Косплейрату

– И тогда я ему и говорю: «Шёл бы ты!» – А он? – Он? Взял и завалился тут же! И храпит, пьяное чудовище! Группа молодых людей залилась смехом. Акама, он же Анатолий, умел пересказывать истории так интересно, что людям, видевшим то же, казалось, что они присутствуют на чём-то новом и захватывающем. Потому в версии событий парня верить хотелось больше. И пусть даже они лицезрели, как их друг Толя тоже упал (оттого и фингал под глазом)… Косплееры направлялись по домам, но так как праздник затянулся, а прощаться не хотелось (не говоря уж о том, что когда друг готов тебя поддержать, меньше риск упасть, как в фигуральном, так и в прямом смысле), решили заночевать в доме у Ильи, родители которого уехали на море. Уехали – к взаимной радости – без своего отпрыска. Должно быть, городские службы думали, что фонари – это такое развлечение в ночи, а ими не стоит злоупотреблять, чтобы не превратились в обыденность. Как хороший асфальт на дороге не валяется, так и улицы освещались выборочно, и на тех столбы стояли в произвольных местах. Перекурив в сдвоенном круге света от стоящих слишком близко фонарей, компания двинулась дальше. – Поесть бы, – пожаловался Игорь, человек, который особо не заморачивался с костюмом и гримом: просто взял и оделся в майку, широкие серые штаны на лямках, убрав волосы в хвост. И ещё он неприятно щурился. Тору из «Приключений Джеки Чана» – отличный выбор для толстяка огромного роста. Но не надо, изображая азиатов, всё время делать глаза-щели и говорить: «Я люблю рис!» Товарищи недовольно покосились на Тору. Ещё бы: если бы не он, у них бы ещё остались еда и выпивка… остались, а не кончились к полудню, в самом начале фестиваля. Но как выскажешь недовольство? Друг всё-таки… который может взять и пристукнуть, если зазеваешься и не отбежишь. – Да… – поддержала Наташа, девушка Толи. Она много курила и много кашляла, но не могла остановиться по нескольким причинам. Первая – образ «человека и паровоза» требовал. Вторая причина – пока девушка курила, она могла не думать о голоде, жаре и желании прибить проклятого Тору, съевшего запасы, которые она почти принесла на всех. Почему почти? Потому что она составила список, а всё купил и принёс в рюкзаке Анатолий. Вот у кого было довольное лицо, когда запасы кончились. Ветер унёс очередную порцию пепла, не замарав зелёный деловой костюм Интегры Хеллсинг, что та специально сшила из той же ткани, из какой кроили смокинги, и не прогадала. Толя же шагал, обнимая девушку за талию, и надеясь в доме у Ильи подпоить свою Интегру и лишить её одной детали косплея, внешне незначительной, но существенной для канона… – Поесть бы… – заворчал вслед тот самый Илья. И живот пробурчал что-то типа: «Мяса бы!» Парень недовольно посмотрел вниз: палево сплошное. От наклона головы соломенная шляпа упала на землю, а какой без неё законченный образ Луффи? Да и опять же – мокрая голова на ночном ветру мёрзнуть начинает. Акама наклонился за шляпой, отпустив недовольно хмыкнувшую Наташу, но порыв ветра показал всю тщетность наклонов и приседаний. Почти так же, как её расписывал на уроке пьяный физрук, выпуская, лёжа на матах и между матами в речи, кольца дыма. Раздался звон: это Марк пронзил шляпу своей более-менее наточенной косой. Высокий цилиндр, серый балахон и седой парик с длинными космами: Гробовщик. – Пидор! – выкрикнул Илья, хватая и поглаживая пробитую прямо по центру шляпу. – Это же теперь вентиляция, а не головной убор… – запричитал он и сел на холодный асфальт. – Не-не! – отозвался Марк и отпрянул, перекладывая косу на плечо. – Пидор – это тот Грелль, с которым мы дрались. Хорошо мы ему залепили? А? – кивнул он Толе. Тот ничего не ответил. Лишь пощупал второй полученный за сегодня фингал и поправил очки с жёлтыми круглыми стёклами. Никто не должен видеть Алукарда раненым. Как минимум – дольше минуты. Помня, что причитать о шапке, которая превратилась по вине какой-то слегка развитой сволочи в вентиляцию, – это уже косплей не Луффи, а почтальона Печкина (кстати, на фесте был и такой), Илья отвернулся от обидчика. – Как же хочется поесть и выпить… – Гробовщик начал то ли подгонять, то ли слэшить упрямо сидящего Илью со шляпой и помогающего ему подняться Толю древком косы. Кто-то бурчал, но в основном все молчали, бросая неодобрительные взгляды то на одного, то на другого товарища. Но тут откуда-то сзади раздался смех. – Поесть и выпить? Всё едино! Спокойствие, только спокойствие: сейчас я вас настигну! – услышали друзья. Крутя головой, каждый пытался найти источник звука. Не играл в эту игру только высокий плотный мужчина, нетвёрдой походкой идущий по бордюру. Поравнявшись с косплеерами, прохожий склонил голову, рассматривая застывших подростков. – Добрая ночь? Не правда ли? – он склонил голову и даже наигранно поклонился. – Пожалуй, истинно добра может быть только ночь. Не день же? Не правда ли? – он повернулся корпусом к молодым людям. – Ты куда шёл, туда и иди! – буркнул Игорь. Размеры придавали ему немалую уверенность (и убедительность). В ответ незнакомец сделал шаг вперёд – к компании. Видимо, к ней он и направлялся, так что всё логично. – Фи, как некультурно. Таким я во времена своей буйной молодости так и говорил: «Пошёл на кол!» Кто-то усмехнулся. – Только времена, – мужчина вклинился между Гробовщиком и Алукардом, – увы, сейчас совсем иные. Анатолий с неприязнью посмотрел на незнакомца и сильнее обнял Наташу. – Так как насчёт поесть и выпить? Дети – цветы жизни? – нащупав под одеждой нечто, мужчина сжал кисть, и раздался булькающий звук. – Или уже всё по-взрослому? Кто не курит и не пьёт, тот, походу, нагло врёт? А, юные кровососы? – положив руку на плечо Алукарду, наиболее из косплееров похожему на кровососа, спросил он. Их глаза встретились. Ноги Толи онемели, а язык стал каким-то распухшим. Хотелось пить… как можно скорее… Горячительного… горячего… алого…