Менять канон?

— Глупый ученик, ты ничего не можешь сделать нормально! — раздался голос маршала Кросса у меня над ухом и последовал нравоучительный удар по голове молотком, что притащил с собой учитель на вторую тренировку. — Я же сказал как правильно наносить удары! — и вновь молоток с силой опускается на меня. — Почему же тогда ты делаешь все с точностью, да наоборот?! — стук. Это мучение продолжалось около двух часов. Все время тренировки я и делал, что только отрабатывал удары мечом. Хотя нет, вначале я показал учителю, как я научился активировать Чистую Силу, не прибегая к длительным медитациям и «зависанию» с закрытыми глазами. После демонстрации, Марианн рассказал, что тот «я» превращал левую руку в меч и дрался с его помощью, а плащом, что лежит у меня на плечах «я» мог управлять как частью своего тела. Далее следовало вручение в мои руки боккена и словесные объяснения «как наносить удары мечом» и «как ставить блоки». Сейчас же учитель расположился на полу, раскуривая очередную сигарету. Линк, что не подавал признаков нахождения в помещении, занял свое место у стены и наблюдал за нами. Вокруг летал необычный золотой шарик с крыльями и хвостом, названный «големом». Как оказалось, его создал Марианн. Тимкампи (так учитель назвал парящий шарик) последние полтора года был у меня. На вопрос «Где он был вчера?» маршал ответил, что Тим улетел в неизвестном направлении, но сегодня утром вернулся. Еще Кросс что-то промямлил про наглого кота и, позволяющего себя есть, голема. Что-то мне подсказывало, что создание учителя довольно часто так пропадало. — Чего встал, глупый ученик?! Неужто у тебя нет работы? — не повезло мне иметь такого учителя. Но если не брать в расчет его оскорбления в мой адрес, метод работы и отношение к окружающему, то он вполне себе хороший учитель. Наверное… — Она есть, — тихо промямлил я, нанося удар по соломенному манекену. *** И вот, спустя часы, тренировка с Кроссом закончена, и я отправляюсь отдыхать. За мной живой цветастой тенью следует Линк. Выбор места отдыха пал на библиотеку. Давненько я книги не читал. Толкаю дверь и вхожу в библиотеку. Большое помещение, куча книг и парочка диванов. На одном из них сидит Лави и читает толстую книгу. Либо у него такой хороший слух, либо я такой громкий, но он повернулся ко мне, стоило только перешагнуть порог. Говард зашел следом и занял место у стеллажа с книгами. — О, привет Аллен, — в последние время мои отношения с младшим книгочеем перестали быть столь натянутыми, из-за чего общение наладилось. — Так необычно видеть тебя в библиотеке. Ты хочешь взять почитать книгу? — Да, — прохожу к диванам и присаживаюсь на соседний от Лави предмет мебели, так как его завален не менее содержательной литературой. Обзор книг привел меня к выводу, что они не на английском языке, а на другом. Рыжик полиглот? — На каком языке эти книги? — А? На каком языке? — одноглазый уже успел погрузиться в содержание, но его отвлек мой вопрос, удививший его. Продолжал Лави немного удивленно: — Они на русском. Я не думал, что найду здесь такие книги, хотя их оказалось немного. Я тоже удивлен наличию в библиотеке Черного Ордена русской литературы, ведь этот язык не востребован среди служащих. Работающие здесь люди в основном говорят на английском, и я так же не встречал людей этой национальности в стенах здания. Интерес взял надо мной верх и вот у меня в руках толстый однотонный томик с красивой золоченой гравировкой. Внимательно вчитываюсь в надпись и застываю в шоковом состоянии. К сожалению, оно не укрылось от Лави и моего надзирателя. — Аллен, с тобой все хорошо? Ты странно выглядишь? — юный книжник откладывает книгу в сторону и переводит все внимание на меня. Инспектор чуть подался корпусом вперед, следя за моим поведением, находя его подозрительным. — Д-да, со мной все в порядке, — рыжий не ведется на эту очевидную ложь и с неверием смотрит на меня. Успокаиваюсь и, уже собираюсь отвечать как есть, но здравый смысл говорит не рассказывать парню все, тем более рядом один из Центра. — Ладно, со мной не все в порядке. Пойду к себе. И я ухожу, прихватив с собой книгу с необычным названием «Мертвые души» на корочке. *** Книга читалась довольно легко, и я понимаю прочитанное, что меня немало удивляет. К тому же ее содержимое показалось мне знакомым. Неужто тот «Аллен» мог говорить и читать на русском?! Не думаю. Он не говорил с друзьями на этом языке, так как они не знают о таком умении этого тела, следовательно, не владеет им. Есть вариант спросить у маршала Кросса, но он, скорее всего, тоже без понятия, иначе бы учитель говорил со мной на «родном языке». Да и по национальности «я» англичанин. Выучить русский вполне возможно, но он не так уж и востребован сейчас, он только набирает свою популярность. Но даже если бы я и знал его, должны же «мои» друзья быть проинформированы в этой теме хоть на грамм. Если я могу читать и говорить на русском, а до амнезии не мог, то откуда у меня такие знания? — вопрос не из легких. — Уолкер, — подал голос Линк, до этого молча сидевший на своей кровати, чем отвлек меня от противоречивых мыслей, — как насчет пойти в столовую? — В столовую? — я удивился его вопросу. Но больше поразился моей незаинтересованностью в приеме пищи сам Говард, что можно понять по нешироко открытым глазам и приподнятым бровям. — Да, — спокойно продолжал инспектор, — сейчас время обеда и нам стоит отправиться в столовую. Я кивнул, молча, встал с кровати, на которой лежал, и мы отправились в помещение общественного питания. *** После обеда мы пошли в город. Мне удалось упросить Комуи выпустить меня, под предлогом «погулять». На самом деле мне просто надоели эти одинаковые лица рабочих в Черном Ордене и эта странная пессимистично-оптимистичная атмосфера. Город показался мне достаточно интересным, но необычным. По улицам медленно прогуливались леди в сопровождении своих кавалеров. Кто-то шел один, кто-то неспешно, а кто-то быстро, ускоренным шагом. Дети из низших сословий бегали по городу, догоняли друг друга, игрались. Из более высоких слоев встречались, но шли рядом с взрослыми, с завистью поглядывая на перепачканных в грязи ребят. Кучера прекрасно управляли запряженными в кареты лошадями. Отвозили своих пассажиров до различных точек города. Одна из карет остановилась у обочины, рядом с магазинчиком, коих в городе было навалом. Спустя пару минут на бордюре стояла семья из трех человек: глава семейства, его жена и пятилетняя девочка. Они зашли в магазинчик с говорящим названием «Музыкальные инструменты». Это меня заинтересовало, и я отправился к входу, не обращая внимания на возмущения Линка. Дверь открылась, входной колокольчик мелодично прозвенел, оповещая о новых посетителях. За стойкой стояла та самая семья, оплачивая покупку — мужчина выкладывал из бумажника несколько крупных купюр, девушка держала в руках футляр для скрипки, а девочка бегала вокруг своей мамы, прося дать ей инструмент. Семья ушла. Воздух плавно резал хрустальный перезвон. — Здравствуйте, — поприветствовал нас продавец магазинчика, после чего приятно улыбнулся и продолжил: — желаете приобрести музыкальный инструмент? — Нет, — тихо начал я, осматривая стойки со скрипками и флейтами, — меня заинтересовал магазин и его товары, но, никак не покупка. — В таком случае я могу просто показать вам свой ассортимент, — мужчина вышел из-за своего рабочего места и направился к одной из стоек. — Это скрипки, они великолепно звучат, очень удобны при игре, — продавец снял одну из сказанных вещей, поставил на плечо, удерживая головой, смычок опустился на струны, и полилась мелодия. Красивая, мелодичная, немного грустная. Она прекратилась, внезапно, а инструмент заменился другим. — Это флейта. Она столь же прекрасна в звучании, как и скрипка, — и вновь зазвучала музыка. И вновь она прекратилась. Мужчина показывал мне (Линк был не заинтересован) различные инструменты, демонстрировал их звучание, пару раз предлагал попробовать сыграть, но я отказывался. — Пройдемте в соседнюю комнату, там стоит последний инструмент из моего магазина. Это фортепиано. Оно, как и все инструменты очень… Дальше я не слушал мужчину. Он что-то говорил, рассказывал про инструмент, перечислял известные композиции, но его слова не доходили до меня. Я видел только фортепиано, мне хотелось прикоснуться к нему, нажать на пару клавиш и… и я нажал. Я нажал, и по комнате разлился звук одной ноты. Это звучание заставило обратить внимание рассказчика на меня и замолчать. — Можно? — хоть я и спросил тихо, еле слышно, но продавец меня услышал и кивнул. Я присел за немного потрепанный стул, положил пальцы на прохладные клавиши и нажал на них. Музыка вспыхнула в моей голове, проснулась от долгого сна часть меня. Пальцы бегали по гладкой поверхности, одна нота сменяла другую, но этой композиции чего-то не хватало. Ей не хватало слов, но я их не знал или не помнил. Мне оставалось только подвывать и мычать. Очередь из нот закончилась, и мне пришлось встать из-за инструмента. Мне было приятно играть, сидеть за ним, но фортепиано было не мое. Мое должно быть другого, не коричневого цвета, должна быть другая обстановка и я не хочу зрителей, только если одного. Отвлекаюсь от анализа ощущений и фокусирую взгляд на невольных наблюдателях. На меня смотрят удивленные глаза продавца. Он удивлен моей игрой, ее исполнением или внезапностью показа мини концерта? Это не важно. Важно то, что в глазах Линка плавает заинтересованность во мне, моей игре и мелодии.