"Imagine" или "Все что нам нужно, это любовь.."Часть 2

Читатели мои дорогие и любимые! Не знаю, как еще поделиться этой новостью, поэтому выкладываю ее здесь. Мы с моей хорошей подругой и вдохновительницей Винетой решили наконец-то претворить в жизнь давнюю задумку и написать фанфик в соавторстве! Сие творение дум великих лежит здесь… Пока поклонники Имеджен ждут продолжения, предлагаю разбавить ожидание чтением нашего триллера)) Приятного аппетита!       Глава 1       — Уважаемые пассажиры, мы находимся в зоне турбулентности. Просим вас пристегнуть ремни безопасности, убрать выдвижные столики и привести спинки кресел в вертикальное положение до тех пор, пока не погаснет световое табло. Без необходимости не следует покидать своих мест и передвигаться по салону…       Джонни тяжело вздохнул и вытер ладонью вспотевший лоб.       — Нервничаешь? — с улыбкой обратился к нему сидевший рядом Жубер.       — Да нет… Просто не люблю летать, ты знаешь… — он взял из спинки кресла впереди толстый журнал и стал обмахиваться им. — Вот эта необходимость сидеть пристегнутым, как собака на привязи, меня всегда напрягала. И я не люблю, когда трясет.       — Я думаю, ты уже хорошо адаптировался к этим перелетам в Россию…       — Да, но болтаться в воздухе несколько часов все равно не относится к списку моих любимых дел… — Джонни глянул в окно иллюминатора. Небо с его стороны было совсем темным. Неожиданно взгляд уловил легкую вспышку где-то вдалеке.       — Странно… в сводке погоды не было ни слова о грозе… как думаешь, где мы сейчас?       Жубер почесал нос и пожал плечами.       — Где-то над Тихим океаном.       Самолет вполне ощутимо тряхнуло. Джонни вздрогнул и рукой сделал знак стюардессе, чтобы попросить принести воды. Он действительно не любил авиаперелеты: сердце стабильно начинало подрагивать в груди вместе с самолетом во время тряски, одежда мялась, лицо потело, ноги затекали… Нет, ему однозначно надо взять передышку. Отпуск. Несколько месяцев передвигаться только на машине. За один этот год он насчитал тридцать три перелета, треть которых — на большие расстояния.       — Везёт ему… спит, как сурок… — с лёгкой завистью произнес Джонни, глядя на полулежавшего в своем кресле, справа от Бриана, Томаша Вернера.       — Я сколько раз с ним летал, он всегда вырубается. Тоже завидую. Смотри, там, впереди, похоже, и правда гроза…       Джонни бросил испуганный взгляд в иллюминатор. Мимо проплывали мутно-серые на черном фоне облака, которых, как ему казалось, на такой высоте быть не должно. Молодой человек глянул на часы. Им еще лететь и лететь…       Стюардесса принесла и налила воды в картонный стаканчик, с улыбкой протянув ему. Джонни ответил ей, не менее вежливо растянув губы, взял подношение и машинально сделал глоток.       — У вас все в порядке, сэр?       — Да, все оʼкей…       Бриан достал из кармана айфон и наушники. Джонни пожалел, что оставил снотворное в большой сумке, которую сдал в багаж. Обычно, когда у него не оставалось сил на такое безделье, пара таблеток спасала. На удивление, у него почти не было с собой ручной клади. Впервые он возвращался с азиатского шоу налегке, без пакетов с подарками и букетов цветов. Даже странно… Хотя, в этот раз все вообще было не так, как обычно. Например, он так и не разобрался, что в этой поездке с ними делал Лёша Ягудин. И почему сейчас сидит впереди них на один ряд. И не с кем-нибудь, а с Женей. Если бы он не знал Ягудина, то подумал, что у них всё так же, как было когда-то у него с Эваном. А это ведь первое шоу, где они участвовали вместе, со времен Ванкувера…       Жубер углубился в плейлист и был неподходящей кандидатурой для общения. Разговор успокаивал Джонни, и он был бы не прочь поболтать, но не хотел нарушать личное пространство француза. Самое бы время сейчас уснуть… пока они проходят грозовую зону…       Он откинулся в кресле, стараясь принять максимально удобную позу, и закрыл глаза. Завтра он будет дома.       — А если говорить откровенно, то я терпеть не могу мисо-суп. Знаешь, в Корее его прилично готовят всего в паре мест, но даже там я его не ем… Почему Патрик сидит такой грустный? — Юна неожиданно остро ткнула Эвана в бок.       — Что? — Лайсачек, последние пару минут пребывающий в вежливом трансе, кивая головой подобно китайскому болванчику, вздрогнул и вернулся в реальность.       — Патрик. Он грустный какой-то…       Эван чуть ослабил ремень безопасности и подался вперёд, чтобы видеть соседний ряд кресел. Чан сидел вместе с Мао Асадой. Лайсачек не особенно обращал внимание на соседей во время полета, достаточно того, что он и так знал, кто летит рядом с ним. Восемнадцать человек его знакомых. Это много.       Чан, заметив его интерес, махнул рукой и улыбнулся. С виду вполне нормальный.       — Ты чего? — Эван посмотрел на Ким.       — Патрик очень боится летать… Ты не знал? Сидел сейчас, смотрел в одну точку, вцепившись в подлокотники кресла… бедняга…       — Бывает… — он пожал плечами.       — Может, ты поменяешься с Мао местами, и пересядешь к нему?       — Зачем?       — Вы, вроде как, с ним сдружились на шоу… нет?       Эван не нашелся, что ответить. Он хорошо относился к Чану, но его устраивало собственное местоположение.       — Это всего лишь небольшая турбулентность.       — По-моему, мы летим ниже, чем должны… тебе не кажется? — немного нервно пробормотала девушка. Самолет снова прошила дрожь. — У меня уши закладывает.       — Пожалуй… да… — Эван попытался что-то разглядеть в кромешной темноте неба, но учитывая время суток, это было делом бесполезным.       — Здорово, что ты был с нами. Я бы хотела видеть тебя чаще, — Юна неожиданно улыбнулась ему. — Мне всегда нравилось, как ты катался. Ты молодец.       — Спасибо, — тронутый, Эван улыбнулся.       — Можно, я возьму тебя за руку? — не спрашивая разрешения, Ким вцепилась ладошкой в его запястье. — Вот так.       Эван не любил, когда кто-то, кого он не считал своим другом, так, подобно крабу, вцепляется в него, но попросить девушку убрать руку и не мусолить его джемпер не позволяла вежливость.       Интересно, где сидит Джонни?       Он знал, что сзади них расположились Максим и Татьяна, впереди храпел Амодио, которому повезло сидеть одному, где-то сильно правее раздавалось женское хихиканье: там, вроде бы, расположились Костнер и Коэн. Юна окончательно освоилась и устроилась головой у него на плече. Эвана до глубины души поразила такая фамильярность — он-то всегда думал, что азиаты имеют другие представления о дистанциях.       — Эй, Лайс! — в пространство между их креслами просунулись пальцы и дернули его за воротник рубашки. — Чем занимаешься?       — Ничем. А ты? — Эван развернулся и, получив повод, сместил Юну со своего плеча.       — Смотрю, как Танька спит… умора… хочешь глянуть? Она во сне всегда рот раскрывает, как собака, и… — Макс не успел договорить, потому что самолет снова затрясло, на этот раз так сильно, что с чьей-то багажной полки упала сумка.       Лайсачек сглотнул. Он не боялся летать, но на этот раз было действительно неприятно. Он повернул голову и встретился взглядом с Патриком. Глаза Чана были расширены от страха.       — Лёх, ну, чего ты молчишь? Ты совсем мне не рад? — Женька, воспользовавшись полумраком в салоне Боинга, сжал ладонь Ягудина. — Я, между прочим, почти невозможное совершил, чтобы тут сейчас быть…       Алексей, откинув голову на спинку кресла, перевернул руку и переплёл пальцы с пальцами Жени, ничего не ответив. Он был рад. Очень рад. Даже просто вот так за руку взять. Слово «невозможно» исчезло из лексикона Женьки очень давно, но побыть рядом — это даже для него было из разряда фантастики. И неожиданное участие в этом американском ледовом шоу, и сумасшедший маршрут в Штаты через Азию — это мог только безбашенный Плющ. Только он… Лёша вздохнул и крепче сжал узкую ладонь. Самолёт снова тряхнуло, и он как-то странно нырнул правым крылом.       — Ну, молчи-молчи, — проворчал Евгений, неожиданно прижимая к щеке их сплетённые пальцы. — Щас как наебнёмся в мексиканские кактусы, и опять лет десять… молчать будешь.       — Не каркай, Плющ, — боясь шевельнуться, пробормотал Алексей. Хотя, почему бы и не кактусы, в конце концов…       Самолет был в зоне турбулентности уже больше десяти минут, и напряжение в салоне постепенно возрастало. Командир корабля на этот раз лично обратился по громкой связи к пассажирам, призывая их сохранять спокойствие. Впрочем, это привело к обратному результату. Несмотря на бодрые интонации голоса в динамике, создавалось впечатление, что всеобщие опасения совсем не так напрасны, раз их уже считают нужным развеивать.       Сидевшая напротив Стефана Татьяна Навка неожиданно отстегнула ремень безопасности и, резко встав, решительным шагом направилась в носовой отсек.       — Пожалуйста, займите свое место! — до слуха долетел напряжённый голос стюардессы.       — Ну что, на борту вот-вот начнется паника… — Джеффри отложил газету и нервно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Давно я в такую тряску не попадал…, а ты?       — Что? — Ламбьель вздрогнул, поняв, что Баттл обращается к нему.       — Я говорю, давно не попадал в такую болтанку.       — Да… поскорее бы это закончилось, — Стефан демонстративно закрыл глаза и откинулся на спинку своего кресла.       Сегодня он был единственным пассажиром на борту рейса Боинг 737 Fiji Airways, которого не волновала турбулентность, гроза, вообще все, что происходило в салоне самолета. Ледяной панцирь, последнюю неделю сковывавший тело изнутри, даже не думал покрываться трещинами, возвращая к реальности. Мысли мужчины целиком пребывали в задней части салона, где сидел человек, который разбил ему сердце. И теперь, пусть даже они разобьются, он умрет не один… Умереть… Это, пожалуй, было единственное осознанное желание, которое он испытывал, тогда как все остальные мечтали ступить ногами на твердую землю материка.       Он идиот. Оказывается, всё же на что-то надеялся… Но, даже понимая всю сложность положения, внутренне готовый к тому, что рано или поздно такому роману придёт конец, он никак не ожидал, что все, блять, может закончиться вот так. Грубо, глупо и неожиданно. Господи, он жалок. Теперь это совершенно очевидно. В ЕГО глазах жалок, а это хуже всего. Докатиться до такого… чтобы едва ли не унижаться, требуя объяснений… Он вёл себя, как истеричная женщина! Что с ним такое случилось?       — Эй, глянь, что там такое! — Джеффри снова выдернул его из пучины самобичевания.       В противоположном конце самолета разговор велся на повышенных тонах, и, судя по всему, разгорался настоящий конфликт. Мимо них быстро прошел Рома Костомаров, единственный, кто на личном опыте знал, как укрощать свою разбушевавшуюся партнершу. Стефан и Джеффри сидели в первом ряду и, несмотря на задёрнутую шторку, обоим было прекрасно видно происходящее.       — Ничего не в порядке!       — Прошу вас, успокойтесь, вы пугаете людей! — отчаянно увещевала Таню одна из стюардесс, в то время как вторая держала возле уха телефонную трубку.       — Я пугаю? Это вы не контролируете ситуацию!       — Мне это не нравится, — Джеффри нахмурился, отстегнул ремень и стал выбираться в проход. Стефан перехватил его за руку.       — Куда ты собрался? Не влезай.       — Я на минуту.       В салоне постепенно усиливался шум голосов. Люди высовывались в проход, спрашивая друг друга, что происходит. Несколько человек, как и Джеффри, встали со своих мест. Самолет странно дрожал мелкой тряской, словно вибрировал в воздухе.       — Сэр, сядьте, пожалуйста! — к ним выбежала одна из стюардесс. На красивом молодом лице был написан испуг. — Пристегнитесь! И вы! Сядьте! Сядьте, пожалуйста!       «Мы можем разбиться. Авария… — Стефан глубоко вздохнул и вцепился в подлокотники. — Как трагично… Быстрый конец всем мучениям…»       Самолет резко качнуло в сторону, несколько человек громко вскрикнули.       — Всем пассажирам немедленно занять свои места и пристегнуться ремнями безопасности! — рявкнул громовой женский голос.       — Отпустите меня!       Стеф увидел, как стюардесса и мужчина в форменной рубашке пилота усадили Навку на одно из встроенных кресел и щелкнули, пристегивая. Джеффри вынырнул неожиданно и буквально упал в кресло рядом, дрожащими руками расправляя ремень.       — Что? — тихо обратился к нему Ламбьель.       — Один из двигателей вышел из строя. Удар молнии. Пытаются его починить… только тихо… — лицо Баттла между тем было ужасно бледным.       — Но ведь самолёт способен выдержать разряд молнии, я точно это знаю!       — Да, он выдержит… всё будет хорошо… — Джеффри отвернулся к окну и зажмурился.       Костомаров, придерживаясь за спинки кресел в крупно подрагивающем салоне, пробирался по проходу к своему месту, когда его ухватила за руку Ира.       — Посиди со мной, Ром, пожалуйста. Я смотрю, Таня у стюардесс осталась…, а мне одной как-то неуютно. Что там происходит?       Роман опустился рядом с ней и пристегнулся, как просили. Самолёт болтало и дёргало.       — Говорят, попали в грозу, — стараясь произносить слова спокойно, ответил он. — Да ладно, Ир, а то мы в грозах не летали… Помнишь, в 2004 из Пекина с ФГП возвращались? Вот ужас был, страшно вспомнить. И ничего, все живы, все здоровы… Лучше скажи, чего вдруг Женька с нами отсюда летит? Нам же в Нью-Йорк, ему через Европу ближе.       Слуцкая вздохнула и опустила голову. Она знала, конечно… Только зачем говорить-обсуждать… Она давно знала, потому что была другом обоим этим вечным скандалистам, которые… которых ей было жалко порой до слёз.       — Вроде, у него какие-то дела в Сеуле были, — неохотно ответила она и быстро сменила тему: — Так хорошо, что последнее шоу в Штатах. Мои во Флориде как раз отдыхают, Серёжа обещал, что приедут на шоу. Я так соскучилась! У Варюхи выпал первый зуб, и без меня… Артёмка перешёл в третий класс. Тоже без меня. Ром, вот скажи, ты скучаешь?       — Даже не передать, как, — закрыв глаза, Костомаров откинул спинку кресла. — Хорошо, что теперь есть скайп, Настюшка хоть не забывает, как папа выглядит… Господи, если бы Оксанка сама не была фигуристкой, она бы, наверное, меня давно живьём съела.       — Да, она молодчина у тебя, — согласилась Ирина, машинально листая в планшете фотографии, присланные мужем. — Но, с другой стороны, что мы умеем лучше, чем кататься?       — Ну, кто-то тренирует, кто-то шоу ставит… кому что дано.       — Ой, Ром, и каждый до зубовного скрежета мечтает кататься подольше! Потому что пока мы катаемся, мы вроде как есть, согласись. Хотя иногда так накроет… и охота послать подальше и лёд, и коньки… просто жить… утром булку с маслом съесть, а в кофе сахару, блин, бухнуть… куска три! Нажарить на ужин картошки… и котлет, наконец, не в пароварке, а на сковородке… Ох, как я всё это люблю! И как мне всё это нельзя!       Роман закинул руки за голову и улыбался, глядя на неё. В этот момент к ним подошла стюардесса.       — Сэр, пожалуйста! Сэр, поднимите спинку! Сейчас необходимо привести кресла в вертикальное положение, пристегнуться и не вставать со своих мест!       — Мисс, а что происходит? — тревожно глядя на девушку, спросила Слуцкая настойчиво. — У нас всё работает? Или что-то вышло из строя? И где мы примерно? Сколько ещё до материка?       В глазах стюардессы мелькнул испуг и досада от конкретных умных вопросов симпатичной пассажирки, но она ответила с профессиональной улыбкой:       — Не волнуйтесь, все системы работают, самолёт преодолевает грозовой фронт. Мы идём по расписанию, материковая линия уже близко. Пожалуйста, следите за информационными табло и не вставайте, пока они горят.       Роман, уже поднявший спинку, хотел попросить освежающих салфеток, потому что в салоне стало как-то душно и влажно, но внезапный резкий короткий треск заставил всех вздрогнуть, а некоторых даже вскрикнуть, а потом к гулу двигателей и глухим раскатам грома за бортом прибавился странный свистящий звук. Стюардесса побледнела и торопливо пошла, почти побежала в сторону кабины.       Ирина с Ромой посмотрели друг на друга и молча взялись за руки. Где-то впереди раздался высокий голос Навки:       — А вот и разгерметизация! Хвалёные Боинги, блин! *****       — А сейчас срочное сообщение, — голос телеведущей сводки новостей заставил Бенджамена Барклайла, младшего сына вице-спикера Палаты общин, невольно навострить слух. — Только что поступила информация об исчезновении с радаров слежения воздушного судна Боинг 737 авиакомпании Fiji Airways, следующего по маршруту Тайвань — Лос-Анжелес. На борту самолета находилось 134 человека, в том числе группа фигуристов из разных стран, следующих в Америку в рамках крупнейшего турне…       — Грейс, сделай погромче! — молодой человек оторвался от стопки бумаг и побледнел, вперив взор в экран плазменной панели телевизора.       Секретарша прибавила звук.       — По последним данным, одной из причин нарушения связи экипажа с авиадиспетчерами стали погодные условия. Согласно последней информации, поступившей от экипажа, сильнейший грозовой фронт, обрушившийся на побережье Индонезии, заставил пилотов отклониться от первоначального курса, после чего связь с самолетом прервалась. Последний сигнал от бортового компьютера получен из района острова Хауленд. С радаров борт пропал в районе острова Киритимати…       Не дослушав, Бен резко схватил телефонную трубку и нажал несколько кнопок на аппарате. Руки мужчины дрожали от волнения, на гладком лбу выступили капли пота.       — Лесли, здравствуй, это Бен. Соедини меня с отцом! — он закрыл глаза и нервно смял лежавший на столе лист бумаги. — Папа? Да… ты уже смотрел новости? Я… я хочу, чтобы меня держали в курсе всей информации. Ты можешь узнать о снаряжении поисково-спасательной группы? Как скоро? Черт возьми, мне просто нужно знать это, и все! Не задавай вопросов! Да, — он сделал паузу и нервно сглотнул. — Да, папа. В этом самолете летел знакомый мне человек. Неважно, кто. Послушай… ты знаешь, как происходит эта процедура. Пожалуйста… да… спасибо…       Он повесил трубку и закрыл лицо руками. В кабинет вновь заглянула встревоженная секретарша.       — Мистер Барклайл, все в порядке? Вам ничего не нужно?       — Нет…нет, Грейс… спасибо… — Бен заставил себя улыбнуться.       Взгляд молодого человека упал на мобильный телефон. Один звонок.       Он схватил трубку и нашел в списке контактов нужный номер. В горле будто разорвалась граната, и к легким перестал поступать кислород.       — Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…       Бенджамен уронил трубку. Будучи не в состоянии работать, он сделал еще несколько звонков, в том числе по телефону горячей линии, появившейся на экране. У ответившей ему девушки-оператора был усталый голос. Очевидно, звонки уже начали поступать.       — Мне нужно знать, был ли в списках пассажиров вашей компании один человек, — взгляд Бенджамена уставился в одну точку. — Нет… мне нужно знать, был ли он на борту самолета. Да. Фамилия? Лайсачек. Эван Лайсачек. Американский фигурист.