Аmour * фр. Любовь

А что сейчас? Сейчас, наверное, уже не жизнь. Я начинаю свой рассказ, в котором есть начало, а вот конец.. Насчет финала я даже не знаю.. Ведь что может быть в нашей жизни? Смерть. Да, наверное, только смерть. Но в этой грани, не будет мне покоя. Говорят, что после смерти человек попадает в рай или в ад. Лично я хочу затеряться на этом пути. Смысл мне туда попадать? Ведь в рае мне будет стыдно смотреть в глаза, а вот ад.. А это уже другая история. Там мне понравится. И это меня пугает. Пугает так, что страшно даже думать без слез. Стрелки часов бежали по окружности и тикали, как будто бы хотели приблизить этот жуткий час расплаты. Вот за что я такое заслужила? Я даже не знаю.. А знаете, куда я хочу? Я хочу в приют любви. Но я не могу туда попасть. Я не могу попасть в этот блаженный рай, почему меня никто не слышит? Перед моими глазами только одна картина. Картина любимого. Хотите узнать, как всё началось? Да вижу по вашим глазам, что жаждите узнать, но боитесь. Ведь спросить так просто. Я отвечу. Отвечу на всё, что только спросите. Прозвенел звонок, который говорил только об одном, что нужно помахать школе правой или левой ручкой. Выступление, которое закрутило голову. Мы тогда танцевали вальс, как русские из высшего света в момент первой отечественной войны. После этого чудного романтичного танца был вечер, который я слабо помню. Море алкоголя просто выбило меня тогда. Да и не буду врать, что помимо алкоголя были наркотики. Но только об этом – тихо. Все тогда думали, что у нас был приличный вечер с бутылкой шампанского на пустой желудок. Аттестаты, грамоты и салют лето, прощайте учителя. Это лето было волшебное. Простой отдых во Франции. Я тогда была на одной из части мюзикла Notre-Dame de Paris. Что тогда меня туда привлекло? Толи он на сцене, толи ещё что-то. Та песня, просто застряла у меня в мозгу. Я слушала, а слезы текли с глаз. « Belle * Красавица... C'est un mot qu'on dirait inventé pour elle * Это слово будто создано для нее, Quand elle danse et qu'elle met * Когда она танцует, обнажая Son corps а jour, tel * Свое тело, она словно Un oiseau qui étend ses ailes pour s'envoler * Птица, что расправляет крылья, чтоб улететь, Alors je sens l'enfer s'ouvrir * Тогда я чувствую, как ад разверзается Sous mes pieds * У меня под ногами.. J'ai posé mes yeux sous sa robe de gitane * И глаз не оторвать мне от ее цыганского платья, A quoi me sert encore de prier Notre-Dame? * О чем же еще мне теперь молить Богоматерь? Quel Est celui qui lui jettera la première pierre? * И тот, кто бросит в меня первым камень, Celui-lа ne mérite pas d'être sur terre * Тот не достоин того, чтоб жить на земле. Ô Lucifer! Oh! Laisse-moi rien qu'une fois * О Люцифер! О, позволь мне еще хоть раз Glisser mes doigts dans les cheveux d'Esmeralda * Слегка коснуться пальцами волос Эсмеральды . » Я смотрела и просто была заворожена его пением, как будто бы он околдовал меня своими чарами. А его взгляд. Голубые глаза, я думала, что просто растаю и умру от такой красоты. Я стала его фанаткой. Сердце, оно стучало так громко, что просто мешало всем слушать эту прекрасную песню. Меня было трудно не заметить. Я стояла, как прикованная и не могла насладиться. Парень был старше меня на лет пять, а может быть и шесть, но это роли не играло. Я представляла себя в роли той цыганки Эсмиральды, для которой исполнялась эта песня. Не когда не любила французский, но сейчас он стал моим любимым языком. Я хотела остаться тут навсегда и слушать это прекрасное исполнение. Руки они просто дрожали, а соленые слезы всё текли и текли, как водопад Виктория в сезон дождей. Мне стало аж плохо, когда наши взгляды встретились и просто не могли оторваться друг от друга. Какая же эта прекрасная была минута. Его голубые глаза, напоминали мне дневное, солнечное небо. Я просто тонула в этом великолепии. Слова текста, музыка, голос, глаза – просто свели меня с ума, я хотела бросить всё и оказаться на сцене рядом с ним. Тогда я поверила в любовь с первого взгляда, в наслаждение, которое можно было получить не только от наркотиков и секса. Но эта часть мюзикла кончалась, я вытерла слезы, и, когда в помещение раздались аплодисменты, я выкрикнула – браво! Тогда мне казалось, что это конец и жизнь закончилась, как та песня. Я хотела нажать на повтор, как будто бы это была запись. Но этого не получилось, хоть память и записала всё, как диктофон на кассету. Но мысли, чувства, просто витали в голове и не давали сплести точную и красивую фенечку. И все начали расходиться. Я не хотела уходить и просто стояла, наблюдала за ним. Я тогда прошептала очень тихо, так чтобы никто не услышал, этого единственного слово – обернись. И он обернулся, посмотрел на меня. - Завтра в восемь часов вечера, буду надеяться, что ты придёшь в кафе Le Balcon. - Скажи лишь адрес, и я приду. – Проговорила я, как будто бы в такт музыке, которая крутилась у меня в голове. - Центральный район, улица Краснознаменская, дом 7. – Он прислонил ладонь к губе и отправил мне воздушный поцелуй. Признаюсь честно, что я даже капельку покраснела. Раздался этот несчастный, пронзающий сердце звук будильника. Я должна была проснуться, но я не спала. Признаюсь, что я даже капельку пьяна. Ну не смогла отказаться от этого прекрасного напитка – виски. И вот мне пора на работу. Я снова увижу его. Вот бы он превратился в того паренька, который так хорошо запомнился мне, как француз. Через несколько часов моя мазда мокрого асфальта остановилась у госпиталя. Я посмотрелась в зеркало и зевнула. Как же мне хотелось спать, но этой ночью я выбрала воспоминания моего несчастного романа, у которого было столько глав, что перечитать весь было довольно сложно. Подкрасив свои губы блеском с оттенком мокко, да почему только оттенком? Да и со вкусом мокко, я вышла из машины. Моё черное платье было сложно назвать деловым, но накинув пиджак, я стала выглядеть так же, как и год назад - леди боссам, как будто бы одела туже на маску на лицо. Теперь всех больше я боялась встретить его. Того из-за кого просто бежала отсюда. Я проходила по коридорам и улыбалась персоналу, но кто бы знал, как мне хотелось пройти по этому коридору ночью, когда никто не увидит и не шепнет за спиной, что вернулась. Я даже иногда поддерживала диалог, отвечая на вопросы, которые мне кидали в след. Но как только я увидела в дали этот силуэт, в душе как будто поселился ёжик и начал размножаться и колоть своими иголками всё живое. Я ускорила шаг и крикнула. - Хаус! Кого я вижу? Неужели это ты? – С улыбкой на лице, с блеском в глазах, я приблизилась к нему и чуть не обняла. -Лиза? – Грегори Хаус обернулся и удивленно уставился на свою коллегу, а точнее женщину, которую оскорбил, унизил и выкинул из своего сердца. - А я уж думал, ты окончательно уехала. - После того, как Грег выбрал другую – молодую студентку, которая только что начала исполнять свою должность медсестры, я предпочла уволиться и уехать, для всех это выглядело так, как будто бы я исчезла, но вот я тут, и не у кого нет галлюцинаций, что видит именно меня. Однако многое изменилось за столь, казалось бы, недолгий срок. Всего лишь год: для кого-то этот год пролетел так быстро, что в памяти даже ничего не осталось, но вот для кого-то это было мучение, которое тянулось изо дня в день. -Ты прекрасно выглядишь. - Отвесил комплимент доктор Хаус и улыбнулся, мужчина благополучно забыл о том, что я ему сказала, что обязательно вернусь хотя бы во сне. Но инвалид был тогда в плену своих чувств, эмоций, он был счастлив и его практически ничего не интересовало. Но вот, пришло время вернуться в реальность. В реальность, где мечты разбиваются жестко и безжалостно, а потом еще долго ранят осколками сердца. Он привык, что его любили, но тут полюбили и он, мужчина еще не знал, что это действительно роковая ошибка. Та ошибка, которая причинила столько боли, просто не заживала. - Ну не Марта же, хотя не думала, что ты вспомнишь моё имя. – Проговорила я и как будто бы специально проговорила имя той студентки, которая опьянила ему голову. А он всё не меняется. И память почти такая же - плохая.. Ведь говорила, а он как будто бы уши в этот день медом промывал и забыл молочком ополоснуть. Я сглотнула и смотрела в его голубые глаза и так хотела увидеть легкую улыбку, но его лицо – как кислая мина, как будто бы завтрак был из лайма и облепихи. - Да, я вернулась. Многие возвращаются, но не многие остаются надолго. – Проговорила я эту фразу, как загадку, которая требует немедленной разгадки. Сердце билось всё так же - как раньше. Казалось, что она уже вылечилась от этой болезни - любовь, но это только домыслы, самоубеждения... - Да спасибо, Грег, за столь лестный комплимент, давно мне не говорили таких фраз, аж забыла, как они и звучат. Я смотрю, ты тоже не стареешь, а хорошеешь. Новая спутница жизни? Новая интрижка? Или всё-таки у вас счастье с той.. , как же её? Марта, точно. Признавайся, кому сердце разбил или ещё не успел? - Я как будто бы резала хирургическими приборами в операционной живое тело. Хоть и было больно произносить эти фразы, но сейчас мне даже нравилось резать на живом, без анестезии, без наркоза.. - Давай мы оставим мою личную жизнь в покое. - Ловко ушел от ответа диагност, он не любил распространяться о своих проблемах, да и кому это вообще надо? Хаус всегда был очень закрытым человеком, все держал в себе, за закрытой дверью. Для окружающих всегда - уверенный в себе, сильный, собранный мужчина, который знает, что делать и как жить. Но только он, да и Бог знали, что творится в душе гениального врача. Все чаще вечера проводились в компании с качественным коньяком, но утром он появлялся на работе абсолютно трезвый, не давая даже поводов его в чем-то заподозрить. Он привык жить с маской равнодушия и вселенского безразличия, вряд ли кто-нибудь сейчас, глядя на ослепительную улыбку, мог сказать, что он несчастлив. Жизнь без Викодина стала ему в кайф, но, как правило, на замену обязательно придет, что-то да посильнее. Вот сейчас это был коньяк, а что потом? Что? - Давай встретимся в обед в кафешке, расскажешь мне, что у тебя нового в жизни. - Ок. – Я лишь согласилась и ушла. Всё чему меня научил этот мужчина, прописалось в памяти, как будто бы красным маркером и не выполнить этого – был грех.