Менять канон?

Пройдя сквозь врата, я оказываюсь в комнате без окон, с одной дверью, которая поросла паутиной, со стоячим тяжелым воздухом, с толстенным слоем пыли на полу и единственным предметом мебели — широкая кровать напротив входа. Под тонким одеялом, на выцветшем белье, на сухой от времени подушке лежала женщина. Тощая, с атрофированными мышцами, без грамма жира и мяса, едва ли дышащая, едва ли живая. Темные волосы пылятся на подушке неаккуратными комками с трупами мелких насекомых. Ее кожа серая, на лбу обод стигмат, а закатившиеся глаза пылали мутным золотом — Ной. Истинное тело Мечты Ноя. Два шага и мои коленки в дюйме от кровати. На полу отчетливо видны мои следы, а подошвы покрылись мягким грязным слоем. Эта женщина никому не разрешала заходить в эту комнату и сама старалась забыть. Она сама запечатала свое тело здесь, спрятала в самом сердце Ковчега так, чтобы никто не нашел. Но я всегда знал: случайно увидел глазами этой взрослой Роад помещение с затхлым воздухом, использовав на увлеченно болтающей с Маной девочки какое-то заклинание из старой книги Тринадцатого. Она не заметила, а я не стал заострять на случившемся внимание. Я стою над телом Мечты, мои ноги по обе стороны от талии женщины. Заношу меч над Роад и опускаю в грудь. Ровно в середину, поперек. Кости с хрустом ломаются, меч разрезает легкие и трахею и вязнет в матраце и деревянных досках кровати. Тело резко дернулось и кровь полилась из раны, пропитывая одежду и одеяло с простынью, смешиваясь с клочками пыли и грязи. Мутные глаза обрели сознательный блеск, расширившийся зрачок с ужасом смотрел на мое лицо и губы беззвучно прошептали: — Неа. Был ли это вопрос или просто констатация факта, я не узнаю — Мечта рвано выдохнула, ее голова легла на бок и подушка под щекой окрасилась в красный. С хлюпом я достал меч из тела женщины, стянул одеяло и менее пыльной стороной стер большую часть крови. — Ты пришёл души мрак тревожный осветить, — я открыл врата сразу в Черный Ковчег, в обеденный зал с кучей картин и высоким потолком. Войдя, я сразу направился к стулу во главе стола — место Тысячелетнего Графа. Тимкампи, уселся на мои ноги, которые я закинул на стол, сложил крылья и беззвучно засопел. В помещение были только мы, но я знал, что именно сюда сбегут неатакованные Нои и мои союзники. Так и случилось: через несколько минут в зал вбежал Линк, которого я тут же отправил в другую комнату через врата — Вайзли должен был стать легкой мишенью, тем более сейчас, когда он лежит с головной болью, его убийство не заставит долго мучится. Спустя еще какое-то время вальяжной походкой порог переступил Мари. — Я первый? — он сел через стул от меня и так же закинул ноги на стол. — Нет, прибегал Линк., но я отправил его к ещё одному Ною. — Ему попался лёгкий Ной? — Мариан явно хотел выпить, но ограничился табаком, выпуская струи дыма в потолок. — Не сказал бы, тот гад слишком живучий, — я слегка поморщился, на что Кросс откровенно заржал. — Но Линк его убил. Я это чувствую. И другого тоже. Желания, Гниения и Мечты больше нет. В комнату вошли мои оставшиеся союзники: ничуть не запыхавшийся от бега Линк, потрепанный Лави и невозмутимый и недовольный Книгочей. Мудрость и Узы. — Тринадцатого не трогать, — достаточно громко сообщил я. Понадеюсь, что Линк и Книжник с его учеником знают кто это. Мариан удивленно посмотрел на меня. — Он одумался? — Он с самого начала был на моей стороне. С громким треском открылись врата Черного Ковчега. Из них вышел разъяренный Граф, строгая Страсть и молчаливый Правосудие. У всех из глаз текли слезы. В коридоре послышались громкие быстрые шаги других Ноев. — Как ты посмел?! — взревел Граф. Старик обезумел от потери четырех братьев и одной сестры. То, что надо. Вбежавшие Нои сразу оценили ситуацию и готовы были броситься в бой мстить за погибших. В руках Тысячелетний держал светящуюся Чистую Силу. Сердце. Славно. Её надо забрать и сохранить, чтобы на моей стороне тоже были тузы. Первый не глядя кидает Сердце в сторону Лулу, которая едва успевает поймать кристалл, и бежит на меня. Линк быстро сообразил и кинулся к Страсти. Его побежали прикрывать Книжник и Лави. На Мари бросился Правосудие. Одаренность подходил со спины к Гневу. Заблокировав удар Адама, я пробил спиной стену и вылетел на улицы Черного Ковчега. Нужно действовать решительно. Серая кожа Ноя меняется на черную, стигматы сливаются со лбом и их можно обнаружить только на ощупь. За спиной прорезаются крылья в точности как у летучих мышей, но в несколько раз больше. Адам удивляется — он никогда не видел этой моей формы — и быстро ухмыляется, поняв, чего я добиваюсь. Он не считает меня сильнее себя. Зазнавшийся в веках Ной, с запыленным мечом и дряхлыми руками, не способными поднять оружие. Граф в прошлый раз победил меня и считает, что и в этот раз победа будет столь же легкой. Но в прошлый раз я ошибся, это был глупый просчет. Я не дам ещё один шанс Тысячелетнему. Крылья делают пару пробных взмахов, привыкают, осваиваются, держат меня, слушаются меня. Под моими ногами темный город. Отталкиваюсь от воздуха и надвигаюсь на Графа. Замах мечом встретил блок, ударить в живот ногой, отлететь, вновь идти вперед, отразить удар и попытаться атаковать. Всё это происходит быстро, стремительно, на большой территории, захватывающей небо и землю. Со стороны главного здания, в котором и располагался обеденный зал, раздался громкий треск, и башня обрушилась на соседние дома. Нои живы. Экзорцисты должны быть тоже — они живучие, а иногда и похуже Ноев будут. Прозевал, отвлекся и едва не лишился головы, но получил удар в грудь и разрушил своим упавшим телом немало зданий. Быстро вскакиваю и ухожу в сторону — Граф летит на меня камнем, и в том месте, где я только что был, появился кратер средних размеров. Спина, нога и рука болят. Кажется, есть пару смещений и переломов. Толком не увернулся — живот лишился куска плоти и ткани грязной рубашки. Задет крупный сосуд и кровь льет обильным потоком. Секунда и всё останавливается, а какие-то переломы становятся трещинами. Мы сильны — я и Адам. Оба. И с этим надо что-то делать. Да, в этом теле я могу многое, но мне нужен отвлекающий маневр, чтобы провести одну атаку. Слеза скатилась из глаза Графа по уже высохшей щеке. Он замер. Что произ… Ной погиб и Первый впал в ступор буквально на несколько секунд. В следующие он будет в ярости. Понадеюсь, что она окажется слепой. Концентрирую Темную Материю, наполняю ей меч и руки. Еще один Ной лишается жизни. Тысячелетний дико взвывает, и его глаза застилают слезы. Граф бежит на меня, атакует слепо, его легко прочесть и избежать удара. Избегаю широкого лезвия, ныряю под руку, наношу левой рукой удар в локоть, выбивая кость из сустава, правой с мечом в руке разрезаю полость живота — кишки едва не выпадывают из тела. Он пошатнулся. С разворота бью в начавшую заживать рану на животе. Мужчина отлетает на милю и врезается в каменный блок, оставляю на нем крупный узор трещин. — Глупец! — вскричал Граф. — Моя сила велика для тебя. Ты не справишься с ней! — О чем ты говоришь, старик. Ты слишком долго живешь. Тебе пора умереть, — я проткнул его тело моим мечом. Он погиб. Поворачиваюсь в сторону не моего сражения. Тишина. Там никто не остался в живых. Все погибли, защищая своего безумного лидера. Все полегли. Я рассмеялся этой нелепице, и мой смех разнесся по пустым разрушенным улицам Черного Ковчега. Из Ноев остался только я. Теперь я — Тысячелетний Граф! Да, я чувствую это невероятную силу, что таилась в том глупце, не способным воплотить свои мечты в реальность. Руки подрагивают и концы пальцев тускло светятся черно-фиолетовым. Это и есть проявление той силы? Это великолепно чувство. А теперь настало время исполнить пророчество! — Да наступят Три Дня Тьмы! Сила переполняла меня и я дал ей волю. И всё погрузилось во мрак. И послышались крики. И зародилась паника. И начали погибать люди от рук своих близких, не узнавших в них людей. «Зря ты не послушал Графа. Очень зря.» — Что? Кто это говорит? У меня слуховые галлюцинации? Что происходит? Откуда это боль? Сила, что сейчас течет по моим венам, сила, что некогда была в теле Тысячелетнего, она начала разрушать меня. Она поедала мое тело, не способное сдерживать ее. Руки и ноги осыпались пеплом, уносимым в темноту холодным ветром. В голове помутнелось. Я чувствовал, как Сила поедает меня. Я необдуманно спустил ее с цепи и она, как голодавший пес, вгрызлась мне в горло, выпивая мою кровь, съедая мое мясо, глодая мои кости. — Да, зря я не послушал этого старика, — прошептал я в последний раз и закрыл глаза. Радует лишь то, что вместе со мной умер и мир. Я забрал его с собой в могилу.