Who Knows Who?

Камера, в которую их посадили, была, как и ожидалось, маленькой. Унитаз в углу испускал неприятный запах, протертый кожаный матрац был не удобным, а грубая ткань их комбинезонов была колючей. Но хуже всего этого для Доминика было то, что его лучший друг молча сидел, свернувшись, на другом конце скамьи. «Мэтт… » — начал он, протягивая руку и тут же отдёрнув её, когда Мэттью бросил на нее взгляд. «Ты все еще злишься на меня?» Мэттью посмотрел ему в глаза, что уже было неким прогрессом, по крайней мере. «Ты издеваешься? Конечно, я чертовски злюсь на тебя, Дом! Ты накачал меня наркотой!» Доминик почувствовал как внутри него всё сжалось от этих слов, но сохранил невозмутимое лицо. «Я просто хотел, чтобы ты расслабился…» «Да мне нормально было и без этих таблеток!» — Мэттью встал, быстро подлетев к противоположной стене, его взгляд метал искры. «А может, это прикрытие, а?» Брови Доминика подлетели вверх. «Что, собственно, — процедил блондин сквозь зубы, — ты имеешь в виду?» — «Ну», — сказал Мэттью, выпрямив указательный палец для подсчёта. «Во-первых, ты накачал нас обоих. Может, ты не хотел, чтобы я помнил, что ты убил Флоренцию?» «Я не убивал…!» — «Во-вторых, — продолжал Мэттью, голос его был отнюдь не дружелюбным. «Ты не хотел помогать следствию на допросе.» «Это полная чушь!» — Доминик рычал, с силой вцепившись руками в край матраца. «Я рассказал им уж поболее, чем ты!» «Я дам показания, когда наш адвокат будет здесь», — сказал Мэттью с явным раздражением. «В любом случае, мои слова не раскроют особо важных деталей, потому что благодаря кое-кому я их просто не помню». Доминик тяжело вздохнул через нос словно разъярённый бык. Он отвернулся, поднёс левый кулак к щеке и с силой ударил матрац. И ещё раз. Мэттью, слегка оторопев, смотрел как Доминик продолжает вымещать свой гнев на кожаном матраце, бормоча, что это не должно было так закончиться, и, что это не его вина. Через несколько, казалось бы вечных секунд, блондин остановился, лёг на бок и тупо уставился на стену. Мэттью нерешительно подошёл к скамейке, сел рядом со своим другом, который подтянул колени к груди. — «Дом, — тихо сказал он, положив одну свою холодную руку на руку барабанщика. «Кто бы из нас не совершил это убийство, всё будет в порядке. Мы разберемся с этим, Дом, слышишь? Я обещаю.» Доминик слабо улыбнулся на такое несколько наивное заявление Мэттью, но болезненное в животе чувство беспокойства не оставило его в покое. ~~~ Женщина смотрелась в зеркало после того, как нанесла на губы алую помаду. Её руки с аккуратным маникюром в тон помады поправили в толстой оправе очки, которые обрамляли её зеленые глаза. Пальцами она потуже затянула волосы, собранные в высокий конский хвост. Женщина проверила, чтобы пиджак был застегнут на все пуговицы, опустила юбку вниз, чтобы она была чуть выше колен и поправила блузку. Улыбнувшись про себя, она вышла из уборной, звук ее каблуков отдавался эхом за ее спиной. — «Сюда, мэм», — сказал ожидающий её полицейский, бегло проскользнув по ней взглядом. Она посмотрела ему за спину, сжимая в руке кожаный портфель. Наконец, ее повели через лабиринт коридоров в крошечную комнату для допросов. » Мэм, это старший офицер Дженсон, он руководит этим расследованием», — сказал полицейский, прежде чем отступить. Человек перед ней выглядел мудрым, но его мудрость, безусловно, было постигнута путём траты неимоверных усилий и напряжением, судя по количеству волос на голове и морщин на лице. — «Приятно познакомиться, мисс…» — «Мисс Харрис, но, пожалуйста, зовите меня Оливия, — отрезала она с довольно аристократическим акцентом, но он всё равно не дотягивал до высшего класса. — Здравствуйте, Мэтт, — сказала она, обойдя офицера и протянув руку для рукопожатия. Задержанный пожал её руку. Она, присаживаясь и открывая свой портфель, притворилась будто не услышала, как Доминик спросил у Мэтта шёпотом: «С каких пор адвокат Muse такая цыпа?» Мэттью сделал вид, что не слышал этого вопроса, когда Оливия перебирала свои бумаги, вытаскивая их два дела. Доминик ещё ни разу не обращался к ней за помощью, а вот Мэттью, напротив, пару раз уже приходилось. После того, как младший офицер вошел в комнату, старший офицер начал записывать необходимое для интервью введение. В свой личный блокнот для записей, Оливия отметила, что Мэттью стал ерзать на стуле больше обычного. — «Чтобы окончательно подытожить детали утреннего допроса, — начал Дженсон. «Никто из вас ничего не помнит, что произошло прошлой ночью, так?» Мэттью взглянул на Оливию, и та незаметно кивнула ему. — «Я помню какие-то детали, крошечные вспышки… типа, комната была красной, — сказал он, двигая руками настолько, насколько позволяли его наручники, указывая на все четыре стены. «Дом был одет в кожаную куртку, в какой-то момент…», — он опустил голову и посмотрел на стол, нервно сглотнув. Оливия записала это. «Это все, что я помню.» «Мистер Беллами, я должен напомнить вам, что любая информация, которую вы скрываете, может повредить достоверности ваших доказательств, если вы позже будете полагаться на нее в суде.» «Да не делал я этого!» — взревел Мэттью, и даже Оливия схватилась рукой за сердце от испуга. — «По крайней мере, я больше ничего не помню», — сказал он, откинувшись на спинку своего стула. Старший офицер не располагал дружелюбием. «И мистер Ховард, вы оба употребляли наркотик, который влияет на память.» — «Верно, сэр», — сказал Доминик почти трепетно, глядя на запястья. Оливия заметила, что они видно стали болеть от того, что натирали наручники, однако она ничего не сделала, а продолжала свою запись. «Бывали ли случаи, когда употребление наркотических веществ нарушали вашу память или препятствовали принятию рациональных решений? Осуждать людей и их намерения?» Оливия обратила это высказывание в прекрасную возможность. «Мистер Дженсон, если позволите, Вы настаиваете на том, что употребление моим клиентом наркотических веществ может стать мотивом для убийства, хотя десятки тематических исследований доказывают, что это никоим образом не является правдой?» Доминик шумно выдохнул, они с блондином переглянулись. Она не только выглядела горячей штучкой, но и была очень умной. Он отметил про себя, что было бы неплохо получить номер ее телефона, когда его выпустят из-под стражи за убийство модели. У старшего офицера не нашлось достойного контр-аргумента. «Допрос окончен. Мисс Харрис, мне нужен окончательный отчет ваших подсудимых о том, что именно произошло той ночью, на моем столе к полудню, потому что, если эти двое не виновны, то убийца бродит где-то по улицам Лондона. Эти допросы просто тратят мое время.» Оливия подняла одну изящную бровь. Старший офицер, захлопнув за собой дверь, вышел, массируя виски, и оставил своего подчиненного закончить запись допроса. «Вы хотите остаться в этой комнате или…?» «Мне нужно место, где не будут вести запись наших разговоров, » — вежливым тоном сказала Оливия сказала младшему офицеру, взглянув на него, чтобы увидеть его выражение лица. «Мисс, не хочу проблем, поэтому я не могу отпустить вас…» «Пожалуйста?» — она мягко его перебила, его акцент кокни начинал раздражать. Она опустила руки на колени и слегка свела локти, мысленно поблагодарив при этом фасон блузки, благодаря которому её формы стали ещё более притягательными. «Прошу» — она добавила с улыбкой, когда увидела как взгляд младшего офицера стал блуждать по её фигуре. «Эм, да. Эм, я…» «Их камера прекрасно подойдет, спасибо. Мэтт, Дом.» Она закрыла портфель, встала и направилась широким уверенным шагом к выходу. Пара в недоумении посмотрела друг на друга, прежде чем встать и следовать за ней из комнаты, а конвой вёл их по многочисленным коридорам до самой камеры. Оливия не проронила ни слова, её губы были плотно сжаты в тонкую линию, пока дверь камеры не закрылась за ней и ее подопечными. Она присела на кожаный матрац, а мужчины сели по-турецки на бетонный пол. Первый вопрос из уст Мэттью был «Как тебе удалось?!» «Что удалось?» — спросила она отрешённо пока открыла портфель ещё раз и начала раскладывать документы. «То… что ты уговорила его. Это что-то вроде адвокатских штучек?» Оливия засмеялась. — «Ты нисколько не изменился, Мэттью. Всё такой же любознательный…» — заметила она про себя, когда листала свои документы, ища какую-то бумагу. «Нет, это женские штучки. В своё время я поняла, что если ты не можешь получить желаемое, ты используешь всё, что в твоих силах, чтобы его достичь.» Она подняла глаза и улыбнулась им обоим. «Именно поэтому я такой хороший юрист в сочетании с докторантурой.» — «Господь Всемогущий», — прошептал Доминик Мэттью, — наш юрист-то с манией величия. С большой.» «Доминик! Я не думаю, что мы встречались раньше», — сказала Оливия с натянутой улыбкой. «Меня зовут Оливия Харрис, адвокат Muse. Мне удалось вытащить Мэттью из нескольких неприятных ситуаций с ФБР до того, как было предъявлено обвинение в убийстве.» «Наконец, хоть кто-то не думает, что это конец света, » — Доминик вздохнул с облегчением. «О, это, » — Оливия обратилась к нему в неожиданно серьёзном тоне. «Убийство — это худшее преступление, которое может совершить человек. Но поскольку мне платят за то, чтобы защитить вас двоих, мне нужно доказать вашу невиновность.» Доминик встал, не способный больше спокойно сидеть, и подошел к противоположной стене, прислонившись к ней. Мэттью прошептал: «Мы невиновны, Оливия, Вы должны верить нам.» «Я не могу просто так поверить одному только твоему слову, Мэттью. Мне нужно почувствовать, что я верю каждому вашему слову. Так вот, — сказала она, вытаскивая блокнот и ручку. «Расскажи все, что помнишь.»