К истокам кровавой реки

- Я не Победоносец, правда, у меня и имя другое, - Мэсси наклонился к переписчику. Тот приник к полу, не двигаясь, шепча что-то неразборчивое, потом вдруг поднялся с резвостью, которой трудно было ожидать от солидного человека. - Ты можешь именоваться как тебе угодно, но ты Победоносец. У тебя то же лицо, тот же шрам, я его помню, - Ивар поднял ладонь, не осмеливаясь коснуться лба Мэсси. Впрочем, он и не дотянулся бы. - Я помню, от чьего он камня, и ты знаешь... Не карай меня сурово, владыка, когда вернешься в полной силе! - Ивар, - вмешался Бромария. - Пойми, ты можешь навредить и себе, и... этому молодому человеку. Кто-нибудь тебя видел? Откуда ты узнал про мой дом? Ивар посерьезнел, глаза, горящие экзальтированным блеском, потускнели. - Севин знает, - сказал он сурово. - С минуты на минуту тут будет отряд храмовой стражи. Вас выдали. - Что?! - вырвалось у всех. Ивара не смутил этот общий вопль. - Знает, Бромария. Он давно еще намекал, что у него есть шпион в рядах учеников. Этот шпион и доложил, поэтому бегите. Правда, не знаю, куда. На Западную Горькую линию сегодня должны выслать подкрепление, на Восточную собирались отправить людей завтра. Может быть, еще можно обогнуть Море с востока. - Господи, скорее! - закричала Вислава. - Только как из дома выйти? Чтобы незаметно? Бромария подмигнул и глазами указал на Ивара - мол, сможем, но не при нем. Переписчик же не смотрел ни на кого, кроме Мэсси. - Владыка, ты прощаешь меня? - спросил он тревожно. - Ты зачтешь мне в искупление... сюда идут, торопись! - Зачтем, - Бромария отодвинул Ивара, в сторону, как неодушевленный предмет. Ивар особо и не сопротивлялся, мало что соображая из-за раздирающих его противоречивых чувств. Бромария кивнул остальным и повел их по длинному коридору обратно. По дороге им встретился уже знакомый ученик: - Ну? - Зови того парня, которого привели ночью, - велел Бромария. Обернувшись к Виславе и Мэсси, пояснил: - Этот человек - свой, мой привратник. Сейчас мы выйдем во внутренний двор. Оттуда ведет еще один подземный ход. Этого не знает никто, только члены нашей семьи. Вы пройдете под землей и выберетесь в пещеры под собором. Там есть выход в сад, он дикий, заброшенный, там почти никто не бывает и оттуда легко уйти в лес. - А вы? - спросил Мэсси. - Я останусь, скажу, что здесь никого не было. - Вы что! - Мэсси остановился было, но Бромария подхватил его под одну руку, Вислава - за другую, да и вообще, трудно стоять, когда твои собеседники уходят дальше - его потащили за собой, и он послушался. - Они же вам не поверят! - Не поверят, - согласился Бромария. - Значит, пущу по ложному следу. Коридор открывался на огражденный со всех сторон каменной стеной дворик, по краям заставленный разными хозяйственными постройками. Небо над головой очистилось, солнце не взошло еще, но воздух начал согреваться. Снег таял, над землей висела легкая дымка тумана, еще холодного и сырого. Пока Мэсси озирался по сторонам, привратник вытолкал наружу Доната, открыл один из сараев, на волю выскочило несколько породистых псов, которые начали было резвиться и лаять, но на них цыкнули и они послушно притихли. - Какие красавцы! - ахнула Вислава - собаками она восхищалась бы и перед лицом смерти. Другой сарай, ничем не примечательный среди остальных, был закрыт. Бромария распахнул дверь, прошел внутрь. Уже достаточно рассвело, чтобы видеть, что происходило в сарае - Бромария нажал на одну из каменных плит в стене, и та отошла вглубь, открывая темный проход. - Идите. Это боковой отнорок, он ведет прямо в пещеру под собором. Не так уж долго идти. Собаки пройдут этой дорогой, только повозки никакой нет... Ну, в лесу с ней тоже неудобно. Пройдете лес, там в окрестных деревнях можно будет купить и повозку. - Самим из дерева сделать, - подал голос Донат, и в его сторону не посмотрели только потому, что обстановка не располагала. - Потом вдоль берега, не выходя особо из леса, на восток или на запад, - продолжал Бромария. - Непроходимых гор, болот или рек нет. Можно податься в северные селения, но там хуже дорога и ночью страшные морозы. - А вы? - спросил Мэсси. - Я останусь. Я не могу быстро ходить, так же не знаю дороги. В пути я вам помешаю. А солдат из храма пущу по ложному следу. Да! Деньги вам понадобятся, - он вручил узелок Виславе, как самой разумной из троицы. - Я не уйду без вас, - Мэсси остановился в дверях сарая. - А они не уйдут без тебя, - Бромария кивком головы указал на Виславу и Доната. Привратник, о котором все забыли, тоже подтолкнул Мэсси в сторону подземного хода: - Спасайся, Победоносец. В прошлый раз худо кончилось. - А вы! А с вами что будет! - А с другими учениками что будет? - спросил Бромария. - Все так или иначе не разбегутся. А что с ними будет, если они узнают, что Победоносца снова камнями побили? Иди. Иди, племянник. У меня не осталось родных по крови. Ты вот нашелся, и хочешь погибнуть? Мы в прошлый раз струсили, все... Дай хоть сейчас почувствовать себя людьми, а не стадом. - Пойдем, - сказала Вислава. Глаза у нее были сухие, голос резкий, как если бы она боялась заплакать. - Вспомни про господина Анну и Сакко. Они не для этого тебя спасали, чтобы ты сейчас просто глупо погиб. Мы уйдем на запад. Мэсси остановился на пороге, оглянулся на черную пасть подземного хода, на Бромарию: - Я постараюсь вернуться... Ивар по-прежнему сидел в атриуме, глядя в стену, и не обернулся на вошедших Бромарию и привратника. - Ну? - спросил он почти ровным голосом. - Ушел? - Ушел, - Бромария опустил руку на плечо переписчика. - Что с тобой вообще приключилось? И домой ты шел бы, а? Как если бы тебя здесь не было. - Будто не поймут, куда я делся из собора, - усмехнулся Ивар. Усмешка вышла кривой. Бедняга все же отчаянно трусил. - Ну да, поймут. Не могу взять в толк, чего ты тогда предупредить пришел. - Сам не знаю, - переписчик всхлипнул. - Теперь все... Помнишь мою сестру старшую? Такая хохотушка была... В землю по шею закопали, якобы шерны... А она просто случайно с ними на улице оказалась, кричала и клялась, что ничего не было. И никто ничего против не сказал. В ночь после казни Победоносца она мне снилась. Так смотрела - зачем, мол, ты. Если бы он раньше появился, он бы меня спас... Ты сам чего остался? - Не в моем возрасте бегать, - Бромария пожал плечами с деланным равнодушием, хотя было заметно, что и ему не по себе. - И поздно... С улицы и вправду слышались голоса, в дверь забарабанили несколько тяжелых кулаков. Привратник почти бодро сказал: - Мученичеством спасемся... - и пошел отворять. Сначала, как и положено, погремел ключами и спросил грозным голосом: - Кого так рано бесы принесли? - Открывайте! - посоветовали снаружи. - Хуже будет. Бромария кивнул привратнику, тот нажал на засов - дверь уже ходила ходуном, так сильно лупили по ней снаружи. Впрочем, привратник не успел сдвинуть до конца тяжелый брус, когда стук прекратился, как по волшебству. Грохот утих. В наступившем молчании распахнулась дверь, и стала ясна причина внезапной тишины - на пороге в окружении стражи стоял сам первосвященник Севин. Быстро обшарив взглядом атриум, спросил: - Где Победоносец, Бромария? - Какой Победоносец? - вполне естественно удивился тот. Севин прошипел что-то невразумительное, в несколько шагов очутился рядом с философом и вдруг сильно ударил того по лицу: - Все, шуточки кончились! Думаешь, я не знал про вас? Знал всегда! Куда ты дел самозванца? - первосвященник обернулся к солдатам: - Что стоите, болваны? Дом обыскивать я за вас буду? Обвинения были напрасны, стражники уже обшаривали атриум, несколько человек прошли внутрь дома. - Ивар, - негромко сказал Севин, не глядя в сторону переписчика. - Ну-ну. Не думал, что ты настолько умом тронулся. Ивар только всхлипнул, закрыв лицо руками. Бедняга и слова внятно не мог произнести. Он был совершенно раздавлен страхом, в отличии от Бромарии, который спокойно вытер кровь с разбитой губы и улыбнулся. - Зря смеешься, Бромария, зря, - прошипел Севин. - Думаешь, если ты из знатного рода, с тобой ничего сделать нельзя? И получше тебя у столба умирали. Где мальчишка? - Ты ведь тоже не ждешь, что я вот так сразу начну говорить, - пожал плечами Бромария. - Не жду, - согласился Севин. - Но говорить ты начнешь. Со двора послышался звук шагов. В атриум в окружении нескольких стражников вошел Никодар с видом человека, пропустившего все самое интересное. - Какие будут указания? - спросил он. Севин покосился на племянника, буркнул: - Долго спишь, - и кивнул на Бромарию: - Этого в тюрьму, пусть палач приступает. Только не сильно усердствует. И вообще, всех, кто в доме из прислуги есть. Что остальные? - Начались аресты. Тихо не получится, дядя. Слишком их много. - Значит, сделаем громко. Так громко, что на весь Север прогремит, - зло сказал Севин. - Пусть оглохнут. - А с этим что? - Никодар кивнул в сторону Ивара, который в полубеспамятстве сползал по стене. Севин в общем-то не был кровожаден и частично сорвал свою ненависть на Бромарии. К тому же он понимал, что жестокая расправа над человеком, занимавшим важный государственный пост, подорвет в народе почтение к этому самому государству, так что только махнул рукой: - Пока под домашний арест. Ему все едино женушка такое устроит, что хуже казни не придумаешь. Теплые пруды поутру гудели, как растревоженный птичий базар. Волна арестов прокатилась по городу, а таких случаев за всю семивековую историю было немного, для подсчета хватило бы пальцев одной руки. Суд на Луне был не всегда праведен, но всегда скор, редко кого сажали в темницу надолго, как правило, кара в виде штрафа, тех или иных физических увечий или смерти людей настигала сразу. Даже в печальные годы смуты учеников Победоносца распустили по домам, предварительно хорошенько припугнув. А теперь по городу рыскала храмовая стража, загребая правых и виноватых, нищих и представителей знатных семей. Под горячую руку досталось и Братству истины, арестовали нескольких наиболее известных агитаторов. А чтобы и им не было скучно, в тюрьму отправили всех задержавшихся в городе южан. Пороховые мастерские утром никто не торопил с крупным заказом пороха для собора, равно как и про оплату словно забыли, и владельцы испытывали вполне понятное беспокойство. Вокруг дома Гервайза выстроился отряд гвардейцев. Богач благоразумно сказался больным и наружу не выходил. Начавшееся в соборе богослужение тоже протекало не так, как прежде, провел его не сам первосвященник, а один из помощников, провел скомкано и без должного рвения, произнес туманную речь о бунтовщиках и смутьянах, что непременно будут наказаны, и в итоге попросту сбежал от паствы, задававшей кучу неудобных вопросов. Первосвященник был зол настолько, что и шерны подумали бы не раз, прежде, чем подойти к нему слишком близко. Попало от него всем, а особенно дознавателю Натану. Потому служители собора не совались под горячую руку и поручили общение с дядюшкой Никодару - уж со своим-то племянником и наследником рода Севин будет разговаривать нормально. Главнокомандующий подождал, пока Севин перестанет повторять невнятные ругательства, бродить по комнате и пинать стены, и тогда уже задал вопрос: - Что произошло такого, дядя? Арестовали же всех? - Всех, да не всех, - зло буркнул Севин, относительно успокоившись и сев в кресло. - Самого главного не нашли, как сквозь землю провалился. - Кого же? Севин положил руки на стол, сцепил пальцы и посмотрел на племянника: - Марка, которого Победоносцем называли, помнишь? Так у него отыскался сын. Никодар тоже сел поудобнее. - Помню, но не слишком. Я же тогда пацаном был. Ну и? Как у нас принято считать, он был здоровенным выворотнем. Выходит, нет? Выворотни же бесплодны. - Не выворотень, конечно, - нехотя признал Севин. - Чушь собачья, что выворотень. - Поначалу говорили, что он бог. Арестовали тех, кто так и считает. Интересно, как же боги детей делают. Так же, как мы, или менее приятным способом? Мать у этого сына есть? - Есть, - проворчал Севин. - И это хуже всего! - Кто? - Внучка Крохабенны, - Севин снова задохнулся от злости. - Бегала вокруг, как собачка, все в глаза ему заглядывала да хвостом крутила. Тварь, шлюха, шернова подстилка! Примерно с минуту Севин отчаянно ругал вышеупомянутую Ихазель, проходясь по ее моральным качествам и высказывая разные предположения о ее личной жизни. Никодар слушал, сначала с изумлением, потом с откровенным восхищением, только что не хлопая в ладоши при особо выразительных речевых оборотах. Дядя обычно был строг, сдержан, при попытках Никодара ввернуть крепкое словцо вздергивал бровь: "Избавь меня от необходимости выслушивать, Нико..." и такие срывы позволял себе редко. - Ну хорошо, - сказал главнокомандующий, когда Севин выдохся и замолчал. - А какое отношение все это имеет к делу? Севин поглядел на него в упор: - Ты что, не понимаешь? Он наследник. Никодар кивнул: - А, точно. Но погодите, они же наверняка были не женаты. - Какая разница, - проворчал Севин. - Помнишь законы, принятые после Сонной битвы? Их же никто не отменял. Сонная битва случилась триста лет назад, при пророке Тюхии. В тот год кто-то догадался подмешать сонное зелье в еду шернов, составлявших отряд наместника. Ослабевшие или уснувшие первожители не смогли оказать сопротивление, в итоге весь гарнизон был перебит, с еще живых шернов содрали шкуры и сшили ту самую знаменитую мантию. Конечно, за этой сомнительной победой последовала жестокая расплата. Рассвирепевшие хозяева планеты прибыли в огромном количестве и уничтожили почти все население Теплых прудов, лишь окрестные жители сумели попрятаться по лесам. В те печальные дни пророк Тюхия и предсказал возвращение Старого человека в дни тяжелейшего ига (слушатели при этом чесали затылки и задавали естественный вопрос: "А когда уж тяжелей-то?!"). Тогда же погибли почти все представители древних знатных родов Северной столицы, и пророк Тюхия повелел, чтобы наследование передавалось не только по мужской линии, но и по женской, а также приравнял незаконнорожденных детей к законным, если иных потомков в роду не осталось. Никодар задумчиво кивнул: - Теперь понимаю. Только кто ж ему позволит... - Да в том-то и дело, что много кто, - Севин немного успокоился, придвинул к себе стопку указов и начал их перебирать. - Я не сомневаюсь, что этот мальчишка дурень, как и его отец. Но использовать его могут. Вон как шумели, когда первосвященником стал Элем. А кто мог бы? Жених этой слабой на передок потаскушки? Он тоже был дурак, человек абсолютно светский, воевал хорошо и все. Я, помнишь, как с Элемом дело провернул, казнил узурпатора. А теперь любой может копать под меня и использовать этого мальчишку. Его надо найти живым или мертвым. Потом уже будем разбираться с Табиром. Тем более, у них сейчас и пороха нет. Пусть пока попробуют сами против шернов выстоять. Только что делать с этим Победоносцем, слухи поползли. Убить - скажут, от наследника избавился. - Найдем, - заверил Никодар. - Луна не такая большая. Как хоть выглядит этот наследничек? Севин неопределенно пожал плечами: - Говорят, до отвращения похож на отца. - Не так уж хорошо я того отца помню. Что, такого же роста? - Нет, ростом поменьше, просто очень высокий. А на лицо такой же - светлый, глаза голубые. А, еще говорили, шрам у него через всю рожу. Жаль, что не через горло. Вроде в Табире шрам заполучил, когда шерны напали. - Лет ему сколько, и где он до сей поры ошивался? - Молодой совсем. С Юга приехал, говорят. - Погодите, дядя, - подскочил с кресла Никодар. - Да я ж вроде его видел, и именно в Табире! Длинный, выше меня почти на голову, я еще подумал, кого он мне напоминает. Только шрама не было. Эх, силы земные, кабы я тогда знал! Ну ладно, найдем, всю Луну обшарим. На Юг теперь и птичка не пролетит. Только что с ним потом делать? - Вот не знаю, в том и дело, что не знаю! Быстро убить и закопать... все равно слухи ползут, рты не позатыкаешь. - Ну, поболтают и перестанут, - утешающе заметил Никодар. - А про отца что говорили? - Отец сам себе подгадил, когда против богатых да знатных пошел. С народом просто решили, объявили Марка выворотнем и самозванцем. Ну, ты и сам знаешь. - И этого объявим, один же раз сработало, - почти весело сказал Никодар. Севин поглядел на племянника недоверчиво: - А пятна? - Пятна? Они одинаковы от шерновых лап и и от ожогов каленым железом. Кто присматриваться будет? Севин впервые за утро улыбнулся: - А ведь... слушай, молодец, соображаешь! - Пятна и на мертвом теле сделать можно, - подмигнул Никодар. - Просто выворотень, просто похож... Один рост чего стоит. - Не-ет, - мстительно протянул Севин. - Лучше на живом. Не надо было его папаше в свое время меня унижать, оставляя на Кладбищенском острове. Второй день они пробирались лесами на запад. Странствие проходило почти без приключений и на удивление легко, хоть и не так быстро, как хотелось бы. Они не могли держаться слишком близко к берегу, хотя идти открытыми песчаными дюнами, бесспорно, было легче, но слишком уж хорошо просматривалась эта местность. В первый вечер они зашли слишком далеко на север, на невысокое, но обширное плоскогорье, где земля была каменистой, растительность скудной, и с трудом нашли пещеру для ночлега и насобирали топлива для костра. В итоге к рассвету они едва не окоченели и ничему так не радовались, как выглянувшему солнцу. Идти на восток с самого начала решила Вислава. Ее было не переубедить, и в итоге Мэсси с ее доводами согласился, а Донату было все равно. - Я нарочно сказала про запад, - объясняла Вислава, пока они пробирались через заброшенный сад к лесу. - Пусть нас ищут там. Гарнизон до востока когда еще дойдет. А еще дядя Сакко говорил про течение. Будто оно недалеко от Горькой линии, и позволяет быстро переплыть Море. Да и не широкое оно там. Был бы плот. - Плот можно сделать, - пробормотал Донат как бы про себя. Вислава обернулась к нему: - Не хвастайся, большой да устойчивый лучше купить. Ты вон тележку сделать грозился. - Сделаю, - сказал Донат. - Только на стоянке дерево выбрать. Но остановиться они пока не могли себе позволить. У одной из ближайших к Теплым прудам деревень Вислава решила купить повозку, они даже подошли к домам, но село показалось слишком крупным, и площадь там была, так что Вислава поглядела вокруг и скомандовала: - Нет, назад в лес. Сюда могли уже дойти солдаты, вдруг нас ищут. Они вернулись под укрытие деревьев и прошагали приличное расстояние, когда Мэсси заметил, что собаки не просто бегут позади, а запряжены в узкую тележку, как раз для негустого лунного леса. Донат на вопрос "Откуда?" спокойно заявил: - Она там стояла у изгороди, рядом никого. Вислава сообразила первой и чуть не сложилась пополам от нервного хохота: - Силы земные! Да ты понимаешь, что ты ее украл? Донат не понял. В Герлахе выворотни просто не представляли, что такое частная собственность. Своего они имели только то, что было на них надето. Тележку, естественно, возвращать было поздно, хотя это и могло пустить по их следу солдат. Зато идти с ней стало легче. К полудню они перебрались через ручей и укрылись от грозы под густыми сводами деревьев. После дождя ручей превратился в мутную реку. Вислава взяла бутыль и пошла за водой к видневшемуся невдалеке колодцу. Тут к ней прицепился один из местных жителей, подвыпивший мужичок, решивший, что незнакомая девушка несомненно легкого поведения. Мэсси увидел, что разговор перестал быть мирным, и помчался на выручку, но, пока он бежал, Вислава сама разобралась с обидчиком, столкнув его в наполненную дождевой водой канаву. Подоспевший Мэсси вместо благодарности получил упрек: - Во-первых, тебя только за смертью посылать, а во-вторых, чего бежал? Тебе нельзя людям показываться! - А ты? - А что - я? - Здешние девушки не такие бойкие. Если он скажет солдатам, что его девчонка побила? - Это здешние мужики хлюпики, - обиженно сказала Вислава, но оглянулась по сторонам и ускорила шаг. Больше из леса они не выходили. Только утром второго дня выбрались на относительно открытое место, увидели вдалеке марширующую по дороге колонну солдат и сразу же углубились обратно в заросли. Идти было, в общем, не столь уж трудно. Донат за свое одинокое житье хорошо изучил съедобные растения, в чаще водились птицы, под корнями деревьев обитали сонные красноухие ящерицы - сами они были невкусные, зато их яйца вполне даже наоборот. Если бы не тревога за оставленных товарищей и благополучный исход путешествия, жизнь казалась бы Мэсси сносной. Они старались говорить только о насущных проблемах, чтобы не бередить душу. Все же иногда Вислава вздыхала: - Небось, и Ксавиру досталось, и вообще соседям. Этим только повод дай. О том, что теперь происходит с Бромарией и прочими учениками, страшно было даже думать. Второй день пути приближался к концу. Лес перемежался лужайками и пустошами. Небо на закате еще не алело, но подсвечивалось странным белым сиянием, будто навстречу солнцу из-за горизонта поднималось его бледное отражение. - Что бы это? - спросил Мэсси. Вислава развела руками: - Может, облако. Конец пути был все ближе. Мэсси вспомнил пещеру под башней Корнута и заказ на огромное количество пороха. Если они доберутся... получается, ему надо будет предупредить шернов? Как будто они станут его слушать... - Вон там одиночный домик, - указала Вислава. - Я схожу и спрошу, далеко ли до побережья. А вы стойте тут и не беспокойтесь. Я возьму винтовку. Она вытащила из привязанного к тележке узла куртку, закуталась в нее, чтобы ружье не бросалось в глаза и зашагала через густую траву к видневшемуся невдалеке человеческому жилищу. Донат поглядел ей вслед, перевел взгляд на небо и заметил: - А это похоже, как будто Земля светится. Мэсси не успел согласиться - Вислава бежала назад со всех ног, хотя за ней никто не гнался. На бегу она махала рукой: - В лес, скорее, скорее! Они подхватили тележку, свистнули собак, остановились только около густых кустов с блестящими широкими листьями, где легко было укрыться. - Ну? Что там? Вислава тяжело дышала, зябко поежилась, обернувшись, хотя было еще довольно жарко. - Там хозяин мертвый лежит во дворе, - она вздрогнула, видимо, заново представив эту картину. - Не знаю, разбойники или сам умер. Вроде не старый. - Так может, ему помочь? - Мэсси обернулся в сторону дома. - Какое помочь... часов десять он там лежит на жаре. Был бы Юг, надо было бы посмотреть, не шерн ли рядом. А с ним не знаю, что. Только соседей нам звать нельзя, прицепятся к нам... Мэсси сам не понял, что заставило его насторожиться, слова Виславы о шернах, отблеск, внезапно моргнувший на блестящих листьях кустарника, еле слышный шелест позади. Он бросился вперед, сшиб Виславу с ног, успел увидеть ее расширенные в ужасе глаза и услышать сдавленный вскрик. Сверху навалилась мягкая тяжесть, крыло легло на плечо, обволакивая и прижимая к земле, сильная ладонь сжала запястье - к счастью, одна, только одна, второй рукой шерн шарил по земле. Он целился на то место, где только что стояли глупые человечки и промахнулся. Мэсси свободной рукой перехватил лапу шерна, вывернул ее тыльной стороной к себе и налег на нее всем телом, заставив противника кувыркнуться через голову и упасть навзничь. Вислава оборвала крик, вскочила, скинула с себя куртку и набросила на голову первожителю. Куртка была слишком мала, чтобы запутать лапы чудища, зато закрыла ему глаза. Шерн рванулся, чуть не скинув с себя Мэсси, свободной рукой почти зацепил Виславу, но тут подоспел Донат, тоже навалился на эту самую руку, прижав коленями к земле локоть врага, выхватил из-за пазухи нож и ткнул шерна в ладонь. Тот взвыл, дернулся, нож выпал из раны, Донат снова воткнул его, на этот раз в запястье, пригвоздив к земле руку врага. Шерн бы вырвался и теперь, один первожитель мог свободно противостоять по силе трем взрослым мужчинам. Ему помешала Вислава, она подобрала наконец свое ружье, размахнулась и вмазала прикладом по скрытой курткой голове чудища. Шерн дернулся и затих, рука, которую он почти высвободил из захвата Мэсси, обмякла. Троица сидела в траве, переводя дыхание. Донат, опомнившись первым, спросил: - Откуда он взялся? И что теперь? - Ничего, - Виславу трясло мелкой дрожью, она осматривала свои руки, на них, к счастью, не было ни синяков, ни других следов прикосновений первожителя. - Как шли дальше, так и идем. Просто теперь у нас в плену шерн.