зайти куда-то вдвоем, всегда расплачивался Эван, даже если это была какая-то мелочь, вроде мороженого. Это было для него чем-то совершенно естественным, так же как придержать дверь или открыть дверцу машины, – жестко усвоенные с детских лет нормы этикета, которые он соблюдал безотносительно того, с кем проводил время: близкой подругой, родственницей или случайной знакомой. И то, что сейчас он отступил от этого правила, свидетельствовало о глубоком смятении.       Они устроились за столиком возле окна, так, чтобы он мог видеть оставленную машину. Эван избегал смотреть ей в глаза, и Саша попыталась отвлечь его от копошащихся в голове мыслей разговором. Праень явно был под впечатлением сразу от двух событий: самого секса и, как следствие, возможностью её беременности. Странно, но она по этому поводу совершенно не переживала. По циклу день сегодня был вполне безопасный, но даже если она каким-то образом забеременеет... Это ведь не катастрофа. Главное, к чему в смущении сводились ее мысли: ему понравилось! Кажется... И вообще, все было настолько лучше, чем она могла ожидать, что все прочие отдаленные перспективы казались сущей ерундой.       Держа в руках кусок пиццы, которая, кстати, оказалась восхитительной на вкус, сочной и в меру острой, девушка посмотрела на Эвана. Тот почти не притронулся к еде, если не считать сгрызенных и переломанных зубочисток. Ей хотелось протянуть руку и погладить его по щеке, или сразу перегнуться через стол и поцеловать в губы. Желание было таким сильным, что Саша испугалась. Теперь ее тоже волновало их будущее.       – Нам нужен план, – неожиданно заявил Эван, словно вырываясь из небытия. – План действий на случай, если все будет плохо.       – Плоооохо? – протянула девушка, нахмурившись. – То есть если у нас родится ребенок, это будет для тебя чем-то плохим?       – Нет... Не в этом смысле... – стал оправдываться он. – Дети – это не плохо. Просто... Я поэтому и говорю, что нужно подготовиться... Составить план.       – Хорошо, – она пожала плечами и откусила приличный кусок. – Если хочешь план, то... как тебе такой: если я беременна, я могу никому не говорить, кто отец. И об этом, если ты не захочешь, никто не узнает. Тебе вообще не обязательно будет принимать в этом участия.       –То есть... Ты будешь рожать? – он обескураженно посмотрел на нее.       – Вообще-то, я не собиралась. Но если так получится, то да, буду.       Она сама себе удивилась. Мысли о детях были очень отдаленными и относились исключительно к туманному будущему, когда она будет замужем, иметь свой дом и т.д. Но, с другой стороны, если она родит ребенка сейчас, это сразу же поднимет ее на определенную высоту. Все, конечно же, будут против. Но в этом тоже была какая-то своя пикантность...       Эван чертыхнулся, очевидно, уколов зубочисткой язык. Саша, со словами: "Ты поранишься!" – отобрала их и подумала, что он, конечно, испуган до полусмерти, и ни к каким детям не готов.       – Эван, ты хотел план, я тебе его предложила. Но он не понадобиться. Не будет ребенка.       Лайсачек промолчал.       Когда они вышли на улицу, небо начинало бледнеть на востоке. Саша замерла, держась за дверцу машины, невольно любуясь красивым горизонтом. Пустынная дорога уходила вдаль, сливаясь с темнотой позади, а впереди светлела полоска рассвета. Эта необычное сочетание почему-то вселило надежду, что все будет хорошо.       – Хочешь, я отвезу тебя домой? – спросил Эван, когда они сели в машину.       – Нет, не хочу. Сейчас три утра. Давай лучше вернемся в гостиницу, всё равно оплачено до девяти.       – Окей, – он завел двигатель. Саша наблюдала за его движениями так внимательно, словно видела впервые. Она все еще не могла поверить в то, что произошло между ними. Почему-то это казалось чем-то очень естественным, ей не было стыдно или неловко, и уж тем более не хотелось ни о чём жалеть.       По мере того, как они приближались к отелю, девушку охватывало совершенно другое волнение: до утра осталось несколько часов, а это означало, что она может еще на что-то рассчитывать...       – Ты ничего не хочешь на этот раз взять из машины?       Эван захлопнул дверцу и удивленно посмотрел на нее. Неожиданно налетевший порыв ветра растрепал волосы Саши, приподнимая вверх и открывая шею и плечи.       – Что я должен взять, кроме тебя? Она обошла автомобиль, чувствуя себя одновременно необычайно уверенной и безумной, подошла к Эвану и, встав на цыпочки, обняла за шею. Он очень покорно дал себя поцеловать, приобнимая ее за талию и мягко прижимая к себе. В глазах вспыхнули веселые искорки. Хотелось бы ей знать, что он думал...       Когда они поднялись по узкой лестнице обратно наверх, Эван влетел в номер с такой скоростью, что опрокинул вешалку, а сняв куртку, кинул ее мимо стула. Он, наверное, хотел выглядеть дерзким и уверенным, но выглядел скорее смешным. Почему она его любит? И так сильно, что, вот сейчас, в эту самую минуту, ей кажется, она могла бы – и хотела бы – провести с ним всю свою жизнь. И может быть впервые эта мысль не показалась ей такой уж нереальной...       Они почти одновременно присели на кровать, не зажигая света. Эван смотрел себе под ноги, снова задумчивый и смущенный. В нем явно шла какая-то внутренняя борьба. Какая-то... Знает она, какая..       Не говоря ни слова, Саша привстала и пересела к нему на колени, сразу так откровенно и настойчиво, что сама себя испугалась. Не слишком ли многого она ждет от одной только ночи? Нет, не слишком. Раз они решили, что это будет один раз, она должна получить от него все.       – Как думаешь, а мы... – начал он, и не договорил, потому что она заткнула его рот поцелуем.       И на этот раз Эвана не пришлось поторапливать.       ***       Вернувшись домой, Лиза обнаружила у себя в гостиной Эвана и Шанталь. Судя по недовольным лицам, они давно дожидались ее.       Скинув пальто и сумочку, женщина упала на диван, не обращая внимания на направленные на нее подозрительные взгляды.       – Где ты была?       – Ты в курсе, сколько сейчас времени?       – Эй, по одному! – Лиза, наконец, внимательно посмотрела на Эвана и не сдержалась от изумленного «ой»!       – Это Эдвард. Он возомнил себя великим шутником.       – Тебя подстриг Эдвард?       – Нет, прическа – творение рук Рокки, но идея принадлежит Эду! Я думал, что он ограничится только эпизодом с проституткой, но я ошибся. Все намного хуже. Видеть его не могу! – Эван, как обычно при женщинах, выматерился полушепотом, что всегда приводило ее в умиление.       – Ты поэтому приехал ко мне? Боже мой! Эван, ты взрослый, сильный мужчина! Ты бы мог уложить его на лопатки одной рукой! Но ты предпочитаешь прийти ко мне и ныть? Что с тобой такое? Тобой всю жизнь все крутят, как хотят! Таня, сестры, твои подруги...       – Ты говоришь в точности, как он... – обиженно протянул мужчина, – что я подкаблучник...       – Эдвард точно так же вьет из тебя веревки. Ты это собираешься так оставить?       – Нет. Вообще-то, было еще хуже, кое-что я уже исправил, но в любом случае, придется ждать, пока они отрастут.       – Я про Эда. Ты ему это спустишь с рук?       – Нет, конечно, – Эван выглядел уязвленным. – Но я не собираюсь опускаться до глупой детской шутки. Знаешь, месть – это блюдо, которое подают холодным.       – Где ты была? – неожиданно спросила ее Шанталь.       Лиза бросила взгляд на Эвана. Она ведь успела сказать ему, что была на свидании. К счастью, тот промолчал, давая возможность ответить самой.       – Встретила старого знакомого. Проговорили несколько часов. Не нужно было меня дожидаться.       – Я приготовлю кофе. – Шанталь неожиданно встала и вышла из комнаты.       – Послушай, ты не можешь сидеть у меня дома и прятаться, потому что не любишь выяснять отношения, – терпеливо начала Лиза, обращаясь к Лайсачеку. – Поставь его на место!       – Меня никто не воспринимает всерьез...       – Это потому, что ты сам так к себе относишься!       – Лиза... мне нужен твой совет. Я за этим пришел... – Эван нетерпеливо поерзал в кресле. Он крутил в руках шапочку, которую то надевал, то сдергивал с головы.       – Совет?       – Да! Ты же профессиональный коучер. В отличие от психолога, давать советы – это по твоей части. Мне не нужен анализ и ответ на вопрос: какого хрена? Мне нужен совет.       Женщина вздохнула.       – Выкладывай.       – Анна больше не хочет меня видеть... совсем... – он вкратце пересказ утренний разговор.       – Ее можно понять, – Лиза пожала плечами. – Ты поставил ее в неловкое положение изначально, пригласив в эту поездку. Почему это так тебя волнует? У тебя к ней что, какие-то чувства?       По его лицу она поняла, что Эван сам озадачен этим вопросом. Он встал и нервно заходил по комнате, поочередно беря в руки разные предметы и ставя их на место.       – Я не знаю... но она относится ко мне не так, как другие. С самого начала... Когда она сказала, что больше не хочет меня видеть, мне почему-то стало так плохо, как будто мы с ней много лет были вместе, а потом она меня бросила... – он обескураженно посмотрел на Лизу. – Я не уверен, но мне кажется, что я немножко влюблен в нее. Это безумие, да?       – Немножко влюблен? Почему бы тебе не обсудить это со своим психоаналитиком? – Лиза приподняла бровь.       – Я знаю, что он скажет. Он тоже не воспринимает меня всерьез. Мне кажется, я надоел ему со всеми этими сложностями... – Эван задумчиво коснулся рукой подбородка. – Кстати, сегодня я снова встречался с Танит... мы выпили немного в баре...       – Я заметила.       – Знаешь, она сказала такую интересную вещь... мы никогда раньше не были так откровенным друг с другом... Она сказала, что я все время играю какую-то роль. Точно так же, как раньше я играл роль натурала, чемпиона и хорошего парня, точно так же я теперь играю роль гея... и все это зависит от среды, в которую я попадаю, от людей, которые меня окружают. Я становлюсь тем, кем меня хотят видеть. И сам начинаю в это верить. Мне кажется, в этом что-то есть. Возможно, она права в том, что я до сих пор не знаю, какой я. Мне казалось, я свыкся с мыслью о том, что мне нравятся парни, перестал чувствовать свою вину... а вот теперь – Анна... Я просто не могу себя понять!       – Я знаю, как это...       Они обернулись и увидели в дверях Шанталь с подносом. Девушка взволнованно подошла и поставила на столик ароматный кофе.       – Это как Джулия Робертс в "Сбежавшей невесте". И яйца.       – Что?       – Она все время любила чужие яйца. И даже не задумывалась о том, что нравится именно ей. Помните? Яйца-пашот, глазунья... Ты как Джулс, Эван... хочешь угодить другим. Потому что эти люди тебе дороги. Ты веришь, что любишь яйца того человека, с которым хочешь связать свою жизнь.       Лиза и Эван озадаченно переглянулись, а потом женщина многозначительно подняла вверх указательный палец.       – Смысл прост, дорогой. Полюби свои собственные яйца. И если тебе станет от этого легче, Джулия Робертс очень мужественная женщина...       Они все рассмеялись.       – Серьезно, Эван. Ты можешь дать отпор. Не обязательно придумывать страшный план мести. Ты можешь быть агрессивным. Но тебе постоянно надо работать на сопротивление...       Они выпили кофе, и Лиза, извинившись, что, в конце концов, уже шесть часов и утром ей тоже на работу, отправилась спать. Уже на полпути к спальне, она тихо обратилась к Шанталь, едва заметно касаясь губами щеки девушки:       – Кстати, ты ему говорила?       – О чем?       – О ребенке. Кто был отец.       – Нет... – девушка покачала головой, немного удивленная, что Лиза именно теперь об этом вспомнила.       – Я так и думала. Скажи. Пусть знает. Если он не может защищать сам себя, то, по крайней мере, у него появится желание сделать это для других. Скажи ему. Это и его, кстати, касается. Хватит уже. Пора положить конец этому беспределу. Люди должны отвечать за свои поступки.       Эван погасил свет, и они с Шанталь устроились на диване. Большие окна в квартире Лизы выходили как раз на Тайм-сквер, где только-только погасли уличные фонари, уступая место первым лучам рассвета. Свет был пока еще серый и тусклый, какой-то совсем холодный и неуютный. Шанталь натянула на них шерстяной плед и, свернувшись в калачик, пристроилась головой у Эвана на груди. Он приобнял ее одной рукой, как обнимают любимую младшую сестру, хрупкую девочку, которую хочется защитить и укрыть от жестокостей мира. С Кристиной все было совершенно иначе. Он чувствовал себя старшим братом только в детстве, пока сестра не догнала его по росту и силе, а уж ее характер и темперамент тем более не вызывал трогательных чувств.       Смертельная усталость. В последнее время Эвана не покидало странное ощущение, будто он крыса в лабиринте, из которого изначально нет выхода. Что-то постоянно происходит с ним, он как-то справляется, переживает это, бежит дальше в бесконечном поиске спасительной свободы. Может быть, он ищет то, чего вообще не существует?       – Эван... ты такой хороший... – девушка тяжело вздохнула, крепче прижимаясь к его плечу. – Не позволяй Эдварду так с собой обращаться. Пожалуйста...       Он подумал, что Шанталь младше его на целых восемь лет. Какой же он старый, оказывается... Ей двадцать четыре. Ровно столько же ему было, когда он выиграл Олимпиаду. И за последние годы он пережил столько, сколько иным не выпадает на целую жизнь.       – Я хочу рассказать тебе кое-что. Что-то важное.       – Давай... – он погладил девушку по мягким волосам и поцеловал ее в макушку.       – Две вещи. Первая – на самом деле мое имя не Шанталь, а Шеннон. Ты можешь звать меня, как тебе нравится. Я не люблю это имя, но его знают все мои близкие друзья... – начала девушка.       – А Эд знает? – он заглянул ей в лицо.       – Знает. И вторая вещь... – она замялась, заметно напрягаясь в его руках, – Эван... я не хотела говорить, но сейчас мне кажется, ты должен знать... и хотя я рискую твоей дружбой... потому что ты, может быть, будешь презирать меня после этого... но я должна тебе сказать, понимаешь?       – Ради Бога... Шеннон... Говори!       Шанталь вздохнула. Некоторое время они лежали в тишине, и Эван даже подумал, что она уснула.       – Помнишь, ты ходил со мной к врачу, когда я делала аборт?       – Конечно.       – Ты спрашивал меня, кто отец ребенка...       Мужчина вздрогнул, заранее зная ответ. Ответ, который он не хотел слышать.       – Это Эдвард.       Внутри что-то оборвалось. Был ли он удивлен? Нет. Даже как будто бы всегда это знал. Только во рту появилась странная горечь, будто стошнило. Пальцы, обнимающие плечи Шанталь, одеревенели. Девушка зашуршала, приподнимаясь и обнимая его за шею, чтобы поцеловать в щеку. Он видел, как красиво мерцают слезы в голубых глазах. Бедная маленькая девочка...       – Прости меня! Ты меня ненавидишь, да?       – Нет... с чего ты взяла?       – Но ведь вы с ним... вместе... Я должна была рассказать еще раньше, но я боялась, что ты меня не простишь и возненавидишь. Я думала, что у вас с ним... вроде как... любовь...       – Нет... – он аккуратно стер слезинку с бархатной щечки. Все встало на свои места. Постоянное присутствие Шанталь в их компании, ее ночевки... а он... Он просто не думал об этом, не замечал. Не хотел замечать. Это ведь так очевидно было. Эдвард спал с Шанталь. Спал и высмеивал ее перед ним.       – Нет. Между нами вообще уже ничего нет. Ты ему так и не сказала?       Шанталь покачала головой. Что ж, это неудивительно. На ее месте, он бы тоже промолчал, потому что нет смысла плакать у бетонной стены. Она, может быть, и выглядит так, будто может тебя защитить, за ней можно спрятаться, но ей на тебя плевать. Эван смотрел на Шанталь и впервые за все время, что они знали друг друга, подумал, что ведь у них, оказывается, так много общего. Они всю жизнь стараются угодить другим из страха, что их могут обидеть. Мысли неожиданно метнулись, заставив его подумать о Саше. В голову впервые закралась мысль: а что, если она соврала ему о ребенке и сделала аборт? И вот точно так же, как Шанталь не могла рассказать всего Эдварду, так и она не хотела, чтобы он знал. Потому что стыдно. Потому что безнадежно.       – Эван... ты плачешь что ли? – девушка испуганно села, беря его лицо в ладони. – Это из-за меня? Не надо, пожалуйста!       – Нет, я не плачу... и не из-за тебя. Это из-за себя... – он быстро вытер уголок глаза и потрепал ее по щеке. – Я просто подумал, что было бы здорово, если бы мы могли проживать несколько жизней. Чтобы у нас был не просто выбор... а возможность сравнить. Понимаешь?       Он, кажется, первый раз в жизни так откровенничал с женщиной, которую считал глупее себя. Боже, до чего же он омерзителен... откуда в нем столько высокомерия? Разве он намного умнее Шанталь?       – Что бы ты хотел изменить, если бы было можно? Если бы можно было вернуться в прошлое и что-то сделать по-другому... ты бы что-то изменил?       Он понимал, что она имеет в виду аборт. Мужчина посмотрел в окно, где солнце, просыпаясь, бросало ослепительно нежные розовые лучи на окна домов.       – Да. Я бы все сделал по-другому.       Калифорния, лето 2007       – Лайс! Эй, Лайс! – один из друзей пихнул его в плечо. – Ты что там, уснул?       – Что? – Эван поднял глаза и увидел, что вся компания дружно уставилась на него.       Тим поймал его взгляд и вопросительно приподнял бровь. Возле их столика стояла молодая официантка – девушка с блокнотом,, похожая на школьницу, и выжидающе смотрела на него.       – Ты заказывать будешь или нет?       – Да. Мне кофе. Только кофе. Черный, без сахара, – пробормотал он.       – Я думал, мы пива зашли выпить, нет? Ты что, опять на диете? – удивился Шон.       – Нет.       – Тим, он на диете?       – Откуда я знаю...       Эван бросил гневный взгляд на Гейбла. Эта тупая переадресация вопросов порядком ему поднадоела. Парень посмотрел на друзей. Его друзей? Нет. Шон, Кевин, Марти – все они дружки Тима. А их по-прежнему воспринимают как гребанную парочку.       – Ты весь какой-то потусторонний сегодня, – заметил Марти, зевая и теребя маленькую сережку в левом ухе. – Как твоя нога?Все еще болит?       – Не так сильно... – Эван видел, как группа девчонок за соседним столом хихикает, глядя в их сторону. Они похожи на геев. У Шона яркое мелирование на башке, а волосы покрыты лаком; на Кевине одежда в облипку, рубашка того и гляди треснет по швам; Марти со своим пирсингом в ухе, правой брови и кучей татуировок выглядит неплохо, но слишком откровенно жеманничает, а Тим...       – Мы собираемся сгонять в Вегас на уик-энд. Поедешь с нами?       В кармане завибрировал сотовый. Быстро достав его, Эван прочитал сообщение.       «Думаю, пришла пора узнать истину. Сегодня вечером сделаю тест. Можешь позвонить, если будет время?»       Очевидно, на его лице что-то отразилось, потому что Марти поинтересовался:       – Кто это?       – Никто. Знакомая. Просит помочь ей... – он резко встал как раз в тот момент, когда официантка принесла его кофе. – Мне нужно идти.       – Идти? Какого хрена? Кто тебе написал? – недовольно воскликнул Шон. – Мы только сели!       – Это важно, правда. И я не смогу поехать в Вегас на выходные.       – Почему?       – У меня дела, – Эван выбрался из-за столика, достал из кармана деньги за не выпитый кофе и положил на стол. – До скорого.       К счастью для него, ребята наверняка обиделись, потому что никто не вздумал его догонять. Очутившись на улице, Эван нацепил темные очки, отошел подальше от кафе и набрал номер Саши.       – Привет, я получил твое сообщение, – скороговоркой начал он.       – Ого, оперативно... – на том конце провода раздался смешок. – Давай я позвоню тебе вечером и скажу результат?       – Результат?       – Да, Эван... – она замолчала. – Ты ведь помнишь, КАК мы договаривались.       Он закрыл глаза, стоя посреди улицы, чувствуя, как жаркое летнее марево проникает под тонкую футболку и сползает вниз по спине капельками пота.       – У меня только один вопрос... если вдруг, случайно... наши опасения подтвердятся... ты хочешь знать?       Они возвращаются в Ньюпорт-бич на машине ранним утром. Саша задает этот вопрос когда они почти подъехали к ее дому. Лицо девушки спокойно, она проводит рукой по волосам, собирая их в хвост и завязывая резинкой.       – Хочу ли я знать? Черт возьми, конечно я хочу знать! – с возмущением воскликнул он.       – Тогда через две недели.       – А раньше никак? – Эван нервно побарабанил пальцами по рулю.       – Раньше может ничего не показать. Я тебе позвоню, – она выбралась из машины и почти бегом направилась по подъездной дорожке к дому. Даже не попрощалась.       – Эван! Алло!       – Саша, слушай, – он переложил трубку к другому уху, – можешь меня дождаться? Я приеду.       – Когда?       – Сегодня. Вечером.       – Приедешь? – она явно растерялась. – Не нужно... от тебя ничего не требуется. Я сделаю тест и позвоню тебе.       – Слушай, я тут охренею ждать... давай... знаешь... я просто должен быть уверен...       – Ты что... думаешь, я тебя могу обмануть? – Коэн буквально задохнулась от возмущения. – Ну ты придурок, Эван!       – Так можно я приеду?       – Приезжай. К семи. Родители собирались на день рождения. Дома будет только Наташа. И не опаздывай, я тоже собралась уходить, – она фыркнула и повесила трубку.       Почему-то перспектива ехать в Ньюпорт-бич казалась ему при любом раскладе более привлекательной, чем поездка в Лас-Вегас с Тимом и его друзьями. Он ничего не рассказал Гейблу о том, что произошло между ним и Сашей. Эти две недели были сущим безумием. Да еще Танит обрывала его телефон, не понимая, почему он не отвечает на звонки и смски. Эван боялся взять трубку, как будто она сможет понять по одному только его голосу, догадаться, что произошло. Нет, пока он не будет уверен, что Саша не беременна, жизнь не может продолжаться как раньше.       – Ты охрененно пунтуален... – Коэн открыла ему дверь в широченной футболке, доходящей ей почти до колен. Внутри одежды могло поместиться еще по меньше мере два человека.       Взгляд девушки упал на упаковку в его левой руке.       – Что это? Пиво? Класс! Т Это ты здорово придумал... Такая жара...       – Это не тебе. Это я себе купил. Тебе пока нельзя... – он зашел внутрь, поставил "Миллер" на тумбочку в прихожей и огляделся. – Твои уже уехали?       – Да, полчаса назад. В ресторан, на чей-то юбилей. Почему это мне нельзя? – возмутилась она. – Меня достало, что вы ко мне домой, как в кабак, пить заявляетесь! Будешь делиться, или я тебе не скажу результат!       – Сначала тест, а потом пиво. Чья это футболка? – не выдержал он.       – Моя.       – Она мужская.       – Отвянь, Эван! – она махнула на него рукой и ухватив его за руку, потащила к лестнице. – В гостиной Наташа смотрит кино... совсем не нужно, чтобы она тебя видела.       – Привет, Эван! – он повернулся. Сестра Саши стояла в двери гостиной и с любопытством смотрела на него. – Ой, у вас что, вечеринка?       – Привет... нет, я один... – он улыбнулся.       – Ты один? К Сашке? – девушка вытаращила глаза, и через секунду ее губы расползлись в широкую улыбку. – Мне уйти?       – Уйти? – Эван озадаченно повернулся к Коэн.       Та схватила сестру за плечо и затащила в гостиную.       – Что за ерунду ты мелешь? Эван просто зашел! У нас дела!       – Зашел? Из Лос-Анджелеса? – хмыкнула Наташа.       – И что?       – Да ничего! Просто скажи, если вы хотите побыть наедине... я пойду погуляю... Или музыку сделаю погромче...       – Вот жопа! Сиди и не мешай нам! И выброси из головы все эти глупости... – обозлилась Сашка и вернулась на лестницу, где ждал ее Эван.       – Слушай, а чего она на меня так странно смотрит? Я про сестру твою... Я уже не в первый раз заметил... – поинтересовался парень, пока они поднимались на второй этаж.       – Чего-чего... влюбилась она в тебя! – бросила девушка.       – Серьезно?       – Ну да. Давно уже сохнет... – Саша злорадно ухмыльнулась, радуясь возможности отомстить Наташке. – Так что колись, есть у нее шанс?       – Чего?       – Ну, на взаимность! Она моя сестра, я должна знать!       – Эээ... нет...       – Вот беда... – Саша толкнула дверь в свою комнату, пропустила туда Эвана и захлопнула дверь. – Ты, кстати, зачем столько пива приволок? Выпьешь все это?       – Ну, это на тот случай, если придется еще раз тест делать...       Коэн уставилась на него, а потом закатила глаза.       – Ну, ты даешь...       Эван присел на краешек кровати и нервно огляделся. Саша, как назло, начала крутиться перед зеркалом, явно никуда особенно не торопясь. Сейчас, глядя на нее, такую маленькую и шуструю, знакомую до каждого пальца, он не мог поверить в то, что между ними произошло. Про это было лучше не думать, но думать приходилось: что им делать, если она действительно залетела? Как вообще жить? У него была масса идей, и ни одной привлекательной...       – Один вопрос, можно?       – Ну?       – Откуда это футболка?       – О, Господи, на хрена тебе?       – Она размера шестидесятого...       – Слушай, Эван, у тебя так странно устроена голова... – Саша открыла один из ящиков стола, порылась в нем и жестом фокусника достала оттуда коробочку. – Вот. Тест. Сейчас пойду, сделаю, ты успокоишься, и мы будем пить пиво.       – Ага... – он сглотнул и уставился в окно за ее спиной.       – Если хочешь, можешь пока включить музыку, – сказала она и прошествовала мимо него в ванную, захлопнув и закрыв за собой дверь на задвижку.       Вот только музыки им еще не хватало... Эван встал с кровати и несколько раз прошелся по комнате туда-сюда. Остановился и взял с тумбочки фотографию в рамке. На ней маленькая Саша была запечатлена в обнимку с Наташей. Две очаровательные темноволосые девчушки улыбались в объектив. Наташа широко и радостно, Саша чуть более сдержанно, но глаза все равно смеются. Улыбка у нее еще в детстве была такая... немного закрытая, и совсем не похожая на улыбку Танит. Эван подумал о той, которую вся сборная считает его девушкой, и ему стало стыдно. Не нужно было все это начинать с Сашей... Хватило же у него ума так вляпаться! Переспать с подругой детства... Да еще два раза! Он поставил фото на место как раз в тот момент, когда Саша вышла из ванной, держа в руках тест.       Эван вздрогнул и подошел к ней.       – Ну?       – Надо подождать.       – Еще подождать? Тоже две недели?       – Не умничай, – недовольно бросила она. – Несколько минут.       Она села на кровать, по-прежнему держа в руке длинную полоску. Чтобы чем-то занять руки, Эван достал из упаковки две банки пива, открыл и протянул одну Саше. Присел рядом, сделал глоток.       «Она не могла забеременеть с одного раза...»       Время текло невыносимо медленно, будто издевалось над ним. Эван поднял глаза и посмотрел на циферблат часов. Секундная стрелка лениво ползла по кругу. Один оборот... второй...       – Та-ак.... Сейчас посмотрим... – Саша, которая все это время демонстративно держала тест на расстоянии, поднесла к глазам полоску.       Эван закрыл глаза, потом снова открыл. Подруга повернулась к нему. Лицо ее было озадаченным.       – Странно...       – Что там?       Она нервно облизнула губы.       – Там...       – Плохо, да?       – Две полоски, – констатировала она и схватила банку. – Мне нужно твое пиво. Надо переделать.       – Две... две полоски? – он похолодел. – Это два ребенка что ли? Двойня?       Саша поперхнулась пивом и уставилась на него, потом закатила глаза и произнесла, обращаясь к потолку:       – Господи... этот человек не может быть отцом моих детей!       – Что показал тест? – повторил он вопрос, не оценив ее юмора.       – Он показал две полоски, я же сказала.       – И что это значит?       – Это... это значит, что я... может быть... беременна.       Сердце рухнуло в живот. Эван застыл, сжав ладони в кулаки. Он знал. Чувствовал. Все эти две недели...       – Надо сделать повторный. Может быть ложно-положительный... Кстати, на будущее, Эван... тест не определяет количество детей!       – Что нам делать? – он поднял на нее растерянное лицо и с хрустом сжал банку так, что пиво едва не выплеснулось наружу.       – Сделать контрольный.       – Я серьезно. Он же почти наверняка правильно все показал, да? Ты беременна. Я так и думал.       – Что ты думал? – Саше явно начало передаваться его состояние. Она забегала по комнате, вцепившись руками в футболку и комкая её.       – Ты сказала, что не забеременеешь, а я знал... Я так и знал. Я сразу сказал. А ты думала...       – Думать надо было тебе, когда забывал презервативы... – она упала на кровать и закрыла лицо руками. – Это пиздец. Поверить не могу. Просто не могу, и все.       Эван подумал, что Саша, если была уверена, что все обойдется, сейчас, наверное, шокирована посильнее его. Он хотел сказать что-нибудь, что-то правильное, но мысли не шли, в голове была каша. Это было просто до смешного нелепо. Он первый и единственный раз в своей жизни переспал с девушкой. И она – залетела. Что это? Судьба у него такая? А ведь они с Сашей даже не встречаются...       Полчаса спустя оба сидели на полу, в окружении пустых банок. Рядом с Сашей лежали еще три использованных теста. Все три положительные. Она не выбросила их и смотрела на белые полоски, думая о них, как о живом человеке, который подвел ее, не оправдав ожидания. Глупо, наверное, ненавидеть тест на беременность... Эван заливал в себя банку за банкой, сидя с абсолютно непроницаемым лицом и смотря перед собой в одну точку. Ему некого было ненавидеть, кроме самого себя. Потому что в том, что случилось, была его вина.       – Эван, послушай... я вот что подумала... – Саша вздохнула и тронула его за плечо. – Не переживай так. Две недели – это очень маленький срок. Я могу сделать медикаментозный аборт. Просто купить в аптеке... есть специальный препарат. Его можно принять на раннем сроке, и всё.       Он резко повернулся к ней.       – Купить в аптеке?       – Ну да. Ты на меня так смотришь... как будто я сказала что-то ужасное... – она нахмурилась. – У тебя есть еще какие-то идеи? Ну, кроме того, как нам выбрать детскую коляску?       – Это опасно? – спросил он, серьезно глядя на нее. – Я про этот аборт... Для здоровья?       – Да нет... не так опасен, как хирургический. Там, конечно, есть противопоказания, но... надо еще почитать в интернете. Эван, – она схватила его за руку, – ты сидишь с таким видом, будто кто-то умер! Ну не надо, ладно? Это не конец света.       – Пока еще никто не умер... – он встал. – Мне надо подумать. Я тебе завтра позвоню.       – О чем подумать?       – Вообще. Переварить. Не делай пока ничего, ладно? – он сжал ее плечи, прощаясь, и направился к двери.       Добравшись до дома на автопилоте и припарковав машину бампером в мусорный бак, Эван тут же полез в интернет. И пожалел об этом уже через несколько минут. Не считая совершенно ужасных по виду картинок, все статьи, что ему попадались о медикаментозном аборте и вообще о прерывании беременности, выглядели устрашающе. Как он понял, риск развития осложнения намного больше у нерожавших девушек при первой беременности. Саша определенно не рожала.       Бросив читать на фразе «…возможны сильные маточные кровотечения, ведущие к необходимости выскабливания», он вышел из сети, лег на кровать и закрыл глаза. Разболелась голова. Эван представил, что будет с ними обоими, если родится ребенок. Саша планировала вернуться в следующем спортивном сезоне, начать тренироваться с осени. Об этом можно будет забыть. Все, конечно, придут в ужас. Его обвинят. Обязательно. Они не женаты, даже не встречаются. Все это будет выглядеть очень некрасиво. Фрэнк его убьет. И мама. Если этого не успеют сделать родители Саши. Им не шестнадцать лет, конечно, но... Но почему именно сейчас, когда в его жизни начинает всё налаживаться? Почему хотя бы не лет через пять? А если и правда двойня будет...       Эван отвернулся к стене, словно отворачиваясь от самой мысли.       А еще она может просто сделать этот аборт и забыть обо всем. Если не будет осложнений. Для них обоих. А они все равно будут. Потому что ничто уже не будет, как раньше. Саша всегда будет помнить, что произошло. Не лучшая повод для того чтобы запомнить человека... даже если они потом не будут общаться. Он вернется к Танит и сделает вид, что ничего не было. Что никто не делал от него аборт... Лучше бы он к женщинам вообще не приближался! Вот у Джонни такой проблемы точно не возникнет...       Нужно было принимать решение. И он его принял.