***
Роза просыпается в том самом холодном поту, о котором часто пишут в книгах или рассказывают в фильмах. В общем, ей посчастливилось прочувствовать на себе этот холодный пот, о котором ходят легенды. Сон, от которого она проснулась, ощущается слишком натурально до сих пор, а всё тело буквально ломит от холода. Роза в полутьме осматривает собственную руку, которую ей обожгли во сне, но какого-то чёрта след виднеется и наяву. — Что за чертовщина? — Испуганно спрашивает сама у себя, совершенно потеряв последнюю ступеньку, соединяющую её с реальностью. Ожог на руке выглядит так, будто бы эта странная женщина с безумными глазами, вылезла из-под кровати и для пущего эффекта схватила её и наяву. А от холода до сих пор трясёт так, будто бы она была в морозильной камере несколько часов. Учитывая, что Роза не лунатик, исключаем вероятность того, что она могла дойти до ближайшего морга, просто, чтобы помёрзнуть. Прикол бы вышел так себе. Роза сейчас не чувствует, но дома тепло. Да и странно было бы замёрзнуть летом, учитывая, что окна закрыты, а кондиционер выключен. В общем, что это было — непонятно. И почему эта женщина из сна вела себя так, будто бы ранее они были знакомы? Вопросов появляется только больше. И почему она говорила, чтобы Роза держалась подальше от Дмитрия? Что за извращённые сны и почему подсознание Розы на такое способно? Чувствует она себя ещё хуже, чем обычно. Если к ежедневной головной боли и адскому похмелью ещё как-то можно привыкнуть хотя бы минимально, то такие фокусы — в новинку. Голова сейчас не просто болит, а трещит по швам; телу настолько холодно, что даже тёплое одеяло не помогает согреться; а запястье напротив — горит, как от натурального ожога. Кое-как встав с кровати и завернувшись в одеяло, Роза решает спуститься на первый этаж, чтобы хотя бы воды попить, потому что во рту пустыня, а лучше, конечно, выпить бы горячего чаю. — Проснулась? Доброе утро. — Голос Лиссы пугает до инсульта жопы и паралича левой пятки, а сердце, кажется, вовсе перестало биться. В голове только один вопрос — чё тут, блять, вообще происходит? — Лисс? Доброе утро? — Роза больше спрашивает, чем утверждает. Потому что уже перестала верить собственным глазам, находясь в состоянии, которое отказывается понимать, где правда, а где вымысел. На кухне и правда сидит Лисса, вроде даже больше походит на человека, чем на галлюцинацию, чай вот пьёт, судя по всему ещё горячий. — С тобой всё хорошо? Ты какая-то странная и… синяя? Боже, Хэзевей, что с тобой случилось и почему ты такая синяя? — Лисса поднимается со стула быстрее, чем Роза успевает осмыслить всё, что ранее было сказано. Василиса трогает лоб на предмет температуры, но какая в этом логика, если человек буквально синий. Это же почти то же самое, что искать пульс у мёртвого, или пытаться поставить на ноги того, у кого нет ног. — Ты вся ледяная, господи. Садись, я сейчас сделаю тебе горячий чай. Что случилось? — Мне льстит такое божественное обращение. — Как всегда Роза привносит немного клоунады даже в такой ситуации, которая, казалось бы, ни черта не смешная. А вот над вопросом о случившемся задумывается. Потому что самой бы сначала понять, что тут вообще происходит, а потом уже кому-то объяснять. Розе и самой бы от осознания произошедшего сразу бы и дышалось легче, и жить оказалось бы проще. Но пока она даже не понимает каким образом тут оказалась Лисса. — А ты тут что делаешь? Медовый месяц закончился? Роза присаживается на стул, пытаясь натянуть одеяло по самые уши, но сделать это так, чтобы было и удобно, и тепло. Пока не получается ни того, ни другого. А ещё, Роза отчаянно пытается взять себя в руки, чтобы не дрожать от холода, как чихуахуа от страха, но пока получается так себе. Даже, скорее, никак не получается. — Ты вообще ничего не помнишь? — Лисса на секунду отвлекается от чашки, в которую засыпает сахар и поняв, что Роза лишь отрицательно мотает головой, продолжает. — Да, мы вчера как раз ехали в сторону дома, как мне позвонил Андрей. Сказал, что на эмоциях наговорил тебе много лишнего и не особо приятного. И его вдруг резко осенило, что это было неправильно и вдруг ты с собой что-то сделаешь. Мы с Крисом вообще ничего не поняли, решили разобраться на месте и уточнили адрес. А как только приехали в клуб, там ты, на барной стойке, уже почти раздеваться начала. Ну, мы тебя забрали, привезли домой и спать уложили. — Спасибо. — Прошептала Роза, как раз в тот момент, когда Лисса поставила перед ней чашку горячего чая. Руки сразу сами потянулись к тёплой посуде, в попытке почувствовать долгожданное тепло. — Я и правда мало что помню из того, что там вчера происходило. — Ты же знаешь, что Андрей ещё тот идиот, так что, пожалуйста, чтобы он там не сказал, не воспринимай всерьёз. — Василиса садится рядом, двигая свою чашку с чаем чуть ближе. Каждый раз, когда она смотрит на Розу, взгляд становится тревожным и обеспокоенным. Может дело в том, что ей попросту стыдно за старшего брата. А может дело в другом, но пока, судя по всему, причину своего обеспокоенного состояния озвучивать не хочет. — Я поговорила с ним вчера, ему очень стыдно за поведение и он очень извиняется, только пока смелости не хватает, чтобы сказать всё это лично. — Не нужно, он во многом был прав. — Роза делает несколько глотков чая, но не чувствует ничего. Хотя, казалось бы, жидкость не просто тёплая или горячая, она же пьёт фактически кипяток. И это так странно. Обычно даже зубы моментально реагируют на слишком холодную или горячую пищу. А если она начинала пить горячий чай, то моментально обжигала язык, но сейчас — ничего. Вообще. Почему Роза ничего не чувствует? Каким образом умудрилась подхватить обморожение, или что это вообще, летом в собственной постели? Она же вроде в тёплой кровати спит, а не на холодном асфальте под проливным дождём. И не в холодном водоёме, укрываясь куском льдины. Вопросов всё ещё много, а ответов никаких. — Так, расскажи, что с тобой случилось, почему ты такая синяя и ледяная. Ох, если бы Роза сама знала и понимала… — Не знаю как объяснить, наверное, ты сочтёшь меня сумасшедшей. Но мне приснился странный сон, мне было там очень холодно и ещё там была женщина, такая странная… Короче, не знаю, я проснулась и наяву чувствовала себя также, как и во сне. А ещё эта женщина обожгла меня во сне, а потом я увидела это. — Сумбурно рассказав последние события, Роза продемонстрировала Лиссе своё запястье с ожогом. Любой нормальный человек в данной ситуации списал бы всё на белочку, которую словила Роза после пьянки. И ожог, скорее всего, появился ещё вчера, когда Роза была безбожно пьяна. А её пониженная температура тела, скорее всего, связана с той же белочкой. И вот, по этим вышеперечисленным причинам, Лисса, конечно, не верит всему, что говорит Роза. — Понятно. — Коротко отвечает Василиса, поднимаясь с места. — Аптечка вроде была здесь, да? Лисса начинает рыскать по ящикам на кухне в поисках аптечки, а Роза ничего не отвечает, ибо понимает, что ей не поверили. И убедить даже близкую подругу в том, что она не врёт и всё это — чистая правда, что-то за гранью. Справедливости ради, в такую чушь и сама Роза не поверила бы. Но, её спросили о том, что произошло, она ответила. Всё просто. Не без труда, но всё же Лисса находит аптечку на самой высокой полке, в самом дальнем углу. Аптечка уже успела покрыться сантиметровым слоем пыли, что, в прочем, не удивительно. Наполнение оставляет желать лучшего — зелёнка, йод, градусник, какие-то таблетки от головной боли, которые обычно Розе не помогают, поэтому их она и не пьёт и много бинтов. Откуда они там вообще взялись — загадка. В недрах аптечки удаётся найти мазь от ожогов, правда в тюбике от неё осталось одно название, но немного удаётся выдавить, чтобы намазать на ожог. Тишина после истории Розы на кухне гробовая. В этой самой мёртвой тишине, Лисса аккуратно мажет место ожога на руке подруги, стараясь лишний раз в глаза не смотреть. А Роза даже не чувствует тёплых прикосновений подруги, потому что по-прежнему дрожит от холода и изредка постукивает зубами. — Ты явно хочешь мне что-то сказать. — Выпив чай всё в той же тишине, наконец-то говорит Роза. Судя по лицу Лиссы, та неоднократно пыталась что-то сказать, как-то начать разговор, а потом, в самый последний момент, прикусывала губы и молча продолжала смотреть в пустоту. — Ну, давай, говори. Василиса молчит, потому что её раскусили. Она и правда уже несколько минут собиралась с мыслями, в собственной голове подбирая варианты, как бы начать непростой разговор, но каждый раз её будто что-то останавливало. Так и приходилось губы собственные прикусывать, подавляя порыв. — Допустим. — Шумно выдыхает Лисса, держа загадочную паузу. — Роза, что с тобой происходит в последнее время? И не надо говорить, что ничего. Я же вижу, что ты сама не своя. Ты никогда так сильно не напивалась как это было вчера. Тебя вряд ли тронули слова Андрея, потому что обычно тебя вообще ничего не трогает. Тут явно что-то не так. Но что? В теории, Роза ожидала, что рано или поздно может возникнуть подобный разговор, надеясь, что лучше уж он состоится поздно, чем сейчас. Даже минимизировав общение с лучшей подругой, она оказалась слишком проницательной. Но вот только что говорить в этой ситуации? Если с ожогом ей не поверили, то с дверью, за которой её ждёт (ну или не совсем и ждёт) парень из девятнадцатого века, уж тем более не поверят. И, даже если Роза скажет, что взялась за ум (в какой-то степени) и начала снова рисовать, звучать будет даже безумнее, чем всё остальное. А если она заикнётся о том, что, кажется, влюбилась, Лисса тут же вызовет бригаду врачей. Она слишком долго знает Розу, поэтому ни за что не поверит, во всё это. Скорее, подумает, что Роза могла подсесть на некие увеселительные вещества. Как назло, на изворотливый ум Розы не приходит вообще ничего путного, что могло бы хоть минимально отмазать её от допроса с пристрастием. — Просто были сложные дни. — Шепчет Роза, пытаясь на ходу придумать хоть что-то. Ещё и до сих пор всё тело дрожит от холода, поэтому оттягивая момент, начинает копошиться в одеяле, делая вид, что сейчас это гораздо важнее всяких разговоров. — Вспомнила всю ту ситуацию с Джесси и меня снова накрыло. Вроде звучит убедительно. Убедительно же, да? Судя по выражению лица Лиссы, всё же да, убедительно. Василиса с сочувствием смотрит на Розу, а после аккуратно тянет к ней руку, в знак поддержки. Но теплоты от касания Роза по-прежнему не чувствует. И, чисто технически, Роза даже не соврала, ведь ей действительно сорвало крышу от воспоминаний. Просто она немного недоговорила о перемещениях в девятнадцатый век через странную дверь в подвале, которая появляется по какому-то необъяснимому графику. Не озвучила мысли о влюблённости в этого мужчину, с которым виделась всего пару раз. И, наверное, только сейчас Роза в полной мере осознаёт, что одна из причин её вчерашнего срыва заключалась как раз именно в Дмитрии. Ей даже не по себе от одной только мысли, что кто-то может нравиться. Мурашки по коже от осознания, что может в кого-то влюбиться. Потому что сама себе обещание дала, что ни за что и никогда в жизни на эти грабли больше наступать не будет. Ей страшно привыкать к человеку, страшно привязываться, потому что как показывает практика — к хорошему не приводит. И вот, сейчас она в той точке, когда отрицает любые возникающие мысли о зарождающихся чувствах. Тем более, в кого она влюбляется? В человека, который, пару раз сыграл для неё на скрипке? И вообще, во-первых, он находится в другом веке. Во-вторых, он женат. И пусть у них в семейной жизни не всё так гладко, но всё же. Дмитрий не производит впечатление человека, который сможет вот так вот просто взять и уйти от жены. Да и если так подумать, то куда ему идти? В двадцать первый век, где всё для него чуждо? В общем, тут всё слишком запутанно и сложно, поэтому Розе проще вообще не думать, чтобы облегчить себе задачу и не перегружать мозг. Ибо кроме головной боли она больше ничего не добьётся этим. — Может, ты хочешь поговорить об этом? — Аккуратно спрашивает Лисса, тем самым прерывая внутренние переживания Розы. Но Лисса и так знает, что в лучшем случае получит краткое «нет», а в худшем… Ну, драться Роза вряд ли полезет к подруге, но мало ли. — Если хочешь, ты можешь поделиться всем, что тебя тревожит. А я обещаю, что не буду лезть к тебе с непрошенными советами, если ты не захочешь. — Обсуждать особо и нечего. Просто мне всё ещё дико с того, что я вообще ничего не помню. Ты даже не представляешь как это. Просто минус целый год жизни. И, ладно бы, если в коме лежала, но я просто не помню вообще ничего. Как я проводила время? Что я ела? С кем общалась? О чём я разговаривала с людьми, если вообще разговаривала? Училась ли я? Ну, вроде училась, так говорили родители. Но я не помню этого годичного домашнего обучения. — И Розу понесло. Она активно жестикулирует руками, несколько раз чуть не скинув чашку со стола. Голос с каждым вопросом и каждой фразой становится громче, переходя уже не просто в крик, а в полноценную истерику. Под конец своего монолога, Роза уже оказывается в объятиях подруги, наконец-то чувствуя хоть какое-то тепло. Только вот как это произошло, она даже не заметила. — Я недавно в интернете натыкалась на такую штуку как гипноз. Не хочешь попробовать? — Лисса аккуратно прижимает Розу к себе и гладит по макушке. И пока та не начала орать благим матом насчёт предложения о гипнозе, рассказывает более подробно. — Там специалист вводит тебя в состояние гипноза, и ты можешь вспомнить любой период времени до мельчайших подробностей. Могут даже провести тебя в прошлые жизни, в общем, если будет интересно, я скину тебе сайт и ты изучишь на досуге. — Я не верю в эту чушь. — Возмущается Роза, чуть хлюпая носом. — Они просто сдерут кучу денег, а по факту скажут, что в прошлой жизни я была муравьём. А тот год, который я не помню, выглядел так: проснулась, поела, посмотрела фильм, поела, погуляла и легла спать. — Только не смейся, но я пробовала этот гипноз. И мне сказали, что в прошлой жизни я была каким-то существом, типа вампира. Короче сосала кровь. И многие в том мире были такими сосунами. Я видела такие яркие картинки, прям как в фильмах. Больше всего в памяти запечатлелось, как мы попали в аварию и погибли мои родители. А потом я стала королевой, представляешь? И, кстати, ты там тоже была, но кем-то, вроде моей охранницы, вроде вас называли стражей. В общем, ты охраняла и оберегала мою жизнь от других существ, более злых. — Роза звонко смеётся, а потом в какой-то степени даже завидует этому специалисту, такая у него фантазия бурная. Лисса чуть сгибается и наклоняется ближе к Розе, целуя её в макушку, а объятия становятся более крепкими. — Я не заставляю тебя идти к гипнологу, просто сильно за тебя переживаю. И если есть малейшая возможность помочь тебе, я обязательно помогу. В словах Василисы есть своя логика, а в словах Розы — здравый смысл. В общем, каждый прав по-своему и не пытается перетянуть одеяло на себя, чтобы в чём-то переубедить собеседника. Но Роза и дальше будет стоять на своём и отказываться от такого рода помощи, а Лисса будет продолжать ненавязчиво предлагать хоть какую-то помощь, потому что любит свою подругу, словно младшую сестру. И если то, что рассказали Лиссе об её прошлой жизни — правда, и Роза действительно оберегала и защищала её даже ценой собственной жизни, то теперь Лиссе кажется логичным сделать всё для подруги в этой жизни. Именно поэтому Лисса в тайне от Розы ищет специалистов, которые могли бы помочь. Ищет, пробует на себе, как с тем гипнологом, но пока всё тщетно. Да и насильно куда-то затащить Розу она попросту не может. Ведь нельзя спасти человека, который и не хочет, чтобы его спасали. — А где Кристиан? — Он ещё вчера уехал домой, после того, как мы тебя спать уложили. Решил нам не мешать. А сейчас, наверное, уже на работе. Мы и вернулись чуть раньше времени, потому что его срочно вызвали на работу. — Роза удобнее располагается на коленях подруги, глядя на неё снизу вверх. После разговора, чашки чая, одеяла и тёплых касаний становится лучше. Она больше не дрожит от холода, а кончики пальцев уже не просто тёплые, а буквально горят огнём. — Такой ценный сотрудник, что без него не справляются? — Если бы. Он перед отпуском что-то нахуевертил, что никто теперь не может найти важные документы. — Роза моментально начинает смеяться, потому что Василиса, которая ругается матом, явление редко и по больше части даже забавное. — В общем, я сама не особо поняла, что он там наделал, но ситуация патовая.***
Холодная постель, на которой рядом никто не просыпается вместе с тобой, казалось бы — явление не особо приятное с утра пораньше. Но для Дмитрия так начинается поистине доброе утро. Он резко подскакивает на кровати, чтобы оглядеться по сторонам, прислушивается к разным звукам, но — тишина. Натальи нет в комнате, шорохов тоже никаких нет, а её половина кровати выглядит так, будто бы на ней никто и не спал. Удостоверившись, что супруга так и не пришла, Дмитрий ложится обратно в постель и расслабляется каждой клеточкой своего тела. От гробовой тишины он прикрывает глаза, расплываясь в улыбке. Казалось бы, какой нормальный человек будет испытывать нескрываемую радость и даже море удовольствия от того, что твоего «любимого» человека, с которым ты решил связать свою жизнь, нет рядом. И когда Дмитрий начинает думать об этом чуть дольше обычного, то непременно сильно загружается, потому что так же быть не должно, да? Дмитрий иногда подолгу лежит в кровати и смотрит в полоток, практически не моргая, потому что много думает. Думает о том, как так получилось, что женился на Наталье. Почему он это вообще сделал, если и не любил её толком никогда? Ему иногда и вовсе, кажется, что был в каком-то трансе и не отдавал отчёт своим действиям. Да, понятно, что изначально это было и не совсем его решение, да, настояли родители, но в теории, он же мог отказаться? Зачем строить из себя великого мученика только ради того, чтобы кому-то угодить? Эти мысли не дают покоя. Видимо, сегодня опять тот день, когда значимую часть утра Дмитрий снова будет лежать в постели, смотреть в потолок и много думать. Странно, что в последние дни такое утро стало уже нормой. Сегодня Дмитрий особенно много времени уделяет тому, как вообще познакомился с Натальей. Всё, что он помнит — они были знакомы ещё с самого его раннего детства. Их родители, вроде как дружили или работали вместе, в общем, пару раз в год были общие семейные посиделки, где ещё совсем маленький Дмитрий играл в компании своих сестёр и Натальи. Но каждый раз, когда он пытается что-то из этого вспомнить, память подводит. Он не помнит во что они играли, не помнит как складывалось их общение. Наверное, это не удивительно, потому что это было ещё в далёком детстве и мало кто что-то помнит из событий того времени. В голове всплывают только шуточные комментарии их родителей — «вырастут, наверное, поженятся». Почему-то Дмитрий уверен, что эти комментарии звучали в шутку, но что такого случилось, что прикол вышел из-под контроля? Снова в попытках напрячь собственную память, Дмитрий пытается вспомнить, как они пришли к такому решению как брак. Он помнит только то, что в голове звучала чёткая установка — так надо. А кому надо? Зачем надо? Глубины собственной памяти не могут помочь с ответом, отчего Дмитрий больше загружается и пытается копаться в себе. Иронично, что такие мысли начали посещать его совсем недавно, именно с тех пор, как в его жизнь ворвалась странная взъерошенная девушка, которая начала нести какой-то бред про двадцать первый век. С тех самых пор её образ никак не выходит из головы, а практически все мысли так или иначе теперь связаны с ней. Из-за разговора с ней он задумался и о своей жизни, теперь копаясь в ней, пытаясь докопаться до какой-то истины. И почему, вопросов появляется всё больше, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Когда люди в себе копаются, они ищут ответы на вопросы, получают желаемое и успокаиваются. Но с Дмитрием это так не работает. В его голове появляется больше вопросов, которых даже задать некому, больше сомнений, мешающих ему жить его привычную жизнь. Он может сравнить Розу с ураганом. Потому что она тоже — ворвалась резко, неожиданно, без предупреждения, после резко исчезла, оставив после себя только хаос. И теперь Дмитрий пытается как-то разобрать этот хаос, но, кажется, только сам больше бедокурит. Дмитрий с трудом может понять, что именно его привлекло в ней. Роза другая, более открытая, живая, яркая, не то, что его супруга или другие девушки, которых он знал. Она действительно словно инопланетянка. И есть в ней что-то манящее, что не отпускает Дмитрия и по сей день. Если быть честным с самим собой, Дмитрий после их первой такой резкой и неожиданной встречи, навеянной появлением мистической двери, которой в подвале отродясь не было, понял, что сильно влип. Пытался не думать о девушке, но чем больше он старался о ней не думать, тем больше мыслей в голове появлялось связанных с ней. Какой-то закон подлости, не поддающийся логике и здравому смыслу. Убеждал себя в том, что это просто глупая случайность, подарок судьбы или просто единоразовая акция. Просто судьба решила дать ему небольшой толчок, чтобы он перестал топтаться на одном месте и начал больше действовать, чаще писать стихи и не бояться читать их на публике. Почему-то появление Розы он ассоциировал именно с этим толчком, но через пару дней всё изменилось. Здравый смысл перестал находить оправдания случившемуся, и на их место пришли более навязчивые мысли. Дмитрий ужасался собственным мыслям о том, как же Роза ему симпатична в более романтическом плане. Он клялся и божился, что в следующий раз, как только он снова увидит её, обязательно сделает хоть что-то. Но когда Роза появилась во второй раз — Дмитрий словил ступор. В голову начали приходить мысли, что это всё неправильно. И уж тем более, негоже пугать и без того несчастную девушку своими чувствами. Он до сих пор помнит выражение её лица, когда со слезами на глазах Роза рассказывала свою историю. И Дмитрий честно пытался сфокусироваться больше на душевных переживаниях девушки, чем на собственных. Но по итогу не мог думать ни о чём, кроме как о том, какая же Роза красивая. Даже несмотря на слёзы, чуть хриплый голос, слегка подрагивающие руки. В некоторые моменты, Дмитрий понимал, что смотрит на Розу слишком долго и пристально, что наверняка выглядело не очень прилично с его стороны. Но оторвать от неё взгляд — преступление. Перестать ею любоваться — непростительная ошибка. И находясь в состоянии полной биполярки, когда ты не хочешь и не можешь оторвать взгляда, хотя надо, Дмитрия понесло. В тот момент, когда он заметил выбившуюся прядь волос, ту самую чёртову прядь, которая не оставила его равнодушным, не смог сдержаться. Это кажется каким-то сном или опьянением, когда его рука дёрнулась, чтобы поправить прядь волос, но в самый последний момент удалось взять себя в руки, чтобы сдержать собственный порыв. Дмитрию стыдно за собственное поведение, которое ему несвойственно, но рядом с Розой хочется вести себя, словно влюблённый подросток. Он до сих пор помнит их объятие, сладковатый запах чего-то ранее незнакомого, исходивший от Розы. Помнит как мокрым от слёз носом она утыкалась в его шею и как ему тогда было тяжко, но в то же время слишком хорошо. Теперь Дмитрий размышляет на тему того, а любил ли он когда-то? Ответ приходит сразу, даже думать не нужно, чтобы чётко сказать самому себе — нет. На фоне всех этих душевных терзаний, ссоры с Натальей стали более частым явлением. Благо, у неё есть особенность, за которую Дмитрий её уважает. Как только между ними происходит какой-то конфликт, девушка сразу уходит из дома и может не появляться по несколько дней. Куда она уходит, к сожалению, Дмитрий не знает. Они никогда не говорили на эту тему, но так даже к лучшему. Благодаря временному одиночеству, у Дмитрия появляется больше времени на творчество и мысли. Иногда даже пытается совмещать, как например, вчера. Он целый день провёл в подвале, оттачивая своё мастерство играя на скрипке, но все мысли были отданы только взбалмошной девушке с красивыми глазами. Сейчас на лице Дмитрия снова появляется улыбка, потому что он вспоминает их первую встречу, а если точнее, то манеру общения Розы. Первое время Дмитрий и вовсе не понимал, что говорит девушка, потому что её лексикон сплошь и рядом состоит из слов, которые для него незнакомы. Но тем и интереснее, её шутки такие странные, но чертовски забавные. Дмитрий бы и рад лежать весь день в постели, много думать и вспоминать чудесную девушку из будущего, но дела ждать не будут, а совесть не позволит подвести людей. Ведь сегодня концерт, к которому они с оркестром готовились так долго. И ещё, ходят слухи, что приедет профессор из парижской консерватории, который будет присматриваться к музыкантам и вероятность, что кому-то он предложит преподавать, присутствует. Для Дмитрия это не просто хорошая возможность, а буквально счастливый билет. Поэтому он обещает самому себе, что обязательно выложится на все сто, чтобы добиться того, что его заметят. Потому что если ему предложат место в парижской консерватории, то не раздумывая он согласится. И плевать, что Наталья наверняка откажется куда-то ехать вместе с ним. Для Дмитрия это последняя возможность избавиться от абьюзивных отношений, начав жить с чистого листа, как можно дальше от раздражающего фактора. Казалось бы, Дмитрий взрослый мужчина, который может делать всё, что его душе будет угодно. И вообще, он тут мужчина или кто? Конечно, да, мужчина и глава семьи. И даже было несколько попыток, чтобы закончить эти отношения, привносящие в его жизнь только страдания, но, не всё так просто. Может, у вас, в двадцать первом веке это просто, каждый имеет право делать то, что его душе будет угодно, менять партнёров хоть каждый день, но тут так не получится. Семья Дмитрия зависима от семьи Натальи в финансовом плане. И, как бы прискорбно это не звучало, Дмитрий не может так рисковать. В те несчастные попытки, когда Дмитрий пытался решить всё мирным путём, просто договорившись с Натальей, она выходила из себя и начинала угрожать. Хочешь, чтобы твоя мать стала путаной? Уходи. Хочешь, чтобы твои сёстры жили в нищете или и вовсе, были отданы в другие семьи? Уходи. Хочешь своего счастья? Тогда я устрою твоей семье такой ад, что ты будешь жалеть о содеянном, умолять меня всё вернуть, только вот обратного пути уже не будет. Поэтому Дмитрий жертвует собственным счастьем, взамен на счастье и нормальную, скорее даже безбедную жизнь для своей семьи. А ещё, Дмитрий часто думает о том, как бы могла сложиться их жизнь, если бы отец не ушёл из семьи так рано. Если бы семья Натальи не взяла их под некую опеку, предоставляя более комфортный уровень жизни, нежели это было у остальных людей. Хоть Дмитрий всегда презирал их помощь, потому что понимал даже в юном возрасте, что деньги, которые заработала семья Натальи, были добыты нечестным трудом, но сам сделать ничего не мог. И единственное, что мог сделать, так это молча согласиться на брак с Натальей, взамен на полное обеспечение и поддержку собственной семьи. Шанс уехать в Париж для Дмитрия является спасением, потому что он точно знает, что Наталья не поедет вслед за ним. Она не из тех, кто готов всё бросить и куда-то уехать. У неё есть здесь всё, что ей нужно — работа, близкие люди, жильё Дмитрия. А ещё, недалеко от их дома, есть некое место, о котором она обычно не говорит, но часто туда ходит. И Дмитрию даже неинтересно, чем именно его супруга там занимается, лишь бы его попросту не трогала. Перед выступлением Дмитрий тщательно натирает ботинки, готовит парадный костюм и проверяет струны на инструменте. А перед самым выходом из дома его пробирает дрожь. Очевидно, что человек волнуется, ведь сегодня буквально может решиться его судьба. А если повезёт и его пригласят в Париж, то, может, получится перевезти семью, чтобы они перестали быть зависимыми. Чем дольше Дмитрий поправляет фрак, стоя в коридоре, тем большее осознание к нему приходит. Волнуется он вовсе не из-за выступления, ему страшно, что дверь может появиться именно в тот момент, когда его не будет дома. А встретиться с Розой сейчас он хочет даже больше, чем получить возможность преподавать в консерватории. И не понятно, почему его тянет к Розе словно магнитом. Почему и как это вообще возможно? Стоя на сцене, Дмитрий пытается выключить голову, чтобы вообще ни о чём не думать, но выходит скверно. Когда наступает его партия и дирижёр даёт соответсвующее указание, чтобы Дмитрий вступал, мужчина закрывает глаза и начинает играть. Перед ним, вместо картинок с нотами, которые он выучил наизусть, красуется образ взбалмошной девушки. Мозг до мельчайших деталей передаёт образ Розы, её волнистые волосы, которые слегка растрепались, глаза — наполненные слезами от того, как Дмитрий играл для неё на скрипке, даже улыбку воссоздаёт слишком натурально. И, кажется, что стоит сейчас Дмитрию открыть глаза, как он точно увидит перед собой Розу, которая стоит напротив и лучезарно улыбается, а после того, как он закончит свою партию, начнёт ему аплодировать и рассыпаться в комплиментах к его игре. Но ничего из того, что Дмитрий успел себе нафантазировать — не происходит. Когда он открывает глаза, видит лишь дирижёра, размахивающего руками. Видит зрительный зал, в котором сидят мужчины и женщины разных возрастов и внимательно следят за происходящем на сцене. Видит их сосредоточенные лица, чувствуя внутри себя некую пустоту. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы в зале оказалась Роза. Ведь она искренне восхищалась его игрой наверняка ей бы понравилось подобное мероприятие. Закончив свою партию, Дмитрий смиренно стоял на своём месте, продолжая слушать мелодию, которую уже выучил до дыр. И слушая это уже в сотый раз, перестал испытывать хоть какие-то эмоции, хотя, раньше всё было иначе. Фразу «раньше всё было иначе» можно употребить вообще ко всему, слишком уж она универсальная. Как говорится, раньше и небо было более голубое, солнце светило ярче, а сахар был — слаще. Дмитрий смиренно дождался окончания, после чего им было позволено уйти со сцены. Упаковав инструмент, он попрощался с остальными коллегами по оркестру и пошёл в сторону выхода, но там его поджидал сюрприз. Низкий мужчина во фраке, словно вглядывался в толпу, пытаясь кого-то рассмотреть, а как только увидел Дмитрия, расплылся в улыбке. — Дмитрий Беликов, верно? — Мужчина протянул руку в знак приветствия, а Дмитрий, взяв скрипку в левую руку, протянул для рукопожатия правую. — Меня зовут Теодор Дюбуа, можно просто Тео. Вы, наверное, наслышаны, что я прибыл из Парижа на данный концерт, так как ищу новых дарований для консерватории. Дмитрий лишь кивает, как болванчик, на мгновение даже забыв как дышать. Он внимательно вслушивается в каждое слово педагога, прекрасно зная, что это далеко не последний человек в сфере музыки. — Рад с вами познакомиться, Теодор. — Наконец-то отпустив его руку, говорит Дмитрий. Скрипка, которую он держит в руке, кажется тяжким грузом, поэтому он аккуратно ставит инструмент на пол, продолжая восхищённо смотреть на профессора, боясь сказать лишнего. — Я очень впечатлён тем, как вы играли. Такое владение инструментом вызывает огромное восхищение, практически всю партию вы отыграли с закрытыми глазами, а это признак огромного мастерства и таланта. — Теодор похлопывает Дмитрия по плечу, в знак поддержки и глубокого уважения. — Я ехал на концерт с ощущением, что мне удастся найти для консерватории талантливого человека и, знаете, чутьё меня не подвело. Дмитрий, как вы отнесётесь к моему предложению отправиться в Париж, чтобы обучать юных дарований владением скрипки? — Я польщён и, честно признаться, не ожидал. И, спасибо, я с радостью приму ваше предложение. Когда я могу приступить? — Завтра на рассвете я возвращаюсь в Париж, вы успеете собрать необходимые вещи? — Конечно. Спасибо, Теодор. Я вас не подведу. Дмитрий ещё раз пожимает руку профессору, рассыпаясь в благодарностях, пока тот объясняет рабочие тонкости, а после подхватывает инструмент с пола и почти что бегом скрывается в толпе. Настроение — лучше некуда, потому что его мечта, кажется, исполнится. Хочется как можно скорее оказаться дома, взять самые необходимые вещи и дождаться рассвета. Наверное, было бы логично, написать прощальное письмо для супруги, потому что та вряд ли окажется дома раньше, чем Дмитрий отправится в Париж. В окрылённом состоянии Дмитрий быстрее обычного добирается до дома, где его встречает привычная тишина. Оставив инструмент в коридоре, Дмитрий поднимается на второй этаж, в спальную комнату, и из небольшого комода достаёт необходимые вещи. Брать с собой много не хочется, всего несколько рубашек, брюки, нижнее бельё и несколько книг в дорогу. После того как всё уже было собрано и чемодан стоял в коридоре у входной двери, Дмитрий спускается в подвал. Здесь темно, пусто и тихо, никаких следов появления Розы или какого-то намёка на дверь нет. Дмитрий с грустью осматривает помещение, понимая, что будет скучать по своей каморке, где провёл очень много времени, оттачивая своё мастерство игры на скрипке. Понимает, что его упорный труд и вера в себя, наконец-то принесли соответствующие плоды. И вспоминает слова супруги, которая убеждала в том, что если бы не она — у Дмитрия ничего бы не получилось. Хочется рассмеяться ей в лицо, потому что это чушь и вздор. Ведь если бы Дмитрий не занимался упорно сутками напролёт, то его бы не пригласили преподавать в консерваторию. А что сделала для этого Наталья? Ровным счётом ничего, оно и понятно. Решив, что молча уезжать было бы не очень красиво, Дмитрий садится за стол и берёт лист бумаги, чтобы написать супруге письмо. Начать получается не сразу, потому что кроме язвительных фраз в голове ничего адекватного не появляется. Дмитрию приходится долго настраиваться, собираться с мыслями, но всё же несколько коротких фраз он оставляет на листе бумаги. А потом Дмитрию в голову приходит новая идея. Надо же как-то попрощаться с Розой? Вдруг дверь вновь появится, Роза окажется в его времени, но его самого тут уже не будет. Было бы не очень красиво с его стороны, не предупредить её. Дмитрий берёт ещё один лист бумаги и начинает писать для Розы записку. Тут уже на буквы он не поскупился. Фраза за фразой, предложение за предложением и вот, он уже исписывает целый лист, а после второй, и вот-вот закончит уже третий. Дмитрий останавливается ровно в тот момент, когда осознаёт одну простую вещь — для супруги ему удалось выстрадать только пару фраз и то, потому что надо, а для Розы он пишет уже чуть ли не целый рассказ, потому что — хочется. В этих мыслях Дмитрий не сразу замечает, как обстановка вокруг резко освещается вспышкой яркого света, а обернувшись, он замечает дверь, которая магическим образом появилась в стене. И, кажется, вот он — тот самый шанс попрощаться, сказать всё лично и передать письмо, которое он уже дописал. Дмитрий оставляет письмо для супруги на столе, чтобы отнести его в комнату уже после того, как он лично попрощается с Розой. А сам берёт письмо для девушки из будущего и с небольшой долей страха, но больше, конечно, интересом, открывает дверь и шагает в будущую неизвестность.***
Рука всё ещё немного болит, а след от ожога не проходит. Хотя, казалось бы, а с какого такого хрена или петрушки, Роза решила, что ожог обязан пройти на следующий день после того, как его намазали мазью единожды. Правильно, это ожог и он никому и ничем не обязан, но хотя бы болит значительно меньше. А ещё у Розы всё стабильно — состояние, будто бы поездом проехали, но не до конца. И тут либо спасите, либо уже добейте, чтоб бедолага не мучилась. Но, ни того, ни другого. Так и живём жизнь, страдаем, всё стабильно. А стабильность — залог успеха, правда, только не в этом случае. Помимо ожога, который напоминает о себе болью и раскалывающейся головы, кажется, что у Розы едет крыша или течёт чердак. Не в прямом смысле, конечно, в плане архитектуры и внешнего облика дома — всё в порядке, а вот в плане ощущений Розы — тут пиздец. Потому что ещё вчера, как только Лисса уехала домой, а Роза осталась одна, появилась мысль спуститься в подвал. И спустилась. Только её личная шизофрения решила над ней посмеяться или что она там решила Роза не особо понимала, но появилась навязчивая мысль — подвал покидать нельзя. Она просидела там весь день и весь вечер, параллельно занимаясь какими-то делами, в основном — рисовала. И даже ночевать Роза решила в подвале, притащив сюда подушку и одеяло. Всю ночь практически не спала, точнее, засыпала всего на пару минут, а после просыпалась, чтобы посмотреть — появилась дверь или нет. Но двери не было, как и нормального полноценного сна. Утром, когда уже надоело постоянно засыпать и просыпаться, Роза решила, что эта идея провальная и хватит уже мучиться. Она поднялась на кухню, сделала себе самую большую чашку кофе и снова засела в подвале. Стоит ли говорить, что её внешний вид — просто отвратительный? Грязные волосы спутались в один большой клубок, который сейчас даже не представляется возможным расчесать. Под глазами синяки, которые больше походят на фингалы. А от пижамы уже неприятно пахнет. В общем, одним словом — человечку не мешало бы помыться и отдохнуть как следует. Но у Розы сейчас иные приоритеты и планы. Она хочет подкараулить момент, когда появится дверь, чтобы переместиться во времени или дождаться появления Дмитрия. Потому что очень хочется просто поговорить с человеком, выговориться и получить какой-то мудрый совет. Потому что поддержка Лиссы это, конечно, хорошо, но почему-то Дмитрию верится более охотно. Крыша уже не просто едет или течёт, она уже несётся на ебических скоростях на самое дно самого дна. И, кажется, что тормоза уже проёбаны окончательно. И тут выхода только два. Либо Роза утонет, либо разобьётся. В общем, никакого положительного исхода уже точно не будет. Почему всё так резко изменилось? Вопрос, конечно, прекрасный. Мысли о том, что сказал ранее Андрей, тёмное прошлое, странные сны и Дмитрий — всё это сводит с ума до трясучки. То ли это нервный срыв, то ли просто эмоциональная истощённость, но факт остаётся фактом — ей сейчас очень плохо. Человек находясь в здравом уме и в ладах со своей кукухой вряд ли бы ночевал в подвале, надеясь на появление какой-то двери. Вряд ли бы ждал человека из другого века, чтобы просто выговориться и получить какой-то ебать очевидный совет, вместо того, чтобы просто брать и делать что-то самостоятельно. Но тут причина до банального очевидна — Роза просто очень хочет увидеть Дмитрия, потому что безбожно по нему успела соскучиться и, как бы она не отрицала, некая влюблённость присутствует. Чтобы не просто сидеть, как декоративная статуэтка и всё время смотреть на стену, где может появиться дверь, Роза снова рисует. Правда руки постоянно дрожат так сильно, что едва может карандаш держать в руке. Но Роза старательно делает вид, что всё так и задумывалось, что это просто такой стиль. В попытке отключить голову и думать минимально, Роза сосредотачивается на рисунке. Почему-то в голове появился образ свечи, которую она теперь старательно прорисовывает сначала карандашом, а после уже берётся за цветовое исполнение. Та свеча во тьме, которую она сейчас рисует, словно символ их с Дмитрием общения. Он ассоциируется с этой самой свечой, как единственное хорошее и светлое, что есть на данный момент в её жизни. И, кажется, что если она сейчас закончит рисунок, то по волшебству появится дверь и она увидит этот свет уже в реальности. Но пока она может только видеть большой метафорический хуй, который кладёт на её желания судьба и жизненные обстоятельства. Судя по тому, что уже через несколько часов ожидания, совмещённое с рисованием, Роза сидит на полу у пустой стены и просто смотрит, практически не моргая — крыша не то что уехала. Она экстренно съебалась на другой континент, только бы с этой ебанашкой рядом не находиться. Да, она пытается загипнотизировать стену до такой степени, чтобы там появилась дверь. Успешен ли её план? Конечно, нет. Возможен ли в теории успех сие операции? Вряд ли. — Ну, давай уже, появляйся. — Шипит Роза, царапая ногтями бетонную стену. — Я тут вообще-то не молодею. Стена шлёт её на хуй, не словесно, конечно. Она просто игнорирует просьбу и мольбу девушки, которая уже сидит на коленях в позе молящейся, сложив руки у лица. Если бы она знала хоть одну молитву, то непременно зачитала бы «Отче наш» или «Богородицу» в стиле репа, только лишь бы дверь появилась. И, вообще, насколько надо быть отчаянным человеком, чтобы умолять стену о появлении двери? Насколько надо ебануться, чтобы быть уверенной в том, что план пиздец какой ахуенный и надёжный, как отключение горячей воды в жару. — Блять, ну давай. Тебе так сложно? Чё тебе надо сделать, чтоб ты уже появилась, а, дверь ты ебучая! — Роза срывается на крик, а головой прикасается к холодной стене. Но, ни хороший подход, ни агрессивный, не работают. — Сука, да блять, всего один раз. Один, ебучий раз. Я что, много прошу? Или ты блять, как там тебя, создатель-хуятель, Господи Боженька, обмудок, в чём проблема выполнить одно простое желание? Тебе с этого убудет? Нет! Нихуя подобного, так, а чё ты ломаешься? Роза от бессилия уже бьётся головой о стену, но это помогает только приобрести головную боль, а если она продолжит биться с такой же силой — заработает синяк или шишку. И как бы она не умоляла, комната не озаряется ярким светом, а дверь, так и не появляется. Роза меняет позу и снова облокачивается к стене спиной, отчаянно завывая и чувствуя, как же ей погано. Больше, конечно, морально, но и из физического, ожидаемо, начинает болеть голова. Она редко обращается к Богу, скажем, у них исключительно деловой стиль общения. Который заключается в том, что Роза условно верит в его существование, а он не гадит ей ещё больше, чем есть сейчас. Но теперь ситуация действительно патовая. И, кажется, что поможет только чудо или этот божественный пидорас, который, видимо, по приколу игнорирует мольбы Розы, скорее потешаясь над её безвыходной ситуацией. — Сука, я закрыла глаза на то, что ты, уёбок божественный, вычеркнул целый год из моей жизни. И, между прочим, я до сих пор не могу его вспомнить, из-за тебя, скотина. В чём проблема закрыть косяки одной моей просьбой, а? Но Бог либо бессовестный, либо в рот ебал обращать внимание на такие пустяки, поэтому ничего не меняется. Роза всё также облокачивается спиной на стену, изредка больно ударяясь затылком, чувствует боль, но всё равно зачем-то продолжает это делать. Если бы она только могла — вмиг заплакала бы, даже не просто заплакала, а заревела. И устроила бы в собственном подвале всемирный потоп или акводискотеку, тут уже по настроению. Слёз нет, двери нет, Бога нет, сил встать с холодного пола тоже, кстати, нет. — За что ты так со мной? Что такого ужасного я тебе сделала? Чем я заслужила всё это? — Вопросы в пустоту раздаются эхом даже в голове, а обидно до такой степени, что Роза ногтями впивается в собственные икры, чтобы почувствовать хоть что-то. Сейчас, кажется, что та свеча, которую она сама для себя сделала символом «новой жизни» резко гаснет и как бы её не пытались реанимировать и зажечь вновь — всё в пустую. Уже не хочется ничего: ни этой чёртовой двери, ни рисовать, ни пить, ни тусить. Словно в один миг её жизнь остановилась, а любые телодвижения — платные. Поэтому и старается лишний раз не двигаться и не дышать. Даже почти не думает, но мысли всё равно лезут в голову. «Отправь заявление на поступление в колледж, тебе осталось только нажать одну кнопку и всё» — нет, идите нахуй, Роза даже не шелохнётся, чтобы подползти к ноутбуку и сделать хоть что-то. Зачем, кстати, она заполнила форму и прикрепила все нужные документы и сканы своих работ — неизвестно. Но в последний момент, перед самой отправкой, что-то резко остановило её. Поэтому вкладка всё ещё открыта, а нажать на финальную кнопку — всё ещё сил не хватает. А сейчас — уже и подавно. «Если тебя что-то не устраивает — хватит раскисать. Тебе чужды чувства, так какого хера ты щас сопли распускаешь? Встала и попиздовала собираться в клуб, будешь пить и флиртовать с красавчиками.» — но Роза не хочет. Она не может найти столько сил, чтобы собрать себя по кусочкам, натягивать улыбку и вести себя так, словно никакого пиздеца в её жизни не происходит. Кажется, впервые в жизни, она сама приходит к выводу, что это не выход. Может, дело в том, что ей накануне высказал всё Андрей, может дело в Дмитрии. Почему-то его разочаровывать не хочется. «Ты стала слишком мягкой и эмоциональной. Разве ты этого хотела? Ты отключила эмоции, ты много лет жила в своём мире, который осуждали все твои близкие. Из-за этого ты потеряла многих, тех же родителей, например. И теперь что? Ради чего всё это было, если ты так бездарно сливаешь катку?» — ну, слила и слила, чё бубнить то. Её жизнь, её выбор, её поступки и решения. Да, она и правда сильно изменилась. Да, из-за этого потеряла многих. Она оборвала ту последнюю ниточку, которая связывала её с родителями, из-за своего образа жизни и характера. Но Роза не жалеет, потому что не умеет. Только если себя, но это — другое. «Зачем ты устроила эту показательную клоунаду с рисованием? Зачем снова начала это делать? Возомнила себя талантливой? Или просто хотела понравиться Дмитрию, потому что понимаешь умом, что на такую шалашовку как ты — он попросту даже и внимания не обратит в любовном плане?» — тут своё подсознание хочется послать в пешее эротическое, потому что бьёт по больному. Потому что, как это не прискорбно признавать, оно сейчас право. Или лево. Роза до сих пор путает право и лево, вплоть до желания набить на правой руке — «право», а левой — «лево». В общем, вот оно, корень всех проблем и нервного срыва. Ей просто настолько понравился Дмитрий, что хочется стать для него лучше. Потому что больной мозг избрал свою тактику — покажи какая ты классная, талантливая и крутая, у вас будут какие-то общие интересы, возможно он увидит в тебе интересную личность и приятного собеседника. И, может быть, когда-нибудь, у вас что-нибудь и получится. От своего подсознания хочется проблеваться, а потом вытащить его и помыть с мылом, если подсознание вообще можно как-то образом вытащить и помыть с мылом. Но из самых доступных развлечений на данный момент — только траву потрогать. И то, чтобы её потрогать без раздражающих факторов, надо как можно дальше уехать от дома, выключить телефон и помыть голову. Последнее причастно к списку только из-за того, что волосы очень грязные и висят у лица как сосульки.***
Роза всё же едет трогать траву в тот же вечер. Решение спонтанное, но по ощущениям, то самое, единственное верное. На поиск санатория или какой-нибудь гостиницы, которые были бы окружены лесом, желательно чтоб связи не было и подальше от города, ушло порядка десяти минут. И вот, забронировав номер в подходящей гостинице, Роза со скоростью электросамоката или ужаленной в жопу, начала собираться. Когда она уже была полностью собрана, а главное — с чистой головой, подстава пришла откуда не ждали. Машина послала её, предложив добираться своими прекрасными ногами или тратить уйму денег на такси, потому что отказывалась заводиться. Пнув несколько раз бедный автомобиль по колёсам от досады, пришлось всё же вызвать такси, потому что тактика — смотреть и умолять, сегодня у Розы явно сбоит. Как назло, ещё и водитель такси попался максимально разговорчивый. Каждую секунду, проведённую в дороге, Роза молилась, чтобы у водителя связки голосовые отсохли, потому что столько мыслей, сколько генерировал мужчина вслух — ей было невыносимо тяжело обрабатывать, дабы понять смысл этого несвязного между собой бреда. Точнее, первые пару минут она честно пыталась уловить связь между рыбалкой на опарыша и тем, что вся их жизнь, не более чем просто очень качественная голограмма, но что-то не сложилось. Поэтому оставшуюся часть пути она пыталась игнорировать этот фоновый шум, чтобы не сорваться на бедолагу. Чтоб она ещё хоть раз села на переднее пассажирское в такси — да ни за что в жизни. Ближе к концу их пути мужик уже во всю рассказывал историю молодости, которая по ощущению была у него в веке пятнадцатом. Просто он сам говорит об этом так, будто это было не пятнадцать лет назад, а пять веков назад. Что касаемо истории, Роза лишь отдалённо улавливала отдельные фразы: «угонял трактор», «девчонка из соседнего дома», «отстриг косички», «получил пизды от деда за угон трактора» и «солома горит хорошо». В общем, история до безумия увлекательная, как и мысль о том, что живут они в игре «Симс 3». Роза никогда ещё не была настолько счастлива, что приехала в глушь без связи, а вокруг ничего кроме леса и большого количества травы. Выйдя из такси даже легче стало дышать. Тому причина свежий воздух или то, что таксист остался в машине и больше не докучает своими фантастическими историями. В общем, стало хорошо. Неспешным шагом Роза заходит в отель и сразу ищет взглядом ресепшен, параллельно нащупывая в сумочке паспорт. Но вместо него под руку попадается всё что угодно — карточка, ещё одна карточка, чья-то визитка, наушники, фантик от конфеты. Не прошло и года, как Роза наконец-то нашла документы и положила на стойку, перед девушкой, которая всё это время приветливо улыбалась и просто ожидала. Заселение затянулось надолго, потому что девушка, видимо, забыла как нажимать на буквы и вписать в программу данные Розы оказалось чрезвычайно сложной и долгой задачей. А у Розы уже мыслей в голове много, основная — почему всё идёт по пизде? Даже в таком простом деле? Словно сама вселенная и божественный пиздюк вставляют палки в колёса. — Ваш номер находится на шестом этаже, левое крыло, лифт здесь, справа. Приятного отдыха. — Девушка всё же осилила непростое занятие по заполнению данных и уже протягивает Розе документы и ключ от номера. — А номер? — Спрашивает Роза, убирая паспорт в сумочку. — Номер на шестом этаже. — Девушка хлопает глазами, будто бы у неё какую-то очевидную чушь спросили. — А у моего номера есть номер? Или мой номер это номер без номера на шестом этаже? — С нескрываемым раздражением спрашивает Роза. — Номер шестьсот шесть. Приятного отдыха. — Работница всё ещё хлопает ресницами и вот-вот взлетит, а Роза лишь фыркает недовольно и забрав ключ уходит в сторону лифта. Было бы забавно, если б ей попался шестьсот шестьдесят шестой номер, вмиг бы стала верующей и выучила бы «Отче наш» в стиле репа, поверив, что Бог над ней просто рофлит. Но, возможно, в отеле просто нет номера с такими цифрами. Лифт удаётся отыскать без проблем, а вот с поиском нужного номера проблема возникла. Оказалось, что Роза опять перепутала право и лево, поэтому искала номер в правом крыле, уверенная, что это девушка на ресепшене ввела её в заблуждение. И уже была готова пойти и скандал такой учинить, что мало не покажется, но в последний момент решила пройтись в сторону другого крыла и случилось чудо — номер найден. Внутри номер совершенно ничем не отличается от остальных номеров в тех отелях, где она была ранее. Светлый интерьер, дешёвая кровать, белое постельное бельё, небольшой шкаф и изюминка каждого номера — мини-бар. Роза уже усвоила урок, что в мини-баре лучше ничего не трогать, а ещё лучше даже и не заглядывать туда, потому что непременно чего-нибудь захочется, но это что-то тут продают с наценкой сто тыщ процентов. Поэтому игнорируя маленький холодильник напротив кровати, Роза кидает на кровать сумку и садится рядом. Кровать начинает противно скрипеть под ней, а Роза уже закатывает глаза. Номер вроде не из дешёвых, но мебель оставляет желать лучшего. Так, казалось бы, хотела в глушь трогать траву, приехала в глушь, но траву пока не трогает. Её план оканчивался тем, что надо просто сюда добраться, а что делать дальше? Просто пойти в лес и стать приманкой для клещей? Роза и дальше сидит на скрипящей кровати и пялится в одну точку, практически не моргая, отчего уже глаза сохнуть начинают. Сидеть в прохладном номере на кровати и болтать ножками занятие, конечно, увлекательное, но этим она могла бы заниматься и дома, только кровать бы не скрипела под ней. Поэтому собрав всю свою волю в кулак, она встаёт с кровати, берёт телефон, ключ от номера и выходит. Вокруг отеля достаточно большая территория, которую условно можно поделить на три части: парковка, детская площадка и сад. Ну, как сад, его так провозгласила Роза просто за то, что увидела несколько сортов распустившихся цветов. Цветы правда были красивые, только, в них Роза не разбирается от слова совсем. И поэтому пялится на них с тупым лицом, пытаясь отличить лилии от колокольчиков, даже не имея возможности элементарно загуглить. Но то, что Роза точно понимает, что пахнут цветы вкусно, сладко, ненавязчиво. Прогуливаясь по садовой части вблизи отеля, Роза наконец-то отпускает ситуацию и пытается почувствовать то самое расслабление, за которым сюда и ехала. Некие классики говорили, что зелёный — успокаивает, сейчас Роза чувствует эту фразу всеми фибрами своей души. Она медленно ходит по асфальтированной дорожке, изредка останавливаясь около очередной клумбы, чтобы посмотреть на цветы и вдохнуть их запах. В голове пусто, что даже, скорее, к лучшему. Дорожка постепенно уходила вглубь леса, куда Роза пошла с огромным удовольствием, продолжая любоваться окружающей обстановкой вокруг. Высокие зелёные деревья манят своей красотой, буквально гипнотизируют одним своим видом, что аж оторваться от них нет сил никаких. Оказавшись на лесной полянке, Роза садится на траву и чуть прикрывает глаза. В голове нет навязчивых мыслей о возможных клещах или о том, что она могла сесть рядом с муравейником, есть только спокойствие, умиротворение и соединение с бесконечным вечным. Роза делает несколько кадров на память, а в голове уже зарождается мысль, что как только она окажется дома, то обязательно нарисует всё это акварелью. Вдохновение в таких условиях даже не накатывает постепенно, а скорее появляется резко, буквально сбивая её с ног. Если бы только под рукой находился какой-нибудь клочок бумаги и огрызок карандаша — моментально бы стала рисовать. Но, так как ничего из этого нет, остаётся только сидеть на траве и кайфовать от момента. Уже через пятнадцать минут в голову начинают приходить тревожные мысли. Почему-то подсознание Розы сейчас встаёт в позу агрессивного котика, который вздыбил шерсть, поднял хвост и шипит на собственное отражение в зеркале. Становится не просто тревожно, а даже страшно. Руки трясутся хуже, чем у алкоголика в отсутствии пятидесяти грамм. Роза хватается за голову и пытается понять, что вообще с ней творится, в честь чего такой праздник головной боли и непрекращающейся тревожки, но разум туманен. Причём, знаете, чувство такое, будто бы ответ лежит на поверхности, стоит только открыть глаза и прочитать то, что написано на бумаге, но в самый неподходящий момент ты напрочь забываешь буквы и теряешь зрение. Роза отчаянно пытается зацепиться за любую возможность, как за последнюю соломинку, чтобы наконец-то понять, что такого с ней происходит, чтобы найти ответы на все интересующие вопросы, но ничего. Не получается вцепиться за этот метафорический клочок бумаги, не удаётся сконцентрироваться, а по ощущениям все ответы из головы — захлопнули дверь и уехали, как автобус, к которому ты только подошёл на остановке. Раздосадованная Роза поднимается с травы и отряхивает задницу, пытаясь вновь сконцентрироваться на зелёной траве или листьях, чтобы вернуть себе состояние прежнего спокойствия. Но тревожка не дремлет. Что-то тут не так, только вот что? Розу как будто чем-то по голове огрели, тяжёлым и металлическим или чугунным. Голова вообще начинает жить отдельной жизнью, совершенно игнорируя тело, поэтому идти Роза нормально тоже не может. То и дело спотыкается, её клонит в сторону, даже с равновесием проблемки появились. Она останавливается рядом с деревом, на которое удаётся опереться всем своим ватным телом и глубже дышит. Чертовщина ещё та. Роза прикрывает глаза и вместо привычной темноты видит какие-то резко всплывшие картинки. Вот она радостная собирает чемодан с вещами, потом оглядывает комнату, где уже стоит много коробок, потом какой-то мужчина, лицо которого какое-то смазанное, помогает относить эти коробки и чемодан в машину. Следующая картинка меняется так же резко. Тут Роза расставляет свои шампуни и гели для душа на полочке в совершенно незнакомой для её ванной, при этом чувствуя абсолютное счастье в моменте. И как только её окликают и она поворачивает голову, видит перед собой того же смазанного мужчину, и картинка вновь меняется. Теперь она сидит в родительском доме, в собственной комнате и горько плачет, чувствуя как горячие слёзы текут ручьями по щекам. Видит обеспокоенную маму, которая стоит в дверях с отцом и о чём-то с ним разговаривает. Из контекста их разговора улавливает только одну фразу — «так будет лучше». Открыв глаза, Роза видит перед собой тот же ствол дерева, на который облокачивалась ранее, видит ту же природу, слышит пение птиц. А прикрывая глаза, видит только темноту. Что это было? Что будет лучше? Причём тут её родители? Они знают нечто большее, о чём говорили ранее? Почему она видит то, что возможно происходило с ней ранее — сейчас впервые? Вопросов снова больше, чем ответов. А ведь она просто хотела уехать в лес, трогать траву, смотреть на зелёные листья и ловить дзен. А по факту крыша только дальше уехала. Теперь слова Лиссы о том, что стоит посетить какого-то гипнотизёра, чтоб он вернул ей воспоминания, не кажутся ерундой. И сейчас единственное, в чём уверена Роза, все эти картинки точно были из её прошлого. Те самые картинки, которые почему-то добровольно или не очень ушли из её головы, и почему-то появились именно сейчас. Сил нет больше терпеть эти все потрясения, поэтому Роза возвращается в отель. Не хочется больше гулять, дышать свежим воздухом и наслаждаться жизнью. Хочется лечь спать, закутавшись в одеяло по самые уши, чтобы снилось что-то приятное. Поэтому как только Роза оказывается в номере, плотно зашторивает окна, скидывает с себя всю одежду и ложится в постель, натягивая одеяло по самые уши. Пытается думать о чём-то отвлечённом, приятном, чтобы быстрее заснуть. И, получается. Наконец-то получается как следует отоспаться, в тепле, уюте и комфорте, без навязчивых мыслей о том, что вот-вот появится дверь и как бы так сделать, чтобы не проспать её появление. И Роза даже просыпается в отличном настроении и полной сил. После душа одевается и спускается к позднему завтраку в отеле, который состоит из шведского стола. Тут и различные свежие фрукты и ягоды, и овощи, и выпечка. Взор сразу падает на блинчики и ягоды, которых Роза набирает половину тарелки. Работница делает для неё капучино и выбрав столик с лучшим обзором на лес, Роза садится завтракать. Расслабила булки? Кайфанула от души? Держи новый приступ панической атаки и непонятные картинки, которые всплывают каждый раз, как только девушка закрывает глаза. Вот и сейчас, заподозрив неладное, Роза аккуратно кладёт вилку на стол и закрывает глаза. Перед ней смятая постель, в которой она лежит и чувствует уют. На противоположной стене висит телевизор, а на экране меняются яркие картинки. Судя по анимации, это ничто иное как мультики. Роза чувствует как её гладят по макушке, а после влажные губы едва касаются её лба. От этого мужчины очень приятно пахнет, запах знакомый до такой степени, что хочется его вдыхать сутками напролёт. Кажется, что всё на своих местах — она в постели с любимым человеком субботним утром, они вместе смотрят мультики, а он аккуратно перебирает её волосы и изредка касается влажными губами до лба или кончика носа. С неописуемой жадностью Роза всматривается в каждый предмет, который только видит перед собой, ища какую-то подсказку. Ищет то, за что может зацепиться её мозг, вдруг это поможет вспомнить что-то большее? Но пока — безрезультатно. Картинка исчезает также резко, как и появилась, а каких-то подробностей с помощью них разузнать не вышло. И вот Роза резко распахивает глаза, снова оказываясь в столовой зоне отеля, видя перед собой ягоды в тарелке. Руки дрожат до такой степени, что вилкой не удаётся подцепить вообще ничего. Ещё и тошнить начинает, а к горлу уже давно подкатил ком, что даже сказать ничего нельзя. И всё же, что это было? Что за картинки приходят в голову? Роза не понимает и единственный посыл, который она улавливает от своего подсознания — это то, что было стёрто из её памяти. Завтрак закончился так и не успев толком начаться, потому что есть уже не хочется, да и эта тошнота не позволила бы даже маленький кусочек блинчика съесть. Он бы вмиг попросился бы обратно, а устраивать представление на глазах у других людей это совершенно не то, чем бы сейчас Розе хотелось заниматься. Девушка возвращается в номер, но лёжа в постели лучше не становится. Поэтому приняв непростое для себя решение, приходится подняться с кровати и пойти на прогулку. На свежем воздухе становится лучше. Тошнота постепенно отступает, руки перестают дрожать, а разум постепенно становится яснее. Что это за фокусы? Организм так тонко намекнул на то, что ему приоритетнее получить порцию свежего воздуха, нежели еды? Странно, но кто Роза такая, чтобы вступать в конфронтацию с собственным организмом? Хочешь гулять — пошли, вот тебе воздух, дыши. Ноги сами ведут Розу за территорию отеля, как позже оказывается — в парк. Тут почти нет людей, только какая-то бабушка, делающая зарядку под массивным деревом, и дед читающий газету на скамейке. Роза доходит до самой дальней скамейки, подальше от людей, и присаживается, глубоко вдыхая свежий воздух с примесью влажности. Оказывается, что ночью шёл проливной дождь, но к обеду все дорожки успели высохнуть под палящим солнцем, а влага осталась только на листьях. Резкий приступ тошноты и тремора в руках опять подкрались незаметно. Уже предвещая, что её сейчас ожидает, Роза прикрывает глаза и концентрируется, чтобы вместо тьмы появились какие-то картинки из прошлого. Эти картинки не заставляют себя долго ждать и начинают проявляться уже через минуту. У Розы вмиг начинают краснеть щёки от тех картинок, которые всплывают. Потому что это не что иное, как её собственный секс от первого лица. Словно наяву, Роза чувствует, как парень, нависающий над ней, мягко покрывает её шею поцелуями. Как она чуть откидывает голову назад, предоставляя больше места для поцелуев. На смену нежным касаниям приходят более жаркие поцелуи, которые чередуются с укусами. В моменте так хорошо, что нет сил и желания открывать глаза, чтобы наблюдать за процессом, поэтому по большей части Роза почти ничего не видит, зато чувствует всё. Шея — её эрогенная зона, поэтому от фантомных поцелуев появляются мурашки и наяву. Вдобавок к тем эмоциям, испытываемым от одних только поцелуев, добавляется ещё большее возбуждение, потому что парень медленно разводит её ноги. Каждое движение мужчины провоцируется появлением мурашек, даже от безобидных касаний они появляются по всему телу, что даже сил нет сдерживать стоны. Роза начинает наигранно кашлять в тот момент, когда осознаёт, что только что начала стонать наяву. Благо дед, сидящий на лавочке с газетой далеко и глуховат, а то было бы неловко. Прикрыв глаза, к сожалению, Роза не возвращается к тому состоянию и снова ничего не видит. На её щеках появился румянец, а в голове только одна мысль, которая не даёт покоя — ей ещё ни с кем не было так хорошо, как с тем человеком. Мужчина из её воспоминаний всё ещё не имел чёткого образа, что безусловно не просто огорчает, а уже начинает раздражать. Потому что уже не терпится увидеть, кто же это мог быть. Роза понимает, что, скорее всего, за образом этого смазанного мужчины скрыт её бывший — Джесси. И наверняка, одна из причин того, что образ смазан — это её психологическая травма из-за непростого расставания. Как-то раз она пыталась найти хотя бы одну совместную фотографию, но нашла целое ничего. Родители рассказывали, что Роза уничтожила все фотографии в один из приступов неконтролируемой агрессии. То что было в бумажном варианте — порезала и сожгла, а то, что в электронном — удалила. Все социальные сети удалила, так что не осталось ни переписок, ни совместных фотографий, ничего. В голове Розы появляется глупая мысль, которая в моменте уже не кажется такой глупой. Хочется найти этого Джесси, проговорить с ним и вернуть их отношения. Потому что судя по картинкам из прошлого — им было слишком хорошо вместе. Точнее, ей. Что чувствовал Джесси неизвестно. Но почему-то Розе кажется, что он тоже был с ней счастлив. В голове даже появляется мысль, что если он ей изменил — она готова простить. Она готова стать той тряпкой, которой ни за что бы в жизни не стала, потому что не собиралась унижаться и влюбляться, но тут другое. Через эти картинки, касания и мокрые поцелуи Роза чувствует себя не просто желанной в сексуальном плане, но и любимой. — Так, стоп, это какая-то хуйня. — Размахивая руками в разные стороны, сама себя останавливает Роза, потому что мысли уже пошли вообще не в то русло. — Это какая-то ловушка дьявола и на эту чушь я не куплюсь, хотя очень хотелось бы. И после этих слов разум словно просыпается ото сна, а из головы уходят все мысли связанные с возвращением прошлого. Потому что то, что было в прошлом, должно остаться в прошлом. Если случилось так, что по какой-то причине пришлось расстаться с человеком, значит так тому и быть. Нет никакого смысла пытаться тыкать палкой в мёртвую змею в надежде, что та моментально оживёт. Так и тут, зачем искать того, кто сам целенаправленно от тебя отказался. Роза начинает на себя злиться, потому что первостепенная причина её нахождения на природе, вдали от дома и связи — это трогать траву, но трава так толком и не тронута. Взяв себя наконец-то в руки, Роза отпускает все мысли и ожидания, поднимается со скамейки и идёт вглубь леса, пытаясь концентрироваться исключительно на свежем воздухе, игнорируя мошек и комаров. В сосновом лесу пахнет вкусно, не так химозно, как дома из аромадиффузоров, но это даже лучше. Птички, оказывается, громко щебечут, чем-то эти звуки походят на некую птичью песню. А ветки под ногами хрустят звонко. В общем, чего только не заметишь в окружающей обстановке, когда пытаешься игнорировать мысли и жить в моменте, обращая внимание не на себя, а на окружающий мир. Оказывается, мир вокруг — удивительный. Неспешным шагом Роза доходит до небольшого озера, который находится за лесом. Вокруг никого нет, а это повод задержаться в таком красивом месте чуть дольше. Она присаживается на траву, которая ещё слегка влажная после дождя и долго смотрит на воду, практически не моргая. Изначальная цель достигнута — она расслаблена, смотрит на воду и даже получается ни о чём не думать. На душе моментально становится хорошо и спокойно, а первые мысли приходят в голову только минут через пятнадцать полного умиротворения. — Я не хочу больше так жить, мне правда надоело. Я искренне хочу стать лучше. И не за тем, чтобы кому-то понравиться. Я хочу стать лучше для самой себя. — Неотрывно глядя на воду, шепчет Роза, а на лице появляется улыбка, впервые за несколько дней даже искренняя. — А ты, ёбанное подсознание, можешь соснуть хуйца, потому что я тебя переиграла и уничтожила. Роза думала, что сидела на берегу всего каких-то минут двадцать или максимум тридцать, но по факту прошло несколько часов. Солнце уже почти скрылось, налетело много комаров, а ветер стал прохладнее. Оказывается, что ей потребовалось несколько часов сидеть на одном месте и смотреть на воду, чтобы прийти к какому-то решению и взять себя в руки, представляете? А некоторые люди годами посещают психотерапевтов, платят им уйму денег, выворачивают душу наизнанку, кто-то даже пьёт таблетки, ведёт дневники, а тут всего-то человечек на воду посмотрел. Только бы метод действовал, а там уже по факту плевать, как человек дошёл к тому, что пора бы что-то менять. Возвращаясь к отелю, Роза думала лишь о том, как скоро поедет домой и первым делом начнёт генеральную уборку. Потому что сначала нужно избавиться от всего хлама, после навести порядок в жилище, а параллельно и в собственной голове. Благо с выселением проблем не возникло, ей без проблем вернули остаточную сумму за те дни, которые она ранее оплатила, а девушка на ресепшене даже помогла вызвать такси, потому что телефон Розы давно разряжен и сеть ловить пришлось бы долго. На этот раз повезло, потому что приехал другой таксист, который оказался вообще ни разу не разговорчивым и всю дорогу они ехали под звуки музыки по радио. Только вот когда Роза подъехала к дому, её спокойствие куда-то улетучилось. Калитка была открыта, поэтому заходить в дом стало страшно. Мало ли какие воры её там поджидают. Аккуратно, буквально на цыпочках, Роза медленно заходит в дом, который оказался открыт, как и калитка, наготове держа в руках сумочку, чтобы в случае чего обороняться. Хотя, где вы видели, чтобы грабителей били сумочкой — в фильмах, да и только. В реальности грабитель вряд ли испугается, если на него накинется женщина, которая с остервенением будет бить его сумочкой. Хотя, нельзя недооценивать женские сумочки. Как-то Роза неделю таскала с собой небольшой топор, потому что всё время забывала оставить его в машине на всякий случай. Только что это должен быть за случай, что тебе пиздец как резко стал нужен топор — это неважно. Как только Роза проходит в гостиную, то сумка моментально падает из рук, а глаза округляются не то от страха, не то от смеха. Картина одним словом пиздецовая. В самом центре гостиной стоит стул, на котором сидит привязанный Дмитрий. Рядом с ним по разные стороны стоят Лисса — с утюгом в руке, и Кристиан — с молотком в руке. — Хватит мне угрожать, я ничего не сделал. Вы всё не так поняли! — Уже кричит Дмитрий, брыкаясь на стуле. — Ага, не так поняли, конечно, попизди нам тут. — Лисса с трудом удерживает утюг на весу, стараясь не уронить на мужчину раньше времени. — Кто ты такой и что ты сделал с Розой? Быстро говори! — Меня потеряли?