Honey, I Shrunk the Savior

Было время, когда Реджина с нетерпением ждала каждого утра, чтобы проснуться и насладиться проклятием, наводя порядки в Сторибруке. Но энтузиазм её быстро угас, быстрее, чем она ожидала. Теперь каждое утро было указанием на то, что было не так с её жизнью. Разочарование накатывало сразу, и сегодня ничем не отличалось от остальных дней, за исключением дополнительного бонуса в виде головокружения. Всю ночь у неё были беспокойные сны: всполохи красного и золотого, кукол и восковых фигур. И с пробуждением напряжение из сна просочилось в жизнь. Она не в своей кровати. Ей неудобно. И она, определенно, не в хорошем настроении. Сонная королева пошевелилась, ощущения вызвали стон. Усталые карие глаза медленно открылись. «О да» События вечера наполнили её сознание. Реджина закрыла глаза и попыталась подняться, но тело болело, отказывалась изменить позицию на полу. Слишком уставшая, чтобы прилагать реальные усилия, она магически переместила себя в спальню. Магия, в самом деле, была её единственным другом. Как только её голова коснулась мягкой подушки, очень уставшая Реджина Миллс издала удовлетворенный стон. Быстро уснуть снова ей не помешал даже свет, заливающий всё вокруг. Не то, чтобы у неё было напряженное расписание, которого она должна была придерживаться. Привилегия социального изгоя. Ей было удобнее под покрывалами в тишине пустого особняка. Но она не была одна, особняк не был пуст, и одинокий гость в нём не был счастлив. Нет, гость был зол. И напуган. И ростом всего в пять грёбаных дюймов. «Чертова Реджина!» Предыдущим вечером. Голд оповестил, что месть Реджины семейству Чармингов будет продолжена. Если бы Эмма могла изменить ход событий, приведший к тому, что Снежка отдала зачарованное сердце Реджине, она бы сделала это. Черт, да если бы некая всевышняя сила была благосклонна к белокурой принцессе, она бы изменила сотни вещей, с радостью. Но, как эти сотни вещей, с ней тоже кое-что случилось, и не было другого варианта, кроме как разбираться с последствиями. Наблюдая за Снежкой, окопавшейся в покрывалах, и Дэвидом, ошивающимся поблизости, Эмма размышляла «Это не разбор последствий. Огорчений добавляло то, что она боялась, что Реджина может сделать что-нибудь в приступе гнева. Не было ли это в её стиле? Снова потерять мать Эмме не хотелось. Но ей также не нравилось то, что предлагал Голд. Ей, в самом деле, надо было поговорить с Дэвидом о том, каких людей он допускает в дом. Если честно, Эмме нужно было поговорить с Реджиной даже больше. Генри настаивал на встрече с мамой после того, как узнал о том, что происходило вокруг Коры, но Реджина стала тенью – невидимая днём, неуловимая ночью. После того, как Эмма покинула её дом, она всё думала, достаточно ли усилий она приложила, чтобы поговорить с Реджиной. Было сложно смотреть, как Генри каждый день звонил в особняк, чтобы повесить трубку после длинных гудков. Но она надеялась, что мальчик переживёт это, видя, как охотно он оставался с Эммой весь год. И всё же было удивительно, что Реджина не показывалась. Разве Генри не был единственным, чего она хотела? Она понимала, когда Реджина избегала её или её родителей… но, когда это касалось Генри? Может, Эмма немножко опоздала с этим разговором. По правде говоря, она бы и не попыталась сегодня, если бы не Голд. Но она думала, что нельзя просто так заявиться в дом к магически неуловимой женщине сразу после того, как её мать умерла. «Нет. Не умерла. Была убита,- думала Эмма.- Она была убита». Эмма остановилась и зарычала: её голова была похожа на поле боя, где одна мысль сражалась с другой. Она не знала, что она должна чувствовать. Должна она чувствовать вину за то, что держит Генри подальше от Реджины, разочарование, что он еще скучает по Реджине, злость на то, что Реджина объединилась с Корой, или что Снежка убила Кору? Но ни пыталась ли её мать защитить семью, ни сделала бы Реджина то же самое для Генри, если бы на месте Коры была Снежка? Никогда даже в самых диких мыслях Эмма не могла и представить, что в её жизни будет столько людей, связанных с ней. Когда особняк показался в поле зрения, огненный шар в её голове стал тихонько уменьшаться от пустующего великолепия дома. Сейчас она скорее была озадачена тем, что, когда дело касалось Реджины, это всегда было трудно. Но она ведь Спаситель! Поэтому она просто соберется и всё наладит. Что именно она собиралась наладить, она не знала, но она сделает это, даже если это будет последнее, что она сделает! Эмма постучала пару раз, но ей никто не ответил. - Прости, Реджина, но сегодня ты не поиграешь в «я в домике и ничего не слышу»,- вздохнула Эмма. Тихий стук перерос в сокрушающие дверь удары кулаками, сопровождающиеся громкими призывными выкрикиваниями имени Реджины. Дверь уже почти сорвалась с петель, когда послышался стук каблуков. Дверь распахнулась, и Реджина, наконец, вышла на свет божий. И тогда, спустя 6 дней, Эмма столкнулась лицом к лицу с Реджиной Миллс. Эмма почувствовала облегчение, увидев разъяренную брюнетку перед собой, выглядевшую, как обычно, безупречно. «Почему она оделась, как на работу?» Внезапно Эмма почувствовала себя неуютно в своей одежде. Сцена определенно знакома: Шериф встречает разозленного Мэра. Будто ничего не изменилось. Эмма усиленно молилась, чтобы Реджина не применяла к ней магию. У неё была странная мысль, что хоть недели не прошло с тех пор, как Реджина пыталась выбить из неё дух в лавке Голда, сегодня она повторять это не будет. Она просто так чувствовала, и не могла найти этому объяснения, кроме, разве что слегка опущенных гордых плеч и тусклого взгляда карих глаз. И Реджина отвела ей 5 минут своего определенно забитого графика. Они прошли в кабинет, и Эмма заметила, как внешний вид дома отображал внутреннее состояние. Для незнакомца дом выглядел вполне опрятно, но Эмма чувствовала крошечные нарушения. Она тряхнула головой и решила сосредоточиться на Реджине. Которая до прихода Эммы была занята тем, что наливала себе выпить на столе, который раньше был завален документами и папками. Сейчас же он больше походил на открытый бар на одного. Поражало отсутствие стульев и диванов, будто Реджина была уверена, что никто не переступит порог её дома. Эмма вздохнула. Последовали общие вопросы: Как ты, где ты была, Генри скучает по тебе, почему ты не отвечаешь на его звонки? Вопросы продолжались, пока Реджина не попробовала остановить одностороннюю дискуссию. Раздраженная, она намеревалась налить себе еще, пока Эмма пыталась достучаться до неё. Но что-то, что она говорила, только больше злило Реджину. Почему она настолько не верила, что кто-то может заботиться о ней? Внутренний голос подсказывал Эмме ответ на этот вопрос. Немногое было менее болезненно чем то, что Реджина внезапно ответила. Эмма пыталась оградить себя от тяжести её слов ровно до того момента, пока разговор ни коснулся избегания проблем. Тут Эмма насторожилась. - В смысле она всё время избегает...- напористо начала Эмма, пытаясь взглянуть на Реджину. Но тут у неё перехватило дыхание, потому что она обнаружила себя стоящей перед гигантом… Реджина? - Какого…- голос Эммы стихал, пока она задирала голову вверх, охватывая всю брюнетку. Автоматически Эмма осмотрела себя. Какого черта произошло? Что, чёрт побери, Реджина с ней сделала? Внезапно она услышала громкий треск, её руки потянулись к ушам, чтобы защитить барабанные перепонки. Грёбаная Реджина. Реджина, чёрт, ей нужна была помощь Реджины. И та направлялась к ней. Ей нужно привлечь её внимание. Эмма пыталась придумать что-нибудь, когда увидела, как Реджина падает вниз. - Реджина,- воскликнула Эмма. Страх отошел на второй план, пока она бежала на помощь. К тому моменту, когда она оказалась около Реджины, та уже почти отключилась. Задыхаясь, она попробовала выровнять дыхание. Она обернулась на место, где стояла ранее. Когда была нормального размера. Оно не могло быть так далеко. Ну, или ей надо больше тренироваться. Громкий возглас её имени заставил её подпрыгнуть на месте. Она робко обернулась к Реджине, которая недоверчиво на неё смотрела. -Привет. И тут она снова отключилась. Грёбаная Реджина! Эмма тут же попыталась разбудить Реджину. Подойдя ближе, она уловила сильный запах алкоголя. Это не остановило её от дерганья волос цвета воронова крыла. Когда её усилия оказались тщетными, она решила вскарабкаться на большую Миллс. «Так падает могущество» подумала она, потирая руки, чтобы карабкаться. Эмма воспользовалась шелковистыми локонами, чтобы подтянуть себя, медленно, стараясь не поранить спящее тело. Эмма размышляла, что она может добраться до уха и кричать в него. Она опустилась на колени, пытаясь не соскользнуть, но Реджина шевельнулась и бедная Свон потеряла равновесие. Эмма замахала руками, пытаясь удержаться, но всё же свалилась. Слава Богу, она успела схватить серьги Реджины, иначе падение было бы довольно болезненным. Эмма перевела дыхание, одной рукой держась за золотую серьгу, прислонив голову к пахнущим яблоками волосам – определенно, самая странная позиция, в которой она когда-либо была. «Патетично. Генри бы гордился мной…» Она глубоко вздохнула. Она решила больше не рисковать, боясь повреждений, и дождаться пробуждения Реджины. Медленно соскользнув, она приземлилась прямо под носом Реджины. Она осмотрелась и заметила высохшие дорожки от слёз на её щеках. На длинных черных ресницах всё еще было несколько капель. Реджина была красива, в этом не было ничего нового. Но под этим углом от неё прямо захватывало дух. Наверное, ей не следовало думать о том, что от женщины в слезах, которая хмурилась даже во сне, спиралось дыхание. Эмма тряхнула головой, но что-то привлекло её внимание. Шрам на губе Реджины. «Как я не замечала его раньше?» Эмма медленно наклонилась к нему, испытывая детское желание коснуться его, просто чтобы убедиться, что он реален. Словно зачарованная, она остановилась в дюйме от шрама и протянула руку, но, очевидно, Реджина даже в бессознательном состоянии ощущала раздражающее присутствие шерифа. Губы Реджины разомкнулись, и она глубоко выдохнула. Не достаточно сильно, чтобы сдуть Спасителя, как в мультиках, но достаточно, чтобы уронить её. - Надо будет купить ей годовой запас мятных конфет, когда она проснётся,- пробурчала Эмма, вжимаясь головой в пиджак. Прежде чем Эмма успела поразмышлять об алкогольных привычках Реджины, рука последней, та, что была ближе к Эмме, дёрнулась и стала перемещаться, сметая на пути всё. Эмма вскочила на ноги и побежала прочь от брюнетки, пока не добралась до конца ковра и потом села спиной к стене. Эмма прикинула, что сейчас, между 8 и 9-тью, судя по темноте за окном, и она бы поняла, что голодна, если бы не тысячи мыслей в её голове. Она видела, что Реджине неудобно спать, она продолжала смотреть на неё, пока опустошение не накрыло её, и она не задремала. Часы прошли, прежде чем громкое ворчание разбудило её. Было уже утро и, что более важно, Реджина просыпалась. Наконец-то! Это был её шанс. Эмма поднялась на ноги, размахивая руками, пытаясь привлечь внимание. Прежде чем она прошла половину расстояния, фиолетовый туман окутал Реджину, и она исчезла. Эмма притормозила, смотря, как клубы тумана рассеиваются. Как только прозрачный воздух заполнил пустующее ныне место, злость вскипела в её крошечном тельце. Да, Эмма была зла. И напугана. И пяти чёртовых дюймов роста. «Грёбаная Реджина!»