Аттракция

«Дорогой дневник. Сегодня я вновь разговаривал с родителями. С отцом мне гораздо проще, мы переписываемся с ним по вопросам работы, он не требует звонков, понимая, что я в порядке настолько, насколько я могу быть в порядке. Однако мама… Мне пришлось побыть настойчивым и попросить маму перестать беспокоить звонками госпожу Миккельсен. Разговор выдался скучным, напряженным, и я не стал бы упоминать о нем, если бы не один момент. Когда я увидел знакомые очертания мебели на заднем плане, погрузился в привычную пастельную цветовую гамму интерьера, я отчетливо вспомнил девственно-стерильный запах моих комнат. Моего постельного белья, которое пахло лимонной отдушкой, пряность декоративных сандаловых безделушек на полке, ни с чем не сравнимого запаха книжной пыли. Влажных салфеток с настойчивым, липучим запахом ромашки, который лип к рукам, порой я пользовался ими так часто, что казалось, моя собственная сперма пахнет ромашкой. Я всегда старательно избегал записей о физиологии, но одна лишь мысль об этом запахе тянет со дна муть воспоминаний. Становится липко и душно при одной мысли о том, чтоб вновь оказаться там, среди ромашки, лимона и сандала. Меня бесконечно угнетает существование тенденции о возвращении к вынужденной девственности. Слова ММ похожи на ласковую колыбельную. Я могу только тихо сходить с ума от восторга, ощущая, что это все относится ко мне – именно ко мне, этот человек говорит так мягко именно со мной. ММ успокаивает меня гораздо лучше, чем родители. Это иная возможность развития отношений, в которую хочется лишь верить слепо, отчего я постоянно чувствую себя, как на экзамене. Если я ошибусь и назову неверный ответ, последствия будут неисправимы. Мне невообразимо страшно. Мне восхитительно хорошо. И обе эти тенденции продолжают существовать, попеременно усиливаясь или ослабевая. Родители напомнили мне, что я не должен давать выход своим чувствам. Никто не любит меня, когда я нервничаю, раздражен или агрессивен. Если я испытываю злость, то ММ сразу же начинает подозревать меня в чем-то. Неизвестно, как с этим бороться, я не хочу навлекать на себя его подозрения, поэтому я должен держать рот на замке и не показывать то, что твориться у меня внутри. Я не должен сердиться на него. Не должен раздражаться на его поступки, не должен чувствовать, что мне плохо. Забыть все плохое. Держать себя в руках. ММ спросил меня о том, каким я вижу его. Я считал, что ответ на этот вопрос является для него очевидным, но судя по всему, это не так. Вчера я хотел написать о том, что я чувствую к ММ. Возможно, в форме записки. Возможно, я бы даже передал ему эту записку. Однако когда я сел на подоконник и начал составлять набросок текста, я увидел свое собственное отражение в зеркальной двери шкафа. Вместо записки я извел несколько страниц блокнота бессмысленными надписями. Я давно вышел из подросткового возраста, однако, как один всем известный герой, я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю». *** На вечере Хью выглядел просто замечательно. Во время презентации Мадс смотрел на него искоса и лениво думал о том, кажется ли Хью ему таким привлекательным только из-за того, что он с ним спит, или же наоборот? Возможно, все дело было в химическом коде, зашифрованном в его запахе. Как бы то ни было, Хью сейчас очень, очень нравился ему – безупречно одетый, темный костюм отлично сидел на нем, а от светло-зеленой рубашки его глаза тоже казались зелеными. Хью выглядел зажатым, но все это можно было списать на непривычную обстановку и новые знакомства. Одна из учредителей их корпорации, оказывается, знала отца Хью, и Мадс был приятно удивлен тем, как легко Хью заговорил с ней, услышав это. Это было приятно, такого омегу хотелось показывать людям, попросту говоря, хвастаться им. Даже Эйнарсон заметил их, уделив несколько минут. Мадс чувствовал себя невероятно польщенным и в какой-то момент расслабился, перестал опасаться того, что Хью вдруг выкинет какой-нибудь номер. В конце концов, он был рядом с ним, мог предусмотреть и проконтролировать его действия, в случае чего. Важно было быть внимательным. Многие его знакомые с неожиданной ревностью поглядывали на Хью, и Мадс хищно улыбался в ответ, довольный этими взглядами. Когда Эв подошел к ним, чтобы поболтать, Мадсу в голову пришла идея добавить немного безобидного флирта в этот вечер. Хью должен был понять, кого он отталкивает и что теряет. Заметив Эва, Мадс поманил его к себе и поздоровался. Обычно блеклый и невзрачный, сегодня Эв казался ярче. Веснушчатые щеки порозовели, быть может, вино уже ударило ему в голову. - Хорошо выглядишь, - одобрил Мадс и хлопнул его по плечу. Эв рассмеялся, громко и наигранно. - Спасибо, уважаемый руководитель. А вы, должно быть, Хью, - мило улыбнулся он, протягивая руку, и тот пожал ее, улыбнувшись в ответ. - Эв - один из ведущих специалистов моего отдела. Жаль, что в новом отделе нет таких способных парней, как он. Эв уставился на него восторженно, вспыхнув от похвалы, и Мадс решил, что перегнул палку, слишком уж охотно тот принимал легкий треп на веру. - Спасибо, - проговорил он, оглянулся в поисках официанта с вином и извинился, - я, наверное, пойду. - Смотри, будь осторожен с выпивкой, - ухмыльнулся Мадс, - в понедельник не будет никаких поблажек. Эв закивал и молча отчалил, растеряно взъерошив светлые волосы пятерней. Хью скептически сощурился, посмотрев ему вслед. - Архетипичный пример, - негромко сказал он, тут же отпив шампанского, будто ничего и не говорил. - Что-что? – Мадс легко приобнял его за талию, - о чем это ты? - Я как-то раз упоминал о харрасменте в отношении сотрудников-омег. Это именно тот случай. - Какая ерунда, мой хороший, - Мадс проговорил ему тихо-тихо, - это просто общение. Хью вздохнул, внимательно следя за тем, чтобы объятия не переходили нормы приличия, чуть отодвинул его от себя незаметным, но твердым движением. - Веди себя пристойно, - попросил он тихо и хотел было добавить что-то еще, но замолк, словно подавился своим языком. Мадс вопросительно уставился на него, но тут же перевел взгляд на Стефана, который подошел к ним поздороваться. - Здравствуй, Мадс. Представишь меня своему супругу? - Конечно, - Мадс улыбнулся, демонстрируя зубы, с одной стороны, испытывая стремление похвастаться своим Хью, с другой стороны, желая дать понять, что он принадлежит только ему. - Приятный вечер, не правда ли? – обаятельно улыбнулся Стефан, пожимая пальцы Хью, но тот только кивнул, чересчур резко отшатнулся от напористого альфы. - Неплохой, - ответил Мадс за него и обнял Хью за плечи, тот, как ни странно, совсем не возражал, - кто-нибудь будет выступать от вас? - Нет, не в этот раз. К тому же, я больше не могу говорить о работе. Я хочу немного расслабиться. Я только что узнал, что вы, Хью, пишете статьи о социальных проблемах. Может, расскажете что-нибудь об этом? Хью молчал, словно заколдованный. Смотрел куда-то в пространство, и Мадс, хорошо зная его, почти что ощутил, как ускоряется его пульс, как бешено мечутся мысли в его голове, несмотря на то, что внешне Хью прикинулся мертвым. - Похоже, что в другой раз, - сообщил Мадс, победно поглядывая на Стефана, - так что извини, что мы не можем развлечь тебя приятной беседой. - Ничего страшного, - прищурился тот, коснулся его пальцев на прощание, - приятно было познакомиться. - Очень, - ответил Мадс, провожая Стефана взглядом. Тот отошел в сторону, двигаясь в разрозненной толпе, словно большая хищная рыба. Внезапно он почувствовал теплую сухую ладонь, стиснувшую его пальцы, Хью молча прижался к нему вплотную, точно так же, как в аэропорту, будто просил, вернее даже требовал спасения. - Эй, - тихо позвал Мадс, пытаясь привести его в чувство и не привлекать внимания, - тебе нехорошо? Ты волнуешься? - Да. - Мы можем уйти, если тебе надо, - быстро предложил Мадс, прекрасно понимая, что лучше вызвать легкое недоумение, исчезнув сейчас, чем потом оказаться в центре внимания. Хью медленно, через силу отозвался, пару раз кивнул, а потом проговорил: - Меня… сейчас стошнит от выпитого. - Нет, все будет в порядке, - твердо сказал Мадс, взял его под локоть и повел прочь из зала, - сейчас пойдешь, проблюешься, и мы поедем домой. Держись. Хью шумно сглотнул, на виске выступили капли пота, но Мадс уже увлек его в тень коридора, и никто не обратил на них внимания. *** Мягкий, рассеянный оранжевый свет действовал раздражающе. Мадс, опять заглянув в зеркало над раковиной, скучающе пригладив волосы, состроил гримасу, разглядывая собственные зубы, проверил, нет ли на щеке порезов от бритвы, и, в очередной раз убедившись, что все в порядке, включил воду и прижал влажные ладони к щекам. Дверь за его спиной отворилась, и в туалет вошел Эв, которого ему сейчас не слишком-то хотелось видеть. Сейчас ему больше всего хотелось дождаться Хью, взять его и отвести в машину. - Мадс? – удивился Эв, подошел к нему сзади и улыбнулся неуверенно, сияя глазами. Положил пальцы на его еще влажную от воды ладонь и стиснул ее, задержав дыхание, - Мадс… - Ты совсем никакой? - тихо спросил Мадс, резко развернулся к нему, отнял ладонь и вгляделся в его глаза. Ему абсолютно не хотелось возиться с перебравшим Эвом, но отголосок ответственности за сотрудника звенел в голове. - Нет, - тот покачал головой, - просто я... только этим вечером понял, какой я дурак. - О чем ты? - Я уже полгода хочу тебе признаться, - забормотал Эв, положил руки ему на плечи и попытался поцеловать, коснувшись кисловатым дыханием его лица. - Руки, - холодно проговорил Мадс, отстранив его подальше от себя. Эв, вывернувший чувства наизнанку, выглядел сейчас совершенно отталкивающе: оторопело моргал, забившись спиной в стык между стенами, прятал взгляд, даже веснушки побледнели. Где-то в глубине души Мадс чувствовал к нему приязнь, но совершенно не ту, на которую тот рассчитывал, к тому же сейчас ему дела не было до чувств Эва. Гораздо важнее было то, от чего разволновался Хью, надо было докопаться до истины, понять, почему Хью так нервничает. Хлопнула дверь кабинки, и в отражении зеркал Мадс увидел Хью, который неторопливо, невероятно медленно вытер рот тыльной стороной ладони. А потом, не проговорив ни слова, вышел прочь. Мадс метнулся следом за ним, даже не посмотрев в сторону Эва. *** Хью никуда не делся, он был на стоянке. Увидев его одинокий силуэт рядом со своим автомобилем, Мадс улыбнулся и поспешил к нему, надеясь поскорее оказаться дома и завершить этот не самый приятный вечер, скрасив его шампанским и сексом в темноте. Мадс очень хотел успокоить Хью, привести его в норму. Не так давно он все же купил свечи, и теперь можно было долго заниматься любовью в ванной наверху, погрузившись в отражающийся от стен шепот и тихий плеск воды. - Ты быстро, - выдохнул Хью, пряча руки за спиной, дышал резко и прерывисто, то и дело облизывая губы. - Садись, я хочу поскорее оказаться дома, - улыбнулся Мадс, но Хью не тронулся с места. - А как же твой парень? - Какой парень? - Один из тех, чье внимание ты привлекал сегодня. Я забыл, как его звали. - Я со всеми уже попрощался, - Мадс прищурил глаза, недовольный тем, что Хью пытался его в чем-то уличить, - садись, будь добр. - Быстро ты… попрощался. Со мной ты тратишь больше времени на секс. Наверное, меня должно это радовать. - Да что с тобой такое?! С чего ты так разозлился? Если кто-то желает на мне повиснуть, это еще ничего не значит. - Зачем тогда ты соблазнял его? - Хью, ты все не так понял. Или ты не чуешь, что я только с тобой? - Я правильно понял! – крикнул тот, держась на расстоянии, - мне нет разницы, спишь ты с кем-то или просто представляешь, что спишь! Это одно и то же. - Я никого не представляю себе. - Зачем ты опять лжешь мне?! – жалобно воскликнул Хью, глаза его покраснели и стали тусклыми, - ты, как тот альфа в твоем порно, любишь распушить хвост и демонстрировать себя почитателям. Тебе не нужен такой…. Такой… такой как я! - Ты мне… - Я не тот! Я не такой! Я неправильный, ты знаешь об этом, все знают об этом, ты не можешь иметь отношения со мной, это стыдно, это плохо, нельзя так! - Прекрати нести чушь, - холодно сказал Мадс, не зная, как его успокоить, от этого разговора внутри все обледенело, включая душу. Хью как будто искал причину, чтобы поругаться, нарочно хотел отдалиться. Казался совсем чужим и незнакомым. Пугающе злой и агрессивный, словно одержимый демонами, Хью вызывал желание отойти от него подальше, потому что было невероятно сильное ощущения стыда за то, как Хью ведет себя. Мадс сглотнул, чувствуя, как улыбка на лице превращается в оскал, он не успевал сориентироваться и найти нужное решение… и, невероятно разочарованный в Хью, не очень-то и хотел этого делать. Но сейчас было не самое подходящее время для самоанализа. - Дома поговорим, - сказал Мадс, кивнул на свой автомобиль, - садись. - Ненавижу тебя! – воскликнул вдруг Хью, сорвавшись с цепи, выпустил на волю то, что горело изнутри. Он подхватил камень с декоративного газона и с силой ударил им по крылу машины. Ударил демонстративно, не спуская взгляда с Мадса, четко дал понять, что хочет разбить вовсе не равнодушное бесчувственное стекло. Ударил еще несколько раз, перенося свою ярость на автомобиль Мадса, сигнализация орала невыносимо громко, соседние машины, как напуганные дети, принялись завывать на все лады, сигналя фарами. - Прекрати! – воскликнул Мадс, шокированный этим зрелищем, метнулся к Хью, но тот уставился на него в упор, подняв камень. - Не подходи! Не приближайся, я не подхожу тебе, мы оба всегда это знали! – заорал он, совершенно потеряв контроль над собой, - я совсем не тот, кто нужен тебе, я плохой, я глупый, я все делаю неправильно, я не могу стать таким, каких ты любишь. Лучше избавиться от меня, правда?! Он замахнулся и ударил себя по голове, даже в шуме сигнализаций можно было услышать этот отвратительно глухой звук удара, кровь потекла по лбу и виску, Хью замахнулся еще раз, но Мадс успел схватить его, прижать к стене и безжалостно вывернуть ему кисть, потому что Хью не желал расставаться с камнем. От внезапной боли Хью закричал, разжал пальцы и посмотрел на Мадса уже не злобно, а скорее потерянно и беспомощно, но при этом продолжал повторять на все лады всякую злобную чушь о ненависти, презрении и жалости, в которой он не нуждается, дышал прерывисто и резко. - Замолкни, - велел ему Мадс, с силой прижимая к стене, загораживая его от мира, - просто замолкни. Хью хотел что-то возразить, но осекся, сглотнув слюну. Словно загнанный зверь, он часто-часто глотал воздух, но не мог его выдохнуть, и вдруг, проведя кончиками пальцев по горлу, хрипло застонал и потерял сознание.