Аттракция

Черная стрелка часов, тонкая и фигурная, быстро отсчитывала секунды, но двигалась не рывками, а плавно очерчивала круг, секунды медленно перетекали в минуты, время пропадало по капле, но Мадс странным образом не чувствовал раздражения. Время приема было строго оговорено заранее, и до него оставалось еще целых полминуты. - Мистер Миккельсен? – секретарь вышел в приемную, посмотрел на него сдержанно, но с приязнью, и Мадс кивнул, быстро поднявшись с кресла. - Да, это я. - Доктор ждет вас. Проходите. - Спасибо, - отозвался Мадс, дежурно улыбнувшись в ответ, на искреннюю улыбку его сейчас не хватало. Он был слишком озабочен тем, что придется раскрывать душу перед совершенно незнакомым человеком, слишком сосредоточен на том, что именно рассказать о своих злоключениях. Несмотря на то, что он мысленно набросал себе краткий план диалога, Мадса не оставляло ощущение, что все может пойти совершенно не так. Он толкнул дверь и вошел в кабинет, оставаясь внешне уверенным, но внутри был готов к любому повороту событий. В голове то и дело всплывали бесконечно повторяющиеся подробности вчерашнего вечера, и он никак не мог сосредоточиться и выбросить их прочь. *** Сигнализация орала невыносимо раздражающе, от вспыхивающих ярких огней словно костер взметнулся, но Мадс сумел удержать себя в руках. Он выключил свою сигнализацию, затолкал Хью на заднее сидение, кое-как пристегнув его ремнями. Сам не помнил о том, как выехал с парковки, потому что между ушей гудело, а перед глазами то и дело мелькали яркие пятна. Состояние душевного равновесия было совсем ни к черту, и Мадс сам не знал, куда он едет, что он делает, и что он должен делать. Через несколько минут раздражение и тревога поутихли, и он притормозил на обочине, достал телефон. - Привет, это я, - сказал он, быстро набрав номер брата, - ты сильно занят? - Да так, - отозвался тот, на фоне играла негромкая расслабляющая музыка, и Мадс почувствовал некоторый укор совести, - а что? - У меня тут все… суперхерово. Я сейчас крышей поеду. - Где ты? - Сейчас скину координаты. Приедешь? - Да, - ответил Ларс и нажал отбой. Мадс быстро отослал ему сообщение, а потом обернулся. Хью так и не пришел в себя, и это выглядело пугающе. А что, если у него сотрясение мозга, инсульт, или что-нибудь еще хуже? Он вышел из машины, распахнул дверь и выволок бесчувственного Хью наружу, уложил на траву, припоминая, что делал Мортен, когда это случилось в прошлый раз, и чему его учили в школе и университете на курсах первой помощи. В голове словно ветер свистел. Мадс, избалованный другими людьми, сам привык полагаться на чужую помощь, считал ее саму собой разумеющейся и теперь, оставшись один в сложной ситуации, никак не мог сделать то, что было необходимо. - От тебя одни проблемы, - сердито выдохнул Мадс и похлопал Хью по щеке, потому что это единственное, что он сейчас был в состоянии сделать, в мозгах не осталось ни одной связной мысли. - Окей, - растерянный и беспомощный он обратился к телефону, - зачем приводить человека в сознание? Телефон радостно сообщил ему, что человек, оставленный без сознания на спине, может запросто подавиться собственным языком, рвотой или кровью, и Мадс почувствовал, как внутри все похолодело. Не хватало только того, чтоб Хью умер в эту минуту! - Нет, нет… - пробормотал Мадс, даже не сознавая, что крайне далек от адекватности в эту минуту, - все хорошо. Все будет в порядке. Он прислушался к дыханию Хью, обняв его, заглянул ему в рот, легко приоткрыв пальцами податливые губы: тот, кажется, не собирался ничем захлебываться, но кровь так и струилась с его лба, вымочив воротник рубашки и склеив волосы у виска. Как-то раз в детстве он увидел стрижа посреди дороги: тот скакал по пыльному асфальту, не мог взлететь, и Мадс едва не попал под машину, когда решил его спасти. У стрижа было сломано крыло, то и дело выворачивалось, даже когда Мадс приглаживал его так, как нужно было. Торчали крохотные косточки, и капли крови матово темнели на гладких перьях. Он принес стрижа домой, перебинтовал крыло бинтом, но тот сорвал повязку и вновь вывернул его, и тогда Мадс замотал его скотчем. Посадив его в большую плетеную корзинку, он до ночи возился со своим стрижом, кормил кусочками мяса, но стриж ел мало, больше ругался с ним скрипучим голоском и пронзительно орал. Стриж даже спать не хотел, и тогда Мадс вынес корзинку на балкон и долго-долго сидел там, рассказывая стрижу истории, пока не уснул. Наутро стрижа в корзинке не оказалось: Ларс объяснил, что ночью за ним прилетели его сородичи и унесли к себе домой. Ночью на этой трассе было совсем пустынно и одиноко, поэтому, когда около них остановился автомобиль, ослепил их своими фарами. Мадс настороженно уставился на него, хотел было подняться, но это оказался Ларс, который сразу же отозвался на его просьбу. - Что у вас случилось? – спросил он, подходя ближе. - Спасибо, что приехал, - выдохнул Мадс, продолжая обнимать окровавленного Хью и сидеть рядом с ним, - я боюсь, что он умрет. - Что?! – изумился Ларс, - что произошло? Его сбила машина? Почему ты до сих пор не вызвал скорую?! Мадс покачал головой и коротко рассказал ему историю, отчего обеспокоенное выражение на лице Ларса сменилось раздраженным и скептическим. - Принеси автомобильную аптечку, сейчас мы приведем его в чувство, а потом уже решим, что делать. - Он не умрет? – уточнил Мадс, поднявшись на ноги. - Похоже, у тебя самого не в порядке с головой, - вздохнул Ларс, - неси лекарства, кому сказано. Мадс включил фары так, чтоб давали больше света, быстро вытащил аптечку из багажника и сообщил брату: - Я напугался и переживал. - С кем поведешься, от того и наберешься, - снова вздохнул Ларс, - тебе надо сходить к психологу. - Думаешь? - Уверен. Мадс присел рядом, помог ему стереть кровь со лба Хью, залепить ранку пластырем, а потом намочил бинт нашатырным спиртом. - Слушай… - спросил Мадс тихо, - а что случилось со стрижом? Ларс обернулся, смерил его внимательным, настойчивым взглядом, словно желая приложить ладонь к его лбу и определить температуру: - С каким еще стрижом? - Помнишь, у меня в детстве был… жил в корзинке? - А, - хмыкнул Ларс, - его усыпили. - Что?! - Потому что он все равно был не жилец. Ты его только измучил своей заботой. Мадс умолк, отвернулся, чувствуя, как внутри все сжимается в горький комок. Провел бинтом около лица Хью, с каменным лицом наблюдая, как тот приходит в себя, удивленно смотрит на Ларса, широко раскрыв светлые, почти прозрачные в свете фар глаза. - Почему ты мне тогда наврал? – спросил Мадс, машинально продолжая водить бинтом, хотя Хью уже пришел в себя. - А ты как думаешь? – усмехнулся Ларс, отобрал у него бинт и переключил внимание на Хью: - ты как себя чувствуешь? - Физически нормально, - почти шепотом отозвался Хью, с опаской и тревогой поглядывая на Мадса, тот молча поднялся и отошел от них. Замер неподалеку, достав пачку сигарет, закурил, выдыхая дым в ночное небо. Тишина повисла между ними, тяжелая и напряженная, но ее вдруг разорвал сигнал мобильника. Мадс наклонился, поднял брошенный в траву телефон и, выругавшись, прижал его к уху. - Лейф, сейчас не время… что? Что?! Эйнарсон? Это не их дело. Скажи там всем, что это никого не касается. Нет, слушай, я не буду ничего объяснять. Можешь сказать, что я послал тебя. У нас все относительно в порядке… к понедельнику я придумаю, что сказать, да. Да. Спасибо. Спасибо, у меня тут Ларс уже рядом, мы справимся. Шли всех лесом. Да. Да. И ты мне тоже, давай. Под перекрестьем внимательных взглядов Мадс усмехнулся, но взгляд выдавал крайнюю степень отчаяния: - Наш небольшой спектакль не прошел незамеченным. Хью, хочешь вернуться и повторить на бис? - Прости… - пробормотал тот, - я потерял голову. - Прости, - передразнил его Мадс ядовито и зло, - я что-то сомневаюсь, что она у тебя была. - Давайте не будем терять ее сейчас, - Ларс поднялся с травы и протянул руку Хью, - ты правильно Лейфу сказал, к понедельнику что-нибудь придумаешь, не время ломать мозг над этой проблемой. Надо решить, что делать сейчас. - А что делать? – сглотнул Мадс, который чувствовал себя как на качелях, погрузившись в злость после тихого отчаяния и разочарования, тоскливая апатия сменилась яростью. Эйнарсон заметил их расчудесные отношения, да и не только он. Все заметили, правда выплыла наружу, благодаря Хью и его дурацким психозам. - Для начала надо отправиться в госпиталь, - решил Ларс. - Вдруг у Хью действительно сотрясение мозга, мы с тобой не можем это определить. - Я не хочу в госпиталь! – заволновался Хью, подошел к Мадсу и обнял его за руку, прижавшись щекой к его плечу, - не надо. Поехали лучше домой, со мной все в порядке, точно все в порядке, мне не нужно в госпиталь. - Замолкни, - резко сказал Мадс и стряхнул его с себя, - достал. И, не дожидаясь никого, он собрал аптечку и пошел к машине. *** - Вы ничего не желаете нам рассказать? Мадс посмотрел на штатного психолога госпиталя, потом на представителя полиции и молча наклонился вперед, сузив глаза. Если они хотят предъявить ему обвинение - что же, пусть попробуют. Молчание тянулось долго и тягостно, пока, наконец, в кабинет не вошла девушка с небольшой папкой. Психолог принял документы, рассмотрел их, а потом передал полицейскому. - Хью Миккельсен: легкая черепно-мозговая травма в результате удара тупым предметом и следы повреждений на запястье. Вы можете это объяснить? - Это не ваше дело. - Это наше дело, - возразил представитель полиции и тоже наклонился вперед, разглядывая Мадса, - как это произошло? - Он сам сделал это, - стиснув зубы, проговорил Мадс, потер лицо ладонью, понимая, что нельзя сорваться сейчас, - психанул и ударил себя. Запястье повредил я, потому что мне пришлось отобрать у него... тупой предмет. - Весьма нестандартная ситуация. Не может ли оказаться так, что под ней скрывается банальное нанесение побоев? - Нанесение побоев? - Умышленное причинение боли и легкого вреда здоровью. - Я думал, - Мадс нахмурился, верхняя губа презрительно поднялась вверх, обнажая зубы, - для этого требуется заявление от потерпевшего. - Омеги не всегда способны адекватно оценить ситуацию, - усмехнулся представитель, - нередки случаи, когда они выгораживают своего альфу, утверждая, что сами "упали с лестницы" или "ударились лицом о полку". И, разумеется, злоумышленник в этом случае уходит от ответственности, в то время как по закону нанесение побоев карается штрафом, арестом или исправительными работами. - Знаете что? - Мадс вновь потер лицо ладонями, глаза болели, будто их запорошило песком, - отвяжитесь от меня с вашими обвинениями. Мы с мужем повздорили на парковке, он психанул. Я найду записи с камер и видеорегистраторов, а потом подам на вас в суд за причинение мне морального ущерба. - Спокойнее, мистер Миккельсен, мы всего лишь разговариваем. - Я не желаю с вами разговаривать, и если вы попытаетесь сейчас задержать меня или моего омегу... - Прекратите угрозы. Мы передадим доклад по сегодняшнему происшествию в центр контроля семьи. Мадс хотел сказать, куда им стоит засунуть свой мудацкий доклад, но вместо этого молча поднялся, едва не опрокинув стул. Хорошо было бы сейчас опрокинуть его, а потом заодно и стол, но такое поведение было невероятно далеко от адекватного. Пока что он не совершил ничего противозаконного, его не имели права задерживать. Он молча развернулся и, толкнув дверь, вышел в коридор. *** Ларс сразу же поднялся ему навстречу, скользнул взглядом по его лицу: - Все в порядке? - Да. Только я затрахался вконец. Где этот? - Медсестра увела его в кабинет, сразу после того, как тебя пригласили побеседовать, результаты осмотра и рекомендацию по лечению я взял. Уходим? - Да. Спасибо тебе. Сходи за этим, забери его... я подожду около машины, покурю. Ларс озабоченно вздохнул, но ничего не сказал, только кивнул и ушел, коротко хлопнув брата по плечу. *** Хью сидел в углу кабинета для осмотра, одетый в одни только облегающие трусы, ссутулившийся и совершенно не живой на вид, будто кузнечик, вмороженный в лед или янтарь. Ларс подошел ближе, положил ладонь ему на плечо, но Хью даже не дернулся, будто не почувствовал чужое прикосновение. - Одевайся, - сказал Ларс, не зная, что еще можно сказать. Хью помолчал, почесал одну ногу пальцами другой, а потом глухо спросил: - Зачем? - Поедем домой. Мы не можем торчать тут всю ночь. - А у меня есть дом? Ларс ощутил горячее желание отвесить ему пощечину или встряхнуть хорошенько, но вместо этого натянул на него пиджак, сразу на голое тело, потому что не хотел возиться с рубашкой, не хотел долго притрагиваться к его телу. Хью, разочарованный, видимо, чужими прикосновениями, сглотнул набежавшую слюну и спросил: - А где Мадс? - Его чуть не арестовали по твоей милости. - Почему? - Потому что ты подставил его, вот почему, - ответил Ларс, подавленный произошедшим. - Ты думаешь только о себе, как гребаный ребенок. Требуешь внимания, весь сосредоточенный на своих придуманных страхах, и даже не в состоянии понять, что происходит. Хью шумно хлюпнул носом, попытался отобрать у Ларса свои брюки, но тот уже надел их на него и сам застегнул ширинку. - Мне очень плохо, - прошептал Хью, - что мне сделать, чтобы все исправить? - Понятия не имею, - признался Ларс, - только не вздумай играть в самоубийцу. Хью молча покачал головой, сгреб свою рубашку и галстук в комок и посмотрел на Ларса: - Мы пойдем к Мадсу? - Да, - после короткой паузы ответил тот, - только не трахай ему мозг, сейчас не самое подходящее время. Ларс не ожидал услышать ответ, но Хью все же кивнул, соглашаясь с ним. *** Мадс, судя по всему, курил уже не первую, глядя куда-то в ночное небо, не обернулся, даже когда заметил их. - Вот возьму и расскажу матери, что ты куришь, - пошутил Ларс, подойдя к нему ближе, - если не напишешь за меня сочинение. - Тогда я расскажу отцу, что это ты сломал его часы, когда надел их на вечеринку, - отозвался Мадс, - я в порядке, не надо меня ободрять. Сам справлюсь. - Хочешь, дам погонять мою тачку? - Впишешь меня в страховку за твой счет? - Да. - Конечно, хочу, - улыбнулся Мадс, - на пару месяцев. - Я думал о неделе. - Махнемся? Только моему красавцу придется заменить крыло. Ларс кивнул, уселся на место водителя и распахнул дверь брату. Тот сел рядом, устало откинул голову и закрыл глаза. - Ты живой? - поинтересовался Ларс у Хью, который смирно сидел на заднем сидении. - Да, - сразу откликнулся тот, - меня заставили раздеться перед всеми в кабинете осмотра. - Поздравляю, - сказал Мадс, - теперь живи с этим. Хью вскинул голову, посмотрел на него, но остался сидеть на месте. Ларс выехал с парковки, включил магнитолу, и непритязательная поп-музыка заполнила пространство, избавляя от необходимости разговаривать. *** Холодная, почти что ледяная вода струилась по коже, от нее стыли зубы и дрожь то и дело пробегала по плечам. Продержавшись несколько минут, Мадс не выдержал, сделал теплее. Вымылся спокойно и неторопливо, стараясь избавиться от тревожного предвкушения, от мыслей о скандале в понедельник. До понедельника следовало вначале дожить. Если нервничать по каждому поводу, можно легко превратиться в такого как Хью. Тщательно смыв с себя раздражение, страх и смятение этого дня, Мадс выключил воду, отжал ладонями капли с волос, проведя ими ото лба к затылку. Вышел, потянулся к полотенцу, и только замотавшись в него, заметил, что в ванной он не один. Хью, по-прежнему в пиджаке без рубашки, сидел на полу, задумчиво обхватив колени ладонями, как будто его тут кто-то оставил, а потом забыл о нем. Кусок пластыря телесного цвета светлел на лбу. Мадс смерил его взглядом, ничего не сказал и неторопливо вытерся, достал из шкафчика свежую домашнюю одежду и начал одеваться. - Ларс велел мне вымыться, - тихо пояснил Хью, хотя его никто ни о чем не спрашивал. - Ты не заметил, что эта ванная занята? - Я не могу... – пробормотал он и посмотрел пристально куда-то в район его плеча. Мадс натянул майку, прошелся по волосам сухим полотенцем и взглянул на себя в зеркало, оценивая внешний вид. Злость на Хью кипела внутри, и больше всего сейчас ему хотелось уйти, полностью проигнорировав его. Он толкнул дверь, собираясь выйти, но Хью спросил его вслед. - Ты теперь ненавидишь меня? - Нет. - Что ты хочешь… - Ничего, - Мадс резко обернулся к нему, подошел ближе и, склонившись над ним, четко проговорил, - я тоже устал от тебя в моем пространстве. Хью посмотрел на него тоскливо, а потом, уткнувшись лицом в колени, пробормотал: - Что мне сделать? Уйти? - Завтра решим. А сейчас… Ларс был прав. Вымойся. Хью не двинулся с места. Он, несомненно, был прав, он был сплошной ошибкой, совершенно не годился даже на роль тихого омеги, живущего дома взаперти… ему нельзя было доверить ни дом, ни детей, ни его самого. Он сам еще был ребенком, вот только Мадс не хотел его усыновлять. - Я не твоя мама, - тихо сказал Мадс, поворошив его волосы. - Поднимайся, дружок. Тихо вздохнув, он помог Хью подняться и раздеться, втолкнул его в душевую кабинку и молча включил воду, чувствуя, как вода капает на его сухую одежду. Хью стоял, абсолютно безучастный ко всему, не сопротивлялся, опустив голову, бесконечно виноватый и подчиненный ему. Футболка и штаны Мадса постепенно промокли, превращаясь из уютных и теплых в мокрую холодную тряпку, но он выдавил немного шампуня себе на ладонь, растер его и принялся массировать голову Хью, промывая его волосы. Густая белая пена щекотно потекла по его плечам, он свел лопатки вместе, напрягая мышцы. - Я не хочу, чтоб ты был кем-то, кроме себя самого, - пробормотал Хью едва слышно в шуме воды, склонился вдруг вперед, прижавшись грудью к стене кабинки, прогнулся в талии, – потому что ты альфа. Не сказал «мой альфа». Посчитал пару комплиментов в чужой адрес изменой? Перестал признавать своим? Побоялся услышать «я больше не твой альфа»? Мадс сложил ладони ковшиком, набрал воды и вылил ему на макушку, смывая пену, скользнувшую вниз, по отчетливой линии позвоночника. Смывал с него посторонние недобрые взгляды и чужой шепот вслед, грязная вода стекала вниз, уходила в сток вместе с негативными эмоциями. Хью задрожал от прикосновения к плечу, но тут же расслабился, словно прильнул доверчиво к его ладони. Что там Эйнарсон говорил о роковых и ветреных красавцах, которые вынуждают бегать за собой и вынимают душу? Да что б он вообще знал о тех, кто душу способен вынуть! Хью не был сногсшибательно красивым, его сложно сразу отметить в толпе… приглядевшись, можно любоваться бесконечно. Но неужели это было единственной причиной, по которой Мадс позволял издеваться над собой, втыкать иглы себе во внутренности без обезболивающего? - Я… не должен был говорить все это сегодня. - Помолчи. - Что ты чувствуешь ко мне? – не выдержал Хью, развернувшись к нему вполоборота. - Я уже сказал. Я устал от тебя. - Ты больше не хочешь? Вопрос потонул в плеске воды, но Мадс прекрасно расслышал его, не ответил, потому что не знал ответа. Хью молча опустился на колени, взглянул на него снизу вверх, сам не понимая, как выглядит сейчас, в этот момент. Черные, блестящие волосы облепили его худое лицо, ресницы впитали воду, слиплись в иголки, он казался порочным и неприступно-целомудренным одновременно, но дело было вовсе не в этом. Как будто Хью был согласен на наказание за то, что сделал. От этой мысли челюсть свело оскоминой. Мадс опустился на колени рядом с ним, положил ладони ему на голые мокрые плечи и сказал совсем серьезно: - Хью, ты взрослый человек. Я не собираюсь наказывать или тиранить тебя. Мне не нравится по твоей воле оказываться в злоумышленниках и садистах. - Я понимаю, что виноват, - пробормотал тот, - понимаю, что ты злишься. - Да, злюсь, - кивнул Мадс, стискивая его плечи, - но это мое дело. Или ты хочешь, чтоб я разозлился, выпорол тебя, а потом долго выпрашивал прощение? Тебе нравится такой тип отношений: от скандала к примирению? - Не понимаю, о чем ты. - Я тоже не совсем понимаю, как тебе все это объяснить, но ты неправ. Мне не хочется бить или наказывать тебя, ты чувствуешь свою ошибку – хорошо, страдай от этого осознания, разбирайся в нем. Я не хочу тебя воспитывать. Тебя уже воспитали. - Ты хочешь меня или нет? – спросил Хью, будто это было главным. Вместо ответа Мадс потянулся к нему, чувствуя, как капли воды падают на лицо, на шею, затекают за шиворот стремительно промокающей футболки. Губы Хью оказались влажными, прохладными, трепетными, Мадс разомкнул их, целуя настойчиво, порывисто, как будто украдкой, как будто грех совершал, и в каком-то смысле так оно и было: не целуй тех, в ком сомневаешься, на кого держишь обиду, кого не собираешься целовать, но удержаться не можешь. - Ты прав, я глупый, - пробормотал Хью, обхватив его лицо ладонями, - я сказал столько глупостей сегодня. Я не могу ненавидеть… тебя. - В тот момент твои слова были похожи на правду. - Нет, нет, - Хью сам поцеловал его, коротко и сочно, - я хочу… я люблю тебя. Мадс уставился на него в упор, капли воды барабанили по голове и плечам, выстукивая частый, прерывистый ритм. Как вышивка, вывернутая тайной стороной наружу, некрасивая, полная рваных ниток, неровных узелков, их отношения были совсем непохожи на нормальные. Надо же, всего несколько часов назад он считал, что его омега всего лишь обычный, но чересчур застенчивый человек… как далеко он был сейчас от этой мысли. Думал так, потому что хотел так думать. Потому что соблазнился этой беспомощностью – не наигранной беспомощностью омеги из нынешнего развитого социума, сытого, довольного омеги, обласканного вниманием, надежно защищенного законом. Хью и в самом деле был в бедственном положении, не имитировал, а просил, просто погибал без его поддержки. Это влекло так сильно, как Солнце притягивает планеты, как Земля тянет к себе Луну, прописанное в инстинктах стремление помогать беззащитному. Соблазнился ролью защитника, возможностью почувствовать себя благородным и великодушным, слишком любил чувствовать себя сильным, правым, правильным. И плохо справлялся. Из рук вон плохо. - Я хочу тебя… очень, - пробормотал Хью, слизывая капельки воды с губ, скользнул к нему, пытаясь раздеть, стянуть налипшую на тело мокрую футболку. Жадный, требовательный и очень близкий, очень «его хороший Хью». Тюбики и флакончики посыпались с полки, когда Мадс попытался найти на ощупь жидкое мыло, как будто счет шел на секунды. Как будто каждая секунда промедления грозила чем-то страшным. - Ааах… - тихо застонал Хью, оказавшись под ним. Уже успел замерзнуть под прохладными струями воды, пальцы Мадса скользнули по покрытой мурашками коже и тут же погрузились в тугое, тесное тепло, растягивая и размазывая мыло по тонким внутренним стеночкам. Мыла было недостаточно, но времени искать ему замену тоже не хватало, поэтому Мадс вошел почти насухую, услышал ответный болезненный вскрик, отчего где-то внутри отозвалось чувство сатисфакции. На минуту позабыв собственные обещания и нежелание мучить Хью, он почувствовал неожиданное удовольствие от того, как громко и протяжно тот стонет под ним, как горько он всхлипывает, бессвязно уговаривая остановиться и продолжать одновременно. Это, должно быть, действительно было больно, потому что Хью то жмурился от удовольствия, то напряженно кусал губы, но при этом даже не пытался отстраниться, и кончил под ним, так тесно сжав в себе, что невозможно было долго оттягивать оргазм. Мадс не хотел позволять себе сцепиться с ним, но сам не заметил, как натянул Хью по самый узел, кончил в него и ошеломленно замер, не до конца понимая, что именно произошло. - Спасибо, - зачем-то пробормотал Хью, прижимаясь к нему вплотную, всюду было мокро, будто они лежали под дождем. Сцепка сделала послевкусие секса невероятно сильным, едва ли не приятнее, чем сам оргазм, и Мадс несколько раз сморгнул, пытаясь прийти в себя. - Не за что, - пробормотал он, осознавая произошедшее. - Не бросай меня. Я погибну. Я не смогу остаться один. - Хватит пороть чушь, - вздохнул Мадс, поцеловал его в мокрый лоб, а потом в щеку и в губы, - я не собираюсь бросать тебя. - Я буду хорошим, дай мне шанс… - Эту песню ты мне уже пел, - ухмыльнулся Мадс без особой радости, провел ладонью по его лицу, убирая волосы в сторону. - Я больше не хочу ее слушать. - Ты сердишься? - Замолчи. Просто замолчи, - сказал он, обнял Хью, почувствовал его в своих руках, и снова поцеловал в лоб. Вокруг был полный бардак и беспорядок, опрокинутые, промокшие вещи валялись вокруг: примерно такой же бардак Хью навел в его душе.