Аттракция

Утро наступило не сразу, собираясь воедино из дребезжащих осколков, осколки сложились в звон будильника, который долго надрывался, а потом умолк. Мадс долго смотрел в потолок из-под приопущенных ресниц, внимательно следил за люстрой - стоило отвести взгляд в сторону, и мир начинал кружиться, кровать норовила встать на дыбы и умчаться в жестокий рассвет. Стакан с апельсиновым соком, любезно оставленный чьей-то заботливой рукой, искрился в лучах утреннего солнца, и Мадс кое-как дотянулся до него, выхлебал сразу половину. Ненадолго ему полегчало, но потом он заметил сбитую кожу на костяшках пальцев и похолодел: что же произошло вчера? Неужели он так и не смог найти общий язык со своим омегой и поднял на него руку? Волна стыда затопила его с головой. Мадс припомнил все: и капризное, недовольное выражение лица Хью, и его отказ от общения, и намерение спрятаться за спину отца, сбежать с собственной свадьбы. Это было обидно, но кровь на пальцах... Мадс зажмурился, разлизывая подсохшую сукровицу, выдохнул, вновь откинувшись на подушку. Это была его собственная кровь. Никаких сомнений. И ночевал он вчера тоже в одиночестве. Переборов утреннюю слабость, Мадс поднялся, оглядел себя – кто-то вчера позаботился о том, чтобы он не ночевал в костюме и переодел его в уютный спальный комплект. Этим кем-то явно была мама, которая продолжала хозяйничать в его доме, но он давно уже не был маленьким мальчиком. Он, черт побери, женился вчера не для того, чтобы мать продолжала вмешиваться в его жизнь, и следовало сегодня напомнить ей об этом. Все еще хмурясь и слегка пошатываясь от похмелья, он толкнул дверь в ванную. Родители еще давно посоветовали спроектировать две отдельные спальни на втором этаже, соединенные общей ванной комнатой. Небольшой отдельный санузел был в каждой спальне, а просторная ванная комната была общей, предназначенной явно не только для мытья. Мадс молча прошел сквозь комнату, на мгновение задумавшись о том, как прекрасно было бы провести здесь утро и никуда не ехать. Дверь в комнату Хью была приоткрыта. Слегка поколебавшись, Мадс все-таки постучал и вошел внутрь, едва не споткнувшись о чемодан на пороге. Чемоданы были везде: на полу, на небольшом туалетном столике и высились грудой в углу, какие-то пакеты забили весь стеллаж, и часть даже лежала на просторной кровати, а Хью, не переодевшийся после вчерашнего, свернулся креветкой на краю. - На кой черт тебе столько вещей? - хмыкнул Мадс, но не стал заглядывать в пакеты. Вместо этого он подошел к постели и присел на край, рассматривая Хью. Сейчас тот казался совсем безобидным, податливым, неспособным на сопротивление. Теплое дыхание коснулось руки, и Мадс невольно погладил его, почесал за ухом, с неожиданным удовольствием ощущая, как тот отзывается на ласку. - Глупый, - сообщил ему Мадс, - глупый и капризный, наглый омега. Хью заворчал во сне, как будто несогласен был, развернулся на другой бок, спихнув один из пакетов с кровати. Книги одна за другой посыпались на пол с дробным стуком. - Ой!.. - выдохнул Хью, проснувшись, потер глаза и оглянулся. - С добрым утром. Хью замер, точно зверек, обнаруживший в своей норе хищную лисью морду. Не рискуя шевелиться, он безотрывно смотрел куда-то в шею Мадсу, явно надеясь, что тот исчезнет из его доброго утра, как страшный сон. - Ты совсем не говорящий? - поинтересовался Мадс, помахав ладонью перед его лицом, - или, может быть, на тебя упало пианино, и с тех пор ты стал дурачком? Хью неторопливо поднялся с кровати. Увеличив дистанцию, он почувствовал себя несколько увереннее, принялся складывать упавшие книги обратно в пакет. - Твоим родителям следовало бы признать, что ты с приветом, - сощурился Мадс. - Всем нам было бы проще. Хью вскинул голову, но так ничего и не сказал, покусывая слегка подрагивающую нижнюю губу, словно хотел что-то сказать, но потом, смерив Мадса взглядом, явно решил, что тот недостоин его объяснений. Мадс посмотрел на него без особого интереса, а потом перевел взгляд на часы: - Похоже, нам пора собираться. *** - Зря ты отказался от моей идеи с путешествием, - сообщила Бенте, как только они выехали на междугороднюю трассу. Ларс, который почти не пил накануне, поэтому вел машину, едва слышно вздохнул. Они довольно долго ехали в тишине, но он знал, что рано или поздно идиллия закончится. – Еще не поздно заказать билеты. У меня есть удобное приложение в телефоне, я могу сделать это прямо сейчас, плюс у меня остались бонусы с прошлых перелетов. - Никаких путешествий. - Но Мадс… - Я сказал «нет». - Как можно быть таким упрямым? – Бенте обернулась: Мадс и Хью порознь сидели на заднем сидении, каждый у своего окна. – Хью, а ты что скажешь? Ты бы хотел отправиться на курорт? - Мне все равно… - пробормотал тот, продолжая глядеть в окно. - Вот видишь, Мадс, он не против! Вам явно стоит отдохнуть. - От чего стоит отдохнуть, - ядовито заметил Мадс, - так это от тебя, мам. Ты лезешь не в свое дело. - Ларс! Ты только послушай, как он со мной разговаривает! - Хорошо, что отец поехал вместе с Данси, - хмыкнул Ларс, - иначе бы он напомнил, что нельзя так разговаривать с матерью. Хью шумно вздохнул, явно демонстрируя, что ему не нравится перепалка, но на него никто не обратил внимания. - Мадс, пойми, я знаю жизнь, и никогда не стану советовать тебе плохого, я знаю, как исправить возникшую ситуацию. - Какую еще ситуацию? – нахмурился тот. Он и без матери знал, что все неладно, но ее это точно не касалось. Это был его брак, его омега, его и только его проблемы. И решать их стоило друг с другом, не приглашая судей со стороны. - Которая между вами. - Между нами нет никакой ситуации, - хмыкнул Мадс и пододвинулся поближе к Хью, положил руку ему на плечо, притянув к себе вплотную. Тот нахмурился и, выдохнув, вновь уставился в окно. - У нас все прекрасно, не так ли, Хью? – поинтересовался Мадс, предупреждающе стискивая ладонь на его плече. - Да, - равнодушно отозвался тот, а потом достал планшет и уткнулся в него. Бенте отвернулась от них, перевела взгляд на второго сына, но тот только пожал плечами. *** Когда они прибыли на побережье залива, Мадс выскочил из машины, невероятно утомленный недолгой поездкой. Пятнадцать минут пути показались ему самой настоящей вечностью и, хотя в планах второго дня был пикник в узком семейном кругу, он молча пошел по песчаной дороге вверх по косогору. - Что это с ним? – поинтересовалась Сара, - неужели опять поругались? - Нет, он просто встал не с той ноги, - ответил Ларс. - И часто с ним такое бывает? Ларс вновь пожал плечами, тоже вымотанный до последнего нерва. Эгоистичность всех присутствующих подступила к горлу, но никто не хотел уступать, ни мать, ни брат, ни даже Хью, который мог бы уже перестать изображать из себя жертву в логове троллей. Он обернулся, чтобы попросить Хью помочь с вещами и заодно попытаться его разговорить, но того не оказалось рядом. Похоже, что он пошел следом за Мадсом, и неизвестно, хорошо это было или плохо. *** Мягкие сосновые иглы ровным слоем покрыли песок, и Мадс разулся, чтобы почувствовать колкое тепло. Связав кроссовки за шнурки, он понес их, как в детстве, прогуливаясь по знакомым склонам. Вскоре ветер перестал доносить до него обрывки голосов, и только сосны гудели, дрожали ветками, сталкиваясь друг с другом. Утреннее солнце то и дело пряталось за облака, и тогда на редкий прозрачный лес ложилась тень. Тихий шорох листвы заставил его обернуться. Хью следовал за ним на безопасном расстоянии, ветер трепал его волосы и воротничок рубашки поло. - И зачем ты пошел за мной? – спросил Мадс, сощурив глаза, - я тебя звал? - Нет. - Вот и нечего. Он отвернулся от него и пошел дальше. Шороха не было больше слышно, и через полсотни метров Мадс остановился и обернулся снова. Хью задумчиво присел на поваленное дерево, дочиста вылизанное дождем и ветром, и уставился в одну точку. - Тебя мать прислала? Хью молча покачал головой, а потом тоже разулся, сунулся ногами в рыжий, нагретый солнцем песок. По его светлым брюкам карабкался большой красный муравей, из тех, что кусались особенно больно. Мадс постоял-постоял, а потом вернулся. - Ты помнишь, что вчера было? – поинтересовался он у Хью, - после того, как ты разбил бокал? - Ничего, - сказал тот, глядя мимо его плеча. Мадс вздохнул и, согнав муравья с его ноги, присел рядом, рассматривая гордый профиль Хью, четко очерченные губы, уголки его рта, направленные вниз. Тот сморгнул, искоса посмотрел на него, опасаясь встретиться взглядом, как будто боялся налететь на колючую проволоку под напряжением. А проволока никуда не делась, Мадс совершенно отчетливо ощущал, как она тихо гудит и вибрирует между ними. - Почему ты вчера едва не сбежал? – спросил Мадс, ненавязчиво придвинувшись ближе. Не мог отвести взгляда от его шеи, там, где кончались завитки кудрявых волос, и билась едва заметная голубая венка, которая манила его, словно комара, приглашая укусить и попробовать на вкус, почувствовать и узнать его запах. Впиться зубами. Поставить метку. - Не хотел. - Чего не хотел? – спросил Мадс, но ответ был красноречивее слов, замуж выходить не хотел, что тут неясного. Хью вздохнул, словно подтверждая его мысли. - Сначала, выходит, хотел выйти, а потом передумал? Хью кивнул, рассеянно царапая короткими ногтями гладкую поверхность бревна, ветер отбросил волосы с его лица, и Мадс не выдержал, в одно мгновение сорвавшись, схватил его за предплечье и потянул на себя, схватил, вплетая пальцы в непослушные темные прядки. И поцеловал, сочно, почти насильно, размыкая его упрямо сжатые губы своими. Дорвался, дорвался, ритмично стучало в голове, губы Хью оказались замечательными на пробу, но он не отвечал, просто замер в его руках, крепко зажмурил глаза. Не отвечал, не собирался даже этого делать. - Я тебе неприятен? Хью не ответил, провел тыльной стороной ладони по губам, стирая послевкусие поцелуя. Поднялся с бревна, поглядев на него сверху вниз, вызывая желание встряхнуть его хорошенько, подвесить за ногу на сосне, чтоб вытрясти из него, наконец, все недомолвки. - Знаешь что? – прищурился Мадс, солнце било ему прямо в глаза, - ты не единственный парень на свете, да и я тоже. Если я тебе не нравлюсь, мы не должны быть вместе. Хью нахмурился, отступил на шаг назад. Тщательно подбирая слова, он произнес: - Но вчера… - Ты об этом? – Мадс поднял ладонь, демонстрируя кольцо на безымянном пальце. - Мало ли что было вчера. Я не нанимался тебя мучить, знаешь ли. Если ты любитель пострадать, можешь пойти и пострадать в другом месте, отдельно от меня. А через полгода я просто пришлю тебе документы на развод, разойдемся по-тихому, без шумихи в прессе, не сошлись характерами, с кем не бывает… Хью потерялся в его словах, то и дело пытаясь вставить хоть слово в его монолог, но не мог, не умел его перебить и поэтому просто слушал, прерывисто дыша. - Идет? – спросил Мадс, вскинул брови, словно подталкивая его к этому решению, - берешь свои книги, едешь обратно домой и больше не топчешь мне мозги, хорошо? Не дожидаясь ответа, он стянул с пальца кольцо и сунул его в карман, потянулся к Хью, но тот не дал сделать это с собой, стиснув кулаки, отшатнулся назад еще на несколько шагов. - Что ты, какие мы упрямые! Ну и стой тут, - фыркнул Мадс, подхватил свои кроссовки и пошел обратно. Ветер погладил его по лицу, словно пытаясь его успокоить, принес запах прогретой солнцем хвои. Хью не шел следом, судя по всему, оставшись там, где стоял. - И выйди уже из муравейника, - посоветовал Мадс, не оборачиваясь, - сожрут. *** «Дорогой дневник. Вчерашний день был одним из самых отвратительных дней в моей жизни. Я не должен был рассчитывать, что ММ окажется таким, каким я представлял себе его все это время, но все мы склонны обманываться быть обманутыми сами собой. Однако пытка началась еще до того, как я встретился с ним. Одна только брошюрка, любезно подаренная родственниками с его стороны, произвела на меня подавляющий эффект. Зачитавшись, я смог гораздо яснее представить, что меня ждет и едва не отказался от мысли об этом, но, опять же, слишком поздно. Сегодняшний же день обещает стать не лучше вчерашнего. На побережье планируется устроить пикник, и сейчас мы все едем туда, став неизбежными заложниками друг друга и неприятной, безвыходной ситуации, поскольку в ходе всеобщей рефлексии неизбежно возникают споры, выполняющие каталитическую роль в этом утомительном процессе. Я бы очень желал исправить ситуацию, и сделал бы все возможно, если бы точно знал, что именно стоит сделать»