Ворон ворону глаз не выклюет

      Сверкающий луч разделил небо пополам — и это сияло не утреннее солнце, а прожектор на вершине маяка. Невероятно, но «Последний полёт аиста» ожил. И заговорил певучим шиновским баритоном: «Услышьте мой призыв, несчастные жители Дарнелла! Если вы остались без крова, то знайте, что «Аист» готов открыть для вас двери. Но предупреждаю: если кто-то приблизится к маяку с оружием — я снесу тому лиходею голову!» Гулкое эхо громкоговорителя пролетело над Паясой и вскоре затихло.       — Не думала, что ещё когда-либо увижу, как «Аист» сияет, — Диана облокотилась локтем о борт лодки и проследила взглядом за ползущей по ночному небу полосе света. — Спорим, мародёры сбегутся к маяку быстрее обездоленных.       — Знакомый голос, — Лафайетт укутался в заляпанный собственной кровью плащ, который скрывал от посторонних глаз мундир. — Дон Ардашир, хозяин «Аиста». Довольно крепкий мужчина… Донна Сирша однажды рассказывала, как он метёлкой избил до полусмерти пятерых докеров, а эти ребята не из робкого десятка, — и он вздохнул, как часто делал, когда вспоминал погибших Курьеров.       — Откудова Сирша его ведала? — послышался голос Лиховида со стороны транца, к которому крепился мотор. Хоть и страшно было доверить взбалмошному степняку ответственность за столько жизней, все бывшие Курьеры без раздумий указали в его сторону, когда решали, кому из них управлять лодкой.       — Она не горела желанием рассказывать, но я сам догадался, что дон Ардашир как-то связан с Сороками.       — А-а-а, «эти». Неужто птичек до сих пор не переловили?       Виктор взмахнул рукой. Разговоры смолкли, а взгляды Клинков обратились к носу лодки — там сидел Долька, их маленькая кормовая фигура. Уши енота стояли торчком, а сам он уставился на один из домов впереди — почуял рядом чью-то душу. Но какую? Живую? Блудную? Прокажённую? На эти вопросы Долька ответить не мог, а от бражников подсказок не дождёшься. После стычки в типографии Виктор вернул на шею подавитель, и остальным Клинкам приказал поступить так на случай, если Двуглавый захочет воспользоваться хаосом и ударить исподтишка. Но с каждой минутой разрушений становилось всё больше: вода заполонила улицы поразительно быстро, значит, и кондитерскую с подземным убежищем постигла та же участь. Кэйшес понадобилось несколько столетий, чтобы привыкнуть к железному гробу и водяной темнице, а теперь ей выпала задачка посложнее. Хотелось позлорадствовать, да Виктору тоже нелегко.       Рокот мотора затих, и лодка остановилась вровень с подоконником первого этажа. Диане достаточно было протянуть руку, чтобы осветить фонарём комнату за окном, на которое так пристально смотрел Долька.       — Лихо, поехали дальше, — буркнула Диана и поставила фонарь обратно на сидение. Пока мотор набирал обороты, Виктор успел заметить плавающие в центре спальни два светлых пятна — спины утонувших жителей этой квартиры. Седые головы выглядывали из воды как поплавки.       Клинкам встречались не только мертвецы. На крышах домов толпились тени, но стоило им заметить лодку с подозрительными «спасателями» в белых плащах, как они мигом исчезали, а то и руганью гнали прочь. Лиховид намекнул, что они зря тратят время на попытки кому-то помочь, но Виктор не торопился сдаваться: даже после всех катаклизмов на Паясе осталось порядком жителей и не все из них культисты. Это сейчас люди боялись довериться незнакомцам, пока они могли отсидеться на крышах, но если наводнение продолжит набирать силу, то лодки Клинков станут для них единственной надеждой на спасение. Поэтому Виктор разделил отряд на три команды поменьше, оставив за главных Даниила и Натана — те сейчас прочёсывали соседние районы, и хотелось надеяться, что в поисках им повезло больше.       Дарнелл уходил под воду прямо на глазах. То и дело Виктор оборачивался на подозрительный хруст, скрип или дребезг — но это шумели не враги, а разбивались стёкла в окнах, отрывались с петлями двери, разваливались заборы. Старый мост чуть не рухнул Клинкам на головы, благо Лиховид вовремя заметил, как начали крениться опоры, и виртуозно увёл лодку в сторону. После такого финта Виктор больше не сомневался в выборе рулевого, но сейчас им повезло, а вдруг скоро начнут рушиться дома? Как бы самим не оказаться жертвами свирепой стихии.       Ушки Дольки встали торчком, но и без его помощи легко было приметить пару силуэтов на крыше одноэтажного здания, судя по выглядывающей из воды вывеске — мастерской сапожника. С трёх сторон постройку окружали глухие стены домов повыше, так что деваться несчастным было некуда. Долька принюхался к ним и отвернулся. Значит, не червивые.       — Если вы решили нас ограбить, то сразу говорю, что всё мало-мальски ценное уже потонуло, — крикнул мужчина с седой бородкой и пенсне на кривом носу. За его плечом мялся парень помоложе, с железным прутом в руках.       — Мы хотим помочь. Совершенно безвозмездно, — Виктор постарался расслабить лицо, чтобы не выглядеть таким пугающим, как обычно.       — В Дарнелле «безвозмездная помощь» звучит как сказка.       Мужчины недолго мучились в сомнениях: неумолимо прибывающая вода пугала их больше, чем кучка вооружённых людей. Бородатый оказался сапожником, а парень — его учеником, оба околели до дрожи, несмотря на несколько слоёв одежды. Они уселись на свободное сидение и прижались друг к другу, стараясь хоть как-то скрыться от воющего ветра.       — Не знаю, что меня сегодня удивило больше: чужая доброта или животное в Дарнелле. Я полгода, наверно, не видел живого зверья, — сапожник нервно посмеялся, пока бросал из-под шляпы изучающие взгляды. Компания вокруг собралась та ещё, легко спутать с бандитами: Диана вся в шрамах, Лафайетт в окровавленной тряпке, про безглазого Виктора и говорить нечего, один Лиховид выглядел совершенно неприметно. Пока рот не открывал.       — Куда вас доставить? — спросил Виктор. — Рядом живут ваши родственники или друзья?       — Многим повезло уехать из города ещё до Дня основания, а кто остался — тех явно Кэйшес прокляла.       — Тогда мы отвезём вас в академию.       — Боюсь, скоро у нас кончится топливо, — Лафайетт мотнул головой в сторону мотора. — До академии путь неблизкий, и если адепты не захотят делиться припасами, то обратно до штаба можем недотянуть, — в воздухе повисло невысказанное «если только вы не заберёте припасы силой».       Виктор нахмурился. Едва на их пути возникли трудности, и бывшим убийцам захотелось тряхнуть стариной. Ох, непросто будет их переучить.       — Мы не собираемся злоупотреблять вашей добротой! — торопливо сказал сапожник. — Закиньте нас в «Аист», он совсем рядом. У Ардашира точно найдётся что-нибудь крепкое, в отличие от этих четырёхугольных зануд… — тут он пригляделся к нашивке на мундире Виктора в виде скрещённых мечей на фоне ромба. — Без обид, если что.       Небо потихоньку светлело, и луч маяка стал слабее выделяться на фоне облаков, но всё ещё служил ориентиром в лабиринте из мрачных опустевших домов. Никто из жителей больше не решился позвать Клинков на помощь, поэтому лодка подплыла к «Аисту» без новых пассажиров. Двухэтажная пристройка к маячной башне наполовину скрылась под водой, но вывеска паба всё ещё привлекала взгляд: резная, цветастая, с улетающим в неизвестную даль аистом. Все окна закрывали железные ставни — в таком неспокойном городе для многих заведений это была вынужденная перестраховка, — кроме одного. Из проёма выглянул чернокожий мужчина в расстёгнутом пиджаке с меховой оторочкой, одетого поверх рубашки и шерстяного жилета.       — Вы что, оглохли? — и без громкоговорителя его голос грохотал на всю улицу. — Предупреждал ведь — с оружием не приближаться! Уматывайте отсюда, пока всех не перестрелял!       — Почтенный дон Ардашир, не шумите вы так, — Лафайетт поднялся и стянул капюшон, чтобы его лицо было лучше видно при сумрачном свете. Лодку качало из стороны в сторону, но бывший пират стоял уверенно, как на твёрдой земле. — Сделаете исключение для старого знакомого? Мы хотим оставить вам на поруку двух беженцев, да попросить немного топлива. Как видите, мы тоже стараемся хоть кому-то помочь в этот страшный час.       Шин сильнее высунулся из окна и присмотрелся к пассажирам лодки. По татуировкам на лысой голове и густой бороде Виктор признал в этом мужчине бармена «Аиста». А ведь когда-то они вместе с Катериной сидели в логове одного из Сорок и думали о том, как же с ними связаться. Смех, да и только. Катерина оценила бы иронию.       — Почтенный Змей, вот уж не ожидал, что вы приползёте ко мне сегодня, да ещё с подобной просьбой, — несмотря на радушный тон, Ардашир с намёком покачал револьвером в руке. — Когда это люди Ламарка заделались в благодетелей?       — Неужели вы не признали в нас верных поданных Золотого скорпиона? — Лафайетт улыбнулся, но взгляд его остался пустым. Он никогда не жаловался, но это не значит, что ему пришлась по душе новая роль. — Свежие новости перестали долетать до вашей барной стойки. Многое поменялось за эту зиму, и я готов всё рассказать, если вы милостиво пустите нас погреться.       Внушительная фигура пропала из окна. Прошла минута, другая, Лафайетт начал ёжиться от холода, а Виктор прикидывал варианты, куда им девать спасённых жителей. Неужели придётся в кондитерскую везти? И тут из окна вылетел конец каната. Едва Лиховид завязал узел, чтобы лодку не унесло течением, как следом спустилась верёвочная лестница — не самое радушное, но всё-таки приглашение. Первыми им воспользовались сапожники, за ними и Клинки. Оставлять Дольку на улице было слишком рискованно, а сам он по ступенькам не заберётся: кроме ушей, енот ничем пошевелить не мог, так сильно его поломали о печатные станки в типографии. Без особой радости Виктор запихнул енота под мундир, только морда торчала — сразу стало мягко и тепло, как от грелки. Вот почему Гаруспик вечно таскал вольт под одеждой, несмотря на все неудобства.       Виктор скорее забрался по лестнице и протянул руку, чтобы схватиться за подоконник, как вдруг Ардашир закрыл собой окно.       — В разных компаниях я вас повидал, мистер, и теперь вы пришли с беззаконниками.       — У вас хорошая память на лица.       — Не жалуюсь. В Дарнелле всегда нужно быть начеку. Кто вы такой на самом деле?       — Виктор Раймонд, мастер Клинков, вольных наёмников. Змей с радостью расскажет вам подробнее, откуда мы взялись.       Ардашир подумал немного и рывком затянул Виктора в окно. Ветер с редкими снежинками остались позади, уступили место полумраку, пропитанному смесью из ароматов специй и керосиновой вони. Клинки уселись за длинный стол, они так умаялись за бессонную ночь, что могли заснуть прямо здесь. А тут ещё и кормёжку всем страждущим обещали — нет, так просто из «Аиста» они не уйдут.       Небольшой зал выглядел знакомо: это второй ярус паба, где Катерина в первый раз предложила работать вместе. Виктор подошёл к перилам и глянул вниз. Весь главный зал залило водой, по углам плавал мусор: тряпки, листовки, растрёпанный букетик сухоцветов, который обычно стоял в вазе на подоконнике. Ни столов, ни стульев уже не разглядеть, но Виктор нашёл примерное место, где когда-то он пил в компании Хейда, Даниила и старшего инспектора Эсвайра. Пусть их посиделки прошли не очень-то весело, зато они вылились в целое приключение в особняке казнённого скупщика. После той ночи Виктор впервые увидел в Хейде человека, которому можно довериться, и вор тоже поумерил свою вредность. Сейчас то время вспоминалось как затишье перед грядущей бурей.       «Мы так и не выпили по-нормальному в этом пабе. Как друзья, а не чёрт знает кто», — Виктор достал зажигалку и посмотрел на выгравированную акулу в окружении волн. Можно найти в потопе и что-то хорошее: вода вымоет прах Хейда из снега, льда и грязи, унесёт прочь из Дарнелла прямиком в море. Какая-никакая, но свобода. Верно?       Керосиновая вонь усилилась, когда Ардашир залил топливо в резервуары двух примусов, и уже скоро огонь подогревал кастрюли с угощениями: от одной пахло супом, а от другой, поменьше — специями глинтвейна. За едой следила помощница Ардашира, одетая в пальто и шляпу с большим алым бантом на боку, похожим на распустившийся мак.       — Хотите, мы с Алеком перетащим ваше добро на чердак? — сапожник наконец отогрелся и заметно приободрился. — А то мы тоже думали, что вода сильно не поднимется, никогда не поднималась, и остались ни с чем.       — Чтобы вода залила второй этаж «Аиста», это надо море с сушей местами поменять, — посмеялся Ардашир, а сам задумчиво почесал бороду. — Маячная башня уж точно под воду не уйдёт, а я всё ценное спрятал в ней ещё когда город закрыли. Больно много налетело желающих сунуть руки в мои карманы, так я их переломал, — и будто ненароком он размял свою широкую спину.       Привычным движением Виктор откинул крышку зажигалки и задымил папиросой. Пока на шее болтался подавитель, дым не расскажет ему чужие секреты, но сейчас курение стало поводом держаться от людей в стороне. Фигура Ардашира слегка расплылась за сероватой дымкой. В доброту Изгоя верилось с трудом. Нет ли подвоха в его гостеприимности? Признаться, очень хотелось этот подвох найти — так появится повод укоротить шина ровно на его зататуированную голову. Виктор блуждал взглядом по каждому открытому участку чёрной кожи, выискивал метки. Сколько даров тот успел принести Вечному Хору? Ничего не видать, но шрамы могли прятаться под одеждой.       Виктор так сосредоточился на бармене, что не сразу заметил, как к нему приблизилась та женщина с бантом на шляпке.       — Ой, какой красивый котик к нам пришёл, — её палец скользнул по нашивке на груди Виктора. — Никогда таких не видела!       «Котик»… В памяти всплыл образ очаровательной блондинки из паба, знакомой Хейда. Её имя вспомнить было проще: не каждый день можно встретить тёзку Клары Беннет, давно убитой приближённой Квадранты. Она изменилась со дня их знакомства: щёки похудели и растеряли задорный румянец, потускнели золотистые локоны. Бледная тень той кокетки, что когда-то плюхнулась ему на колени, но зима и голод никого не щадят, даже таких хорошеньких чудачек.       — Мы уже знакомы, мисс Беннет.       — Глупости, Клара не могла забыть миленького котика. С повязкой ты выглядишь таким таинственным, ну вылитый пират. Может, у тебя и корабль есть? Клара разрешает себя украсть и увезти в далёкие края, — Беннет накрутила на палец кончик локона. — Только питомец у тебя злой. Видишь красные глаза — держись от их хозяина подальше, иначе случится беда. Клара помнит!       — Если вам хочется послушать про заморские страны, то спросите вон у того мистера, — Виктор кивнул на Лафайетта. Раньше тот любил купаться в женском внимании, вдруг Беннет сможет его расшевелить — после смерти друзей он совсем погас.       Чудачка ахнула и мигом подсела к новой жертве своего обаяния. Неожиданная компания заставила Лафайетта вылезти из скорлупы: он распрямил плечи и заворковал о чём-то, а Беннет в ответ хихикала и прикрывала ладонями щёки, к которым вернулся румянец.       — Клара, пустая твоя голова, следи за супом! — рёв Ардашира заставил всех в пабе вздрогнуть, а Беннет с легкомысленной улыбкой упорхнула к кастрюлям.       — Удивлён, что маяк ещё работает. Я думал, это архитектурная шутка для привлечения клиентов, — раз собеседница убежала, Лафайетт переключился на хозяина.       — Каждую весну я дёргаю знакомого радиомеханика, чтобы он капнул масло куда надо, да заменил ржавое старьё. Раньше «Аист» принадлежал моему хорошему другу, вот и стараюсь поддерживать это место в приличном состоянии, как было при его жизни.       — А если любите жуткие истории, то у Клары есть одна: прошлый хозяин обезумел и повесился на вершине маяка! Иногда кажется, что Клара слышит его голос. И скрип верёвки.       — Клара, заткни уже свой очаровательный рот! — вновь рявкнул Ардашир. Делиться страшными историями с незнакомцами он явно не хотел.       Виктор потушил недокуренную папиросу о дно пепельницы. Вспомнилось, как Хейд говорил, что «Аист» принадлежал его наставнику. Соловью вроде. Если Ардашир унаследовал его детище, то какова вероятность, что «знакомым радиомехаником» может оказаться всё тот же Хейд?.. Куда ни сунься — всюду встретишь друзей вора. Странно, что при таком их количестве он оставался одиноким.       Суп наконец-то закипел, Ардашир подхватил немаленькую кастрюлю и переставил на стол под возгласы оголодавших Клинков. Если Виктор и дальше будет стоять у окна, то это начнёт выглядеть странно. Он сел на свободное место рядом с Лафайеттом и присмотрелся к содержимому тарелки: в прозрачном бульоне плавали кусочек гриба, щепотка зелени, лука, и что-то похожее на картошку. Не особо сытно, но грех жаловаться: мясо с рыбой в городе мало где-то найдёшь, а на пустой желудок и такая похлёбка будет за радость. Жаль, что Даниила сейчас не было рядом, наверняка он тоже голоден и замучен холодом.       Посомневавшись немного, Виктор поднёс ложку к носу Дольки — вдруг тот почувствует что-нибудь? Енот посмотрел на него как на идиота.       — Если надо покормить питомца, то я могу сушёных яблок дать. Уж найду для единственной животины в Дарнелле пару не сильно заплесневелых долек, — хохотнул Ардашир и принялся с аппетитом уплетать суп.       — Спасибо, он уже сегодня ими объелся.       Виктор осторожно хлебнул бульон. На вкус ничего необычного, чуть-чуть недосолено. Вроде не отравлено. Пока все дружно набивали животы, Лафайетт как бы между делом рассказал последние новости: что ни Хранителей, ни Курьеров больше нет, а в империи сейчас эпоха смуты и перемен, вот Лафайетт и подался на службу короне, ведь как можно в такие времена оставаться в стороне. Ардашир слушал внимательно и кивал иногда. Кажется, он смог уловить всё, что крылось между строк.       — Надеюсь, хоть от вольных наёмников будет больше проку, — заявил подмастерье сапожника. — Спасли-то нас не гвардейцы.       — И не мудрено — Гвардия бережёт только ту задницу, которая сидит на троне, — покивал его учитель. — Хорошо, что сегодня именно вы проплывали рядом с нашей мастерской. Не знаю, получится ли восстановить её после такой разрухи, но если мы вновь откроем двери — обещаю чинить ваши сапоги забесплатно!       Клинки переглянулись. И не скажешь ведь, что они собачки на поводке Чёрной гвардии.       Поспрашивал Ардашир и спасённых жителей о том, кто они, откуда, предложил им кров до той поры, пока вода не успокоится: «Из удобств у нас ведро и старые матрасы, но крышу над головой и паёк пару раз в день я обеспечу. Денег не надо, и так вижу, что у вас в карманах ветер свистит, будете помогать руками — от Клары толку мало, а меня одного на все заботы не хватает». Обоих сапожников такие условия полностью устраивали.       Едва ложки начали постукивать по дну опустевших тарелок, как на улице загудели моторы. Кто-то ещё воспользовался приглашением. Пока хозяин ушёл встречать новеньких, Виктор оттянул ворот мундира и проверил Дольку — тот сидел спокойно. Червивых рядом нет, значит, и повода хвататься за палаш не было. Не успел он вернуться к еде, как вновь все дружно вздрогнули от оглушающего рыка:       — У меня приют для нуждающихся. Ищите себе другое место!       — Но мы нуждаемся в помощи, сэр! От нашего дома ничего не осталось, а мародёры хотели отобрать то немногое, что повезло спасти. Моя жена ранена, прошу, помогите хотя бы ей, — крикнул в ответ мужской голос.       Не тронула Ардашира услышанная история. Виктор хотел подойти ближе и самому посмотреть на новичков, но его остановили взмахом руки.       — Лекарств тут нет! Совсем! Пускай адепты вам помогают! — едва шин захлопнул окно, как раздался грохот и на стекле появилась паутина из трещин. — Зараза… Я по рожам сразу понял, что паскудничать пришли. У нас проблемы, господа.       — Довольно ожидаемо после вашего громкого приглашения, — Диана обнажила костяной нож. И без того напуганные выстрелом сапожники поменялись в лице, когда увидели такое… говорящее о многом оружие.       — Да знал я, знал, что паразиты полезут, только не ожидал сразу встретиться с огнестрелом: раньше всё решали ножами и дубинками, а теперь в кого ни плюнь — те в ответ дулом тычут. Ну и времена! — и Ардашир сам достал из кобуры револьвер. Начищенный до блеска, с удобной переломной рамой, которая встречалась только у современных образцов. Хорошие у бармена связи, раз он смог добыть такое оружие.       Лиховид с Дианой уставились на Виктора с немым вопросом: «Мы точно должны впрягаться в чужие разборки?», и в качестве ответа увидели обнажённый палаш. Драки всё равно не избежать.       — Разрешите снять ошейник, ма-а-астер? — невыносимо раздражающе протянул Лиховид и дёрнул боло за шнурок.       Виктор кивнул. Боязно было связываться с Двуглавым, но ещё меньше он хотел рисковать жизнями гражданских и Клинков, а без бражников от ведунов никакого толку. Лиховид с широкой улыбкой стянул боло и отшвырнул прочь, закрыл глаза и тут же обмяк. Виктор тоже коснулся кожаных шнурков, но в следующий миг схватил Беннет за предплечье — та шла навстречу бандитам с вдохновлённым видом и кухонным ножом в руке.       — Мисс Беннет, что вы творите? Прячьтесь скорее.       — Но Клара умеет охотиться! В кладовой никогда не было крыс, потому что Клара отрезала им головы — это самый надёжный способ избавиться от врагов.       На миг Виктор растерял все слова.       — Тогда… могу я доверить вам защиту гостей? Я буду сражаться смелее, зная, что мой тыл прикрывает настолько… способная охотница.       — Конечно, ты можешь довериться Кларе, милый котик! — Беннет клюнула Виктора в щёку, куда дотянулась на цыпочках, и вернулась к сапожникам.       Крюк-кошка с грохотом разбил то, что осталось от стекла, и уцепился за подоконник. Ардашир попытался его скинуть, но над головой пролетела ещё одна пуля. Гулкий топот слышался и на крыше — пока часть бандитов пыталась заговорить Ардаширу зубы, остальные в это время искали лазейки.       Подавитель и правда можно сравнить с ошейником. Едва крепёж с прозрачным камнем скользнул со шнурка и Виктор отложил его на стол, подальше от себя, как в тот же миг растаяли отзвуки усталости, холода, и на время притупленного голода. Вокруг заметался рой мотыльков, иногда он складывался в образ чудовищного бражника с черепом на спине, который наблюдал из тёмного угла. Двуглавый напомнил о себе, но не более того. Благосклонности взяться было неоткуда, значит, дело в слабости — это может сказаться на Клинках, но пока Виктор не ощущал в себе перемен.       — Трое у окна. Четверо на крыше. Двое у западной стены, один у маячной башни, — он прислушался к биению сердец вокруг.       — Рано или поздно они найдут путь через чердак. Можете встретить их там, только постарайтесь не сильно крушить моё барахло, — сказал Ардашир. На секунду он выглянул в окно, выстрелил пару раз, и тут же скрылся, пока его не зацепило ответным огнём.       — Если никто не против, я лучше посижу здесь, — и Лафайетт невозмутимо отпил из кружки глинтвейн. В команду его взяли за другие таланты: раз с бандитами никто не собирался договариваться, то лучше ему и правда отсидеться в стороне. Тем более он успел намахаться мечом в типографии, да так, что едва не помер.       На улице раздался душераздирающий крик — Лиховид развлекался жуткими иллюзиями. Ардашир подловил момент и выстрелил, на одно сердце стало биться меньше. Эти двое должны справиться с защитой окна, так что Виктор с Дианой взялись за чердак. Под крышей пылились стулья, разобранный автомат для разлива пива, коробки с тарелками — хранилище всего, что уже потеряло товарный вид, но осталось лежать про запас. Люк потряхивало от попыток его взломать, вряд ли петли долго выдержат.       — У тебя там зажигалка была, поможешь? — Диана достала из наплечной сумки травяную скрутку. Огонёк подпалил обмотанные верёвкой пахучие веточки и вскоре дым начал стремительно заполонять чердак; Виктор едва успел «отключить» запахи для себя, иначе от них болезненно кружилась голова.       Вокруг люка стучало всё больше сердец: семеро бандитов готовилось ворваться в паб. Виктор коснулся Дольки сквозь мундир, сосредоточился и представил рядом пару своих образов — но двойники не появились.       — Чувствуешь, да? — полушёпотом спросила Диана. — Слабость. Двуглавому нужны жертвы. И нам.       Ответить Виктор не успел — люк со скрежетом открылся. Первым на пол спрыгнул парень с дубинкой, из которой торчали гвозди. Едкий дым заставил его поморщиться, и, пока он откашливался, следом спустилась остальная банда. Все с худыми лицами, на их одежде не виднелось алых лент, как у новозаконников, а над головой порхали разноцветные мотыльки — это самые обычные люди, которые сделали ужасно неправильный выбор, когда решили напасть на «Аист». Скорее всего, для них это был вопрос выживания, как и для айрхе из Муравейника.       Жалость жалостью, но разойтись миром не получится. Пока бандиты кашляли от дыма и щурили глаза, пытаясь разглядеть что-то вокруг, Виктор напал на них из тьмы. В ответ посыпались удары дубинками, топорами, молотками, заострёнными прутами, но взмах палаша — и стук сердец затихал один за другим. Диана благоразумно не лезла под горячую руку, а отсиживалась за автоматом и кидала из укрытия ножи.       Вдруг палаш звякнул о преграду. Один из чужаков, одетый для окружающего его сброда на удивление прилично, умудрился отразить удар шпагой. Шпага? В Тормандалле, да ещё в руках головореза? Такое оружие чаще встречалось на просторах Вердестта. Длинное, узкое лезвие жалило быстрыми выпадами, Виктор от них чаще уклонялся, чем парировал, и в нём просыпался азарт — на что ещё способна эта назойливая оса?       Опасно. В любой момент боевой задор может стать голодом Зверя — Виктор примирился с ним, а не заставил исчезнуть. Подловить бандита было легко, тот напирал с выпадами так отчаянно, что о защите почти не думал. Эта ошибка его и погубила.       Драка на чердаке заняла от силы несколько минут, дым не успел выветриться через открытый люк. Диана обошла кругом мёртвые тела, она напоминала стервятника, который присматривался к обеденному столу — стайке разноцветных мотыльков. Это так легко: протяни руку — и забери всех до единого.       — Они не Левиафаны. Вы знаете правила.       — Кто сможет проверить? Никто. Буквально никто, кроме нас, — Диана потёрла между пальцами лезвие ножа. В полумраке её карие глаза казались чёрными. — Я не зря говорила тебе про слабость. Очень скоро мы станем бесполезны, и что тогда? Нужны мы будем Чёрной гвардии? Ты знаешь ответ.       Виктор посмотрел на лежащие у его ног трупы. Запах крови дразнил, но не так сильно, как раньше. Да, в словах Дианы был резон. Но если позволить себе хоть раз нарушить правила… То свернуть с пути соблазнов будет невероятно сложно, Виктор испытал это на своей шкуре.       — Мы только начали. Ещё успеем дорваться до Левиафанов, и тогда Двуглавый успокоится.       Диана цокнула языком и убрала нож за пояс.       — Мне пришлось дорого заплатить за свободу от гнёта матери, а теперь я вновь вынуждена стать «послушной Дианочкой». Отвратительно. Знала бы, чем всё кончится, сказала бы Лихо послать Гаруспика к чёрту с его предложениями. Сами как-нибудь выкарабкались бы.       — У вас хоть был выбор. У меня — нет. И вы с мужем приложили к этому руку, если не забыли.       С Дианы слетела вся спесь, и она отвела взгляд. Остальные Клинки тоже злились, искали лазейки в договоре с Чёрной гвардией, тешили надежду вернуться к старым порядкам, но среди своих Диана всегда была оплотом благоразумности, наверняка она сможет привыкнуть к новым правилам игры. По крайней мере, Виктор на неё очень надеялся. Среди Клинков и так мало людей, на которых он может положиться.       Пока Диана вытаскивала из трупов свои метательные ножи, Виктор поднял с пола заляпанную кровью шпагу. На пробу повторил пару выпадов — клинок оказался удивительно лёгким, почти воздушным, и от того невероятно манёвреным. Но всё же привычка есть привычка, тяжесть палаша в руке ощущалась роднее.       — Может, Лафу подарить? — Диана тоже заинтересовалась странным мечом. — Он до курьерской жизни докатился из-за желания стать богатой и влиятельной шишкой, а в Вердестте дворяне как раз с такими ходят. В Кругу Герцогов точно похожие зубочистки носят, я в газете иллюстрацию видела.       То-то и оно, что шпага в руках Виктора не выглядела статусной игрушкой — никаких украшений. Убитый привёз шпагу из Вердестта? Но что он здесь забыл, когда война на носу? Хотя окажись этот бандит шпионом, бывшим или действующим, вряд ли носил с собой такой приметный клинок. Или его банда шпагу украла… Вариантов можно придумать множество, и все Виктору не нравились.       На нижнем ярусе тоже все затихло, Ардашир с Лиховидом разобрались с остатками головорезов. Сапожники как спрятались на винтовочной лестнице, которая вела в главный зал, так и боялись оттуда выйти — сидели на ступеньках бледные до смерти. Беннет собирала метёлкой осколки и напевала под нос незатейливую мелодию, покачивая в такт бёдрами.       — Сердечно благодарю за помощь, без вас ох как я намучился бы разбираться со всей толпой, — Ардашир зарядил барабан и убрал пистолет в кобуру на поясе. — Но если императрица правда взяла на службу таких, как вы, то это значит, что Тормандаллу совсем плохо. Простите уж за откровенность.       — Вы правы — всё очень плохо, — Виктор пожал плечами. — Считайте нашу помощь платой за угощения.       — Беззаконникам привычнее за всё платить кровью, да? — криво усмехнулся Ардашир.       — Изгою такая плата тоже привычна, не так ли?       Они уставились друг на друга. Повисло напряжённое молчание.       — Вас смущают татуировки, мистер Раймонд? Могу раздеться, только не при дамах, и сами убедитесь, что совесть моя чиста.       — Я встречал шинов, которые старались порвать с прошлым, и все они скрывали ритуальные метки под волосами.       — Что поделать, не хочет у меня расти такая же густая шевелюра, как у вас, а я много лечебных масел перепробовал. Всё в бороду ушло, — Ардашир добродушно улыбнулся. — Ни к чему нам ссориться, вот правда. Сейчас вы помогаете людям, я помогаю людям, значит, нужно помогать и друг другу. Верно?       — Верно, — с заминкой ответил Виктора.       Лафайетт уставился в пустоту и неспешно хлебал глинтвейн, когда вдруг перед ним на стол грохнулись ножны. Сначала он озадаченно посмотрел на меч, на Виктора, опять на меч, и тут до него дошло. Лафайетт отставил кружку с недопитым алкоголем — немыслимо! — и обеими руками схватился за ножны, будто их могли отобрать за промедление. Он провёл пальцем по мудрёной гарде из крестовины и полукруглых дужек, подышал на лезвие и стёр перчаткой кровавое пятнышко — обращался с клинком трепетно, как с прекрасной девой.       — Всю молодость я бредил фантазиями о том, как получу «дворянскую» шпагу от знаменитых мастеров Монселле. Представлял её до мельчайших деталей: с позолоченной рукоятью, тонкой вязью узора на дугах и гравировкой на лезвии. Я словно коснулся кусочка родины. Спасибо, дон Раймонд. Мне уже поздновато учиться махать мечом, но на поясе он должен смотреться отменно.       Надо не забыть поблагодарить Диану за хороший совет. Виктору давно хотелось ослабить ту стену отчуждения, что выросла между ним и Лафайеттом после Катерины — иметь такого человека в союзниках было полезно. Одними подарками уважение не заслужить, но сейчас Виктор готов использовать все средства, какие только подвернутся.       — Кто-нибудь из котиков поможет Кларе с уборкой? — Беннет с намёком потрясла рукой мёртвого бандита, держа её двумя пальцами за кончик рукава.       «Котиков» вокруг хватало, но сапожники не вылезали из своего убежища и боялись попасться Клинкам на глаза, Лиховид отходил после прогулки души вне тела, Ардашир занимался разбитым окном, а Лафайетт слишком ослаб для таких упражнений. Остался Виктор. Мертвецов пришлось выкидывать на улицу, в воду: Морской хан вряд ли приютит энлодские души, но разжечь погребальный костёр в пабе не получится, а оставлять трупы там, где живут люди — ужасная затея.       Пока Виктор избавлялся от тел на чердаке, Беннет протирала пол от крови. Сначала казалось, что у неё вовсе нет своего роя, но всё-таки нашёлся один доходяга — он прятался на виду, сидя на красном банте. Заметить его было невероятно сложно: от его крыльев осталась только основа из прозрачных нитей, внутри которой изредка встречались цветные участки, похожие на осколки витража — даже у Виктора мотыльки выглядели здоровее. У Беннет проблемы были не только с головой. Но откуда взялись шрамы на шее, раз она не Левиафан?       — Вы, случаем, не помните Хейда?       — Клара впервые слышит это имя. А что, Хейд хороший котик? Он заберёт Клару в другие страны? — Беннет мигом позабыла об уборке и выронила из рук мокрую тряпку.       — А… Фелис? Этот котик вам знаком? — Виктор с большим трудом вспомнил имя, которым Хейд представлялся в пабе.       — Фелис — не котик! — Клара покачала пальцем. — Фелис — друг. И он задолжал Кларе историю о своём родном крае.       — Мне жаль, но… Фелис больше не придёт.       — Фелис забыл про Клару? — Беннет разом обмерла, а в широко раскрытых глазах заблестели слёзы. Всё равно что ребёнка расстроить. Но раз Виктор начал, стоило довести дело до конца.       — Ему пришлось уехать на родину. Он не смог забрать вас с собой.       Слёзы всё-таки потекли по щекам Клары, та шмыгнула и закрылась ладонями. Сотрут ли её проблемы с памятью и эту печаль?       Полчаса работы, и погрома в «Аисте» как не бывало. Пока Клинки готовились продолжить свою спасательную миссию, Ардашир отлил им немного керосина. Невиданная щедрость, и пусть ради такой награды Клинкам всё-таки пришлось убить людей, тут был важный нюанс. Главное, чтобы бывшие Курьеры его уяснили.       — Вам самим хватит топлива? — спросил Виктор, пока Лиховид с Лафайеттом заправляли мотор.       — Хватит, хватит. У меня его предостаточно, а то ведь нет света — нет гостей. Вы уж постарайтесь спасти побольше моих клиентов, — Ардашир подмигнул и улыбнулся.       — Если хотите, можете уехать с нами. «Аисту» так и будут докучать, пока у вас пули не кончатся.       — Как я могу бежать, если сам зазывал людей найти здесь приют? А еда, топливо? Не бросать же, после наводнения тоже надо будет на что-то жить. Спокойной вам дороги, господа хорошие! За «Аиста» не переживайте, он выстоит в любом шторме. И я вместе с ним.       Беннет никого провожать не стала. Так и водила метёлкой по чистому полу, роняя слёзы.       От бандитов осталась пара лодок, Клинки увезли их прицепом — так получится спасти больше жителей. Расчёт Виктора был верным: вода успела подняться ещё выше, и теперь куда чаще слышались крики о помощи. Когда из-за очередного поворота показались стены академии, в лодках уже не осталось мест.       Квадрианская обитель на Паясе мало чем отличалось от своей соседки с Тараска, которую ограбил Хейд не без помощи Виктора и беспризорницы Аспи. Высокое здание с пристроенной на крыше стеклянной оранжереей одним своим видом внушало надежду, что его стены могут выдержать любые беды. На крыше собрались адепты, они махали Клинкам, намекая, куда лучше пришвартоваться. Сначала Виктор удивился, почему их так легко подпустили к зданию, а потом увидел в толпе Славомира.       — Хорошая работа, мистер Раймонд. Но я помню, что сегодня ваш отряд должен был исследовать Горбы.       — Скажем так, мы столкнулись с чередой проблем. Землетрясение, наводнение… — Виктор поёжился от пронизывающего ветра, подавитель-то вернулся на место. Хотелось спуститься в основное здание академии, в тепло, но Славомиру горело допросить его прямо сейчас.       — Всё ещё не понимаю, почему местные землетрясения так странно влияют на людей. Я проводил исследования, расчёты — насколько это сейчас возможно, — и всё впустую. Есть какие-нибудь предположения? Это ведовское проклятие, верно?       — Увы, знаю не больше вашего, — Виктор покачал головой и прижал мёрзнущие ладони к груди, поближе к тёплому боку Дольки. — Скорее всего, причина сидит глубоко под землёй. Глубже, чем Двуглавый. У Горбов наш отряд встретил подозрительную аномалию… Помните, я в своих отчётах упоминал огонь-траву? — и он ненавязчиво увёл Славомира с крыши. Рассказы о заражённых помогли обойти щекотливую тему о междоусобице в типографии.       Виктор вновь ощутил, как сильно он отвык от Квадранты, хотя раньше думал, что будет связан с ней всю жизнь. Ромбы справа, ромбы слева, ромбы под ногами, на потолке… от них рябило в глазах. Адепты суетливыми пчёлами носились по коридорам, скрипели дверями лекционных залов, которые сегодня стали убежищами для жителей города. Невольно Виктор каждый раз напрягался, когда мимо пробегал человек в цветной мантии: он ожидал косые и враждебные взгляды в свою сторону, но всем оказалось всё равно. Похоже, адепты не знали, кем были Клинки на самом деле, куда больше их интересовал Славомир — ему не давали и шагу ступить, всё время отвлекали вопросами и проблемами. В стенах академии он был такой же важной фигурой, как мастер для Клинков.       Славомир вздохнул с облегчением, когда они дошли до его кабинета, и поток вопросов хотя бы на время остался за дверью.       — Только недавно понял, почему коллеги смотрели на меня как на безумца, едва я упомянул поездку в Дарнелл.       — И всё-таки я рад, что вы здесь. Местные адепты давно упали духом, без вас всё было бы гораздо хуже.       — Я заметил, — Славомир прикрыл рукой широкий зевок и встряхнул головой. — Мне хочется помочь всем людям, но в залах академии остаётся всё меньше и меньше свободных мест. Без всякой радости прошу вас, везите сюда только тяжелораненых, беременных и детей.       Виктор открыл было рот, но сразу его закрыл. От споров у академии не появится пара дополнительных этажей, раз Славомир выдвигает подобные требования, значит, по-другому и правда никак. Чёрная гвардия могла бы помочь обустроить новые приюты для беженцев, ведь несмотря на сплетни гражданских, не так уж они далеки от народа. Светлана уж точно постаралась бы помочь, но из академии связаться с кондитерской не получилось: после землетрясения с радиосигналом творилась какая-то чертовщина.       Клинки остались ждать своего мастера в оранжерее — спускаться в квадрианскую обитель им ни капли не хотелось, даже если там теплее, чем под стеклянным колпаком. Диана устроилась на плече Лиховида и дремала, степняк тоже опустил голову и тихо посапывал. Лафайетт ещё держался благодаря отлитому во флягу глинтвейну, и он, как никто, подходил под определение «тяжелораненый».       — Мистер Атталь, вам лучше остаться здесь, — и прежде чем с Виктором начали спорить, он добавил: — Побудете в роли связного на случай, если понадобится передать сообщение Славомиру. Разрешаю снять подавитель, и я надеюсь на ваше благоразумие.       Лафайетт закинул голову и присосался к фляге, только успевал дёргаться кадык. Будто недостаток крови он решил восполнить спиртом.       — Скидываете балласт, дон Раймонд? А ведь раньше я не заметил бы такой раны. Час, от силы два — и остался только шрам на память. А теперь что? Просить о помощи квадрианцев? Хорошо, что Гаруспик не дожил до такого позора.       — Махонькая резня — лучше средство ото всех недугов, — Лиховид ухмыльнулся. Нарочно разозлить пытался, вон, как внимательно за реакцией следил.       — Лихо, не начинай, — шикнула на него Диана.       — И что здесь ужасного, мистер Атталь? — Виктор скрестил руки на груди. Выглядывающая из-под ворота мундира мордочка Дольки преуменьшала его угрожающий вид. — Представьте себе, лечиться можно не только жертвоприношениями. Вы не понимаете, что я даю вам возможность отдохнуть, хотя мог и дальше тащить за собой по затопленному Дарнеллу. Но если так хотите присоединиться, ради вашего здоровья я могу пролить собственную кровь…       — Не стоит, не стоит. Роль связного меня вполне устраивает.       От изморози стены оранжереи блестели как хрусталь; причудливые орнаменты и воздушные узоры выглядели куда интереснее, чем строгость геометрических форм Квадранты. Тепло от ладони Виктора нарушило всю красоту, но ему нужно было протереть окно, чтобы оценить ситуацию на улице. Сейчас около полудня, а остальные два отряда под командованием Даниила и Натана до сих пор блуждали где-то в городе. Тревожно. Надо скорее вернуться в штаб и вместе с ферзями решить, как быть дальше. Вот только адепты не горели желанием делиться припасами: они были в таком ужасе от бесконечного потока беженцев, которых надо как-то обогревать и кормить, что готовы удавиться за каплю керосина. Пока Славомир лично не вмешался, договориться с ними было невозможно.       — Удачи, мистер Раймонд, — сказал Славомир на прощание. — И помните: всех спасти, увы, не получится. Трезво оценивайте свои возможности.       И с таким напутствием Виктор отправился навстречу гибнущему городу.