"Ночной мир"

Мать. - Коан, прошу, не нужно делать этого! А вдруг с Казу что-нибудь случится? - Я отдал Номии очень строгие указания по поводу безопасности нашего сына. Ками-сама, Амэя, ты думаешь, что я способен причинить вред нашему наследнику? - Он не только наследник, он твой ребенок, твоя плоть и кровь! - Не обязательно напоминать о том, что мне итак прекрасно известно! Кажется, Коан начал терять терпение, но Амэя не могла хотя бы не попытаться остановить то, что должно было случиться сегодня ночью. - Но зачем отправлять туда патруль, почему Номия не может пойти один? - Ты знаешь упрямство Казу, он сбежал из дома и поселился в этом притоне только для того, чтобы ослушаться нас. Как ты считаешь, пойдет он с Номией по доброй воле? - Тогда я сама отправлюсь за ним! - Ты останешься в поместье. - Но, Коан… - Я не хочу больше обсуждать это! Муж отвернулся от неё. Амэя видела раздражение и усталость в каждом его жесте, в том, как он налил из графина кровь в бокал, как скомкал донесение Номии и отправил его в огонь. " И для этого я рожала наследника? Чтобы он был заложником той жизни, которую ненавидит его отец?". В последние годы она все чаще задавалась подобными вопросами. В ту памятную ночь семьсот лет назад Коан взял ее под луной, следуя всем ритуалам. Они передавали друг другу кровь через поцелуй, и он излил в неё свое семя, по меньшей мере, три раза. После началось мучительное ожидание, весь клан был напряжен, и каждый день вампиры словно безмолвно спрашивали её взглядами - " Зачала ли ты наследника?". Но день шел за днем, а признаков того, что скоро можно ожидать дитя, не было. Вскоре стало ясно, что убийство волчат ни к чему не привело. Коан был просто взбешен и разочарован, а Амэя не знала, что тогда чувствовала больше, грусть или радость. С одной стороны она очень любила мужа, была обеспокоена будущим клана и больше всего на свете хотела взять на руки своего новорожденного сына или дочку. Но вот она вспоминала лицо той девочки-волчонка, как жизнь покинула ее маленькое хрупкое тело... Потом случилось кое-что, что помогло ей разобраться в своих чувствах. В её покои как-то заглянула служанка Наоми, которая с самого детства ухаживала за ней. Она выглядела испуганной и взволнованной, чем вывела Амэю из привычной в последнее время апатии. - Госпожа, мне нужно с вами поговорить. - Что с тобой, Наоми? Ты выглядишь так, словно натворила что-то нехорошее. - Так и есть, госпожа, только прошу вас, не убивайте меня за мою дерзость и за то, что я молчала. - Что за поступок ты совершила, который мог бы заставить меня захотеть убить тебя, Наоми? Амэя была поражена, эта девушка была безоговорочно предана ей с самого детства, невозможно было вообразить, что она могла предать. Служанка достала из широкого рукава кимоно небольшой ониксовый горшочек, крепко закупоренный крышкой с печатью, и протянула ей. Амэя взяла его и повертела аккуратно в руках. - Что это? - Тут кровь, госпожа, кровь той девочки-волчонка. - Кровь? Не понимаю, я ведь… - Нет, вы не убили её. Как только за вами закрылась дверь, девочка вдруг вернулась к жизни. Она была совсем слабенькой, только хрипела что-то тихонько, оставлять её в живых было бы не милосердно, поэтому я закончила то, что не сделали вы, но сохранила последний глоток. Амэя встала на ноги, её глаза метали молнии, впервые за долгое время она была по-настоящему рассержена. - Почему ты не сказала мне об этом?! Как ты смела?! За это Коан действительно может убить тебя! А если из-за этого у нас не получилось зачать наследника, что если этот последний глоток был решающим?! Ты понимаешь, что натворила, Наоми?!! - Простите меня, госпожа! - Наоми заломила руки и упала перед ней на колени, низко опустив голову и принимаясь целовать полы кимоно, орошая шелковую ткань своими слезами. - Простите! Но вы были так несчастны! Так подавлены! Я же видела, как тяжело вам далось то убийство, мне не хотелось, чтобы вы страдали еще больше! Я всего лишь глупая, низкая служанка, которая заботится о вас! Амэя подняла ее лицо за подбородок и отвесила хлесткую пощечину, от которой голова Наоми дернулась в сторону, и она вновь залилась слезами. - Не смей думать, будто знаешь что мне нужно лучше, чем я сама!! Ты считаешь, что вправе решать судьбу клана, судьбу всех вампиров, мою судьбу?! - Госпожа, я… - Молчи! Ты не больше ни слова не скажешь в свое оправдание!! Убирайся, пока я не позвала мужа и не попросила его отдать тебя на съедение волкам!! Девушка испарилась из комнаты как дуновение ветра, оставив Амэю с тяжелыми думами. Она вертела в руках горшочек, не представляя, что с ним делать. Открыть и выпить? А что если она все же не понесет? А вдруг понесет... Эта мысль испугала даже сильнее чем первая, и тогда она ощутила внезапную благодарность к Наоми. Нет, Амэя не хотела этого ребенка. Она не хотела, чтобы он рос, неся бремя обязательств и силы с самого рождения. Ей вспомнилось свое детство, родители, которые никогда не относились к ней как к своей дочери, а только лишь способу породниться с кланом Каменаши... - Ты не будешь так же несчастен как мы все. С этими словами она спрятала горшочек в тайник. Последующие столетия убедили её в правильности этого поступка. Примерно двести лет спустя в мире начали появляться странные существа, наполовину люди наполовину волки. Их прозвали оборотнями, но они были совсем не похожи на тех волков, с которыми вампиры привыкли иметь дело. Те принимали довольно уродливую форму после трансформации, лица превращались в подобие волчьей морды, но тело оставалось человеческим, разве что вырастали когти и слегка удлинялись конечности. В те средние века клан Каменаши мог полагаться только на обрывочные донесения с материка, но страх добрался до них в полной мере. О жестокости, с которой эти новоявленные оборотни расправлялись с целыми кланами, ходили ужасающие слухи, так что очень скоро из Китая к ним прибыла делегация с мольбой о помощи. Амэя помнила, каким напуганным выглядел посол, который дрожащим голосом поведал им о том, как его клан был растерзан и съеден этими чудовищами, которые напали при свете дня, когда члены клана спали в своем поместье. Он утверждал, что Коан должен взять свою армию и отправиться на материк, чтобы помочь защитить свою собственную страну от вторжения, потому что хоть Японское море все еще сдерживало их, это был лишь вопрос времени. Коан отправился на материк, и вернулся только через сто лет, привезя с собой войну и этих новых, странных, обращенных вампиров, которые стали частью их клана. Откуда произошли они или оборотни, Коан ей никогда не рассказывал, а Амэе почему-то было страшно спросить. - Амэя, я клянусь тебе, с Казу ничего не случится, я приказал не открывать огонь, ни при каких обстоятельствах. Наверное, на ее лице очень явственно отразились переживания прошлого, потому как Коан взял её за руку, а его тон сменился с строгого на мягкий. - Тогда зачем посылать солдат? Ты сам сказал, что он очень упрямый, если попытаться принудить его, он точно не захочет возвращаться домой! - Другого выхода нет. А патруль я отправляю на случай, если кто-то попытается помешать нам его забрать. Амэя поняла, что спорить бесполезно и муж уже все решил, он всегда был упрямым и уверенным в своей правоте. Это отражалось даже на его внешности: точеные скулы были словно высечены из камня, рот почти всегда был сжат в твердую полоску, а чёрные глаза смотрели, казалось, тебе в самую душу и видели насквозь. Коан был красив суровой, холодной красотой, и она любила его, с годами даже научилась прощать ему жестокость, понимая, что на его плечах лежит ответственность за весь клан. - Знаешь, для меня так и остается загадкой рождение Казу. Тогда, давно, мы сделали все согласно ритуалам, несколько столетий вампиры были уверены в этом способе, но у нас так и не получилось зачать наследника. Казу же появился на свет, словно благословение богов. Я каждый день молюсь и благодарю их за это, но для меня остается вопросом - почему это случилось? " Потому что я думала, что ты закончил войну, думала, что наш ребенок сможет расти в безопасном, свободном от кровопролития мире. И это не боги помогли нам зачать нашего сына, а тот горшочек с кровью волчонка". - Это и есть благословение. Порой нам не нужно понимать волю богов, они лучше знают, когда и для чего приходит время. Коан кивнул, а она опять с грустью вспомнила тот день семнадцать лет назад. Муж показал ей договор и пообещал, что теперь в их городе станет спокойней, что по всему миру оборотни и вампиры заключают подобные договора, чтобы остановить войну. И тогда она решила - пришло то самое время, время, когда можно не боясь подарить миру рожденного вампира. Тогда Амэя вскрыла свой тайник, боясь, что время высушило драгоценную жидкость, но кровь оказалась не тронутой столетиями. Наверное, в этой крови действительно заключалась огромная сила, раз годы были не властны над ней. А после... после у них родился Казу, наполнив её жизнь смыслом, любовью и радостью. И не только её. Даже Коан, казалось, забыл о бремени тысячелетий, лежащих на его плечах. Он баловал сына и рядом с ним превращался в совершенно другого Коана, не хладнокровного главу клана, а любящего папу. Амэя не могла налюбоваться на сыночка, который унаследовал от отца только точеные скулы, а в остальном походил на неё как две капли воды - та же мягкая линия губ, тот же соблазнительный, раскосый разрез глаз, которые меняли цвет от черного до шоколадного. Характером же он тоже во многом напоминал мать, но от Коана ему досталось решимость, смелость, а еще упрямство, которое в сочетании с юностью и привело к тому, что теперь им придется с помощью патруля возвращать сына домой. - А вдруг он возненавидит нас за то, что мы принуждаем его? Коан, я так дорожу любовью нашего мальчика, у меня сердце разобьется, если он отвернется от меня. - Казу просто очень молод и чересчур эмоционален. Мы не станем торопить его слишком сильно, так что увидишь, со временем он привыкнет к мысли, что обязан выполнить свой долг перед кланом. - Я в этом не уверена, - печально констатировала Амэя, а потом поинтересовалась, - что ты будешь делать с этим местом? - С притоном, в котором оборотни и вампиры притворяются, что между ними нет войны? Ничего, если они продолжат соблюдать тишину и покорность, то и мы продолжим сохранять "статус-кво". Пока эти чудаки танцуют, а не берут в руки оружие, можно позволить им притворяться, что мы живем в мире, где возможна идиллия. - Когда то ты тоже так думал, разве не поэтому заключил договор? - Я никогда так не думал, а договор заключил потому, что пытался хоть как-то защитить клан, но сейчас понятно, что это все не работает, нам с ними не дано жить в мире. - Те оборотни и вампиры, что приходят в этот "Дарк", с тобой не согласятся. - В любом случае им придется сидеть тихо и не высовываться, если они не хотят быть втянутыми в то, что скоро грядет. Номия все предельно ясно разъяснит этим девчонкам - владелицам клуба, когда будет забирать Казу. Я позволяю им считать себя свободными, пока они притворяются "инкогнито". - А если они откажутся? - Тогда я разберу это место по камешку и убью всех, кто там обитает. Вампир. Он лежал тихо, прикрыв глаза и слушая, как сердце волка меняет удары с бешено быстрых на более спокойные. Казу чувствовал себя на вершине блаженства, но все же что-то казалось ему странным. И только спустя пару мгновений он осознал, что волк не пытается отстраниться, не пытается заставить его слезть с себя, наоборот, рассеяно поглаживает по спине. Казу первые пару секунд даже пошевелиться боялся, а потом принялся покрывать его широкую грудь мелкими поцелуйчиками, с наслаждением вдыхая терпкий запах пота после бурного соития. - Люблю тебя! Люблю! Люблю! - Каме... - Мммм? Промычал вопросительно Казу ему в шею, весьма удивленный едва промелькнувшим смущением в голосе волка. - То, что ты делал своим ртом... Это вы вампиры так ласкаете друг друга? Казу хихикнул озорно, слегка прикусив мочку Танаки зубками и, оттянув, спросил: - Тебе понравилось? Я очень старался доставить своему волку удовольствие. - Понравилось. Немногословно, но из уст Танаки это прозвучало как самая высшая в мире похвала. Казу поцеловал его, наслаждаясь в кое-то веки позволенной близостью, что тоже означало, что ласки Танаке очень понравились. - Я видел это в одном фильме, которые люди снимают. Знаешь, такие которые их возбуждают? - Нет, я никогда не смотрел таких, даже обычных видел всего пару-тройку. Предпочитаю книги. - Казу притих. То, что волк сказал ему, было очень ценно, он боялся спугнуть эту непонятно почему появившуюся откровенность. Но следующие слова заставили его нахмуриться.- У меня в жизни существуют дела более важные, чем развлечения. Казу раздраженно хлопнул ладошкой по его груди, а потом прилег рядом, уткнувшись подбородком Танаке в плечо. - Знаю, знаю, что у тебя за дела. Ты вот уже семьсот лет бродишь по свету, желая свести счеты с кланом Каменаши. Не понимаю, как так можно жить? Это же скука смертная! Я вот, например, очень люблю человеческие фильмы. Они такие живые, такие забавные, эти люди. У них есть свидания и вечеринки, они любят улыбаться и смеяться, а еще дурачится. И любят секс. Знаешь, вампиры им почти не занимаются, совершенно не понимаю почему! Говорят, что кровь приносит намного больше удовольствия, а я люблю и то и другое, мне кажется, глупо в чем-то себе отказывать. Люди в этом намного мудрее нас, они тоже любят свою еду, но при этом она им не замещает удовольствия от оргазма. - То есть ты любишь людей? - Ну, если посмотреть с такой точки зрения, то да, наверное, люблю. - Тогда как ты можешь продолжать хладнокровно убивать их и использовать как пищу? - Хм. Я никогда не думал об этом в таком ключе. Знаешь, раньше для меня это существовало словно в разных измерениях – люди, которых я пил и то, что эти люди делают, но сейчас... сейчас я даже не знаю. Он действительно впервые задумался об этом. Раньше Казу был уверен, что относится к людям с легким презрением и одновременно с азартом. А близость, которую он чувствовал к ним во время того, как с кровью впитывал образы их жизни, неосознанно связывал с юношеской жаждой все свести к чему-то возвышенному, не хотелось воспринимать это как простую кормежку. Но слова волка заставили его открыть глаза на то, что культура людей, их эмоции, их чувства, все это было ему ближе и понятней, чем вековая холодность и мудрость вампиров, и чем эта бесконечная война с оборотнями. - А ты почему их любишь? - Они живые. - Ты сказал так же как я. - Значит, мы с тобой не такие уж и разные. От этой фразы сердце Казу забилось быстрее, он приподнялся на локте и встретился взглядом с горящими зелёными глазами волка. И он мог бы поклясться, что прочел в них теплоту, и что-то еще, на что он так отчаянно надеялся... - Ты хочешь сказать… Значит ли это… твои слова... Ты смог бы полюбить меня когда-нибудь? - Я никого не смогу полюбить. - Из-за той мертвой девушки и девочек? " Каменаши, какой же ты идиот!" Сразу после своих слов он закрыл рот ладонью и испуганно сел. Ну, вот зачем нужно было портить момент такой близости своими дурацкими вопросами? Теперь волк на него точно разозлится и не будет больше говорить такие приятные вещи, и гладить по спине, и... - Да, из-за них. - Ясно. Он даже дышать боялся, не то, что задавать какие-то еще вопросы, и так легко отделался. Но тут случилось то, что окончательно сбило его с толку и одновременно свело с ума и заставило влюбиться в волка еще сильнее. Тот вдруг притянул его к себе и задумчиво, словно впервые признаваясь в этом самому себе, прошептал перед поцелуем. - Ты вампир, но я не могу тебя ненавидеть. А потом он уложил его на шкуры и снова и снова делал своим. Волк. Они шли из собора, и вампир хранил молчание, но оно не было таким напряженным как по пути туда. Волк чувствовал его задумчивость и удовлетворенность, но говорить что-то первым не собирался, он и так был в смятении от своих собственных чувств. К тому же стоило сказать этому мальчишке лишнее слово, как он вдруг словно искренне начинал надеяться, что они смогут быть вместе как... влюбленные. А самое непонятное было то, что когда он начинал так вести себя, то пробуждал внутри волка какие-то уж совсем странные и нежелательные эмоции. - Стой! Нервный шепот прозвенел в тишине переулка, и волк остановился, с удивлением прислушиваясь, но так ничего необычного и не услышав. - Что там? - Вампиры. Я чувствую их, слышу мысли. Их около двадцати и у каждого оружие. Они уже почти подошли к "Дарку", их отделяет всего пара кварталов! - Что им нужно? - Они... Вампир прикрыл глаза, словно настраиваясь на нужную волну, но потом испуганно распахнул веки и замотал головой. - Нет... нет, только не это, я не хочу!! - Да что, чёрт возьми, такое? Что им нужно в "Дарке"?! Вампир выглядел испуганным, казалось, что он колеблется, прежде чем сказать то, что слышит в мыслях этих вампиров. Внезапно до волка донесся запах бессмертных. Он бы и раньше почувствовал его, если бы не аромат их общей с Каме крови, который был настолько сильным, что перебивал все остальные запахи. - Это солдаты Каменаши? Они хотят напасть на клуб? - Да... Они... Да, это солдаты Каменаши, они хотят устроить в клубе бойню. Почти семьсот лет Танака копил в себе ненависть. Он бережно хранил и лелеял её, чтобы в нужный момент выпустить на волю и свершить то возмездие, которое заслуживали Каменаши. И сейчас эта ненависть красной пеленой застлала глаза. Конечно, это не та месть, которой он жаждал, это была всего лишь жалкая кучка солдат, которых он может порвать на куски как детей. Но они были солдатами Каменаши, которые в очередной раз хотели кого-то убить, совершить насилие над невинными. А ведь в клубе были и их сородичи вампиры, а еще люди и оборотни вроде Хару, неплохие парни. - Ненавижу! Он прорычал это, трансформируясь в волка и привычно ощущая, как меняется мир вокруг. Нюх обострился в сотни раз, ночное зрение рассеяло темноту, а запахи, ощущения, все инстинкты чувствовались куда острее, притупляя человеческие эмоции. И сейчас в нем пульсировало только животное желание убить, разорвать плоть врагов и почувствовать вкус их крови. На четырех лапах он передвигался куда быстрее, чем на двух ногах, поэтому настиг переулок, по которому тихо и аккуратно двигались вампиры, очень быстро. В группе действительно было около двадцати человек, Танака выпрыгнул перед ними, выгнув спину, шерсть встала дыбом, и он с рычанием продемонстрировал острые, огромные клыки. Вампиры остановились и подняли оружие. - Что за чёрт? - Генерал, что нам... Но вампир не успел договорить, так как волк прыгнул на него, впиваясь клыками в мягкое горло и разрывая его одним молниеносным движением, ощущая, как в рот хлынула теплая кровь. Дальше он видел все словно в красном тумане. Вампиры кричали, целились в него из своего оружия, но он ловко уклонялся от пуль, впиваясь зубами то в чье-то плечо, отрывая руку от туловища, то выхватывал огромные куски плоти из чьего-то живота, и снова и снова раздирал глотки, чувствуя вкус ошметков мяса, застревающих между его клыков. - Уходим!! - Генерал, мы достали его!!! - Я сказал, уходим! Он даже раненый сильнее нас!! Уходим!!!! Оставшиеся в живых вампиры ретировались с огромной скоростью, а Танака бросился им в след, но потом вдруг почувствовал жгучую боль в боку. Стиснув клыки, он все же предпринял усилие побежать, но внезапно ощутил, что правая задняя лапа не слушается его. Сев, он запрокинул морду и издал пронзительное " ААААААУУУУУУУУУООООООО", а потом серебряный диск луны вдруг померк, его поглотила тьма. Вампир. У Казу перехватило дыхание, когда он увидел открывшуюся ему картину. По всему переулку были разбросаны конечности и искалеченные тела, на асфальте алели лужицы крови. А самое страшное, что посреди этого хаоса лежал огромный волк, с хрипом выдыхая и тихонько поскуливая. Страх ледяными щупальцами сковал все его тело на несколько мгновений. - Нет... я не хотел, чтобы все получилось так! Он всхлипнул, бросился к волку, падая рядом на колени и дрожащей рукой коснувшись слипшейся и покрасневшей от крови шерсти. - Танака... мой волк! Что мне делать? Что?!! Только не умирай!! Умоляю!! Из глаз градом катились слезы, паника и ужас мешали ясно мыслить, но одно он понимал четко - по его вине Танаку ранили. Он соврал ему, сказав, что патруль собирается напасть на "Дарк", но на самом деле прочел в сознании Номии совсем другое. «Нам нужен, Казу. Только Казу. Мы заберем его и не будем никого трогать!», вот о чем думал генерал, его бывший любовник. Но Казу так боялся, что его насильно вернут домой, так боялся, что выдадут перед Танакой и тот его возненавидит, что решил соврать. И теперь... теперь его любимый ранен из-за его лжи и глупости. И больше десятка солдат его клана мертвы тоже из-за него. Что сказал бы на это отец, узнай он, как Казу легко подверг своих сородичей опасности? - Танака, пожалуйста, если ты умрешь... я... я не смогу себе простить этого никогда! Ты сильный! Самый сильный, ты должен... - ААААААА!!!! Раздался громкий крик, и когда Каме обернулся, то увидел человека одетого в форму охранника, который застыл в ужасе и не прекращал кричать. Была глубокая ночь, они находились на самой окраине, улицы тут были тихими и безлюдными в такое время, а из домов стояли только склады и другие нежилые помещения. Стрельбу слышно не было, все солдаты патруля использовали глушители, но такой крик мог привлечь внимание даже здесь. Человек не замолкал, и Казу внезапно понял, что ему надо делать. Он за секунду приблизился к нему и впился клыками в шею, жадно и быстро выпивая до дна. Но впервые не почувствовал экстаза, а только лишь ощущение вины и отвращение к самому себе. Когда человек обмяк и упал на асфальт, Каме вернулся к волку, который трансформировался обратно в человека. Он помог ему подняться, придерживая за плечо, а потом как можно быстрее направился в сторону "Дарка". Монголия, Алтайские горы, 1538 год. Другой волк. Он попытался не обращать внимания на запахи влажной листвы, гниения, земляных червей и сосредоточится на запахе того самца. Волк уже несколько дней гонялся за ним, но тот словно знал об этом и мастерски уходил от преследования. Хотя все, что хотел сделать Чанг, это поговорить, потому что чувствовал - они одинаковые, одной крови, а подобных себе он не встречал уже несколько столетий, думая, что вампиры уничтожили почти всех. Он углубился в северные горы Азии, зная, что там сравнительно безопасно и безлюдно, и главное - нет поселений вампиров и вампирских кланов, а значит и этих новых оборотней, которых он боялся не меньше. И уж кого он не ожидал тут встретить, так это брата волка. Втянув носом еще раз, волк лизнул ветку, почувствовав едкий вкус мочи и понял, что взял нужный след. Чанг напряг свое поджарое тело, чтобы бежать с максимальной скоростью, чувствуя, как запах самца становится все отчетливее. Внезапно он был сбит с ног, и они с другим волком покатились кубарем со склона, обрушив лавину листьев и камней. Самец был силен, он рвал зубами его глотку и Чанг сопротивлялся, но не нападал, так как совсем не драться ему хотелось. Подловив момент, он вырвался и откатился, ложась потом на спину, обнажая живот и подняв лапы к верху, демонстрируя тем самым, что признает силу самца и готов считать его своим вожаком. Тот замер, рыча и не сводя с него янтарных глаз, но потом затих, подошел поближе и обнюхал. "Кто ты?" Он не стал трансформироваться в человека, чувствовалось, что он не менял свою форму уже не одно десятилетие, и Чанг тоже решил не делать этого, ответив ему волчьим воем и рычанием. "Я такой же, как ты. Могу быть человеком и волком. Думал, что таких как мы всех истребили". "Я тоже так думал". Они замолчали, изучая запахи и пытаясь понять, насколько можно друг другу доверять. И тогда самец неожиданно спросил. "У тебя была семья?" "Была, их убили новые вампиры. Как ты узнал про мою семью?". "Прочел в твоих глазах. Ты потерял того, кого любил. Новые вампиры, кто они?". "Сколько же лет ты живешь в лесу волком, раз даже не слышал про новых оборотней и вампиров?". "Много". "Они очень опасны. Теперь везде война". Волк ничего не ответил, только глаза горели янтарём. Присмотревшись внимательней, Чанг проскулил: "Ты тоже потерял того, кого любил". «Да. И слишком долго откладывал свою месть. Пришло её время».