* * *
Выбравшись наружу, Эскель немного постоял перед пещерой, осматриваясь. Убедился, что никакой опасности в пределах видимости нет, заодно понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится, и с сожалением вернулся обратно, стараясь не замарать сапоги в крови накеров, уже обильно растекшейся по камням. Оставалось надеяться, что чародейке уже лучше. Фрейя лежала в той же позе, в какой он ее оставил, бледная до прозрачности, и мрачно смотрела вверх. На появление ведьмака она никак не отреагировала. Эскель присел рядом на плоский серый валун, достал оселок и неторопливо начал точить меч. — Я нашел выход. — Хорошо. Эскель внимательно посмотрел на чародейку. Ее поведение ему не нравилось. — Что случилось? Фрейя молчала так долго, что он решил, будто она вовсе собиралась проигнорировать вопрос. — Я ничего не чувствую, ведьмак, — произнесла она наконец. — Ни следа Силы, ни крупицы магии, я совершенно пустая. Это невыносимо. Я знала, что так и будет. Просто… Фрейя осеклась, и казалось, что вот-вот расплачется. Эскель растерянно потер шрам на щеке, наверное, ему полагалось что-то сказать, но он не представлял, что именно. Чародейки, которых он знал, никогда не позволили бы ему увидеть их настолько испуганными. Уязвимыми. — Не волнуйся об этом, я же здесь, — твердо сказал Эскель, надеясь, что это ее успокоит. Она шумно вдохнула, затем выдохнула. — Спасибо тебе, ведьмак. Ее взгляд скользнул по его лицу, остановившись на шраме. — Меня зовут Эскель. — Он отвернулся, сделав вид, что очень занят мечом. Эскель не любил, когда его так рассматривали. — Фрейя. — Я знаю, — пробурчал он. — Староста Дубков называл твое имя. — Как мило с его стороны, — равнодушно сказала чародейка, задумавшись о чем-то, но вдруг приподнялась на локте и спросила: — А кто тебе заплатил за мои поиски? Она смотрела на ведьмака с каким-то едва сдерживаемым волнением. Как будто многого ждала от его ответа, в то же время этого самого ответа опасаясь. Эскель внезапно подумал, что у нее необычные глаза, прозрачные, как речная вода. — Он же и заплатил. Кажется, тебе там очень благодарны. — А, пустяки, — разочарованно отмахнулась Фрейя. — Мне было совсем несложно им помочь. — Интересно, если тебе было несложно помочь, то почему в городах целители дерут такие деньги за простое лекарство от ревматизма? — Понятия не имею. Между ними повисло тяжелое молчание, разговор явно зашел в тупик. Чародейка думала о своем, Эскель занимался мечом. Наконец он поднялся: — Ты сможешь идти? — Да, думаю, да. Но не очень быстро. — Фрейя поморщилась. — Хоть как-нибудь. Здесь нельзя долго оставаться. — Хорошо. Только сначала набери, пожалуйста, воду. Она достала из своей сумки большую флягу и протянула Эскелю. На один крошечный миг их пальцы соприкоснулись, Фрейя, охнула, тут же отдернула ладонь, странно глядя на него. Эскель медленно выпрямился. Он уже давно привык к брезгливой неприязни горожан или к суеверному отвращению крестьян, но он никак не ожидал такой реакции от чародейки. Те чародейки, которых он знал, были к ведьмакам, мягко говоря, благосклонны. — Ты тоже считаешь, что «Однако ж следить надыть, чтобы к ведьмаку не прикасаться, ибо от оного запаршиветь можно»? — процитировал он, недобро прищурившись. — Не-нет. Не в этом дело! Просто ты… — внезапно Фрейя порозовела и продолжила придушенным шепотом: — Эманируешь. Очень… кхм… сильно. Я не была готова. — Делаю что? — удивился совершенно сбитый с толку Эскель. Фрейя задумалась. — Ну, это как будто… — Она повела в воздухе руками, безуспешно пытаясь что-то изобразить. — Я знаю, что значит слово «эманировать», — Эскель раздраженно дернул плечом. — Но что значит, что я эманирую? Это настолько неприятно? — Наоборот, это слишком приятно, — ответила она, сделав ударение на слове «слишком». Несколько мгновений он смотрел на нее, нахмурившись, а потом понял. И молча поблагодарил судьбу за то, что ведьмаки не краснеют. — Гм… Ну что ж, это кое-что объясняет. Во всяком случае нездоровое пристрастие некоторых чародеек к Геральту. — Ты эманируешь сильнее, чем он. Честно говоря, я была уверена, что это свойство присуще лично ему. Очень интересно. — Ты знаешь Геральта? — Эскель хмыкнул. — Хотя о чем это я? По-моему, каждая чародейка в этом мире лично знает, как эманирует Геральт. Во всех возможных позах. Кажется, его слова ее задели. — Я видела знаменитого Белого Волка в Вергене, — отрезала Фрейя ледяным тоном. — Несколько раз перевязывала его, и парой слов мы, конечно же, перекинулись. Но не более! А вообще, скажи на милость, почему это я перед тобой должна оправдываться? — Не должна. — Он снова потер шрам на щеке, как делал всегда в моменты замешательства. Почему-то Эскелю было приятно узнать, что общение Фрейи с Геральтом ограничивалось всего лишь перевязками. — Ладно, оставим любовные похождения Геральта. Нам надо отсюда выбираться, притом как можно скорее, пока накеры не поналезли снова. Эскель быстро поднял упавшую флягу и направился к озерцу, а когда подошел обратно, чародейка сидела с закрытыми глазами, скрестив ноги. Услышав шаги, она открыла глаза и попыталась сделать максимально беззаботный вид. Эскель кисло улыбнулся. Оставалось надеяться, что в Аретузе молодых чародеек учили быть хоть в чем-то полезными и без магии. Он помог Фрейе подняться, придерживая под локоть, старательно избегая прикасаться к коже, там, где после узкого лаза появились прорехи в одежде. На мгновение Фрейя оказалась так близко, что Эскель почувствовал тонкий аромат мелиссы и ромашки. Он невольно усмехнулся — только чародейка могла, просидев в пещере пять дней, пахнуть лишь травами. И ему это, черт подери, нравилось. Вообще она ему нравилась. Какой-то своей простотой, дурацким бесстрашием — ведь рисковала же, чтобы его вытащить, хотя вполне могла попытаться сбежать. Фрейя подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Серая речная гладь обернулась вдруг омутом, и его немилосердно затягивало на самую глубину. Вырываясь из этого омута, Эскель опустил взгляд ниже, но стало только хуже. У нее были едва заметные веснушки на носу. А еще очень красивые губы. Так просто было бы сейчас наклониться, попробовать какие они на вкус. «Нет. Нет, только не это!» — подумал он, смаргивая это нежданное наваждение, и поспешно отступил, чтобы подать ей сумку.Глава 3
11 июля 2015 г. в 03:51
Ведьмак не видел, как чародейка завалилась на бок и упала. Медленно встала на четвереньки, помотала головой, пытаясь прийти в себя. На камень между ее ладонями тяжело упали капли крови.
Фрейя со стоном села, прижимая рукав к носу, и тут же почувствовала, как по шее стекает что-то теплое — из ушей, похоже, тоже шла кровь. Конечно же она не сказала ведьмаку о том, что для декомпрессии у нее попросту не было половины ингредиентов, равно как и о том, что артефактную компрессию делала только дважды в жизни и оба раза в Академии, под присмотром наставницы, с должной энергетической подпиткой от амулетов и источника Силы. Делать компрессию легким движением брови было доступно только самым умелым и сильным чародеям. Фрейя далеко не была ни самой умелой, ни самой сильной, и то, что она сейчас задумала, очень отдавало суицидом. Но оставить ведьмака здесь она не могла. Неважно, что он пришел за ней явно не из альтруизма. Фрейя всем своим существом чувствовала одно — ведьмака она должна вытащить. Любой ценой.
Она не знала, как долго просидела вот так, прислонившись к прохладному шершавому камню, собираясь то ли с мыслями, то ли с силами, глядя на маленькую нефритовую статуэтку мужчины с двумя мечами за спиной. Поднялась, шатаясь, подобрала статуэтку и сумку с зельями. Вытащила темный флакон с синей лентой на горлышке и залпом выпила его содержимое. На мгновение Фрейе показалось, что мир вокруг взорвался в ослепительной вспышке, заколотилось сердце, сильно закружилась голова. Она переждала немного, стоя с закрытыми глазами, стараясь дышать ртом. Тонизирующее зелье действовало, наполняя каждую клеточку тела легкостью и Силой. Фрейя вытерла еще сочащуюся кровь рукавом, подняла посох и решительно полезла в узкую расселину в стене.
Отплевываясь и оскальзываясь на мокрых камнях, Фрейя выбралась из лаза. Вторая пещера была больше, чем та, в которую ее выкинуло телепортом, на стенах, вполне прилично освещая все вокруг, росло что-то биолюминесцентное, то ли мох, то ли плесень. Примерно треть пещеры занимало озерцо с прозрачной ледяной водой, из которого тонкий ручеек уходил в расщелину в полу, откуда как раз и вылезла чародейка. Она отряхнулась и сразу, не теряя времени даром, пока не прошло действие эликсира, направилась к относительно ровному пятачку неподалеку от воды.
Теоретически декомпрессию можно было провести вообще без подручных средств и ритуалов, исключительно за счет собственной силы мага. На практике же таких глупцов не находилось, потому как распаковка объекта требовала силы в несколько раз большей, чем редукция и упаковка. Пусть у Фрейи с собой и имелся стандартный походный набор любой уважающей себя магички: свечи, зачарованный мелок, размеченная веревка с колышком на конце и треножники для трав, только вот этого было недостаточно. Для правильного распределения энергетических потоков непременно нужны были еще и три кристалла, отшлифованные специальным образом. Она запретила себе думать о том, к каким последствиям приведет такое варварское обращение с магическими ритуалами, и начала максимально аккуратно рисовать пентаграмму.
Подготовка заняла почти четверть часа, дольше тянуть попросту было нельзя — действие тонизирующего зелья постепенно проходило. Она в последний раз окинула взглядом пентаграмму, расставленные на символах Беллетэйна, Ламмаса и Йуле свечи и пустые треножники. Осторожно, стараясь не повредить нарисованные мелом линии, положила в центр пентаграммы фигурку ведьмака, взяла посох и начала читать заклинание.
— Yn all’an daonna ar ais…
Воздух задрожал от пронизывающей его магической энергии, из носа чародейки снова потекла кровь, но она лишь сильнее сжала посох и повторила громче:
— Yn all’an daonna ar ais!
Внезапно налетевший ветер бился внутри пентаграммы. Фигурка с мечами начала стремительно расти, на мгновение стала дымчато-прозрачной и вдруг обрела плоть. Посреди пентаграммы, разметав свечи и треножники, смазав меловые линии, лежал ведьмак. С минуту он просто таращился на Фрейю, судорожно хватая ртом воздух, будто вытащенная на берег рыба. Потом его взгляд упал на озеро за ее спиной, и ведьмак с нечеловеческой скоростью рванулся к воде. Стоявшую на его пути Фрейю он отшвырнул, словно тряпичную куклу. Чародейка, до того державшаяся на ногах только благодаря своему посоху, упав, даже не сделала попытки подняться.
Эскель с плеском кинулся в ледяное озерцо, периодически нырял под воду, отплевывался и снова нырял. Постепенно у него в голове начало проясняться, тренированный организм мутанта быстро справлялся с последствиями обезвоживания, и Эскель вспомнил, как сбил кого-то с ног, когда бежал к воде. Он резко обернулся и увидел лежащую на боку чародейку, под ее головой растекалась красная лужица. Выругавшись, ведьмак нехотя вылез из озера.
Из носа у чародейки сочилась кровь, а лицо было таким бледным, что поначалу он даже на мгновение испугался, что она умерла. Эскель осторожно перевернул ее на спину и после недолгих раздумий выжал ей на лицо воду из своего рукава. Фрейя распахнула глаза, увидев перед собой ведьмака, слабо улыбнулась, прошептав одними губами: «Получилось!» И тут же снова потеряла сознание. Эскель не стал ее приводить в чувство — ему пару раз доводилось уже видеть такой обморок, вызванный истощением сил. Лучшее, что теперь можно было сделать, — оставить ее в покое. Очнется сама, когда немного восстановится. Он устроил чародейку поудобнее, осторожно вытер кровь и подложил под голову свернутый плащ, который обнаружился в ее сумке.
Мокрая одежда противно липла к телу, в сапогах хлюпало. Конечно, для ведьмака риск заболеть простудой от переохлаждения стремился к нулю, но дискомфорт от этого меньше не становился. Следовало хоть как-то высушить одежду. Он внимательно огляделся вокруг в поисках хоть чего-то, что можно было использовать для костра. Тщетно. В пещере не было ни листика, ни деревяшки, только вода и камень. Эскель вздохнул, выругался еще раз и принялся стягивать мокрую одежду. Несколько раз использовал Аард, чтобы хорошенько отжать воду, поморщившись, надел все снова. И крепко задумался.
Чародейка была по-прежнему без сознания, что, с одной стороны, было неплохо — так она точно не станет мешаться под ногами. С другой стороны, было совершенно неизвестно, когда она придет в себя и можно будет двинуться к предполагаемому выходу. Размышляя таким образом, Эскель невольно разглядывал лежащую перед ним девушку. Фрейя выглядела так, как полагалось выпускнице школы чародеек в Аретузе: слишком гладкая кожа, слишком правильные черты лица, слишком блестящие волосы, дабы не мешаться, убранные в косу. На ней был охотничий костюм, пошитый из хорошей кожи и отлично подогнанный по фигуре. В Дубках она явно оказалась не ради денег и в подземелье полезла тоже не просто так.
В боковом тоннеле послышался шум и невразумительные вопли. Он замер, прислушиваясь. Накеры. Восемь или десять особей. Эскель вскочил на ноги, затягивая ремни с ножнами. Мягкими крадущимися шагами он подошел к выходу из пещеры и заглянул за угол. Накеров оказалось больше дюжины, и он подозревал, что где-то рядом есть их гнездо, но сейчас плутать по пещерам ведьмак не собирался. Впереди явно чувствовался сильный запах мокрой листвы, а значит, там был выход. Эскель устало вздохнул, завел руку за спину, ощущая, как рукоять меча привычно легла в ладонь, и бесшумно вышел из-за поворота.