Над облаками

             Телепортироваться ему приходилось в последний раз довольно давно, но ощущение невесомости и ледяного безвременья, которое по своей паскудности мало с чем могло сравниться, забыть было бы сложно. Его грубо выкинуло из телепорта, швырнуло о камни, однако он успел сгруппироваться. Слитным, пружинящим движением Эскель вскочил на ноги, одновременно вытаскивая серебряный клинок и складывая пальцы левой руки в Знак Квен. Быстро окинул взглядом продолговатую, неправильной формы пещеру. Ведьмачье зрение, обостренное «Кошкой», позволило четко рассмотреть стоявшую в самом дальнем конце фигуру.       Эскель нечасто имел дело с чародейками, но даже того малого опыта общения с дамами сердца Геральта было вполне достаточно, чтобы понять, что посох со змеиной головой, направленный в его сторону, скорее всего, не предвещает ничего хорошего. Равно как и языки пламени из змеиной пасти. Продолжая держать Знак Квен на всякий случай, Эскель втянул воздух и быстро прокричал:       — Госпожа Фрейя! Я ведьмак, я пришел помочь!       Языки пламени погасли, и мрачный женский голос произнес:       — Бесполезно. Отсюда не выбраться. Это ловушка.       Зажжённый шарик магического света больно ударил по чувствительным после «Кошки» глазам Эскеля. Он сузил зрачки, рассматривая чародейку. Куртка из тонкой и на вид дорогой кожи была местами порвана, на колене зияла прореха, но одежда казалась на удивление чистой, да и сама Фрейя выглядела вполне здоровой. А для сидящего пять дней в заточении человека — так вообще цветущей.       — Почему ты до сих пор здесь? Почему не телепортировалась? — Эскель убрал меч в ножны и отодвинулся от светящегося шара, стараясь встать так, чтобы тот оказался за плечом.       Чародейка окинула его долгим взглядом и ответила, язвительно растягивая слова:       — Может, мне тут нравится? Может, я всю жизнь мечтала есть подземные грибы и слизывать стекающую по стене воду?       Эскель промолчал.       — Ладно, я не могу сделать портал. Что-то мешает, сбивает его, а лезть в такой портал — это значит, что, скорее всего, твои руки, ноги и голова окажутся в совершенно разных местах. Я еще не настолько отчаялась, — и очень тихо прибавила, но ведьмак, конечно же, услышал: — Пока что.       Слушая ее, Эскель медленно обходил пещеру по периметру, старательно игнорируя пристальный взгляд чародейки. В общем, внутри все было довольно обычно для подземной пещеры, кроме одной пикантной детали — здесь не было ни входа, ни выхода. Как и когда образовалась эта полость в толще камня, оставалось только догадываться, но Эскель склонялся к тому, что без магии дело не обошлось. Невесело усмехаясь, он подошел к небольшой лужице воды, о которой упоминала Фрейя. Набрал пригоршню и попробовал воду на вкус. Вода отдавала землей и травой. Эскель внимательно оглядел стену, по которой вода струилась, принюхался.       — Эй, госпожа чародейка! — негромко позвал Эскель. — Эта стена не сплошная — там есть уступ, с которого течет вода. Я чувствую оттуда свежий воздух.       — А толку? — Чародейка недовольно фыркнула. — Там полторы сажени: ни ты, ни я не допрыгнем.       — Я могу тебя подсадить, уцепишься за выступ и посмотришь, откуда течет вода.       Он повернулся к чародейке, которая, прищурившись, оглядывала уступ. Заметив взгляд ведьмака, она согласно кивнула.       — Хорошо. В любом случае это лучше, чем ничего не делать.       Эскель подставил сцепленные руки, и чародейка осторожно поставила ногу в высоком сапоге. Они застыли в такой позе.       — Ну и что дальше? — Фрейя странно посмотрела на него. Уголки губ у нее подрагивали.       — Представь, что тебя подсаживают на лошадь, и постарайся уцепиться с первого раза.       — Скорее уж на жеребца, — пробормотала чародейка, пребольно уперлась ему коленом в плечо, карабкаясь. — Нет, я не достаю буквально ладонь.       Эскель отпустил ее и еще раз поглядел на уступ.       — Ладно. Попробуем по-другому. Становись к стене и вытяни руки вверх.       Как именно он собирается ее поднимать, Эскель решил умолчать. Глубоко вздохнул, присел и резко на выдохе поднялся, обхватив чародейку одной рукой за колени, другой… Эскель предпочел думать, что другой рукой он обхватил ее за бедра. Фрейя дернулась, но, вопреки всем ожиданиям, не попыталась испепелить его на месте. Так или иначе, она цеплялась за неровности стены, тянулась изо всех сил, а ему оставалось только подталкивать ее вверх под зад, весьма упругий и аппетитный, надо сказать. Спустя некоторое время, наполненное совместным кряхтением и сопением, чародейка все же оказалась наверху. Она лежала на широкой каменной полке, пытаясь отдышаться, потом, свесив голову вниз, неожиданно широко улыбнулась присевшему на валун взъерошенному Эскелю:       — Знаешь, после такого ты просто обязан на мне жениться.       Эскель многозначительно промолчал.       Не дождавшись реакции, фыркнула Фрейя и скрылась за уступом. Тут же послышался ее чуть приглушенный голос:       — Тут что-то вроде расщелины в камне, из нее течет вода. Ты был прав! Я чувствую свежий воздух! Ух, d’yabel, как же здесь узко. Эй, ведьмак! Принеси-ка мне посох — хочу понять, пролезу ли я.       Как оказалось, посох не просто оканчивался змеиной головой, но и сам весь был сделан в виде змеи. Вырезан настолько мастерски, что Эскелю показалось, будто кто-то превратил вытянутое змеиное тело в дерево. Ладонью он чувствовал маленькие чешуйки и это было неожиданно приятно, посох так не хотелось выпускать из рук. Ведьмачий медальон мелко задрожал, и Эскель тряхнул головой, сбрасывая с себя сонное оцепенение. С опаской глядя на посох, протянул его Фрейе. Та сухо поблагодарила, снова скрываясь за уступом.       Эскель сел на валун, прислушиваясь. Наверху что-то шуршало, раздался звук рвущейся ткани, затем витиеватое ругательство на краснолюдском. Постепенно все стихло — похоже, чародейке удалось пролезть в расщелину.       Под уступом снова набралась небольшая лужица, а Фрейя все не появлялась. И Эскель успел трижды обругать себя последними словами за то, что отдал посох, почти не надеясь на возвращение чародейки.       «Болван, — думал Эскель. — Конечно, зачем бы ей снова лезть в этот каменный мешок и спасать тебя? Она, должно быть, уже сделала портал и с легким сердцем сообщает сейчас старосте Дубков, что ведьмак, увы, не выжил». Размышляя таким образом, он совсем упустил тот момент, когда наверху снова зашуршало. Из-за уступа показался шарик света, а следом взъерошенная голова.       — Ведьмак! У меня для тебя две новости.       Эскель потер шрам на щеке, всеми силами стараясь не выдать удивления. Свет снова бил в глаза, и он совсем не видел ее лица.       — Начинай с хорошей.       — Там действительно есть проход, но за ним еще одна пещера и длинный тоннель с несколькими разветвлениями. Я не стала далеко по ним уходить — звуки из тоннеля мне не понравились. Вряд ли тем, кто их издает, нужна помощь целителя, а вот сожрать могут запросто.       — Если это хорошая новость, то мне даже страшно подумать, что же будет плохой. — Эскель скрестил руки на груди, глядя в упор на силуэт чародейки. — И притуши свой фонарь, я ничего не вижу из-за него.       Фрейя ойкнула, и свет тотчас стал слабее.       — Теперь плохая: лаз слишком узкий для тебя. Тут я еле-еле пролезла, а ты, да еще с мечами, не пролезешь, даже если полностью разденешься. — Она хихикнула, но, увидев выражение лица ведьмака, осеклась. — Кхм. Но я знаю, как тебя туда протащить!       — Да ну?       — Артефактная компрессия! Но предупреждаю, это очень неприятно.       — Можно подумать, умирать здесь мне будет гораздо приятнее, — пробурчал Эскель. — Ладно, я знаю, что такое артефактная компрессия. Но как я заберусь наверх?       — О, очень просто! Я это тоже придумала! — В голосе чародейки слышалось столь наигранное ликование, что Эскель напрягся. — Только принеси мою сумку, будь добр.       Эскель вздохнул и пошел за сумкой. Предложенный Фрейей план вполне мог сработать, но Эскелю не нравилось зависеть от магии, он совершенно не доверял чародеям и всему, что было с ними связано. Не успел он подойти обратно, как Фрейя что-то пробормотала на Старшей Речи, и Эскеля окутало голубоватое сияние. Тело стало легким, будто он попал в воду, казалось, стоит подпрыгнуть, и тут же улетишь под потолок. Остро чувствуя себя идиотом, он подпрыгнул вверх что было мочи, вытянув руки, чтобы не удариться об полоток, в то же время ощущая при этом какое-то совершенно мальчишеское счастье. Через пару мгновений уже стоял на уступе рядом с чародейкой, слегка придерживаясь за стену. Дико хотелось прыгнуть еще раз.       — Гм, это не совсем то, что я предполагала, но так тоже сойдет. — Фрейя ошарашенно уставилась на него, на ее лице появилось выражение совершенно детской обиды. — Боги, какая же я дура! Если бы я сразу наложила чары на себя, то уже давно могла бы выбраться сама. Это ведь не левитация, здесь нет ничего сложного. И не надо так на меня смотреть!       — Это я просто поражен твоей самокритичностью. — пробурчал Эскель и тут же поспешил примирительно продолжить: — Сними с меня эти чары, а то я совершенно по-дурацки себя чувствую.       — Сейчас. — Чародейка взмахнула рукой. — Теперь я упакую тебя. Но прежде послушай внимательно: после декомпрессии объект, как правило, испытывает обезвоживание и панику. Там, в пещере, есть озерцо, и тебе первым делом захочется влезть в него с головой. Постарайся сразу взять себя в руки и не утопиться, ладно?       Эскель обреченно кивнул. Он знал про артефактную компрессию, а также знал, что для обратного превращения требуется сложный ритуал. О том, где чародейка собирается взять ингредиенты для него, малодушно решил не спрашивать. Просто приготовился к худшему.       Фрейя стояла какое-то время, закрыв глаза, и размеренно дышала. Это напоминало хорошо знакомое ведьмакам медитативное состояние, когда последующие действия требуют максимальной сосредоточенности. Не открывая глаз, она резко выкинула руку вперед и произнесла заклинание. Дальше Эскель ничего не помнил, кроме ощущения, что весь свод пещеры в несколько тонн камня свалился ему на голову.