Я верю - ты сможешь!

      Эти два дня, после того, как я узнал о смерти Торина, были самыми мучительными дням в моей жизни. Отвратительные ощущения пустоты и одиночества переплетались с обидой и болью. Мне казалось, что я схожу с ума. И лишь одно спасало меня от истерики и потери самообладания - забота о Кили. Несмотря на свой недуг, все это время я просидел рядом с кроватью брата, стирал пот влажным полотенцем с его лба, поправлял одеяло, вместе с Оином осторожно пытался залить в рот спящему Кили лекарство или воду и почти все время держал его за руку, еле слышно повторяя одну и ту же молитву о спасении.       Я никогда не молился, никогда. И всегда не понимал, зачем матушка это делает, ведь я не видел каких-то изменений после ее молитв. Я, как и все гномы, почитал наших богов, но особо не верил, что они могут помочь гномам, услышав наши молитвы... Теперь я понимаю матушку. Понимаю, зачем нужно молиться Махалу в самый трудный час, когда, казалось бы, надежда уже угасла. И в пятый раз, повторяя слова молитвы на кхуздуле, я все ждал, что Махал услышит меня.       Я решил, что мы отправимся в Синие горы завтра утром, даже не оставшись на коронацию Даина. Возможно, любой другой сочтет это неуважением к новому королю, но только не сам Даин. Я заходил к нему, говорил, что отрекаюсь и передаю бразды правления в его руки. Он колебался, все рассказывал мне, как Торин мечтал о том, чтобы я занял его место, но мое решение было окончательным. Он понял, почему я поступаю так, и сказал, что сделал то же самое бы для своих братьев. Даин обещал, что придет и проводит нас, своих племянников.       Племянник. Это слово в мой адрес из уст Даина было слышать непривычно и... очень тяжело. Я все время вспоминал Торина и понимал, что я остался один. Конечно, Даин и наши друзья-гномы из похода всегда придут мне на выручку в трудный час, но они никогда не заменят мне Торина - не моего дядю, а моего отца!       Поток моих мыслей снова прервал стук в дверь. Следом в комнату вошел Оин, а за ним Балин. Лекарь, как это было не в первый раз, стал снова хлопотать около Кили, а Балин подошел ко мне и постарался улыбнуться, дабы меня приободрить.       - Я знаю, ты ходил к Даину.       - Да, и он согласился со мной, посчитал, что я поступаю правильно, - Фили тяжело вздохнул.       - Я не могу осуждать твой поступок, Фили. Он поистине благородный и добрый. Наоборот, я рад, если ты будешь помогать Кили, тогда, надеюсь, он хотя бы заговорит... - Балин неловко потоптался на месте, пригладил свою бороду и подошел ближе к Кили. Он долго стоял, склонившись над ним и периодически тяжело вздыхая. Наблюдая за Балином, я даже и не сразу заметил, что ко мне подошел Оин:       - Вот, парниша, возьми, - лекарь протянул мне целую корзину с разными травами. - Они необходимы для Кили. Думаю, этого вам хватит на целый путь до Синих гор, а там уже и другие лекари помогут вам.       Я благодарно кивнул Оину, и он снова подскочил к Кили и стал протирать его лицо какой-то настойкой. Больше пока мне ничего не оставалось, как вернуться в свои покои и продолжить сборы. Я горестно вздохнул и незаметно покинул палату Кили. Мысли все терзали меня, и все они были такие угрюмые и безнадежные, что хотелось убежать куда подальше. Чтобы отвлечься, я попытался вспомнить - что я уже взял, и что еще необходимо взять с собой. И полностью погруженный в свое сознание, я совершенно случайным образом налетел на Ори. Молодой летописец нес в руках стопку свитков и листов пергамента, что от столкновения все это оказалось на мраморном полу.       - Ори! Прости меня, пожалуйста, я сегодня очень рассеянный, - и, встрепенувшись и поставив травяную корзину на мраморный пол, я принялся собирать бумаги друга.       - Не за что извиняться, - Ори присоединился ко мне. - Я ведь как раз тебя-то и искал!       Собрав последние бумаги, я отдал их другу. Он принял свои свитки, зажал их под мышкой, и положил свободную руку мне на плечо, после чего спросил:       - Ты был у брата, как он?       - Мне так хочется верить, что улучшения есть, но все настолько безнадежно, - под конец голос мой задрожал, и глаза защипало от нахлынувших слез, но Ори сжал мое плечо еще сильнее.       - Вот увидишь, Кили обязательно пойдет на поправку! - голос Ори звучал твердо, было сразу видно, что он уверен в сказанных им словах, или, по крайней мере, желает этого.       - Думаю, дома, в Синих горах, ему действительно полегчает.       - Я слышал, ты покинешь Эребор вместе с Кили завтра утром? - голос друга прозвучал с толикой печали.       Я кивнул без лишних слов. Между нами возникла тишина и, видимо, никто из нас не знал, как продолжить разговор. Мне было тяжело осознавать то, что завтра мне придется расстаться с друзьями, скорее всего навсегда, и Ори тоже. Мы с детства отлично дружили - я, Ори и Кили, а чертова война хорошо отыгралась на нас. Теперь я рискую остаться без брата, друзей и постоянного дома.       Ори вдруг зашелестел своими бумагами, и я увидел, как он достает небольшую книжечку в красно-белом переплете. Он протянул ее мне, а я, приняв его подарок, удивленно взглянул на друга.       - Это книга предназначена для записи собственных наблюдений, путешествий... да чего угодно, главное, что теперь она твоя.       - Спасибо, - я коротко улыбнулся. - Буду вести какие-нибудь записи, а потом поделюсь ими с товарищами, если конечно я вообще смогу вернуться обратно...       - Я буду надеяться, что мы еще увидимся! - и Ори обнял меня, а я обнял его в ответ. И мы разошлись. Теперь я снова направлялся в свои покои, но уже не чувствовал ту душевную тяжесть, которая преследовала меня утром. Я знал, что еще увижу Ори завтрашним утром, и не только его. От этого я понял, что я не одинок, и даже на дальнем расстоянии они будут оказывать мне поддержку.       Вечером, когда все вещи были собраны, я снова отправился к брату, чтобы просидеть с ним всю ночь. От Оина я узнал, что к Кили заходили все гномы похода и Даин. Лекарь как раз менял повязки Кили и все приговаривал что-то себе под нос. Со мной он просидел до поздней ночи, а когда Оин ушел, мы остались совсем одни. Я подсел к кровати Кили, взял его за руку и долго молчал, после чего вдруг сказал:       - Завтра мы пустимся в новое путешествие, братишка, путешествие обратно. Ты ведь всегда любил путешествовать... Ты радовался, когда дядя брал нас в поход, на охоту или рыбалку. Ты мечтал познать все уголки Средиземья, - я невольно улыбнулся, вспоминая, как Кили в детстве мечтал стать великим путешественником, открывателем новых морей и земель. Потом я заметил, что по лицу Кили стекают крупные капли пота. Вскочив с табурета, я взял марлю и, обмочив ее в настойке целебных трав, стал протирать лицо брата.       - Болезнь не хочет отпустить тебя из своих колючих объятий... Эх, не знаю, слышишь ли ты меня... Кили, я всегда буду с тобой. Я не дам тебе умереть, не позволю... - шептал я и чувствовал, как стекают горячие слезы по моим щекам. Больше всего на свете я хотел, чтоб Кили был счастлив и радовался жизни, но от осознания того, что я ничем не могу ему помочь, меня колотило от ярости к самому себе. Я злился на свою беспомощность и понимал, что я виноват в мучениях Кили, ведь это я тогда, на Вороней высоте, предложил разойтись, проявив этим свою беспечность. Не предложил бы я этого тогда, можно было бы избежать многих потерь и страшного недуга Кили.       Я еще долго разговаривал с братом, слушая тишину, а в четвертом часу утра спустился в гробницу к Торину и разговаривал с дядей, спрашивая совета и делясь своей болью... правда, он тоже отвечал мне беззвучно. Но я слышал голос Торина в своем сердце. Я понимал, что могу больше никогда не опуститься на колени возле могилы моего родича и короля, поэтому пробыл у Торина почти до самого рассвета, после чего снова вернулся к брату.       Так я и заснул на своем табурете подле брата под самое утро, но не прошло и нескольких часов, как сквозь сон я услышал знакомый мне голос.       - Фили, парень, проснись.       Я резко открыл глаза и нечаянным образом покачнулся на табуретке, что чуть не свалился на пол, но чья-то сильная рука удержала меня за шиворот. Я протер глаза и вгляделся: передо мной стоял Двалин, одетый в походный плащ, при оружии, будто бы к чему-то готовый.       - Двалин?       - Именно я! - Двалин задорно хмыкнул, пряча улыбку в усы. - Давай, Фили, нам пора.       - Нам? - я был крайне удивлен своим догадкам, которые сразу же оправдались.       - Да, парниша, я еду с вами до Синих гор. Не могу же я бросить вас на произвол судьбы, - уголки губ Двалина снова дрогнули. - И хватит киснуть, слезами, как говорится, горю не поможешь! Бери себя в руки, Фили, пора продолжить жить, тогда все получится.       - Но у нас с Кили и так будет много охраны, - сказал я Двалину, будто не обращая внимания на его учения о том, как мне нужно жить.       - Что-то я не понимаю, ты не рад?       - Наоборот, спасибо тебе за поддержку, - сказал я с долей смущения и, поднявшись, направился к кровати Кили. У него было ровное дыхание, и это очень обрадовало меня.       - Скоро придет Оин, и мы вместе переложим Кили на носилки, а там и до его походного места недалеко, - Двалин заботливо поправил одеяло моего младшего брата и вышел из палаты в ожидании Оина.       Лекарь вскоре пришел, но не один, а со своим братом Глоином, которого я очень рад был видеть. Вместе мы переложили Кили на носилки. Моему брату было уготовлено особое походное место. Это была телега с навесом, при желании который можно было убрать. Она была простелена шкурами варгов и простых волков, специально теплых, ведь зима еще только-только начиналась и грозила суровыми морозами. Помимо всего этого с нами должен был отправиться отряд Даина, состоящий из лучших воинов, и несколько гномов, вызвавшихся идти с Двалином, поэтому насчет безопасности своего брата я волновался не так сильно. Я и сам снарядился всеми своими орудиями, даже самыми мелкими ножами, веревкой и хитрой заколкой, в основе которой лежала острая спица, и в случае боя я мог легко ею воспользоваться. Сумки с едой и вещами были погружены на лошадок, и только когда все это было сделано, я смог облегченно выдохнуть.       Мы уже вышли за пределы горы, а у ворот собрались те, кто оставался здесь. Все они - самые дорогие и близкие. Ори стоял рядом со своими братьями - Дори и Нори, Балин как всегда тяжело вздыхал, а Оин вместе с Глоином все причитали по поводу здоровья Кили и давали мне указания. Бомбур, как я и ожидал, дал нам гостинцев в дорогу, Бифур жал мне руку, а Бофур никак не мог отпустить из объятий. С каждым мы еще перекинулись пару словечками, а потом я увидел Даина, идущего прямо ко мне.       - Вот и настал час расставания, - будущий король Эребора обошел всех провожающий меня гномов и остановился около моего пони. - Я распорядился, чтобы тебе даровали самого выносливого пони, - он погладил животное, а я кивнул в знак благодарности.       - Прощай, дядя Даин, - я так хотел обнять его, но остался на месте, ожидая, что станет делать Даин.       - До свидания, племянники мои, Фили и Кили. Как жаль, что судьба не дает нам видеться чаще.       Я кивнул и, когда Даин подошел ко мне совсем близко, бросился ему на шею. Я был благодарен ему за понимание и мудрость, за его отношение и доброту. Мне не хотелось расставаться с почти единственным моим родственником, но в Синих горах меня ждала матушка, меня и Кили.       Днем мы были уже далеко от горы, а перед глазами у меня стояли друзья, оставшиеся в Эреборе, и я снова начал было грустить, но вспомнил, что советовал мне Двалин сегодняшним утром и решил начать жить заново. Начать с чистого листа.