Волчонок

      Сульфус был удивлён резким изменением характера вожатой. Девушка смотрела на него твёрдым и решительным взглядом, но её руки, которые он прижимал к кровати, мелко дрожали, выдавая внутренний страх блондинки. Сама она уже была готова убежать оттуда. Боже, что она сейчас сказала?!       Глаза парня загорелись. Это ему понравилось. Он сквозь тишину громко ухмыльнулся, а вскоре, не выдержав, ещё громко рассмеялся. Сульфус до сих пор лежал на девушке, и Раф сейчас чувствовала у себя на шее шумное дыхание парня и не останавливающийся смех. Она залилась краской и хотела сбежать от него, но, чёрт, как же он крепко прижал её к постели!       Из последних сил от смущения она тихо выдавила из себя уже не так смело, как раньше, стараясь сохранять спокойствие и превосходство, несмотря на своё положение «снизу»:       — Я что тебе сказала: отпусти! Мне… больно.       — Меня это не волнует, — ответил Сульфус. — Сама напросилась.       Парень снова взглянул ей в глаза. Раф заметила, что тот смотрит на неё с надменностью и насмешкой; он даже скрывать это не собирался. Блондинка начала негодовать, и новый прилив решимости дал ей сил ответить наглецу. Она со всех сил попыталась вырваться из его плена, но всё безуспешно. На секунду голубоглазая восхитилась его силой, почувствовав сквозь тонкую ткань футболки бугорки мышц.       — Ты нечто, — снова ухмыльнулся он, давая лёгкий щелбан на лбу девушки.       Это был пик её злости.       В эту же секунду Раф дала парню сильную пощёчину. Она тут же раскраснелась на пол лица, оставляя отпечаток руки девушки на щеке Сульфуса. Голубоглазая на этот раз замахнулась со всей силы, что у неё была, вкладывая всё своё раздражение и неприязнь к этому человеку (хотя, на самом деле, она его принимала за питомца, которого нужно дрессировать).       Тот не подал ни единого звука, хотя, можно сказать, Сульфус был удивлён тем, что девушка очень быстро злится. Только что она была готова держать себя в руках и попытаться ещё удержать и его в узде, тотчас блондинка быстро сняла маску дрессировщика и стала агрессивной. Такие перемены его, с одной стороны, забавляли, а с другой, почему-то приводили в недоумение, так как он никак не мог понять, когда девушка может стать инфантильной и весёлой, а когда злой и напыщенной.       После пощёчины, Сульфус ослабил хватку, и Раф смогла вырваться. Вожатая уже хотела снова психануть и больше не связываться с этим недоволком, но тут же вспомнила, для чего она пришла к нему, не смотря на то, что парень натворил до этого. Вздохнув, сдерживая порыв злости, она встала перед ним, пытаясь взглянуть парню в глаза. Её до ужаса бесило то, что в глазах брюнета золотистого цвета блестят чёрные маленькие чёртики, которые посмеиваются над её поведением. Ей было стыдно, что опустилась до того, что унижается перед этим сумасшедшим.       «И как мне справится с паршивцем? Как приручить его?..»       Взяв в кулаки всю свою решимость и волю, она пошла в наступление. Медленно, маленькими шажками, Раф стала робко приближаться к оппоненту.       Их разделяло всего несколько сантиметров, когда вожатая остановилась напротив Сульфуса.       — Что такое, хозяйка? — с издёвкой произнёс он. — Не хочешь отступать?       — Почему ты такой… непонятный? — задала вопрос Раф, обращаясь к себе, а не к парню. — Почему?..       Недавняя злость, после этих слов, отпустила блондинку и силой нахлынула жалость.       Ну вот, Сульфус опять удивился неожиданной переменной на лице девушки. Он не может понять, почему вдруг вожатая стала такой доброй?       — А с тобой не соскучишься, — хмыкнул парень. — У тебя довольно интересная реакция на происходящее. Обычно люди сторонятся меня после такого. А ты меня удивляешь. Да ещё успеваешь показывать разнообразные мордочки.       — На что ты намекаешь? — прошло время удивляться Раф. — Ты странно смотришь на этот мир. Словно все вокруг такие глупые и однообразные.       — А разве это не так?       Диалог с этим парнем уже не раз заводил девушку в тупик, и сейчас тот самый случай. У них было разное мышление, разные взгляды на одинаковые вещи — это мешало к их взаимопониманию. То, что они не понимают друг друга, блондинку выводило из себя, а брюнета до ужаса раздражало.       Признаться, дальнейший разговор, который сейчас начнёт обсуждать с ним девушка, будет сильно утомлять и бесить нашего волчонка. Он не любил, когда ему начинают указывать на необдуманные и, как выражаются, аморальные поступки, не свойственные человеку. Те, кто знал Сульфуса и его прошлое, часто приходили к выводу, что парень остался отпрыском зверя и потерял всю человечность. На это можно было зло вздыхать.       Парень не понимал их, что значит быть человеком. Ему казалось, что человек — это тот, кто осуждает других за его недостатки и непонятные наклонности, те, кто сплетничают у друг друга за спиной, не видя собственных минусов и грехов. Люди противоречивы. И чем же они отличаются от животных?       Он уже пожалел, что сказал последнюю реплику — надо было промолчать. Увидев на лице вожатой недоумение и её потерю дара речи, решил продолжить всё же свою мысль.       — Уходи, — вдруг резко сказал Сульфус.       Он демонстративно вздохнул, устало закрыл глаза и плюхнулся на кровать. Парню надоело слушать вожатую, тем более она совершенно не понимала его, да ещё устроила «спектакль», показывая всё новые и новые мордочки, словно ему положили большую коробку конфет «Ассорти» с разным вкусом. Впрочем, сначала это забавляло, но теперь, когда Сульфус перестал видеть смысл происходящего, то понял, что у Раф шарики за ролики заехали, причём в какие-то дебри.       Признаться, Раф рада была, что разговор закончился. И то, что закончил его он. Девушка уже сама боялась дальше наговорить лишнего. Но всё же операция «Приручение» провалилась с нулевым процентом на успех. Недавний энтузиазм мгновенно испарился. Тем более ответить этому наглецу и ответить даже нечем, все аргументы словно вылетели из головы.       И она ушла, оставив Сульфуса наедине с собой.       Вроде бы проблема была для него решена, но неприятный горький привкус остался. «Приручение? — снова, будто первый раз услышал, удивился брюнет. — Придумает же маман… Зачем мне эту идиотку-то подсовывать?»       В домике вдруг почувствовалась духота, которую он до прихода вожатой не замечал. Словно в душе что-то давило, заставляло трудно, но учащённо дышать; в голове все мысли перемешались. Было неспокойно. Первый раз уединение казалось ему мучительным.

***

      Держа в руках папку, наполненную разноцветными цветочками, которые вырезали в детском отряде, и изредка хлопая ею по свободной ладони, Гейб шёл к домику своей коллеги Раф. Ему нравилось беседовать с девушкой, и, когда у него выделяется свободная минутка, он стучится в дверь домика блондинки.       Дойдя до её место обитания, Гейб услышал за дверью грохотание. Его сначала это сильно испугало, и он бегом помчался открывать дверь домика и узнать, что происходит. Но вожатый увидел лишь разозлённую коллегу, которая только что с силой швырнула на пол какую-то книгу.       — Эй-эй, полегче, — хотел успокоить Гейб девушку. — Книга ни в чём не виновата. Знаю, у тебя нервы на пределе из-за этого Сульфуса, понимаю. Сам когда-то был его вожатым, но самое главное, держаться и пытаться выглядеть уравновешенным. Помогает, правда.       Блондинка взглянула на него бешеными глазами, отчего у шатена почти волосы встали дыбом. «Ничего себе, какая злость…» — подумал тот.       — Да забей, — начала понемногу успокаиваться Раф. Она не могла рассказать о разговоре с подростком, и что её так сильно взбесило. — Просто… он невыносим.       — Поверь, я тебя хорошо понимаю, — вздохнул шатен. — Я вот уже десятое лето мучаюсь с ним, а когда Сульфус был в одном отряде со мной… Ой, вспоминать не хочется, правда. Ведь тот с самого первого дня заложил на меня злобу. Тебе надо найти к нему подход, перепробовать все известные тебе методы.       И тут Гейб мельком глянул на ту самую книгу, брошенную об стену, которая отлетела ближе к выходу и лежала возле ног вожатого. Взяв её в руки, прочитал название книги: «Воспитание и дрессировка собак», что его нимало удивило. Он попытался выгнуть одну бровь, но у него это не получалось.       — Хочешь завести собаку?       — Э-э, — Раф помедлила с ответом. Сказать прямо, для кого была предназначено данное руководство для дрессировки, нельзя. — Да! Как приеду домой, так сразу хочу своего Гидеона подрессировать, а то совершенно глупая собака! Признаюсь, что раньше уделяла любимцу мало времени.       В ответ голубоглазая услышала только хмыканье. Видать, Гейб не поверил её рассказу. Врать девушка совсем не умела.       — Но… эта книга предназначена же для… Сульфуса. Так? — спросил коллега прямо.       Поняв, что её раскусили, Раф лишь опустила голову и незаметно кивнула. Она хотела объяснить ему, что это не её идея, а его мачехи, но тут шатен добавил:       — Интересный способ, — ухмыльнулся тот. — Но, судя по недавно увиденному, это тебе не удалось. Главное, не перегибать палку. Если ты понимаешь, о чём я.       — Понимаю, — нахмурилась Раф.       — Принцип Красной линии. Не забывай.       — Не забуду. И вообще, почему ты решил, что я до этого дойду?       — Я просто напомнил, правда. — Гейб уже собирался уходить, поняв, что девушка сейчас не в лучшем настроении. — Удачи.

***

      Было время ужина. Как ни странно, вечером всё было тихо; этот день прошёл без происшествий (не учитывая моральные потрясения и тяготы). Третий отряд бурно рассказывал другим отрядам их переживания, новые подробности и всякие сплетни, касательно нашего волчонка. Многие незаметно поглядывали на столик, где сидел Сульфус, а некоторые в упор смотрели на него.       Брюнет старался не замечать эти взгляды, но он должен признать: слишком много внимания, даже больше, чем когда тот устраивал драки в лагере. Его удивляло, что подростки уделяют больше времени мелочам, а «громким» и действительно ужасным поступкам не придают значению.       Даже уже под вечер, ему было неспокойно на душе. Нутром чувствовал, что скоро грядут перемены, и с этим будет связана она. Тем более он испытывал смешанное восприятие, после дневного разговора с вожатой. Вроде бы, если, допустим, парень согласится, то каждый день ему не будет казаться скучным и однообразным — это первое. Второе — ему нравилось дразнить Раф. Сульфус сейчас сидел за столом и придумывал, как ему поставить голубоглазую в неловкое положение и как та будет реагировать на это. Понаблюдать, конечно, будет забавно, но на этом плюсы заканчиваются. Главный жирный минус этой интересной операции — личное пространство парня. Раф же не знает, когда остановиться, и будет до последнего выжимать из него сок, что всегда выводило его. За несколько дней её поведение не раз раздражало его, но и чем-то привлекало.       Рискнуть? Согласиться на, так называемое, «приручение»?       Сульфус никак не мог понять смысл этого слова. То есть, девушка должна была привязать парня к себе? Так? И зачем? И что будет потом? Множество вопросов без ответов, а также нелогичность в действиях вожатой непривычно давили на голову брюнета. Если все мысли объединить во что-то единое, то получиться только один вопрос: ради чего Раф пытается приручить его? Признать тот факт, что только чтобы найти ответ на этот вопрос, парень всё же готов был пойти у неё на поводу.       — С тобой всё в порядке? — забеспокоился за него Гас. — Ты даже не притронулся к еде.       — Всё нормально, просто не голоден, — буркнул тот и отодвинул тарелку с едой поближе к другу, мол, можешь съесть, на что Гас довольно улыбнулся и поблагодарил его.       А вот Мефисто такой ответ не устроил. Сульфус заметил, что новый друг понимает обстановку между ним и вожатой намного больше, чем другие; просто предпочитает помалкивать.       Золотоглазому очень сильно хотелось зарычать, рвать и метать, ибо тот первый раз стал думать о чём-то с таким усердием. Первый раз он лицом к лицу столкнулся с логикой девушек, которые понятия не имеют, чего хотят. Первый раз не знал, как поступить.       Подобные мысли ставили его в тупик.

***

      Свободного время, после ужина, у Раф не было. Она уже несколько раз пожалела, что стала вожатой. И не только потому, что в её отряде оказался трудный и непонятный Сульфус, но и явный недосып каждый день, ведь девушка очень любила поспать. Перед свечкой ей надо было ещё раз хорошо рассмотреть план завтрашней вылазки на экскурсию в город. Также очень беспокоило, что её волчонок захочет что-нибудь учудить за эти два дня; надо начать предпринимать хоть какие-то меры.       Также Раф подметила, что она стала часто использовать слово «волчонок» по отношению к парню, хоть и слышала от Темптель его всего пару раз.       Ещё одно событие, случившееся недавно, тревожило блондинку — частые звонки и смс-ки от бывшего. Она так и не удалила номер Фрида. На его действия Раф всеми силами пыталась не реагировать, не отвечала на частые звонки. У неё было дикое желание вернуться к нему, но, понимая, что это приведёт к разочарованию, она вздыхала и смирялась с окончательным разрывом. Но то, что чувства к нему остались, этот факт признавала, хотя уже не такие и глубокие.       Голубоглазая кинула взгляд на книгу, которая до сих пор лежала на полу нетронутой. Да-да, та самая. «Ну не дура же я? — вздохнула девушка. — Что за бред мне внушила директор? Я? Его? Приручить? Десять лет прошло, Сульфусу теперь до меня до лампочки. Она не справилась, а я должна за это отвечать?» Ей было так хреново, что все свои беды перекидывала на других.       Она несильно поставила себе щелбан на лбу, мол, отставить ненужные мысли, и пошла к своему отряду, который ждал её возле тринадцатого домика на улице за костром, где предстояла долгая и невыносимая многим свечка.       Как ни странно, но сегодня многие обходили разговор об инциденте в лесу. В основном говорили о том, что день прошёл тихо и спокойно, как раз это было нужно после пережитого «приключения». Когда кто-то говорил об этом, Сульфус сдержанно вздыхал, фыркал, закатывал к небу глаза. Не потому, что хотел внимания, а потому, что данный вопрос уже осточертел; своими действиями показывал прекращать говорить об одном и том же.       Раф еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него и вмазать этому парню со всей силы.       Свечка заняла около полутора часа. Вожатая несколько раз объяснила им правила поведения и план экскурсии. Ребята разошлись по домикам без лишних разговоров, ибо глаза смыкались сами; все устали и хотели отдыха.       Блондинка решила полчаса передохнуть, а потом пойти к коллегам, разрабатывать план.       Как только она подошла к своему «убежищу», кто-то дотронулся до её плеча, отчего та от неожиданности вздрогнула. Повернувшись, чтобы увидеть, кто это, Раф увидела того, кого желала увидеть меньше всего. Девушка со злостью сжала кулаки и выдавила натянутую улыбку.       — Да-да, я тебя тоже рад видеть, — ухмыльнулся Сульфус.       — Если ты ко мне не по делу, то иди спать, — бросила ему блондинка. Она никак не могла понять, что тому надо от неё, ведь разговор их закончился, и, как поняла, они должны были «забыть прошлое».       Встретившись с ним взглядом, блондинка уже который раз восхитилась его цветом глаз. Раф никак не могла понять, почему у такого чёрствого и нахального человека могут быть такие красивые глаза. По её мнению, глаза — это зеркало души, но этого прекрасного сейчас ничего не видела.       Нельзя было не заметить неприкрытой насмешки на лице парня. «Что-то замышляет», — подумала та и насторожилась.       — Не по делу, к сожалению, но у меня есть заманчивое предложение. Я…       — Иди спать! — Раф пыталась избежать дальнейшего разговора. Это не сулит ничего доброго.       Сейчас голубоглазая демонстративно отвернулась от Сульфуса и уже хотела уйти от него куда-нибудь, главное, подальше, но брюнет сжал с силой руку и не отпускал.       — Отпусти, — вожатая была на апогее злости. Ещё одно любое действие — она не отвечает за свои поступки.       — Ты дослушай, и я отпущу, — зарычал тот. — Хорошо?       «Он ещё командует! — возмутилась про себя блондинка. — Да кем он себя возомнил, наглец!»       Ей было обидно, что Сульфус её ни во что не ставит, ведь Раф всё-таки его наставница, вожатая, а обращается к ней, как со знакомой, над которой хочется поугарать (хотя, наверное, так и есть).       — Почему я должна тебя слушать?       Парень широко улыбнулся, в его глазах появились озорные огоньки.       — Потому что я согласен поиграть «хозяйку-и-собачку». — От сказанного у вожатой чуть челюсть не отвалилась, а мозг вообще перестал работать. Увидев реакцию блондинки, он довольно хмыкнул, хищно прищурил глаза и облизал губы. — Давай, хозяйка, приручи меня.       Сульфус отпустил девушку, отпрыгнул назад и раскинул руки, мол, я весь твой.       Раф потеряла дар речи. Мысли путались. Лишь приоткрытый рот хотел что-то сказать, но ничего путного, кроме как тихого мычания, издать не мог. «Ещё немного, и я не сдержусь и прысну», — подумал Сульфус, сдерживая дикий ржач.       Из последних сил Раф нашла в себе силы и, первым делом, закрыла рот хотя бы на несколько секунд, став обдумывать всё сказанное оппонентом. Но потом, на последнем издыхании, выдавила:       — Так в чём подвох?