Судьба

Их приют так и назывался: "Приют на болоте". Летом по ночам было слышно, как орут жабы в крохотном торфянистом озерце в сотне метров от ворот. Но для Риса не было места лучше, он всерьез считал приют для животных своим домом, обитал там же, в вольере для крупных псов, где не было постояльцев. И утро его начиналось обычно с мяукания и лая, а еще пыхтения, сопения и умильных морд разной степени мохнатости. Рис тискал их, гладил, радовался. А потом кормил, поил, купал, перевязывал раны и ожоги, прочищал заплывшие гноем глаза, давал лекарства. Правда, на лекарства зачастую не хватало денег, их и на корм иногда еле наскребали. Так что, случалось Рису не только кормить, но и хоронить своих питомцев. - Когда-нибудь я разбогатею, - мечтал он. - Обязательно. И все деньги буду тратить только на приют. Директриса, айя Джемма на такие слова Риса только качала головой: - Деточка, если ты разбогатеешь, тебе станет не до нашего зверья. Деньги - такая злая штука, застят глаза и ожесточают сердце. Айя Джемма, кроме приюта, работала еще на двух работах, принося самый большой вклад в бюджет этого заведения. Рис подрабатывал в баре уборщиком, иногда - посудомоем. Принимая от него засаленные мелкие купюры, айя Джемма смаргивала слезы и вздыхала. - Я найду работу получше, просто я пока слишком молод, - уверял ее Рис. - Глупый ты, тебе бы учиться. Учиться Рис мечтал и сам. На ветеринара. Но учеба стоила столько, что ему не потянуть, да и школу он окончил с трудом, только потому, что обязаны были доучить сироту за государственный счет. - Обязательно... Обязательно разбогатею, - твердил он. Пока они кое-как умудрялись тянуть приют, подбирать и лечить животных. Несколько котов даже пристроили, самых красивых. А потом грянула беда. Земля под приютом оказалась принадлежащей какому-то богачу. И он хотел снести приют, построив на его месте гостиницу. Айя Джемма обивала пороги, умоляя помочь. Но что-то никому из меценатов города не нужен был звериный приют на болоте, ведь ни дохода с него не получить, ни в число благородных поступков включить не комильфо - подумаешь, приют! Не котируется. Рис всю голову сломал, раздумывая, как еще можно добыть денег, чтобы выкупить землю. Хоть в бордель иди. И то не возьмут: мордой не вышел, рыжий, в веснушках, еще и возрастные прыщи полезли. Урод уродом. Кто на такое польстится, разве что спьяну... Спьяну... Спьяну польстился бы... Рис прислушался к взрывам пьяного смеха - в баре гуляли военные. Отмечали какое-то возвращение. И все сплошь офицеры, а в офицеры берут только благородных, а у благородных деньги обычно есть. "Это ради приюта", - сам себе сказал Рис, скидывая грязный фартук. Страшно было - хоть под стол лезь, но он все равно пробрался в зал, притаился в темном углу, приглядываясь к офицерам. "Этот женат, браслет на руке. Этот... бр-р-р, нет, не смогу. Этот уже совсем напился, я ж не дотащу. А вот этот... а что? Неплох, вроде, пьян, но под стол пока не сполз, браслета нет, сапоги новенькие, дорогие, кольца на руках тоже не из дешевых. Эх, да за одно такое колечко мы бы всех животных месяц кормили!" Пора была хватать и волочь. Голоса звучали все пьянее, а у жертвы глаза совсем закрывались. Ой, открылись. И куда пошел? Стоять... Рис пулей вылетел через служебный вход, обогнул здание и принял в жадно распахнутые объятия гуманоидную флягу спирта. - К-к-куда? - поинтересовался тот. - В отель... - Рис окончательно набрался смелости. В конце концов, раздеть его, раздеться самому. А утром скандал, вопли... И вообще. Рис не учел одного: насколько бы ни был пьян офицер, крепости рук это не отменяет, а уж коль в пьяную башку что-то втемяшилось... Так что он не успел даже моргнуть, когда в роскошной комнате отеля с него буквально содрали одежду и повалили на кровать, больше похожую на ринг для половой борьбы. Рис трепыхался, отпихивал пьяную тушу, насколько хватало сил, очень надеясь, что тот все-таки уснет. Ну сколько можно лапать-то? Что он там найти пытается вообще. Спать... Спать, кому сказано. Но то ли путь от бара до отеля слегка отрезвил офицера, то ли не был он так уж сильно пьян, но Рис понял, что вырваться из хватки рук, уткнувших его в постель носом, не может, а по заду уже елозят не чужие пальцы, мокрые от слюны. Он заскулил, дернулся. "Но приют... надо терпеть..." К тому же, с утра при таких-то доказательствах этот офицер точно не отвертится от выплаты суммы денег... Хорошей суммы денег... "Больше не хочу в борделе работать", - мрачно думал Рис, скрипя зубами. Ощущения были от приятных весьма далеки. Хотя, когда бульдог висит на лодыжке, стиснув челюсти - все равно куда больнее. Он перетерпел, даже не пошел в душ - доказательства должны быть на лицо. Ну, или на заднице, коль на то пошло. Только свернулся в клубок и продрожал всю ночь, прислушиваясь к пьяному сопению мужчины на другом конце кровати. К утру забылся дремотой, устав бояться. Что вообще сделает похмельный человек, который с вечера выпил столько? Да он заплатит, лишь бы визга Риса не слышать. Проснулся от грубоватого встряхивания: - Эй, парень! Вот засоня. Рыжик, подъем! Рис открыл глаза, потер их кулаком, огляделся, не соображая, где он, потом вспомнил. - Ага, - зловеще сказал он. - Привет будущему мужу. - Чего-о-о? При утреннем свете офицер, проснувшийся раньше, успевший умыться и одеться, выглядел чуть привлекательнее, чем в баре. Но Рис строго одернул себя: ему нужны деньги, только деньги. - Изнасиловал - женись, - сказал Рис, похожий в этот момент со своим оскалом на злобную лягушку. - Или решил, что форма дает право на всех накидываться, особенно, если сопротивления оказать не могут? Разочарую. Доказательств было хоть отбавляй: на веснушчатых запястьях, на бедрах синели отпечатки пальцев, на плече багровел укус, перепачканная семенем и даже немного кровью постель и засохшие потеки на бедрах мальчишки. Офицер стиснул зубы, заходили желваки на челюсти, и Рис внутренне сжался, готовясь к тому, что сейчас его будут бить. - Твою мать, - в сердцах выругался мужчина. Рис смотрел злобно и хмуро, сползая с постели и неуверенно начиная продвижение в сторону душевой. Ноги слушались плохо, в задницу словно плеснули спиртом. Он думал, что когда выберется из душа, офицера в номере уже не будет. Оставит на столе отступные и уберется. Но просчитался: мужчина сидел возле стола, пил крепкий атан и ждал его. - Хорошо, рыжий, будет тебе свадьба. - Я не рыжий, у меня имя есть, - огрызнулся Рис, потом замер, осмысливая. - Че.. Чего у меня будет? - Свадьба. Я - человек чести, станешь моим мужем. Так как там тебя зовут? - Рис... Свадьба? Но... Но он же ее не хотел. Зачем ему муж, ему нужны деньги. Брачным свидетельством не накормишь кошек, браслетом не оплатишь лекарства собакам. И приют не спасти. Зачем свадьба... Что же теперь делать? Рис растерянно смотрел на офицера. Тот усмехался, словно видел его насквозь, все его куцые мыслишки и душевные метания. Рис внимательно посмотрел на дверь, но видимые в щель язычки дали понять: заперто на ключ. А вот окно было распахнуто настежь, проветривая комнату от запаха перегара, а то, что второй этаж - не беда, и не с такой высоты прыгали. Рис медленно натянул трусы, так же медленно - штаны. После чего сиганул в окно рыбкой, приземлился и рванул перепуганной белкой подальше. Ну его, этого придурка... Вместе с его честью... Бежать было, конечно, больно, но что поделать.