Honey, I Shrunk the Savior

- Я не хочу больше с вами разговаривать. А теперь уходите, пока я не заставила вас исчезнуть. Или хуже… Реджина повернулась спиной к спасителю, надеясь, что её тона будет достаточно, чтобы понять, что аудиенция окончена. Она направилась к столу, когда Шериф прервала её. - Стой, Реджина! Ты не найдешь ответов в столе. Поговори со мной. Генри беспокоится о тебе. Я тоже… - Не играйте со мной, Мисс Свон. Моя отвратительная слабость еще может обмануть меня, что Генри ощущает нечто вроде беспокойства обо мне. Но вы… Вы беспокоитесь… обо мне? Вы, кто забрал МОЕГО сына от меня, вы, чья мать забрала МОЮ мать… Она повернулась, вперив в шерифа холодный взгляд, расширяющийся от осознания: - Может, это просто еще один замысел, чтобы забрать что-то от меня? - Реджина,- вздохнула Эмма, её голос выдавал её волнение за внешним спокойствием. Реджина продолжила, пойманная в своих мыслях: - Моё сознание, мою свободу, возможно, мою жизнь? - Реджина – попыталась Эмма снова, моля её остановиться. Чтобы она перестала говорить вещи, которые она не хотела слышать. Не могла вынести. - Конечно, никто не обвинит вас, если вы победите меня. Реджина приблизилась к шерифу, стоящему в середине кабинета: - Вероятно, это облегчит вашу жизнь. Не будет ведьмы, которая дотянется до вашей обожаемой родни. Как это будет – вырвете мне сердце или более тривиально – сожжете ведь… - Чёрт, Реджина, прекрати!- оборвала Эмма. Ее глаза горели, и кулаки были сжаты. Реджина отшатнулась, не ожидая отпора. Она настороженно посмотрела на блондинку, замечая, как она напряглась. - Или, возможно, - она поднесла палец к своему подбородку, постукивая.- Вы, в самом деле, серьёзно? Вы на самом деле волнуетесь? Реджина гордо вскинула голову, продолжая сахарно-сладким голосом, от которого у шерифа мурашки побежали по коже: - Беспокоитесь о бедной ведьме, живущей её грустной одинокой жизнью… такой ничтожной. Эмма закрыла глаза, чувствуя, как слова жалят, мысленно повторяя, чтобы это прекратилось, словно, мантру. - Могучий Спаситель хочет пожалеть никчемную каргу. Бедную Злую королеву, которая никому не нужна,- её голос стал крепче, когда воспоминание о Коре вспыхнуло в сознании. - Всегда пытающаяся поступать правильно. На самом деле совсем неважно, что я скажу, если это хорошо для вас, вы так и поступаете, все вы. Внезапно, жертва своих собственных слов, она резко отвернулась от шерифа и подошла к камину, пытаясь спрятать наворачивающиеся слёзы. - Каждый из вас: ваша мать, ваш отец, ваш дедушка,- она выплюнула последнее слово как яд. Она услышала своё имя, более похожее на всхлип, но Реджина не отреагировала, потерянная в собственных мыслях, воспоминания проносились в её сознании, злость наполняла её тело. Когда небольшое пламя камина внезапно взметнулось вверх, Реджина заставила себя успокоиться. Она продолжала смотреть на успокоившийся огонь, когда внезапно поняла, что наступила тишина. Чувствуя отсутствие надоедливого голоса Спасителя, она развернулась и обнаружила пустой кабинет. - Конечно, она убежала. Она всегда убегает, ведь так? Но кто будет винить её, если я так хороша в отталкивании людей? Они всегда держатся от меня так далеко, как могут. Руки Реджины автоматически залезли в карманы, и она глубоко вздохнула, успокаивая себя. Она должна была выпить. Еще? Она грустно улыбнулась, смотря на стол, где стояла полупустая бутылка солодовой в окружении нескольких пустых. Порции, определенно, увеличивались. Она еще не выходила из дома после смерти Коры. Нет. Пальцы Реджины сжались вокруг стакана. - Не смерти – убийства,- напомнила она себе.- Хладнокровного убийства. Она вылила остаток в стакан, привыкнув к жжению в горле, и со всей силы ударила стаканом. Что-то треснуло: стол или стакан, ей было всё равно. Она должна была горевать, настаивал её разум. Все её сожаления должны были быть адресованы её матери, а не глупому Спасителю. Не то, чтобы она хотела, чтобы Спаситель продолжала бороться, осталась. Эмма, вероятно, просто хотела убедиться, что она не замышляет ничего против её обожаемой Снежки. Реджина фыркнула, ей не нужно было фальшивое сочувствие. Ей никто не нужен. Точка. - Она такая же. Они все такие. Даже, даже… Нет. Её язык не поворачивался. Её мальчик... её маленький мальчик. Нет, это не была его вина. Она просто недостаточно хороша для него. Возможно, в этот момент она поняла, что никогда не будет. Её разум заметался в отчаянии, ей нужно вернуться в постель. Месть могла подождать. Белоснежка могла подождать. Сейчас она должна поспать. Поспать и забыть этот мир. Она полубессознательно направилась к двери, но, к несчастью, поскользнулась о край ковра. - Да что за… Её колени ударились о пол, руки автоматически вытянулись вперед. Смотря на деревянную доску прямо под глазом, она почувствовала, как потекли слезы, капля за каплей опускаясь на дорогой афганский ковер. - Как патетично. Даже ходить не могу. Её голова стала тяжелее, силы совсем покидали её. Она медленно перевернулась, устраивая правую щеку на ковре, отвернувшись от камина. «Так падает могущество. Мама бы так гордилась». Реджина улыбнулась сама себе, закрывая глаза, что не остановило поток слез. Еще пять минут и она встанет и соберется. Она не знала, почему, но ей отчаянно были необходимы эти пять минут, когда мир не видел её падения. Опустошение уже было увлекло её в сон, когда какой-то звук заставил её открыть глаза. Реджина вздохнула, должно быть, она конкретно перепила сидра. Она приподняла голову, силясь рассмотреть крошечную фигурку перед ней. Несколько раз моргнула, зажмурила глаза на несколько мгновений, чтобы убрать влагу. Нет. Всё еще тут. - Эмма? Карманного размера фигурка пнула ногой складку ковра и взглянула в лицо с широко открытыми карими глазами с виноватым выражением. - Привет,- раздался высокий, но едва слышимый звук. Карие глаза закрылись, и голова опустилась обратно на ковер с последней ясной мыслью. «Да, именно так и прощаются с могуществом».